пий?
     - Не важно, главное, я знаю, что приведет вас в чувство, - заверила горничная, открывая дверь. - Свежий ночной воздух.
     - Н-нет, - промычал он, качая головой, когда она потащила его на крышу. - Я плохо себя чувствую. Вернусь-ка, пожалуй, к себе.
     - Вздор, милорд. Вам нужно побольше двигаться. Я слышала, что вы помолвлены с молодой дамой и через несколько месяцев свадьба. Она молода, здорова, и вправе ожидать пылкого, страстного любовника в свою первую брачную ночь.
     Он тупо уставился на нее мутными глазами:
     - Откуда... откуда ты знаешь, что я помолвлен?
     - Молва, сэр, не стоит на месте.
     Но даже прохладный ночной воздух не прояснил голову. Полная луна отчего-то непрерывно описывала круги в темном небе. Он закрыл глаза, но от этого стало еще хуже.
     - Ну вот, теперь и до вашего несчастного случая немного осталось, сэр, - жизнерадостно объявила горничная.
     Панический ужас охватил его. Кое-как удалось приоткрыть глаза.
     - М-моего... что?
     - Будьте уверены, что я не питаю к вам никакой вражды. Ничего личного, сэр. Вопрос бизнеса, сэр.

Глава 4

     Лавиния решила, что ее прощальная фраза, обращенная к Тобиасу, вышла не особенно умной или оригинальной. И хотя она достаточно ясно изложила свою точку зрения, все же, пока добралась до своей спальни, успела пожалеть о собственной прямоте.
     Этот этаж замка Бомон был, очевидно, отведен для менее значительных гостей, таких, как Лавиния, стайки компаньонок, камердинеров и камеристок. Одна чрезвычайно знатная особа, леди Оукс, привезла с собой личного парикмахера, которому отвели комнату чуть дальше по коридору.
     Лавиния вошла в тесную каморку и зажгла свечу на туалетном столике. Свет отразился в поцарапанном зеркале, отбросил слабые отблески на скудную обстановку.
     Лавиния сильно подозревала, что здесь когда-то обитала горничная или очень бедная родственница. Почти все пространство занимала узкая кровать. У противоположной стены стоял небольшой шкаф. Тазик и кувшин на умывальнике были до неприличия выщерблены.
     Она подошла к окну и подняла раму. Для конца июня ночь была прохладная. Но не холодная. Она вполне обойдется без камина.
     Лунное сияние струилось с небес, освещая сад и молчаливые газоны. Тишина казалась оглушительной по контрасту со знакомым гамом и шумом никогда не засыпающих лондонских улиц. Все это глубокое, непривычное спокойствие, вне всякого сомнения, помешает ей уснуть.
     Лавиния оперлась о подоконник и погрузилась в размышления. Не имеет никакого смысла отрицать, что она неверно повела себя в спальне Тобиаса. Что это ей взбрело в голову? Ничего не скажешь, она имела полное право вспылить, но только себе хуже сделала, потому что лишилась возможности узнать, что на самом деле происходит между этими двумя. Придется терпеть до завтрака, а этого ей не выдержать. Она просто лопнет от любопытства.
     Лавиния задумчиво постукивала пальцами по подоконнику, гадая, что теперь делать.
     Придется снова повторить путешествие в спальню Тоби. Она не уснет спокойно, пока не получит ответы на свои вопросы.
     Кроме того, ей совершенно безразлично, что Тобиас провел достаточно много времени наедине с Аспазией Грей.
     Сколько же ей подождать, прежде чем вернуться к нему? Двадцать минут? Остается лишь надеяться, что она не столкнется с теми людьми, встречи с которыми сумела избежать в первый раз.
     Вот тебе и пикантные забавы домашнего приема! Она с самого начала сомневалась, но Джоан Дав заверила, что ей ужасно понравится проводить время подобным образом.
     Да, придется терпеть скучные игры и разговоры и даже примириться с возможностью встретить отвратительных, мерзких людишек, но оно того стоит. Весь смысл таких приемов состоит в том, что никому нет дела, куда вы идете, после того как погасят на ночь свечи.
     Похоже, Джоан не предвидела сложностей в лице Аспазии Грей.
     И тут неожиданная мысль как громом поразила Лавинию, послав по спине мурашки озноба. Как она поступит, обнаружив, что женщина и не думала уходить из спальни Тобиаса?
     Она попыталась уверить себя, что нисколько не ревнует. Вечером Тобиас был в исключительно хорошем расположении духа. Разговор между ним и новой клиенткой наверняка был достаточно серьезным, чтобы привести его в состояние ледяного оцепенения, которое, как она знала, ничего хорошего не предвещало. И ее беспокоил вовсе не зловещий вид и уничтожающий взгляд. В конце концов, он представлял угрозу только для тех, кто замышлял недоброе. Беда в том, что в таком настроении он был склонен рисковать.
     Из полузабытья ее вывел тихий стук. Лавиния повернулась, вскочила и распахнула дверь. В полутемном коридоре стоял Тобиас, выглядевший еще более опасным, чем полчаса назад. Он не потрудился надеть фрак или галстук. Мало того, даже не застегнул воротничок белой сорочки, так что она видела темную курчавую поросль волос на груди.
     - Вот это сюрприз, сэр!
     Он оглядел коридор, желая, по-видимому, убедиться, что поблизости никого нет, и переступил порог.
     - Сделай мне одолжение, - пробормотал он, захлопнув дверь, - если впредь я когда-нибудь снова предложу принять приглашение на прием в загородном доме, пожалуйста, посоветуй мне выйти и встать под дождь, пока не пройдет приступ.
     - Как странно, что говоришь это именно ты! Я думала о том же! - усмехнулась Лавиния, занимая прежнее место у окна. - Кто она, Тобиас?
     - Я уже говорил, - тихо напомнил он. - Аспазия Грей. Старая знакомая.
     - Насколько я поняла, вы когда-то были достаточно близки.
     - Я сказал "знакомая", не "любовница", - буркнул Тобиас, подходя к ней. - Ад и проклятие! Надеюсь, ты не нашла ничего особенного в том, что она обнимала меня именно в тот момент, когда ты появилась в комнате?
     - Ну... по правде говоря...
     - Я вполне могу объяснить истинный смысл этой достаточно неприятной сцены. Аспазия просто благодарила меня за согласие провести кое-какие расследования. Я не оттолкнул ее только из-за боязни показаться грубым.
     - Понимаю.
     - Проклятие, Лавиния, она застала меня врасплох! Я слышал, как ты открыла дверь, и не успел оглянуться, как она бросилась мне на шею.
     - Угу...
     - Что с тобой?
     Он взял ее за плечо и осторожно развернул лицом к себе.
     - Неужели ты хотя бы на миг подумала, что я всерьез обнимал Аспазию? Я люблю тебя. Ты это знаешь. Кажется, мы договорились доверять друг другу.
     Напряжение вмиг отпустило ее, словно разжались сжимавшие сердце клещи. Она коснулась его щеки.
     - Да, я все знаю. И тоже люблю. И безгранично тебе верю, Тобиас.
     Он шумно выдохнул и как будто сразу обмяк.
     - Слава Богу. Ты заставила меня поволноваться.
     Лавиния вскинула брови:
     - Однако я не знаю миссис Грей и не вижу особенных причин доверять ей.
     Тобиас пожал плечами:
     - Аспазия не должна тебя беспокоить.
     - Да? А я почему-то беспокоюсь, и сильно. И поверь, даже любовь и доверие не означают, что мне так уж нравится видеть тебя в одной сорочке и в объятиях посторонней женщины.
     Тобиас широко улыбнулся:
     - Ты достаточно ясно выразилась, дорогая.
     - И я не потерплю частого повторения подобных сцен, ясно?
     Тобиас обвел указательным пальцем изображение богини Минервы, украшавшее серебряный медальон на шее Лавинии.
     - Ты единственная женщина, в чьих объятиях я жажду пребывать.
     Она не успела опомниться... только увидела отражение огонька свечи в его глазах, прежде чем он поцеловал ее, жадным, настойчивым, властным поцелуем, зажегшим в ней ответное пламя и одновременно заставившим гадать об истинной природе его разговора с новой клиенткой.
     Она уже была знакома с этим ненасытным желанием, горевшим в Тобиасе, и встречалась с ним достаточно часто, чтобы сразу распознать. Источник его темных страстей крылся в колодце непроглядного мрака, спрятанном глубоко в душе. Источник этот в обычные времена был наглухо перекрыт. Но не сегодня. Сегодня Тобиас задыхался в водовороте страсти. И Лавиния подозревала, что это дело рук Аспазии Грей.
     - Тобиас...
     Он рывком прижал ее к себе, одной рукой обхватив шею, а другой обнимая за талию.
     - Когда ты запретила мне приходить сегодня, я почувствовал такую боль, словно ты вонзила мне прямо в сердце копье.
     - Я не хотела, - прошептала она, уткнувшись в его плечо. - И сейчас только выжидала подходящего момента, чтобы вернуться к тебе.
     - Ты имела полное право сердиться.
     Он осыпал поцелуями ее губы, щеки и горло.
     - Но клянусь, у тебя нет причин.
     - Она сделала это нарочно, верно? Услышала стук двери и поскорее обняла тебя, чтобы я увидела вас двоих месте.
     - Нет, я уверен, что она хотела всего лишь выразить свою благодарность, ведь я действительно согласился ей помочь. Ты просто появилась в неподходящий момент.
     - Чепуха.
     - Дьявол побери, да забудь ты все, что увидела! Мне совершенно безразлична Аспазия! - Он подхватил ее на руки и устремился вперед. - Ты единственная, кто мне нужен, и все, чего мне хочется, - вечно держать тебя в объятиях.
     - Тобиас, кровать...
     - Я уже почти рядом с кроватью.
     - Но она слишком узка для двоих.
     - Ах, мадам, мы привыкли довольствоваться малым, и бывало, что обходились даже сиденьем экипажа. Уверен, что нам хватит и этой кровати.
     Он осторожно уложил Лавинию на узкую кровать, а сам лег сверху, вдавив ее в тощий тюфяк. Юбки дорогого нового платья, приобретенного специально для поездки, наверняка изомнутся, но сейчас это беспокоило ее меньше всего.
     Тобиас сдвинул вниз лиф ее платья и снова стал целовать, пока не загорелась кожа. Она сжала его лицо ладонями и стала отвечать на ласки со страстью, поразившей ее самое. До встречи с Тобиасом она и не подозревала, что способна на такие чувства. Даже в те моменты, когда он был во власти мрачных сил, она самозабвенно отдавалась ему. Нет... все не так. Она испытывала неодолимую потребность отдаваться ему, особенно в такие моменты.
     В редких случаях, когда он открывал тропинку к глубочайшему колодцу полуночной тьмы в своей душе, Лавинии выпадала возможность узреть ту грань его истинной натуры, которую он никому не позволял узнать. Она слишком хорошо сознавала эту могучую, примитивную силу, взывавшую к противоположной, но такой же мощной грани ее собственного существа.
     За последние несколько недель она постепенно смирилась с тем, что связана с Тобиасом на каком-то высшем, метафизическом уровне, до сих пор не совсем ей понятном. Возможно, она никогда не проникнет до конца в природу этой связи, но отрицать ее больше не смеет.
     Как не смеет заговорить об этом с Тобиасом: он слишком пренебрежительно относился к метафизике и вряд ли одобрительно отнесется к ее речам.
     Но иногда, когда он погружался в нее, прижимая к себе так, будто никогда больше не собирался отпускать, даже на смертном одре, она задавалась вопросом, уж не чувствует ли и он этой близости.
     Тобиас поднял ее юбки грубым, нетерпеливым движением и проник между ее бедрами. Лавиния остро ощущала пульсировавший в нем голод, потому что сама испытывала то же самое. Она поспешно распахнула его сорочку и прижала ладони к широкой груди, наслаждаясь ощущениями.
     Тобиас нежно гладил ее, пока не отыскал восхитительно горячий бугорок и стал перекатывать его между пальцами. Лавиния смутно слышала собственный голос, шепчущий слова, которые в обычное время шокировали бы ее, слова, которые она никогда не произнесла бы в приличном обществе, слова, о которых, как была уверена до встречи с Тобиасом, она понятия не имела.
     Его палец проник чуть глубже.
     - Тобиас! - ахнула она, сжимая внутренние мышцы и надавливая на его ладонь.
     Он принялся расстегивать брюки.
     Душераздирающий вопль прорезал тишину летней ночи и взбудоражил мирно спящий замок. Лавиния съежилась и распахнула глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть черную тень, пролетавшую мимо окна.
     - Какого дьявола?!
     Тобиас скатился с постели и вскочил, но крик уже оборвался, сменившись страшным молчанием.
     - Господи милостивый, что это было? - пробормотала Лавиния, вставая. - Какая-то ночная птица? Огромная летучая мышь?
     Тобиас двумя прыжками оказался у окна и, перегнувшись через подоконник, всматривался в темноту.
     - Боже мой! - прошептал он.
     Где-то рядом ночь потревожил еще один крик, на этот раз женский. Лавиния тоже высунулась из окна и посмотрела влево, пытаясь определить источник второго вопля.
     На каменном балконе стояла обитательница соседней комнаты в халате и чепце и завороженно смотрела в сад.
     Лавиния скрепя сердце последовала ее примеру. На траве, словно сломанная механическая кукла, лежал человек в строгом вечернем костюме. Ужас оледенил Лавинию. Так вот что пролетело мимо ее окна.
     - Он, должно быть, упал с крыши, - прошептала она.
     - Да, только что он там делал? Вряд ли он принадлежит к челяди этого замка.
     Лавиния снова пригляделась и увидела лысину, поблескивавшую в лунном свете.
     - О нет. Разумеется, нет.
     То там, то тут открывались окна и раздавались испуганные восклицания. Внизу появился лакей с фонарем в руке и крайне неохотно направился к мертвецу.
     - Пойду присмотрю, чтобы все было сделано как надо, - объявил Тобиас, отворачиваясь от окна. - Подожди здесь.
     - Нет, я иду с тобой.
     - Ни к чему, - мягко возразил он. - Все это чрезвычайно неприятно.
     Лавиния сглотнула горький комок.
     - Я ни в чем не могу быть уверена, пока не посмотрю ближе, но, боюсь, у меня действительно может оказаться причина сопровождать тебя.
     Тобиас замер у двери и, хмурясь, оглянулся.
     - А в чем дело?
     - Возможно, я одна из последних, кто видел его живым. - Она поправила лиф платья и проверила, все ли шпильки на месте. - Если не считать горничной, разумеется.
     - О чем ты, черт возьми? - буркнул Тобиас, открывая дверь и выходя в коридор. - Ты знаешь этого человека?
     - Не совсем.
     Она вышла вслед за ним и остановилась, чтобы прикрыть дверь.
     - Нас никто не знакомил, но я недавно видела его, когда пробиралась к тебе в спальню. Вернее, я пряталась под лестницей, когда он прошел мимо в компании одной из горничных.
     Это явно заинтересовало Тобиаса.
     - Он шел со служанкой?
     - Да. У меня сложилось впечатление, что они отправились на крышу, дабы заняться тем, что джентльмен охарактеризовал как "забавы". Горничной, похоже, эта идея нравилась. Он, вне всякого сомнения, пообещал ей деньги. Кстати, интересно, знает ли леди Бомон, что творится у нее под носом?
     - Подозреваю, что весь замок сегодня увлекся подобными забавами.
     Они добрались до верхней площадки лестницы и стали спускаться. Лавиния услышала, как позади, в коридоре, хлопают двери. Обескураженные, сгорающие от любопытства люди выходили из комнат и спрашивали друг друга, что стряслось.
     - Странно, как же это он упал с крыши, - протянул Тобиас.
     - Роковая случайность. Когда я видела его, он был так пьян, что едва на ногах держался.
     На нижнем этаже тоже начали открываться двери комнат, откуда появлялись одетые и полураздетые люди. Некоторые присоединились к Тобиасу и Лавинии, остальные предпочли остаться в коридоре и обмениваться комментариями с соседями.
     Откуда-то выбежал лорд Бомон, пухленький лысый коротышка, в брюках, комнатных туфлях и шелковом халате. При виде Тобиаса он резко остановился и, сменив курс, направился к нему.
     - Марч! Спасибо за то, что спустились. Вейл говорил, что вы незаменимы в трудную минуту! - воскликнул он и, только сейчас заметив Лавинию, кивнул. - Миссис Лейк! Вам совершенно ни к чему подвергать себя подобному испытанию! Пожалуйста, идите к себе.
     Она принялась было объяснять, почему сопровождает Тобиаса, но тот ее перебил.
     - Кто это? - тихо спросил он.
     Бомон, морщась, оглядел собравшуюся вокруг трупа толпу.
     - Лакей, который пришел за мной, сказал, что это лорд Фуллертон.
     - Вы послали за доктором?
     - Что? Нет. Все случилось так быстро! Я даже не подумал... - Бомон осекся и с видимым усилием постарался взять себя в руки. - Да, конечно. Доктор. Он знает, что делать с телом. Разумеется. Нельзя оставлять его в саду. Да-да, я немедленно велю его позвать. Превосходная идея, Марч.
     Явно обрадованный тем, что наконец видит перед собой цель, Бомон обернулся и отчаянно замахал лакею.
     - Я хочу взглянуть поближе, - прошептал Тобиас Лавинии. - Уверена, что выдержишь все это?
     - Да.
     Они подошли туда, где на влажной от росы траве лежал Фуллертон. Лавиния ничуть не удивилась, когда собравшиеся расступились, пропуская Тобиаса. Он часто производил такое воздействие на окружающих.
     Тощий человек, стоявший на коленях подле мертвеца, раскачивался из стороны в сторону, стиснув руки и громко стеная.
     - Несчастье... что же мне теперь делать... такое несчастье... - твердил он.
     - С тобой все в порядке? - спросил Тобиас, глядя на Лавинию.
     - Да.
     Она не впервые видела жертву насильственной смерти, но знала, что никогда не привыкнет к этому зрелищу. В этом случае обошлось без крови, но при виде шеи Фуллертона, повернутой под неестественным углом, тошнота подкатила к горлу Лавинии, и на какое-то ужасное мгновение показалось, что ее сейчас вырвет.
     Но она вынудила себя сосредоточиться на деталях и немедленно узнала лысую голову, фрак цвета сливы и искусно завязанный галстук. Это именно тот человек, который шел по коридору под руку с блондинкой горничной!
     - Ну? - подстегнул Тобиас.
     - Да, это его я заметила чуть раньше, - кивнула Лавиния.
     Тощий человек продолжал раскачиваться и стонать:
     - Несчастье... какое несчастье... что же мне делать?
     - Странно, - буркнул Тобиас, изучая труп. - Он полностью одет.
     - Прости. Не поняла.
     - Ты сама сказала, что они с горничной намеревались позабавиться на крыше, но он по-прежнему одет. Брюки и рубашка застегнуты. Галстук не развязан.
     - О да, вижу, что ты имеешь в виду. - Лавиния ненадолго задумалась. - Может, они... э... не успели осуществить свои планы до того, как он упал?
     Тобиас качнул головой, в твердой уверенности, что знает, о чем говорит.
     - Они пробыли там некоторое время. Вполне достаточное, чтобы он расстегнул брюки.
     Лавиния поспешно вскинула голову:
     - Ты полагаешь?
     - Я еще не совсем убежден. - Тобиас повысил голос и обратился к ноющему незнакомцу:
     - Кто вы?
     Тощий человечек ошеломленно уставился на него.
     - Берне, сэр. Камердинер его милости. То есть был камердинером. Превосходная должность, доложу я вам. Завидная. Мы только что заказали несколько новых фраков и халат. Его милость собирался жениться, видите ли, и хотел предстать перед новобрачной в самом модном виде. Что же теперь станется со всем чудесным гардеробом?!
     - Упакуете его и отправите родственникам, разумеется, - подсказала Лавиния.
     - О нет, мадам. Я не сделаю ничего подобного. - Берне кое-как встал и поспешно отступил. - Теперь некому мне платить. Придется искать новую работу.
     - Когда вы в последний раз видели его милость? - осведомился Тобиас.
     - Сегодня вечером, когда он отправлялся на костюмированный бал. Я позаботился о том, чтобы он выглядел как можно лучше. Он был так доволен узлом своего галстука! Я сам изобрел его и назвал в честь хозяина!
     - А потом? Вы его не видели? - допытывался Тобиас.
     - Нет. Он велел не ждать его.
     - Это необычное приказание?
     - Нет, сэр. Его милость любил перед сном позабавиться со сговорчивой девчонкой. И терпеть не мог, когда ему мешали.
     - Пойдем, - приказал Тобиас и, сжав руку Лавинии, увел подальше.
     - Куда мы? - спросила она.
     - Хочу взглянуть на спальню Фуллертона.
     - Зачем? Что ты ожидаешь там найти?
     - Понятия не имею.
     Тобиас остановил не успевшего надеть сюртук дворецкого и спросил, какую комнату отвели лорду Фуллертону. Тот объяснил, как туда пройти. Взволнованный лорд Бомон снова подскочил к Тобиасу:
     - Что т