жно стала ее массировать. При первом же легком прикосновении ее пальцев Лукас застонал.
     - Я сделала тебе больно?
     - Нет. Все просто замечательно. - Лукас закрыл глаза и откинулся, прислонившись к стене. - Ты даже представить себе не можешь, какое это блаженство.
     - Наверное, это было просто ужасно.
     Лукас открыл глаза и внимательно посмотрел в лицо жены:
     - О чем ты?
     - Когда тебя ранили.
     - Должен признать, что это был не самый светлый день в моей жизни. Будь добра, немного повыше. Да, вот так. - Ее пальцы переместились к самому паху. Лукас надеялся только, что Виктория не сразу заметит, как быстро растет в нем желание.
     - Лукас? - И напряженная пауза. Виктория пристально смотрела на него.
     - Да? - откликнулся он.
     - Ты очень любил ее?
     Лукас прикрыл глаза, пытаясь уловить нить размышлений Виктории.
     - Кого?
     - Леди Атертон, разумеется.
     - Ах да. Наверное... Во всяком случае, так мне казалось, иначе зачем бы я стал добиваться ее руки?
     - В самом деле, зачем? - не унималась Виктория.
     - Однако, оглядываясь назад, я с трудом могу теперь поверить, что был таким глупцом.
     - Она все еще любит тебя.
     - Она любит воображать себя мученицей, пожертвовавшей своей любовью во имя долга, и это гораздо сильнее, чем чувство, которое она способна испытать к мужчине. Кому я не завидую, так это лорду Атертону. - Про себя Лукас добавил: "И его ледяной постели".
     - Прошу прощения, милорд, - сухо отозвалась Виктория, - но это на редкость проницательное замечание, особенно в устах мужчины.
     Лукас приоткрыл один глаз:
     - По-твоему, проницательность свойственна только женщинам?
     - Нет, конечно, но все-таки... Лукас снова прикрыл глаз:
     - Некоторые мужчины тоже способны учиться на собственных ошибках и с годами становятся проницательнее.
     - Так хорошо?
     Лукас резко втянул в себя воздух:
     - Викки, не могла бы ты поосторожнее обращаться с моей ногой? Как раз самое больное место. Пожалуйста, чуть-чуть повыше.
     - Так? - Ее пальцы скользнули вверх по бедру.
     Лукас не решился ответить ей.
     Ее прикосновение было столь возбуждающим, что он боялся в любой момент утратить власть над собой.
     - Лукас, тебе плохо? - На этот раз в голосе Виктории звучала подлинная тревога.
     - После той ночи, что мы провели вместе в гостинице, ты могла бы уже знать, как действуют на меня твои прикосновения.
     Ее руки замерли высоко на бедре Лукаса.
     - Ты хочешь, чтобы я прекратила? - неуверенно спросила она.
     - Никогда. Ни за что на свете. Лучше уж я в блаженстве умру под этой пыткой.
     - Лукас, ты... ты хочешь, чтобы я соблазнила тебя?
     Лукас резко открыл глаза и бросил взгляд на жену:
     - Я отдам за это свою бессмертную душу!
     Она заморгала, не ожидая такого признания. Лукас прочел в глазах жены тоску и желание.
     - Не думаю, что вам придется платить так дорого, милорд.
     Лукас коснулся ее лица, его пальцы осторожно скользнули ниже, нащупывая янтарный кулон.
     - Слава Богу, что ты так честна в наших научных экспериментах!
     - О, Лукас. - Тихонько вскрикнув, Виктория бросилась в его объятия, прижалась к груди мужа, обхватив его обеими руками. - Лукас, я все время вспоминаю ту ночь. Я была так счастлива с тобой в те короткие часы.
     - Только твоя гордость мешает тебе снова стать счастливой. - Он ласково погладил руку Виктории, ощущая приятную тяжесть ее тела на своей груди. - Неужели твоя гордость требует нашего разлада? Мы связаны теперь друг с другом на всю жизнь, Викки. Неужели ты хочешь, чтобы каждая ночь превращалась для нас в ад?
     Виктория уткнулась лицом в плечо мужа, чтобы не смотреть ему в глаза.
     - Когда ты так говоришь, я выгляжу довольно глупо, верно? Тетя Клео сказала мне, что я сама постелила себе постель, и теперь мне придется в ней спать. Она сказала, как постелешь, так и будешь спать.
     - Я высоко ценю суждение твоей тети, но не хотел бы оказаться в одной постели со святой мученицей. Как ты знаешь, однажды я уже с трудом избежал подобной участи, - напомнил Лукас.
     Плечи Виктории затряслись от тихого взволнованного смеха.
     - Да-да, кажется, что-то припоминаю. Прекрасно, Лукас, тогда я буду рассматривать свое решение исполнить мои супружеские обязанности не как вопрос долга, а как вопрос логики и здравого смысла. Как ты сам говоришь, глупо подвергать нас обоих напрасным мучениям.
     - Лучше уж разумный "синий чулок", чем набожная мученица. - Двумя пальцами Лукас приподнял лицо Виктории и поцеловал ее. - Уж если "синий чулок" убедит себя, что надо уступить страсти, она не будет притворяться, будто не испытывает никакого наслаждения. - И он прильнул губами к ее губам.
     Виктория еще мгновение колебалась, словно быстро перебирала свои доводы, проверяя, верное ли решение она приняла. Потом с тихим стоном она ответила на поцелуй, ответила с таким искренним и сладостным пылом, что голова у Лукаса закружилась.
     Крепче обхватив мужа руками, Виктория раскрыла губы в ожидании нового поцелуя. Язык Лукаса проник глубоко в ее рот в предвкушении еще более интимного проникновения. Виктория прижалась к нему, он чувствовал под корсажем ее грудь, и все тело Лукаса сотрясла дрожь неутоленного желания.
     - Дорогая, я так долго ждал нашей брачной ночи! - Лукас с трудом оторвался от губ Виктории и наклонился за янтарного цвета плащом, который она постелила себе под ноги. Одной рукой Лукас расправил плащ, превращая его в любовное ложе.
     - Он совсем испачкается, - машинально пробормотала Виктория.
     - У тебя есть и другая одежда.
     Лукас возился с ее платьем, сам удивляясь и своей поспешности, и неожиданной неловкости. Довольно с него стратегии. Подлинный Лукас, томившийся в нем, вырвался на свободу. Его ожиданиям придет конец.
     Тогда, в первый раз, он заставил себя сдерживаться до тех пор. пока не почувствовал в Виктории желание, равное своему. Он так старался не причинить ей боль, не напугать ее, так хотел доставить ей наслаждение. Но теперь он мог думать только об одном: скорее, скорее овладеть ею. Он должен был убедиться, что она снова принадлежит ему.
     На этот раз он не мог сдерживаться.
     Почувствовав его нетерпение, Виктория вздрогнула, но когда он помог ей опуститься на плащ, она покорно легла на спину. Лукас потерпел поражение в борьбе с ее платьем и удовольствовался тем, что поднял повыше юбку, к самой талии. Он взглянул ей в лицо: не обидел ли ее своей торопливостью. Виктория встретила его взгляд сияющей улыбкой, искорки огня играли в ее глазах. Лукас принялся за свою одежду.
     - Черт побери!
     - Что такое? - мягко откликнулась она.
     - Ничего, замешкался...
     Наконец ему удалось расстегнуть бриджи. Он решил не снимать их, а тем более сапоги. Яростное желание полыхало в нем. Он обрушился на свою жену, пылая раскаленным добела пламенем любовной лихорадки. Едва он сжал руками ее бедра, как Виктория раздвинула ноги, полностью открываясь ему. Лукас опустился меж ее ног и ощутил ее влажное тепло, когда прижался к ее податливому телу. Он нежно сжал зубами сосок Виктории и начал осторожно его покусывать, одновременно медленно входя в ее тугое горячее лоно.
     Виктория вскрикнула и рванулась навстречу ему. Он почувствовал, что ее тело не сразу приняло его, и очень медленно продвинулся глубже, напоминая себе, что для его жены все это еще очень непривычно.
     - Приподнимись, дорогая. Откройся мне. - Одна рука Лукаса скользнула вниз, обхватила нежный изгиб ее спины, помогая ей приподняться так, чтобы он мог войти еще глубже в обволакивающее тепло ее тела.
     - Лукас!
     - Тебе больно? - Он не узнал собственный голос.
     - Нет, не в этом дело. Просто очень странно. Лукас!
     - Да, дорогая, я знаю, знаю. - Лукас медленно погружался в нее. Он почувствовал, как Виктория, дрожа, открывается ему, он был растроган ее уязвимостью. - Сомкни ноги у меня на спине. Да, вот так. Да!
     Тихо вскрикнув, Виктория отдалась ему с той же неистовой страстью, что и в их первую ночь. Она прижималась к Лукасу, шепча его имя, умоляя о наслаждении, которое он ей обещал.
     Напряженные нервы Лукаса вбирали множество мгновенных впечатлений: жар пылающего камина, запах возбужденного тела Виктории, шелковистое прикосновение ее сильных ног, все туже обхватывавших его.
     Лукас открыл глаза и поглядел в закрытые глаза своей жены. Она учащенно дышала, откинув голову на его согнутую руку. Виктория была полностью во власти своей страсти, и это зрелище заворожило Лукаса. Он был пленен, полностью покорен ею. Медленно, осторожно двигаясь внутри ее тела, он позволял Виктории призывать его вновь и вновь всякий раз, когда он почти выходил из ее жарких глубин.
     - Лукас!
     - Да? - Он вновь вошел в нее, радостно ощущая, как принимает его ее влажное ожидающее лоно. Пот сочился из всех пор его тела, он с трудом сдерживал себя. Наконец он почувствовал, как усилилось напряжение Виктории, и понял, что она близка к вершине наслаждения.
     Одной рукой он обхватил ее бедра, палец Лукаса скользнул к той таинственной точке, где соединялись их тела.
     Глаза Виктории распахнулись, и губы приоткрылись в коротком, испуганном, таком женственном вскрике:
     - Лукас?! Господи, Лукас!
     Она прижалась к нему, содрогаясь всем телом и понуждая его еще глубже войти в нее. Лукас достиг вершины - и услышал, как его собственный торжествующий крик огласил стены маленькой комнаты.
     Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог пошевелиться. Он перекатился на бок, притянув Викторию поближе к себе. Огонь все еще бодро горел в очаге, веселые тени плясали на стене. Лукас ощущал легкое прикосновение обнаженной ноги Виктории к своим бедрам, успокоенная, она лежала в его объятиях.
     - Придется вам признать, что в браке есть свои преимущества, мадам. По крайней мере на сей раз нам не пришлось тревожиться, как бы не попасться и не лишиться своей репутации. - Лукас сладко зевнул. Никогда еще он не испытывал такого удовлетворения. - Как ты думаешь, может быть, в следующий раз мы все-таки испробуем твою постель или мою? В гостинице нам достался жесткий матрас, а здесь чертовски твердый пол.
     - Это ведь приключение. Заниматься любовью в собственной спальне - так скучно, не правда ли, сэр?
     - И зачем я женился на столь эксцентричной женщине? Все, чего она хочет, - заниматься любовью в самых необычных местах, причем каждый раз ищет чего-нибудь новенького. - Лукас ласково потрепал короткие локоны жены. - Не беспокойтесь, мадам, ваш супруг постарается, чтобы вы получили удовольствие и в вашей собственной постели.
     - Можно подумать, это требует таких уж усилий с вашей стороны, - проворчала она.
     - Поверь, мне будет гораздо легче изобретать для тебя новые приключения в постели, чем гоняться за тобой посреди ночи и ломать себе голову, что ты еще могла затеять.
     Виктория не ответила, просто пошевелилась, лениво и удовлетворенно. Она не пыталась высвободиться из объятий Лукаса, но когда молчание несколько затянулось, он встревожился.
     Наконец она окликнула его:
     - Лукас?
     - Да, дорогая?
     - Ты можешь поклясться, что это не ты подстроил злополучный приезд тети в гостиницу?
     Гнев охватил его, мгновенно смыв недавно испытанное наслаждение. Приподнявшись на локте, он хмуро посмотрел ей в лицо:
     - Черт побери, Викки, я хотел соблазнить тебя, но не собирался унижать. Неужели ты думаешь, что я мог подстроить такое?
     - Ты сам сказал, что тебе было необходимо жениться на богатой невесте.
     - Мне было необходимо жениться именно на тебе! - резко ответил он. - А не на какой другой. Более того, радость моя, если говорить откровенно, не было никакой нужды для таких примитивных уловок, как подстраивать встречу с твоей тетей в компрометирующих обстоятельствах.
     Виктория слегка нахмурилась:
     - Что ты имеешь в виду?
     - Только то, что мне понемногу удалось бы уговорить тебя выйти за меня замуж. Никакой помощи со стороны мне не требовалось. Наши отношения складывались так, что в скором времени ты сумела бы убедить себя в необходимости этого брака.
     - Ах ты наглец! - Виктория попыталась вырваться из его рук и сесть.
     Усмехаясь, Лукас придавил одной ногой обнаженные бедра Виктории. Потом лег на нее и прижал ее запястья к полу:
     - Это правда, и ты сама это знаешь, дорогая. Сознайся в этом. Сознайся, что ты не выдержала бы, и рано или поздно мы бы поженились. Тайная связь не могла продолжаться долго.
     Виктория тщетно извивалась под ним, испепеляя Лукаса яростным взглядом.
     - Все бы нам удалось. Надо было только как следует все спланировать.
     - Уверяю, что касается планирования и стратегии, равных мне нет, но я не смог бы уберечь твой покой и твое счастье. Черт, мне не удалось сделать это даже в тот один-единственный раз, когда мы решились отправиться в гостиницу. Согласись, невозможно удирать с бала в наемной карете всякий раз, когда тебе вздумается заняться со мной любовью. Рано или поздно нас все равно кто-нибудь бы обнаружил.
     - Я была бы очень осторожна, - упорствовала Виктория. Лукас усмехнулся:
     - Вот как? А потом, когда сезон закончится и не будет больших балов, с которых можно сбегать незаметно, что бы мы делали?
     Виктория в досаде покусывала губы.
     - Уж я бы что-нибудь придумала.
     - Нет, дорогая. Мы с самого начала были обречены.
     - И ты знал это!
     - Конечно, знал. И ты, будучи женщиной умной, тоже поняла бы это. И тогда, несомненно, сама решила бы выйти за меня замуж. - Лукас насмешливо улыбнулся. - Честно говоря, учитывая твой интерес к такого рода научным экспериментам, вряд ли мне пришлось бы ждать слишком долго.
     Виктория замерла и взглянула на него сквозь опущенные ресницы:
     - Ты был так уверен в этом, что прихватил с собой лицензию на брак.
     - Я должен был учесть все случайности, дорогая. Мы играли в опасную игру.
     Виктория прикрыла глаза, чтобы не видеть его усмешку.
     - Мы играли с огнем - и я обожглась.
     - Тебе так больно? - тихо спросил он, целуя ее в губы. Все его тело немедленно откликнулось на поцелуй, из груди его вырвался тихий стон.
     - В последние дни я много думала о сложившейся ситуации, - произнесла Виктория, и лицо ее вновь стало серьезным. - Если бы общество было устроено иначе, я бы ни за что не вышла замуж.
     Ее упорство начинало раздражать его.
     - Если бы наше общество было устроено иначе, мне бы не понадобилась богатая невеста.
     - Вот именно. Лукас, как я уже сказала, я много об этом размышляла. Мы оба поступили по законам чести и теперь должны скрепить сделку. Я полагаю, наш брак надо рассматривать как своего рода деловое соглашение. Мы - партнеры, вложившие средства в одно и то же предприятие.
     Лукас нахмурился:
     - Мне не нравится этот слишком деловой подход к нашему браку.
     Виктория нетерпеливо покачала головой:
     - Почему бы тебе не взглянуть на дело с другой точки зрения? Факт остается фактом: мы должны обеспечить наше будущее и, поскольку вполне можем сотрудничать, более-менее удовлетворить друг друга.
     - Более-менее? - эхом отозвался он, раздумывая, не задать ли ей хорошую порку. - Значит, вот что ты испытывала несколько минут назад, когда трепетала в моих объятиях? Более-менее!
     Лицо Виктории запылало, и виной тому был отнюдь не жар камина.
     - Право же, Лукас. Разве джентльмен может задавать такие вопросы?
     - Откуда ты знаешь? Разве ты оказывалась с каким-либо другим джентльменом в подобных обстоятельствах?
     - Нет, конечно, но предположить-то я могу, - пробормотала она, - и вообще не в этом дело.
     - А в чем? Ты хочешь, чтобы наш брак был деловым партнерством? Своего рода капиталовложением? Деловым соглашением, включающим и общую постель? - Их взгляды встретились, глаза Лукаса полыхали яростью.
     - Но ведь все именно так и обстоит, или нет? Ты же этого добивался!
     - Нет, черт побери. Я добивался вовсе не этого.
     - Понятно. Тебе просто не хочется признавать меня равноправным партнером? Ты желал бы просто забрать мои деньги и чтобы я ни во что не вмешивалась? Ах да, я еще отвечаю за то, чтобы у тебя все-таки появился наследник.
     - Викки, Викки, успокойся. Ты искажаешь мои слова, ты все истолковываешь в худшую сторону.
     - Я стараюсь делать именно то, чего все от меня требуют. Я пытаюсь найти нормальный, разумный выход из создавшейся ситуации. Я надеялась, ты обрадуешься моим шагам к перемирию.
     Лукас выдержал очередное сражение с самим собой и сумел смирить свой гнев.
     - Мне не нужен деловой партнер, мне нужна жена.
     - А в чем разница? Только в том, что в качестве жены я должна иногда спать с тобой.
     - Это будет гораздо чаще, чем "иногда", а разница в том, что вы любите меня, мадам. Вы сами признались.
     Глаза Виктории расширились.
     - Я не признавалась вам в любви.
     - Признавались. В ту ночь в гостинице я слышал это своими ушами.
     - Я сказала всего-навсего, что мне кажется, будто я вас люблю. И в любом случае многое изменилось с той ночи.
     - Нет уж, черт побери. - Его пальцы сжали запястья Виктории. - Викки, прекрати нести чепуху насчет делового соглашения. Мы с тобой - муж и жена.
     - То есть наши отношения означают нечто большее, чем деловое соглашение?
     - Разумеется.
     Виктория прищурилась.
     - Ты пытаешься меня уверить, что влюблен в меня?
     - Если бы я это сказал, ты все равно бы мне не поверила. - Лукас отпустил Викторию и сел, приводя одежду в порядок.
     - Ты уверен? Может быть, стоит попробовать?
     Лукас посмотрел на нее, стараясь прочесть выражение ее глаз. Разумеется, она вновь провоцировала его.
     - Чего ты от меня хочешь, Викки?
     - Того, чего хочет любая новобрачная, - холодно ответила она, - заверений в бессмертной любви, обещаний вечной преданности. Но ведь мне на это рассчитывать не приходится?
     - Ад и все дьяволы! - Лукас почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Женщины придают так много значения словам, а эта женщина сумеет злоупотребить любой уступкой с его стороны. Он уже убедился, как ловко она заставляет его поступать вопреки здравому смыслу. При одном воспоминании о ночах, когда он карабкался через стену, ограждавшую сад леди Неттлшип, левая нога Лукаса заныла. - Напрасно вы стараетесь раздразнить меня, мадам.
     - Значит, ты не можешь дать мне того, о чем я прошу?
     - Мне не нравится твое настроение, Виктория, и тревожит то, что скрывается за твоим требованием. Ты хочешь заставить меня плясать под свою дудку. Ведь добившись признания в любви, ты будешь швырять это признание мне в лицо каждый раз, когда я откажусь удовлетворить твой очередной каприз. Ты будешь говорить, что я лгал тебе о любви.
     - Означает ли это, что ты меня не любишь?
     - Это означает только, что я напрасно пошел тебе на уступки в Лондоне. Ты возомнила, что, поманив пальчиком, можешь легко прибрать меня к рукам, - сквозь стиснутые зубы процедил он.
     - Понятно. - Виктория медленно поднялась и тоже занялась своей запыленной одеждой.
     Лукас смотрел на ее изящную, гордо выпрямленную спину и чувствовал себя загнанным зверем. Несколько минут назад их соединила страсть, доселе ему неведомая. А теперь из-за каких-то ничтожных слов хрупкая связь между ними вновь нарушена. И он не мог сообразить, когда - когда?! - все покатилось под откос.
     - Викки, не надо. - Обняв Викторию за плечи, Лукас притянул ее к себе. Ему показалось, что она всхлипнула, и он растерялся, не зная, что делают в таких случаях. - Господи, ты же не маленькая девочка.
     Виктория подумала и нехотя кивнула, пряча лицо у него на груди:
     - Ты прав. Я веду себя как маленькая глупышка, только что из детской, словно не могу принять жизнь такой, какая она есть. - Виктория отстранилась от Лукаса и решительно глянула на него:
     - Я уже сказала, Лукас, из нашего брака может что-то получиться, только если мы отнесемся к нему разумно. Я готова выполнить свои обязательства.