боратории Винсента.
   Это заинтересовало Верити. Похоже, она понемногу склонялась к  мысли,
что за словами Джонаса стоит нечто большее, чем обычное самовнушение.
   - Так тебя обследовали?
   - И не один раз. Один чудаковатый  питомец  Винсента,  некто  Илайхью
Райт, отписал родному колледжу ежегодное  содержание  при  условии,  что
средства будут направлены на психологические исследования. Отцы Винсента
были в шоке, но не решились отказаться от живых денег. Короче, изыскания
шли полным ходом. Сама понимаешь, когда есть средства,  всегда  найдутся
работнички, готовые промотать их на любые химеры. А  посему  Винсентский
отдел исследований аномальных явлений в то время  был  самым  богатым  и
прекрасно оснащенным во всем штате. Да, впрочем, никто особо с ним и  не
тягался.
   - Как ты сказал?
   Сардоническая ухмылка появилась на губах Джонаса.
   - Я слышал, пару лет назад этот отдел все-таки упразднили. Райт умер,
а  колледж  потерял  и  остальные  источники  финансирования,  поскольку
слишком многие были уверены, что заведение, сорящее деньгами  на  всякую
ерунду, не стоит серьезных капиталовложений. Короче говоря,  они  решили
прикрыть эту лавочку. И не много потеряли, я считаю.  Эти  исследователи
были настоящими вампирами.
   - Ну же, - окликнула Верити, когда Джонас надолго замолчал.
   - Весь ужас эксперимента, которому меня подвергли, заключался в  том,
что мой поначалу слабый дар от этого только расцвел и окреп, -  медленно
произнес  Джонас.  -  Меня  выбрали  для   тестирования,   поскольку   я
продемонстрировал некие намеки на экстрасенсорные способности.  К  концу
обследования я был обременен полностью раскрывшимся талантом.
   - Но как тебя все-таки отобрали?
   - Эти бесноватые  время  от  времени  обследовали  всех  студентов  и
преподавателей   на   предмет   обнаружения   каких-нибудь    любопытных
отклонений. Я согласился на тестирование, потому что мне и  самому  было
интересно.
   По мере углубления исследований мой дар крепчал с каждым днем.
   - Ты считаешь, что в этом виноваты тесты?
   - Это единственное разумное объяснение, тем более что к нему пришли и
психологи.  Мой  случай   стал   настоящей   сенсацией.   Постепенно   я
занервничал, чувствуя, что  с  каждым  новым  опытом  со  мной  начинает
твориться что-то странное. Но никто не обращал на это  внимания!  Ученые
буквально  дрались  за  меня,  я  был  самым  ценным  экземпляром  в  их
коллекции... Неудивительно, что  по  мере  углубления  исследований  мое
мнение принималось в расчет не больше, чем мнение подопытной белой мыши!
   - Меня бы это взбесило, - призналась Верити.
   - Меня тоже, не  сомневайся.  Несколько  раз  я  закатывал  им  дикие
скандалы, но неизменно  возвращался  в  лабораторию.  Пойми,  я  не  мог
сопротивляться... Потом у меня  началась  бессонница,  потеря  аппетита.
Реальность стала мне глубоко безразлична. Я хотел не только  знать,  что
со мной происходит, но и научиться управлять своими  сверхъестественными
способностями. Черт возьми, ведь это была моя жизнь!
   - Что ты имеешь в виду под словом "управлять"?
   - Ну, это ты должна понять!  Чем  сильнее  становился  мой  дар,  или
болезнь - как тебе будет  угодно  это  обозвать,  -  тем  меньше  я  мог
контролировать его. Мне стало казаться, что прошлое никуда не  исчезало,
что оно просто ждет меня за хрупкой преградой.
   - Ждет?!
   - Ждет, чтобы наброситься, поглотить.., или подчинить себе, откуда  я
знаю! Я знал: стоит мне сделать лишь одно маленькое усилие - и я окажусь
по ту сторону барьера, разделяющего настоящее и прошлое.
   - Ты ощущал это, касаясь любой старинной вещи?
   - Нет. На меня особенно влияли предметы, связанные с четырнадцатым  -
шестнадцатым веками.
   - Высокий Ренессанс, - задумчиво уточнила Верити.
   Джонас пожал плечами.
   - Эти атрибуты действовали на меня воистину магически!  Черт  возьми,
недаром  же  еще  в  колледже  я  решил  специализироваться  в   области
Возрождения!.. Но мой дар все-таки  не  ограничивается  одной  временной
зоной.  Ты  сама  видела,  как  я  почувствовал  аутентичность  дуэльных
пистолетов, а ведь они двумя веками моложе! Просто за пределами  "моего"
периода прошлое влияет на меня гораздо слабее.  Этими  эмоциями  я  даже
могу управлять. И только власть Ренессанса смертельно опасна для меня.
   - Твой дар  распространяется  на  современные  предметы?  -  деловито
спросила Верити. Теперь она была уже не на шутку заинтригована.
   - Мой талант ограничивается восемнадцатым веком.
   Я никогда ничего  не  испытывал,  касаясь  современных  предметов,  и
премного благодарен за это Создателю.
   - Почему?
   - Подумай, от скольких вещей мне пришлось бы тогда бежать! Пистолеты,
ножи, машины, побывавшие в катастрофах... Нет, Боже упаси!  Этот  список
просто бесконечен, несмотря  на  то  что  на  меня  воздействуют  только
предметы, связанные с насилием.
   - Да... По-моему, я понимаю.
   - Постепенно исследования становились все более и более опасными. Все
чаще и чаще, беря в руки старинную вещь, я  чувствовал,  что  с  головой
погружаюсь  в  прошлое.  Долгое  время  я  самонадеянно  полагал,  будто
полностью контролирую рвущиеся из-за барьера  силы  прошлого.  Но  очень
скоро настал  день,  когда  я  понял,  что  пропал...  Прошлое  едва  не
поглотило меня. Если бы это произошло... - Джонас внезапно  замолчал.  -
Но, как говорится, Бог миловал.
   С минуту Верити не отрываясь смотрела на него. Она просто  не  знала,
что и думать... Пока ясно было одно - Джонас свято верит в  каждое  свое
слово. Что-то ужасное приключилось с ним в Винсент-колледже  и  наложило
неизгладимый отпечаток на все последующие пять лет его жизни.
   - Ты говорил об опасности быть проглоченным силами  былого.  Что  это
значит? - осторожно спросила Верити. - Тебе казалось, будто  кто-то  или
что-то пытается утянуть тебя в далекое прошлое?
   Джонас закрыл глаза и устало опустил голову на руку.
   - Нет.  Не  совсем  так.  Мне  казалось,  что  неведомые  чары  хотят
использовать меня как своего рода дверь в настоящее. Если я  утрачу  над
собой контроль, то погибну.  Я  стану  сосудом  для  эмоций,  излучаемых
старинным предметом в моих руках. Ну как бы тебе объяснить... Это сродни
потере личности, собственной души, если угодно.
   Черт возьми, я говорил, что это трудно объяснить!
   - Я слушаю тебя, Джонас.
   - Слушаешь! Слушаешь и не веришь ни единому моему слову, как будто  я
не вижу! Думаешь, что по мне плачет смирительная рубашка?
   - Я пока ничего не думаю. Отец научил меня не делать скоропалительных
выводов о том, чего я  не  понимаю.  Скажи,  что  ты  предпринял,  когда
осознал опасность своего дара?
   Джонас поднял голову и посмотрел на нее.
   Взгляд его был мрачен и непроницаем.
   - Начал испытывать себя, дотрагиваясь до наиболее  сильно  заряженных
предметов.  Старался,  как  мог,  сопротивляться  тому,   что   пыталось
прорваться через меня в настоящее. Я  достиг  определенного  успеха,  но
слишком поздно обнаружил,  что  это  была  пиррова  победа.  Я  научился
контролировать свой дар, когда дело касалось вещей  с  более  или  менее
пристойным прошлым, но зато если ко  мне  попадал  предмет,  пропитанный
кровью, злобой и  ненавистью,  воздействие  его  становилось  неизмеримо
сильнее, чем раньше. В конце  концов  я  понял,  что,  даже  если  смогу
выстоять, плата будет нечеловечески высока. Рано или поздно  эта  борьба
будет стоить  мне  жизни.  Или  рассудка...  А  потом  я  едва  не  убил
лаборанта.
   - О Боже! Что  ты  говоришь,  Джонас!  -  Верити  судорожно  стиснула
простыню. - Это произошло на тестировании?
   Он молча кивнул.
   - Расскажи, - тихо попросила Верити.
   Джонас тяжело вздохнул.
   -  К  тому  времени  я  уже   начал   работать   на   музеи   частных
коллекционеров. Очень быстро весть о моем даре просочилась из  Винсента.
Лаборанты-психологи всюду трещали, что я одним прикосновением  определяю
возраст  музейных  экспонатов.  Многие  собиратели   просили   меня   об
экспертизе спорных  предметов  или  же  вещей,  которые  они  собирались
приобрести. И  вот  однажды  в  Винсенте  мне  устроили  тестирование  с
итальянским мечом пятнадцатого века. Решили опробовав на мне свою  новую
теорию!
   - Какую?
   - Одному умнику пришло в голову,  что  если  воссоздать  вокруг  меча
соответствующую историческую обстановку, то связь между мной  и  прошлым
станет еще теснее. При помощи факультета  драматического  искусства  эти
идиоты соорудили улицу  средневекового  итальянского  города.  Особо  не
утруждая  себя,  они  просто  воспользовались  декорациями  к  "Ромео  и
Джульетте".
   - И что же стряслось?
   - Я шагнул на сцену, вытащил меч из ножен и не успел глазом моргнуть,
как меня захлестнули чужие эмоции.
   - Чьи?!
   - Я и сам точно не знаю. Этот человек жил во времена Лоренцо  Медичи,
и его звали Джованни. Я лишь мельком увидел его... Ты знаешь,  иногда  в
коридоре бывают картины.., образы. Так вот, этот Джованни  участвовал  в
уличном поединке. Тогда это было обычным явлением...
   Меня одолели эмоции этого  неведомого  юноши,  сражавшегося  за  свою
жизнь тем самым мечом, которые я держал в руках.
   - Тебе передались его чувства? - переспросила Верити.
   - Я был просто опьянен. Ярость и отчаяние затопили меня, кровь так  и
бурлила. Я сжал рукоятку боевого меча, оглянулся и увидел темную, мокрую
от  дождя  мощеную  улочку.   Лаборанты,   сгрудившиеся   вокруг   меня,
превратились в шайку наемных убийц. Когда один из них приблизился ко мне
со шприцем для подкожных инъекций, я  отреагировал  мгновенно.  Еще  бы!
Ведь он показался мне убийцей со шпагой, смоченной ядом!
   - Ты принял лаборанта за кондотьера,  -  тупо  повторила  Верити.  Ее
потрясло то, что Джонас говорит все это совершенно серьезно. -  Господи,
Джонас! Ты ранил его?
   - Я едва не выпустил ему кишки. Нет ничего  проще,  когда  у  тебя  в
руках широкий боевой меч! Это тебе не шпага! Что и  говорить,  от  этого
оружия пятнадцатого века раны были пострашнее, чем от более позднего.
   - Джонас, прекрати! Ради Бога, что ты несешь! Он умер?
   Джонас помолчал.
   - Нет.
   - Он вовремя увернулся?
   - Нет. Я ранил его. Ужасно  ранил.  Но  прежде  чем  я  успел  добить
несчастного, кто-то подскочил ко мне сбоку со шприцем. Я  развернулся  и
едва не зарубил второго, но тут подействовал наркотик...  Я  очнулся  на
больничной койке. Все смотрели на меня как на дикого Зверя - с ужасом  и
любопытством. Я никогда не  забуду  этих  лиц,  Верити!  Два  дня  я  не
приходил в себя. Если бы ты знала, как далеко я был в это время! Я  едва
не потерял рассудок, сопротивляясь флюидам, исходящим от Джованни! Потом
я понял, что если бы все-таки убил этого  лаборанта,  то  силы  прошлого
безраздельно завладели бы мной. Посему,  едва  оправившись  от  шока,  я
решил больше не испытывать судьбу,  тем  более  что  проклятые  мучители
только и мечтали, как бы поскорее затащить меня обратно в свою  безумную
лабораторию.
   - И ты ушел от всего, что было связано с Винсент-колледжем?
   - Я не ушел, Верити, я сбежал, постыдно сбежал, чтобы спастись. С тех
пор прошло уже пять лет.
   - Но при чем же здесь я,  Джонас?!  -  Верити  потребовалась  немалая
отвага,  чтобы  задать  этот  вопрос.  Она  предчувствовала,  что  ответ
испугает ее.
   Джонас взглянул на нее, лицо его потемнело.
   - Неужели ты не поняла? Ведь это благодаря тебе я остановился.
   - Благодаря мне? - вытаращила глаза Верити.
   - Той ночью, найдя твою сережку, я понял, что ты  владеешь  ключом  к
моему  дару.  Ты  как-то  связана  со   мной,   Верити.   Наверное,   ты
единственная, кто в состоянии помочь мне контролировать силы туннеля. До
тех пор пока я не встретил тебя, мне казалось, что  это  невозможно,  но
теперь вместе с тобой я смогу возобновить исследование коридора.
   Верити так и замерла, завороженно глядя на него.
   - Что ты такое говоришь?
   - Ты мой спасательный круг, за  который  я  удержусь,  когда  прошлое
вновь попытается прорваться через меня в настоящее.
 
Глава 10 
 
   На следующее утро Верити вышла к завтраку опустошенная и  задумчивая.
Она казалась себе одновременно выжатой как лимон и натянутой как тетива.
Весьма нездоровое сочетание, признала она. После ночных  событий  Верити
до четырех утра не сомкнула глаз, а сейчас было только семь.
   Джонас не остался с ней до утра. Он,  безусловно  ушел  бы,  дай  ему
Верити хотя бы слабый намек. Но она откровенно призналась, что ей  нужно
побыть одной и хорошенько подумать. Черт возьми, это  стало  уже  дурной
традицией после каждой близости с Джонасом!
   И  почему  только  этот  Куаррел  не  оказался  простым,   сексуально
озабоченным парнем, ищущим ни к чему не обязывающих интрижек?! Насколько
все было бы проще... Уж с обыкновенным самцом Верити живо бы справилась!
Он бы у нее поплясал!
   Вчерашней ночью Джонас оставил шпагу в ее комнате и прямо заявил, что
если он дотронется до нее, то снова окажется в том состоянии, в  котором
ворвался в спальню Верити.
   - Надеюсь, ты этого тоже не хочешь, -  добавил  он  с  плохо  скрытым
раздражением.  Джонаса  явно  не  воодушевила  перспектива  быть   снова
выставленным за дверь.
   - Нет, конечно! - поспешно согласилась Верити. - Завтра мы вернем эту
шпагу на прежнее место.
   - Повесь ее обратно на стену, - равнодушно отозвался  Джонас,  -  или
вышвырни за окно. Черт побери, меня это больше не касается, поскольку  я
не намерен оставаться еще на одну ночь в этом доме!
   На секунду Джонас задержался в дверях, уже готовых захлопнуться перед
его носом, и задумчиво посмотрел на Верити.
   - Мне кажется, ты повторяешься. Мне это не по душе, Верити  Эймс.  Ты
всерьез вознамерилась  выгонять  меня  каждый  раз  после  того,  как  я
удовлетворю тебя?
   - А ты всерьез вознамерился преподносить мне  сюрпризы  после  каждой
ночи, проведенной вместе? - сердито огрызнулась Верити. - В прошлый  раз
я нашла у тебя свою сережку, а сегодня ты откровенно сказал мне,  что  я
для тебя всего лишь якорь, которым ты намерен пользоваться, лишь  только
коснешься какого-нибудь старого хлама!
   - Не передергивай! - воскликнул Джонас и  порывисто  обнял  ее.  -  Я
захотел тебя в тот  самый  вечер,  когда  увидел  в  кантино.  Боже,  ты
показалась мне такой желанной! Я пошел за тобой, потому что никак не мог
понять, какого черта эта прелестная рыжая  девчонка  шляется  из  одного
кабака в другой. Я подумал, что ты ищешь развлечений, и решил предложить
свои услуги. Если ты немного  пораскинешь  мозгами  и  представишь,  что
хотел сделать с тобой весельчак Педро, то скажешь  мне  за  это  большое
спасибо.
   - А может быть, любая женщина, которая тебе нравится, обладает ключом
к твоему дару? - спросила Верити.
   ...Неужели Джонас не врет и она действительно сразу понравилась  ему?
Верити, естественно, не придавала слишком большого значения сексуальному
влечению, но все-таки эта мысль ее почему-то очень обрадовала.
   Джонас с досадой мотнул головой:
   - Какая чушь! Если бы все было так просто... Тогда я был  бы  спасен.
Поверь, дорогая, я прекрасно осознаю, что перевернул всю  твою  жизнь...
Нам нужно будет еще раз поговорить...
   Верити мгновенно оттаяла и ласково коснулась пальчиком его щеки.
   - Джонас, - горячо шепнула она. - Я  знаю,  что  тебе  очень  трудно.
Честно говоря, пока я сомневаюсь в твоих  экстрасенсорных  способностях,
но достаточно того, что ты сам веришь в них. Меня  тревожит  только  то,
что  ты  почему-то  видишь  во  мне  свое  единственное  избавление.   Я
интуитивно чувствую, что это навлечет большую беду на нас обоих.  Почему
бы тебе не обратиться к хорошему психоаналитику?
   - Боже упаси! Никогда не  говори  мне  об  этих  шарлатанах,  Верити.
Пойми, я не нуждаюсь в лечении! Меня уже  исследовали  в  Винсенте!  Это
бесполезно! Я не страдаю неврозами или фобиями, меня терзает переизбыток
реальности - прошлой и настоящей... Неужели ты так ничего и не поняла? -
Он убрал руки с плеч Верити и легонько подтолкнул ее в спальню.  -  Иди,
тебя  ждет  твоя  пустая  постель!  От  души  желаю  сполна  насладиться
одиночеством. Надеюсь, оно понравится тебе чуточку меньше того,  что  ты
недавно испытала в моих объятиях.
   - Ах, какие мы самоуверенные!
   - Вы уже вкусили наслаждений, леди, а значит,  вскоре  вам  захочется
большего. Вы очень много воображаете о себе, но на самом деле всего лишь
маленькая пылкая штучка. До встречи со мной вы коченели от  собственного
холода,  но  я  пришел  и  растопил  лед.  Когда  вам  снова  вздумается
вознестить на небеса, вспомните  о  мужчине,  который  подарил  вам  эту
радость. Я нужен вам хотя бы  для  этого,  леди.  Спокойной  ночи,  ваше
величество.
   Он  повернулся  и  вышел  в  коридор,  оставляя  Верити  смущенной  и
растерянной, как никогда в жизни.
   Ни одна умная современная женщина не поверит в психометрию!
   И  ни  одна  женщина,  за  исключением  книжных  червей  и  настоящих
глупышек, не поверит в любовь с абсолютно не подходящим ей мужчиной!
   Спускаясь по стальной лестнице,  Верити  гордо  напомнила  себе,  что
тихоней и уж тем более дурочкой ее не назовешь. Ей не пристало  забивать
себе голову дурацкими фантазиями! Ее отношения с Джонасом  Куаррелом  не
более чем легкомысленная интрижка, которая закончится еще до наступления
зимы. Ведь Джонасу может в любую  минуту  наскучить  Секуенс-Спрингс,  и
тогда он возьмет расчет и отправится куда-нибудь еще.
   Или же Верити первая пресытится этой странной связью и просто  пошлет
его ко всем чертям! В любом случае рано или поздно Джонас уйдет,  и  она
никогда больше не увидит его.
   Ничего не скажешь, трезвая мысль. Джонаса Куаррела можно считать  кем
угодно - сумасшедшим, одержимым видениями, невыносимым, но  ведь  именно
он стал ее первым любовником. Хороша же она - столько лет  ждала,  чтобы
кинуться в объятия к чокнутому! "Похоже, мой здравый смысл дал  заметную
трещину", - хмуро подумала Верити.
   Зато теперь она по крайней мере  знает,  откуда  взялись  призраки  в
золотых глазах Джонаса Куаррела.
   Когда Верити вошла в  серую  столовую,  Кейтлин  уже  ожидала  ее  за
огромным гранитным столом. Какой  безобразный  стол,  невольно  отметила
Верити.  Темно-серая,  почти  черная,  каменная  поверхность  и  тяжелое
основание делали его похожим на сатанинский алтарь.
   Кейтлин наливала кофе из серебряного кофейника.
   Заслышав шаги Верити, она резко  повернула  голову.  Глаза  художницы
жадно впились в лицо  гостьи,  словно  искали  ответы  на  невысказанные
вопросы.
   - Доброе утро, Верити. Надеюсь, шторм не потревожил тебя ночью? В это
время года здесь частенько бывают страшные бури.
   - Нет, шторм меня не беспокоил, -  откровенно  призналась  Верити.  -
Какой божественный аромат!
   - Угощайся. Тави хлопочет на кухне. А что, Джонас еще не проснулся?
   Верити сделала вид, что всецело поглощена кофе.
   - Не знаю. Я не заходила к нему в комнату.
   - Понятно... - Несколько минут в  столовой  царило  молчание  Кейтлин
первая нарушила его.
   - Я так рада, что ты выбралась ко мне, Верити.  Признаться,  я  очень
дорожу твоей дружбой.  Мне  кажется,  за  эти  дни  мы  как-то  особенно
сблизились, или я преувеличиваю? Что ты думаешь?
   Верити резко вскинула голову, пораженная  какими-то  новыми  нотками,
прозвучавшими в голосе художницы.
   - Кейтлин, я чувствую то же самое, поверь. Я счастлива, что погостила
у тебя, и надеюсь на ответный визит.
   Правда, у меня нет свободной комнаты, но  Лаура  с  радостью  устроит
тебя в пансионате.
   - Замечательно - Кейтлин хотела  сказать  еще  что-то,  но  осеклась.
Взгляд ее устремился куда-то за спину Верити. - А вот и  Джонас!  Доброе
утро. А я-то думала, что вы еще спите.
   Верити обернулась к Джонасу,  входившему  в  столовую  своей  обычной
небрежной  походкой.  Увидев  его  спокойным  и   невозмутимым,   Верити
мгновенно