позарез  требуется  посудомойщик.  Он  классно
работает, честное слово.
   - Неужели? Вчера у меня сложилось впечатление, что он  привык  делать
все наспех, - ядовито хмыкнула Лаура. - Честное слово, я глазам своим не
поверила, когда увидела, как ты льнешь к нему!
   Верити услышала, как хлопнула входная дверь. Значит,  Джонас  уже  на
кухне. Она крепче стиснула телефонную трубку.
   - Не преувеличивай, пожалуйста, Лаура! Никто ни к кому  не  льнул!  И
вообще мы  всего  лишь  целовались.  Не  стоит  придавать  этому  такого
значения.
   - Ты что, смеешься?! После трехлетних безуспешных  попыток  подсунуть
тебе приличного биржевого маклера или на худой конец адвоката  я  застаю
тебя резвящейся в бассейне с  новым  посудомойщиком!  И  ты  еще  смеешь
советовать мне не придавать этому значения!
   - Ты должна радоваться, Лаура, - хихикнула Верити. - Ведь ты три года
капала мне на мозги, уверяя, что все мои проблемы заключаются в излишней
разборчивости.
   - Твоя главная проблема в том, что ты можешь потратить всю  жизнь  на
поиски идеального мужчины, у которого были бы все достоинства Эмерсона и
ни одного его недостатка!
   - Не забывайся, Лаура!
   - Твой хваленый здравый  смысл  давным-давно  должен  был  подсказать
тебе, что такого экземпляра просто нет в природе! Ты  слишком  капризна,
Верити. Слишком.
   Я очень рада, что ты наконец опомнилась и решила  быть  поскромнее  в
своих притязаниях, но не надо же сходить с  ума  и  бросаться  в  другую
крайность! Давай  я  подыщу  тебе  кого-нибудь  поинтереснее  из  списка
прибывающих на будущей неделе? Или вот  сейчас  у  нас  отдыхает  вполне
достойный претендент.  Сорокалетний  доктор  и  один-одинешенек.  Скорее
всего разведен.
   - Или просто голубой.
   - Ни в коем случае! Тогда он был бы с мужчиной, -  объяснила  старшая
подруга. - Думаю, он подойдет тебе во всех отношениях.
   - Слушай, Лаура, ты же знаешь, я просто обожаю  потрепаться  о  своих
проблемах, но мне сейчас надо бежать! У меня еще куча дел, и...
   - И к тебе вошел твой душка-посудомойщик. Угадала?
   - И тут, как по волшебству, в дверях в самом  деле  появился  Джонас.
Его темные брови сошлись на переносице в твердую упрямую  линию.  Верити
подняла глаза, и ее тут же захлестнуло воспоминание о  бурлящей  горячей
воде и влажных теплых поцелуях... Самых интимных поцелуях в ее жизни.
   - Ну пока, Лаура. Позже поболтаем! - Она поспешно опустила трубку  на
рычаг. - Доброе утро,  Джонас,  -  весело  поздоровалась  она  со  своим
помощником.
   - Какого черта ты торчишь взаперти в свой  единственный  выходной?  -
поинтересовался он вместо приветствия. - Собирайся, поехали к  озеру.  Я
нашел в холодильнике вегетарианские гамбургеры с карри и чечевицей. Это,
конечно, и в подметки не годится настоящим гамбургерам, но если  получше
приправить майонезом, то, думаю, сойдет. С  майонезом  проглотишь  любую
отраву.
   Час назад я смотался в город и купил пива, так что все готово. Едем?
   Верити  так  стремительно  развернулась  на  стуле,  что  с   размаху
треснулась коленкой о стол.
   - О ч-черт! - выдохнула она, сморщившись от боли и потирая ушибленное
место. - А я думала, сегодня ты будешь осваиваться в коттедже.
   Джонас непринужденно пожал плечами:
   - Я давным-давно разделался с этим, у меня ведь не так много барахла.
Труднее всего оказалось найти место для книг. У твоего  родителя  весьма
эклектичные вкусы, выражаясь по-научному. В его библиотеке есть все - от
Нэнси Дрю до Шекспира.
   Верити весело расхохоталась:
   - И все это он вбивал мне в голову, представляешь?  В  этом  состояло
его воспитание дочери. Ты знаешь, книги, пожалуй, единственное, чем  мой
отец по-настоящему дорожит. Все остальное не  имеет  для  него  никакого
значения.
   Когда я осела в Секуенс-Спрингс, он упаковал  все  свои  сокровища  и
отправил морем сюда на вечное хранение.
   - Я заметил там кастильон "Придворного". Читала когда-нибудь?
   - Очень давно, когда увлекалась  Ренессансом,  -  уклончиво  ответила
Верити. - А почему ты спрашиваешь?
   Джонас лукаво улыбнулся:
   - Прошлой ночью я  долго  размышлял  над  одним  пассажем  оттуда,  а
сегодня, увидев ее на полке, перечитал и глубоко задумался.
   - Что за пассаж? - недоверчиво спросила Верити, отметив про себя, что
ей очень нравится насмешливый тон Джонаса.
   - Тот, где один из придворных - кажется, его звали Гаспар -  говорит,
что овладеть душой женщины можно, лишь познав ее.
   Верити снисходительно усмехнулась.
   - К счастью, я помню ответ на это вздорное утверждение. Если  бы  оно
было истинно, то в мире не было бы несчастных  замужних  женщин.  Каждая
была бы безумно влюблена в мужчину,  владеющего  ее  телом,  то  есть  в
собственного мужа. Но поскольку на свете  очень  много  женщин,  глубоко
несчастных в браке,  то  можно  с  полным  правом  признать  утверждение
Гаспара высосанным из пальца.
   Джонас скрестил руки на груди и несколько  секунд  не  сводил  с  нее
пристального взгляда.
   - Я вижу, твой интерес к Ренессансу поверхностным не назовешь, раз ты
помнишь мельчайшие  подробности  книги,  прочитанной  много  лет  назад.
Ладно,  шефиня,  укладывай  ленч  и  шагом  марш  на  озеро.  Я  зверски
проголодался.
   Верити хотела было еще раз предупредить его насчет шефини, но  решила
отложить выговор до более подходящего случая. Слишком уж  соблазнительна
была идея устроить пикник на берегу озера. Верити  давным-давно  забыла,
что это такое.
   Они собрали корзинку с ленчем, и Джонас кинул  туда  несколько  банок
холодного пива. Потом  повел  Верити  к  озеру.  Он  нашел  превосходное
местечко под соснами и расстелил на земле предусмотрительно  захваченное
из дома одеяло. Верити вдруг с удивлением обнаружила, что  тоже  страшно
проголодалась.
   Джонас, растянувшись на одеяле,  потягивал  пиво,  жевал  сандвичи  и
забавлял хозяйку неторопливой, ни к чему не обязывающей беседой.  Верити
совсем  разморило,  и  она  позволила  себе  сполна  насладиться   столь
непривычным времяпрепровождением.
   "Мне нравится, как он говорит, -  лениво  подумала  Верити.  -  Такой
приятный голос..." Когда Джонас закончил забавную историю о том, как  он
работал барменом в каком-то медвежьем углу, Верити вдруг высказалась:
   - Мне кажется, ты был одним из лучших лекторов в своем Винсенте.
   Джонас в недоумении покосился на нее:
   - С чего ты взяла?
   Верити пожала плечами и почувствовала, как снова краснеет.
   - У тебя хороший голос, -  выдавила  она.  -  В  нем  есть  что-то..,
что-то.., ну, сам понимаешь...
   - И что же? - не отставал Джонас.
   - Что-то завораживающее... Тебя приятно слушать, - вывернулась Верити
и  поспешно  затолкала  в  рот  кусок  сандвича,   чтобы   не   влипнуть
окончательно. Девушка и сама не понимала причины своего смущения.  Может
быть,  все  дело  в  том,  что  она  находила  голос  Джонаса  настолько
чувственным, что едва могла противиться почти физическому воздействию.
   - Спасибо, Верити, - вежливо ответил Джонас. Приподнявшись на  локте,
он внимательно посмотрел  на  нее  сквозь  полуопущенные  ресницы.  -  Я
навсегда запомню этот комплимент.
   Верити смешалась еще больше и полезла в корзинку за острыми пикулями.
   - Не стоит, - с  притворной  сердечностью  бросила  она.  -  Не  надо
скупиться на заслуженные похвалы.
   По еле заметной  улыбке,  промелькнувшей  на  губах  Джонаса,  Верити
поняла, что от него не укрылось ее смятение. Голос Джонаса превратился в
низкий, вкрадчивый рокот, когда он нараспев процитировал:
 
   Госпожа моя дарит сокровища щедрой рукой,
   Она знает, как дорог мне каждый ее хрупкий дар,
   И я жадно хватаю все то, что могу взять с собой -
   Серебро ее нежной улыбки, хрустального взора пожар.
   Но душа моя жаждет сокровищ ценней во сто крат,
   Тех сокровищ, которых не купишь и никому не продашь,
   Не смирюсь я, пока свое тело и сердце ты мне не отдашь,
   Белым пламенем тела и золотом сердца владеть буду рад.
 
   Верити резко вскинула голову - и наткнулась на сияющий золотой взгляд
Джонаса. В тот же миг она поняла,  что  ее  обольщают.  Всю  свою  жизнь
проницательная Верити успешно избегала хитроумных  мужских  ловушек,  но
теперь было ясно как день  -  она  все  сильнее  запутывается  в  силках
соблазна.
   Какое-то время оба молча смотрели друг на друга, и Верити уяснила еще
кое-что. Джонас Куаррел сам был из тех, кто владеет  золотым  даром.  Он
был совсем рядом, этот дар, он искрился в глубине глаз  Джонаса,  ожидая
ее, Верити.
   А что касается огня...  Несмотря  на  всю  свою  неопытность,  Верити
прекрасно понимала, что Джонас готов предложить ей и его. Этот неистовый
огонь  спалит  ее  всю  дотла  и  оставит  на  ней  нестираемое   клеймо
собственника. Верити даже помотала головой,  отгоняя  захватывающие  дух
образы и отчаянно пытаясь вырваться из все туже затягивавшейся петли.
   - Хочешь пикулей? - весело спросила она и поспешно вложила  лакомство
в протянутую руку  Джонаса,  делая  вид,  что  не  замечает  насмешливых
искорок в его глазах.
   Дабы перевести разговор в менее опасное  русло,  Верити  пустилась  в
общие рассуждения об экономической жизни Секуенс-Спрингс.
   Она отдавала себе отчет,  что  просто  избегает  взглянуть  правде  в
глаза. А правда тем временем заключалась том, что она очарована Джонасом
Куаррелом. Она хочет его. Впервые в жизни Верити  испытывала  неодолимую
силу влечения, и новизна ощущений одновременно пугала и возбуждала ее.
   Почему, ну почему Джонас должен оказаться  не  тем,  кто  ей  нужен?!
Поскольку этот вопрос был явно риторическим,  Верити  с  легким  сердцем
отбросила его, наслаждаясь чудесным деньком.
   После пикника Джонас предложил сходить на вечерний сеанс  в  кино,  и
Верити вдруг вспомнила, что сто лет не  была  в  кинотеатре.  Когда  она
сообщила об этом Джонасу,  он  приподнял  ее  подбородок  своим  длинным
указательным пальцем и назидательно промолвил:
   - Ты слишком много работаешь.
   Верити немедленно окрысилась.
   - Подобная идиотская  мысль  могла  родиться  только  у  бездельника,
кочующего от одной раковины с грязной посудой к другой! - выпалила она и
тотчас осеклась.
   -  Какие  проблемы,  маленькая  тиранка?  Или  ты  зря  платишь   мне
жалованье? - вкрадчиво спросил Джонас.
   Тут уж Верити всерьез на себя разозлилась. Надо  же  было  умудриться
испоганить самый чудесный за долгие годы вечер!
   - Я не это имела в виду, - неуклюже извинилась она. -  Просто  хотела
сказать, что мы с тобой совершенно по-разному смотрим на труд. Ты привык
беспечно слоняться по жизни, зарывая в землю свой талант. Я же  не  могу
позволить себе пренебречь любой возможностью.
   - Уж поверь мне, - отрезал Джонас, - человечество легко обойдется без
очередного, знатока Ренессанса. Так что не горюй о моей горькой судьбине
и жуй свой поп-корн. Хорошо бы тебе немного поправиться.
   Верити что-то буркнула себе под нос о вреде жирной соленой  кукурузы,
но безропотно съела свою порцию. Джонас, казалось, был  доволен.  Верити
сидела и гадала, попытается ли он снова поцеловать ее сегодня вечером, а
если да, то как ей поступить?  Наконец  она  решила  дать  себе  волю  и
пуститься во все тяжкие первого любовного приключения. От этой  мысли  у
нее даже голова закружилась.
   Однако в этот вечер Джонас просто проводил  ее  до  дверей  коттеджа,
пожелал спокойной ночи и удалился.
   Как бы Верити ни убеждала себя, что это, мол,  к  лучшему  и  вообще,
слава  Богу,  пронесло,  на   самом   деле   она   чувствовала   горькое
разочарование и проклинала свои дегенеративные замечания.  Какого  черта
она вылезла с этими поучениями? Если бы  не  ее  длинный  язык,  Джонас,
возможно, предложил бы  пропустить  по  стаканчику  на  ночь...  а  там,
глядишь, дошло бы и до поцелуя. А  теперь  придется  целый  час  читать,
чтобы успокоиться и заснуть!
   Отец сто раз говорил ей: "Язык твой - враг твой,  Верити".  Наверное,
он прав. Она еще не встречала мужчины, который не бежал бы  от  ее  жала
как от огня. Но ведь Джонас и не думал  спасаться  бегством!  Он  просто
увертывается,  ускользает   подобно   тому,   как   ускользает   опытный
фехтовальщик от шпаги противника. И  если  Верити  не  будет  все  время
начеку,  Джонас  легко  сокрушит  ее  защиту  неожиданным   молниеносным
ударом...
   Знать бы только, чего ей больше хочется - выиграть или проиграть этот
поединок.
 
*** 
 
   Во вторник кафе "У нас без мяса" гостеприимно  распахнуло  двери  для
малочисленной, но постоянной клиентуры послесезонья. В будни сюда обычно
заглядывали местные жители, редкие туристы, решившие посетить  указанное
в путеводителе заведение, да  хозяева  курорта,  изредка  обедавшие  или
завтракавшие за столиком вегетарианского кафе.
   Весь день Верити сознательно заваливала себя и  Джонаса  всевозможной
работой, дабы безделье, упаси Господи, не подвигло  их  на  форсирование
отношений.
   Отношений? Неужели она подумала - отношений?!
   Одно это слово заставляло ее сердечко  испуганно  колотиться.  Верити
поняла это в обед, закрывая кафе на  перерыв.  Она,  конечно,  вовсе  не
считает, что это слово означает то самое, что  происходит  между  ней  и
Джонасом, тем более что этому Куаррелу, похоже, все глубоко безразлично!
Он ведет себя как типичный  мужлан!  Конечно,  ему  и  дела  нет  до  ее
сомнений и переживаний!
   Верити решила, что мужчина, который равнодушно взирает  на  страдания
неопытной женщины, просто не достоин ее внимания. К несчастью, она  была
не так глупа, чтобы поверить в этот вздор!
   И все  же  вторник  ознаменовался  одним  неожиданным  событием.  Уже
смеркалось, когда позвонила Лаура.
   - - Верити? Мне нужно забронировать столик на троих. У  нас  с  Риком
остановилась очень важная персона, и мы хотели бы прийти  все  вместе  к
тебе. Как ты отнесешься к этому?
   - Отлично! Записываю вас на  семь.  Идет?  -  Верити  раскрыла  книгу
заказов и сделала пометку.
   - Чудесно. Думаю, ты будешь рада познакомиться с нашей гостьей.
   - А кто она?
   - Кейтлин Эванджер. - Лаура многозначительно помолчала, давая подруге
полностью осознать услышанное.
   - Та самая Кейтлин Эванджер?! Знаменитая художница?!
   - Она самая, - гордо подтвердила Лаура.
   Верити даже слегка перепугалась.
   - Но я слышала, она живет очень уединенно...
   - Так оно и есть. У нее  какие-то  проблемы  со  здоровьем.  Кажется,
когда-то она попала в страшную автокатастрофу и до сих пор полностью  не
оправилась. В Секуенс-Спрингс Эванджер приехала "на воды", как говорят в
Европе.
   - Я жутко волнуюсь, - сообщила Верити, зная, что Джонас слышит каждое
ее слово. Он расхаживал по обеденному залу, расставляя столы и стулья.
   -  Да  брось  ты,  -  откликнулась  Лаура.  -  Эванджер  не   выносит
повышенного внимания к своей персоне.
   - Ладно. Я тебя не подведу. Жду в семь. - Верити  повесила  трубку  и
улыбнулась Джонасу. -  Что  ты  на  это  скажешь?  Сегодня  вечером  нам
предстоит принимать самую знаменитую художницу нашего времени -  Кейтлин
Эванджер! Ты хоть слышал о ней?
   - Краем уха. - Джонас с нарочитой тщательностью  свернул  салфетку  и
аккуратно положил на столик. - Знакомое имя, но картин  ее  я,  кажется,
никогда не видел.
   - А я видела! - с жаром воскликнула Верити. - Несколько месяцев назад
в Сан-Франциско была ее выставка.
   Джонас, это просто потрясающе! В ее картинах есть что-то невероятное,
жесткое, почти жестокое, но тем не менее они вовсе не кажутся  холодными
или безжизненными.
   Они излучают какую-то сверхъестественную  страсть,  страсть  грозную,
почти  опасную,  но  подчиняющуюся  строгой  дисциплине  замысла...   Ты
понимаешь, о чем я?
   Джонас вздернул бровь и как-то странно посмотрел на нее.
   - Полагаю, что так.
   Кровь прилила к щекам Верити.  Она  вовсе  не  собиралась  вникать  в
тайный смысл этого взгляда... Наверное, безопаснее будет просто  сменить
тему.
   - Бог ты мой! Не знаю, успею ли я изменить меню к ее приезду!  Может,
заменить морковь в укропном  соусе  на  салат  из  апельсинов  и  гуавы?
Морковка слишком ординарна для такого случая.
   - Твою  морковь  с  укропом  можно  назвать  как  угодно,  только  не
ординарной, - заверил Джонас. - Давай ты не будешь нервничать по  поводу
приема? Уверен, высокая гостья отыщет у тебя что-нибудь.
   Верити задумчиво закусила губу:
   - Ты правда так считаешь?
   -  Клянусь  честью.  А  если  ее  передернет  при  виде   всей   этой
растительной пищи, то я слетаю в город за гамбургером.
   - Иногда твое чувство юмора оставляет желать лучшего, Джонас.
 
*** 
 
   В пять минут восьмого Джонас предупредительно усадил за столик Рика с
Лаурой  и  их  знаменитую  гостью.  С  Риком  он  познакомился   еще   в
понедельник, и тот ему очень понравился. Они с Джонасом оказались  почти
ровесниками. У Рика были редеющие волосы и  очаровательная  мальчишеская
улыбка, правда, сегодня она казалась слегка натянутой. Но  в  целом  Рик
держался молодцом, как и подобает хозяину большого курорта. Видно  было,
что  супруги  Гризвальд  очень  горды  выпавшей  на   их   долю   честью
сопровождать на ужин саму Кейтлин Эванджер, но все же считают эту  честь
несколько утомительной.
   Художница показалась Джонасу  особой  весьма  экстравагантной.  Такую
женщину заметишь в любой толпе.
   Вокруг нее царила какая-то особая, тревожно-драматичная аура.
   Высокая, почти одного роста с Джонасом, так называемая  скандинавская
блондинка - крашеные серебристо-белокурые волосы зачесаны назад. На  вид
художнице лет тридцать, однако в ее усталых глазах Джонас прочел столько
безнадежного  цинизма,  что  всерьез   усомнился   в   молодости   дивы.
Несомненно, она во многом гораздо старше своих лет.
   Кейтлин  Эванджер  относилась  к  тому  типу  женщин,  которые  будут
привлекательны в любом возрасте. Простая прическа  выгодно  подчеркивала
ее высокие,  аристократичные  скулы  и  маленький  изящный  рот.  Джонас
подумал, что искренней улыбки от такой не дождешься.
   Когда художница повернула голову, он  заметил  длинный  рваный  шрам,
обезобразивший ее щеку. Контраст между прекрасным классическим  профилем
и грубой полоской изуродованной плоти казался просто пугающим.
   Впрочем, куда больше пугал ледяной взгляд ее серых глаз, наткнувшийся
на вежливый взгляд Джонаса.
   Гордячка, решил он про себя. Нет, не о такой женщине мечтает  мужчина
в долгие зимние ночи. Верити, конечно,  тоже  не  ангел,  у  нее  острый
язычок и слишком много вздорного высокомерия, но  зато  вся  она  чистый
огонь! А Кейтлин Эванджер настоящий глетчер в женском обличье!
   У великой художницы изуродованным оказалось не только лицо, но и нога
-  из-под  ее  строгого  черного  платья  выглядывал   стальной   обруч.
Пробираясь  к  отведенному  ей  столику  возле  камина,  Кейтлин   легко
опиралась на  трость  черного  дерева.  Движения  ее  были  осторожны  и
неторопливы, она  казалась  преисполненной  достоинства,  и  все  вокруг
инстинктивно  замедляли  шаг,  приноравливаясь   к   медленной   походке
знаменитости.
   - Пойду сообщу Верити о вашем приходе, - бросил Джонас,  когда  гости
расселись.
   Лаура с благодарностью улыбнулась:
   - Будьте так любезны, Джонас.
   Он направился в кухню, чувствуя спиной серый немигающий взор Кейтлин,
его даже слегка зазнобило.
   Верити, растрепанная и раскрасневшаяся, металась  у  плиты.  Лицо  ее
обрамляло золотое облако непокорных локонов, выбившихся из  аккуратного.
узла волос на затылке.
   Одного взгляда  на  Верити  было  достаточно,  чтобы  согреться.  Она
самозабвенно колдовала над красочным салатом из цикория, голубого сыра и
жареных грецких орехов. Джонас даже улыбнулся.
   - Прибыла твоя звезда, - громко доложил он.
   Верити резко подняла голову, лицо ее вспыхнуло радостью.
   - Она уже здесь?! Куда ты ее посадил?
   - За маленький столик возле мужского туалета, - сострил он.
   - Джонас!
   - Успокойся. Усад