екоторым из нас приходится ловить удачу, если она вдруг появилась на горизонте. Думаю, вы очень хотите вернуть свою книгу?
     - Вы правильно думаете. Я действительно хочу вернуть ее. Вы готовы назвать цифру?
     - Это очень большая цифра.
     - Нисколько в этом не сомневаюсь. Книга очень важна для меня, господин Фальконе, вы, должно быть, и сами уже это поняли. Она имеет очень высокую ценность личного характера.
     - Да что вы говорите? Личного? Полагаю, порнографический роман можно назвать и так. У каждого свои странности.
     - Так во сколько же вы оценили мою книгу?
     - Пятьдесят тысяч.
     На другом конце провода воцарилось молчание.
     - Вы не очень-то застенчивы, господин Фальконе, не так ли?
     - Мерси сказала мне, что существуют всего несколько экземпляров этой книги. Думаю, вы надули ее во время первого раунда переговоров.
     - И поэтому теперь она уполномочила вас вести переговоры? - спросил Глэдстоун.
     Крофт взглянул на Мерси.
     - Скажем, она доверила все мне.
     - Изабель все же оказалась права, вы с мисс Пеннингтон одного поля ягодки. Как странно. Однако нам с вами необходимо совершить сделку. Я готов заплатить, господин Фальконе. Когда вы привезете книгу?
     - Вы хотите, чтобы я вернулся в поместье?
     - Изабель может встретить вас на вертолете в любом месте по вашему усмотрению.
     - Нет уж, спасибо. Я предпочитаю добраться своим ходом. Знаете ли, я не умею летать без парашюта... Я буду у вас завтра утром.
     Опять молчание, и Глэдстоун спросил:
     - Вы далеко?
     - Очень.
     - Вы не могли бы прибыть сюда пораньше?
     - Боюсь, что нет. Мне долго добираться. Дай Бог, приеду к рассвету. Прикажите Изабель привезти деньги к внешним воротам. Я встречу ее там.
     - С книгой.
     - Все, что мне нужно, это деньги, Глэдстоун. И можете забирать свою книгу. Макулатура - это не моя стихия.
     - Я об этом догадался. Вы, несомненно, предпочитаете деньги.
     Крофт почувствовал оттенок снисходительного отвращения в голосе мужчины. Глэдстоун ударился в свой светский снобизм, подумал он. Хотя и для него денежки - не макулатура.
     - Я не хочу встретить у ворот никого, кроме Изабель, Глэдстоун.
     - Не беспокойтесь, за исключением меня и Изабель не осталось никого, кто мог бы встретить вас. Даллас и Ленс в полиции, о чем, полагаю, вам прекрасно известно.
     - И вы не собираетесь поручиться за них?
     - За двоих воров, которые решили воспользоваться моей щедростью? - Глэдстоун казался возмущенным подобным предположением. - Мне и в голову не могло прийти, что они уже имели судимости. Я был потрясен, когда шериф сообщил мне об этом.
     - Примите мои соболезнования. Значит, полицейские ни о чем не догадались?
     - О чем догадались?! Я всего лишь жертва, невинный работодатель. Даллас и Лене еще и мотель ограбили. Они несли шерифу какую-то чепуху насчет того, что я послал их. Ну, вы понимаете. Какой здравомыслящий человек поверит таким возмутительным бредням? А тем более, их прошлое... Вот и доверяй людям.
     - Да, вы правы.
     - Знаете, они рассказали очень интересную историю о том, как оказались связанными в городе призраков, - задумчиво продолжал Глэдстоун. - Они заявили, что преследовали грабителя и он исчез в Бродячем Ручье. А потом на них напало привидение. Точнее, призрак. Они совсем мало помнят о случившемся. Я, конечно же, сообщил шерифу, что из моего дома ничего не пропало, а Даллас и Ленс просто были пьяны. Однако я намекнул, что, возможно, здесь замешан третий мужчина и что между ворами могла произойти размолвка. И не было никакого призрака. Просто дружок их подставил.
     - Итак, сейчас шериф занят поисками третьего бандита?
     - Расслабьтесь, Фальконе, не думаю, чтобы он слишком уж тщательно делал, это. Он признал, что этот человек наверняка покинул наш район, как только разделался со своими бывшими партнерами. И шерифу нравится та мысль, что проблема передвинулась за пределы его компетентности.
     - Все шито-крыто.
     - Мне нравится, господин Фальконе, когда все гладко.
     - Мне тоже. Убедитесь, что Изабель будет у ворот на рассвете. - Он повесил трубку.
     Мерси сидела на кровати, вопросительно глядя на Крофта. Ее руки были сжаты в кулаки, а глаза казались удивительно большими.
     - Итак? - спросила она.
     - Все улажено. Глэдстоун думает, что я просто мелкий жулик, который вернет ему книгу за пятьдесят тысяч.
     - Немаленькая сумма. Крофт пожал плечами.
     - Я назвал сумму с таким расчетом, чтобы провернуть с ним сделку, однако она не должна была быть слишком большой, чтобы он не подумал, что я считаю эту книгу бесценной для него. А пятьдесят тысяч долларов вовсе не такая уж сумасшедшая сумма для такого человека, как Глэдстоун.
     - Все относительно, - согласилась Мерси со вздохом. - На эти деньги я могла бы открыть несколько книжных магазинов.
     - Не все относительно. Есть абсолютные вещи в этом мире.
     - Я знаю. Правильно заваренный чай, честь и месть.
     - И любовь.
     Она будто не слышала. Напряженно всматривалась в его лицо.
     - Итак, что теперь? Я слышала, ты сказал, что собираешься встретиться с неотразимой Изи на рассвете. Но поездка в горы не займет у тебя всю ночь. Самое большее - часа четыре. Поверь мне, я считала каждую минуту прошлой ночью. Если ты выедешь сейчас, то к восьми часам уже будешь на месте.
     - Я планировал прибыть туда часам к девяти. Предпочитаю работать в полной темноте.
     Мерси вздохнула.
     - Ты ведь на самом деле не собираешься встретиться с Изабель утром, не так ли? Ты проберешься в имение сегодня ночью.
     - Я хочу, чтобы к рассвету все закончилось, - сказал Крофт.
     Мерси снова вздохнула и медленно встала.
     - А как же Изабель?
     - Мне наплевать на Изабель. Мне нужен Глэдстоун.
     - Ты уверен, что он - Грейвс? - тихо спросила Мерси.
     - Я уверен. Но даже если бы он и не был Грейвсом, то теперь я все равно бы вернулся.
     - Потому что он послал Далласа и Ленса убить нас?
     - Потому что он собирался убить тебя после так называемого несчастного случая в бассейне, и потому что он послал Далласа и Ленса убить тебя, после того как нам удалось сбежать с вечеринки. - Крофт тоже поднялся.
     Возможно, Глэдстоун не понимал, что в тот момент, когда приказал Далласу и Ленсу избавиться от Мерси, он подписал свой смертный приговор. Глэдстоун этот человек или Грейвс - теперь было не важно. Он заплатит за все. И не только за то, что произошло три года назад. Была и еще одна причина - Мерси Пеннингтон. И значит, Крофт должен довести начатое до конца.
     Мерси Пеннингтон. Она недавно призналась, что любит Крофта Фальконе.
     - Крофт? - Мерси в волнении наблюдала за ним.
     - У меня есть час до того, как нужно будет уехать, Мерси. Я хочу заняться медитацией. Мне нужно освободить мой мозг.
     - Да, но что... насчет меня?
     - Здесь ты будешь в безопасности. Никто не знает, где ты.
     Она подскочила как ужаленная. Лицо ее было бледным от злости.
     - Я и не говорю о безопасности. Я хочу поехать с тобой.
     Он покачал головой.
     - Ни в коем случае. Ты и так уже довольно подвергалась опасности из-за меня. Я не возьму тебя с собой.
     - Но, Крофт, я ведь тоже с этим связана. Я не хочу, чтобы ты один распутывал этот клубок.
     Он видел, что она говорит совершенно серьезно. Маленькая глупышка, она не понимает, насколько это опасно:
     - Забудь об этом. Мерси. Я отправлюсь один. Я всегда действую в одиночку.
     - Тебе может понадобиться помощь.
     - Нет.
     - Черт бы побрал тебя, ты упрям как осел. Ты хочешь быть один? Пожалуйста. Тебе никто не нужен? Прекрасно. Но попомни мои слова: когда-нибудь ты будешь умирать от одиночества. И никто не спасет тебя. Никто!
     Позже, пообещал себе Крофт. Позже он скажет ей, что она нужна ему. Что он боится потерять ее, так боится, что готов сразиться в одиночку со всем миром, лишь бы с ней ничего не случилось. Сейчас было совсем неподходящее время говорить ей об этом. Потом.
     - Мы поговорим, когда я вернусь, Мерси.
     - А ты не боишься, что, когда вернешься, меня тут уже не будет?
     Она повернулась и выскочила из комнаты. Крофт долго смотрел на захлопнувшуюся дверь. Затем открыл окно. Он опустился на ковер, позволяя солнечным лучам обогреть себя. Шум машин, голоса влетали в окно, однако Крофт не замечал их. Он мог полностью отключить все свои чувства, когда медитировал.
     Однако сейчас этого не получалось. Он видел Мерси, ее глаза, по которым он так легко читал ее мысли. Глаза, как акварель. Прекрасные зеленые глаза.
     Мерси сказала, что любит его, и он видел ее глаза в тот момент. Тогда Крофт сказал себе, что она находилась в слишком большом нервном напряжении, чтобы хорошо понимать, что говорит. Он лгал себе.
     Он понял это, сидя на ковре, пытаясь освободить свой мозг от посторонних мыслей. Медленно сосредоточил он свое внимание на внутреннем свете, и разум его очистился и обрел покой.
     Он не мог больше сомневаться в Мерси. Она знала, что говорила. Он видел это по ее глазам. Она любит его.
     Крофт пытался понять, что значит быть любимым. Он исследовал себя, свои чувства, как исследовал бы цветок, заход солнца или море. Он хотел знать. Знать каждой частичкой своего существа.
     Он позволил знанию того, что Мерси любила его, разлиться по всему своему существу, пока оно наконец не заполнило его до конца, удовлетворило его и дало его разуму долгожданный покой.
     Это был не тот покой, которого он достигал своими занятиями медитацией или физическими упражнениями, однако каким-то образом он был очень близок к тому глубокому покою. В какой-то степени это было более совершенное чувство покоя. Оно окружило его и подавило то, другое.
     Крофт вдруг понял, что никогда за всю свою жизнь не знал настоящей любви. То, что происходило между ним и Мерси, он никогда бы не назвал для себя этим словом. Он думал, что понимал любовь на интеллектуальном уровне, зная ее требования и запросы, но он на самом деле не познал ее всеохватывающей силы.
     Однако теперь он понял.
     Он влюблен в Мерси. Так же сильно, как и она в него. Это одновременно и страсть, и дружба, и уважение, это и разногласия, и понимание - все это любовь.
     Замкнутый Круг.
     Крофт изучил этот новый Круг, воссозданный в его разуме, наблюдая, как он медленно обволакивает ту светящуюся точку, на которой было сконцентрировано его внимание. Круг был идеален. Хотя не существует такого понятия, как универсальное знание, и некоторые тайны останутся навечно в этом Круге любви. Без этого не обойтись. Ну и пусть. Теперь он точно знал: Мерси принадлежит ему, а он - ей.
     Удовлетворенный наконец, Крофт приступил к следующему этапу своей медитации. Было самое время для того, чтобы настроиться на напряженную работу. Собрать силы.
     Прошло полчаса. И когда Мерси осторожно открыла дверь комнаты, Крофт уже был готов. Он повернул голову и увидел, что она нерешительно стоит в дверях с бумажным пакетом в руке.
     - Я принесла тебе кое-что поесть. И стаканчик с чаем. Он в пакетике, но я заставила их сначала вскипятить воду. Ты закончил медитацию? - Она достала из пакета два стаканчика и протянула один ему.
     - Я закончил. - Он поднялся, абсолютно спокойный. В то же время все его чувства были обострены и под тщательным контролем. Так он всегда чувствовал себя перед тем, как взрывал грани насилия.
     Так он всегда чувствовал себя, когда занимался любовью с Мерси, за исключением тех моментов, когда она увлекала его за собой. С ней он мог потерять контроль, но тогда он знал, что ему ничто не грозит.
     Крофт открыл стаканчик и сделал небольшой глоток.
     - Я люблю тебя, Мерси, - сказал он.
     Мерси поперхнулась.
     - Что? - спросила она, вытирая слезы и откашливаясь.
     Крофт слегка сжал ее плечи.
     - Сейчас мне нужно идти. Я съем сандвич по дороге. Я вернусь завтра на рассвете. До свидания, Мерси.
     Он едва прикоснулся к ее губам и вышел из комнаты не оглядываясь.

Глава 18

     Он любит ее.
     Как всегда, Мерси разрывалась между желанием треснуть его и броситься в его объятия. Но Крофт ушел, и она не может сделать ни того, ни другого.
     Как это похоже на него, думала Мерси, в волнении расхаживая по комнате. Никаких тебе пламенных речей о бессмертной любви за ужином при свечах, ни обручального кольца, ни слова о чувствах. Просто констатация факта. А потом он уходит, чтобы в очередной раз рискнуть своей жизнью.
     Должно быть, он влюбился в нее во время медитации, решила Мерси.
     В своем невероятно умном мозгу он пришел к какому-то выводу, поместив растущее увлечение ею в собственный мир восприятий и замкнув тем самым один из своих дурацких Кругов. Когда в этом лабиринте, лишь смутно напоминавшем обыкновенный человеческий мозг, все оказывалось на своих местах, понятно и согласованно, он пришел к определенному выводу. Оказалось - это любовь. Ничего более гениального он выдумать не мог.
     А затем он ушел. Мерси не успела сказать ни слова. И она осталась стоять, словно приросла к месту, когда мужчина, которого она любила и который признался, что тоже любит ее, направился в свой крестовый поход за справедливость и правосудие по дороге Круга.
     Надо быть такой дурочкой, чтобы влюбиться в него. Ведь она едва его знает.
     Они провели вместе всего несколько дней. Но Мерси казалось, что они знакомы очень, очень давно. За эти несколько дней Мерси узнала его лучше, чем знала кого-либо за всю свою жизнь. Она знала его характер, знала, что он любит, что ему не нравится. И почти ничего не знала о его прошлом. Короткая, сухая история, которую он поведал ей сегодня, приоткрыла лишь одну страничку его жизни. И эта история нисколько не изменила отношение к нему Мерси. Она любила бы его даже в том случае, если бы он ничего не стал рассказывать о себе.
     Она поняла и приняла его в свою жизнь на каком-то .другом уровне, ничего общего с доводами рассудка не имевшем. С того самого момента, когда она впервые встретила его, Мерси узнала новое, никогда прежде не испытанное ею чувство. Ее как магнитом притягивало к этому загадочному человеку. Он словно обладал властью, способной воскресить в ней то, что долго дремало, почти не ощутимое все эти годы одиночества, и это нечто отнюдь не имело ничего общего с шестым чувством. Однако у этого сверхъестественного ощущения увлеченности были и своя логика, и свои факты.
     Но какой толк во всех этих фактах и логике? В конце концов, хмуро напомнила себе Мерси, о своем бывшем возлюбленном она имела предостаточно всяких сведений. Она знала о нем все, начиная со школ, которые он посещал, и заканчивая магазином, в котором он любил покупать кроссовки. Она обсуждала вместе с ним его будущую карьеру и его победы на теннисных кортах. Она знала, какие фильмы и какие машины ему нравились. Она знала об Ароне Сандерсе все, до мельчайших подробностей, однако самого главного она как раз и не знала: ему нельзя доверять ни любовь женщины, ни принадлежащие ей ценности.
     Мерси готова была поставить все свое состояние, заключавшееся в "Букинистическом магазине Пеннингтон", на то, что Арон Сандерс за всю жизнь и двух секунд не думал о чести и порядочности. И уж конечно, не сделал их основой своей философии.
     Однако это была не столько вина самого Сандерса, решила Мерси. Человек не может долго размышлять над тем, чего у него в принципе не существует.
     Беспокойно металась она по комнате. Потом решила еще раз посмотреть "Долину". Открыла свой чемодан, нервно развернула обложку, думая о том, что из-за этой дурацкой книги Крофт рискует жизнью. Только прошлой ночью он едва не погиб из-за нее. Они оба едва не погибли.
     Что же такого было в этой книге? Почему она так нужна Глэдстоуну?
     Мерси вытащила книгу, положила ее на маленький столик около окна, села. Надо хорошенько рассмотреть ее. Она уже прочла большую часть книги, и хотя в какой-то степени чтение было довольно любопытным, Мерси чувствовала, что Глэдстоуна привлекало вовсе не содержание. Теперь она была абсолютно убеждена, что книга вообще была написана не для мужчин. В ней было слишком много лирики, неподдельной страсти, слишком много чувственной эротики. Нет, это нельзя назвать мужской эротикой. Во всем она была скорее чувственна, нежели сексуальна. "Долина мистических сокровищ" Бурле была красивой историей любви, а не механическим описанием экзотического секса. Она была ценной, однако не настолько редкой или необычной, чтобы такой человек, как Глэдстоун, потерял из-за нее голову.
     И уж конечно, она была не настолько исключительной, чтобы ради нее пойти на убийство.
     Вывод очевиден. В этой книге заключено что-то еще, и именно это что-то и делало ее столь бесценной для Глэдстоуна.
     Мерси вертела книгу в руках, рассматривая потертый кожаный переплет. Если в тексте и содержался какой-то важный код, Мерси его не найти. У нее возникали трудности даже с обыкновенным кроссвордом из ежедневной газеты. Однако она кое-что знала о старинных книгах. Мерси медленно переворачивала плотные страницы. Прекрасная, отличного качества бумага, использовавшаяся в восемнадцатом веке, была чуть шершавой и приятной на ощупь. Заметки на полях были, несомненно, очень старыми. Чернила поблекли, да и сам почерк был в стиле двухсотлетней давности, и его сложно было разобрать. Мерси не нашла на полях ни одной пометки, которая выглядела бы относительно недавней. Новые пометки снизили бы цену книги, однако заметки, датирующиеся тем самым временем, когда книга была издана, - совсем другое дело. Они, наоборот, повышали цену издания, особенно если были сделаны рукой какой-нибудь важной исторической фигуры.
     За окном угасал день. Мерси подумала о Крофте. Где он сейчас? Сколько ему осталось ехать? Теперь, когда ее не было рядом, он наверняка гнал по горной дороге с бешеной скоростью. Его превосходные рефлексы и отличное зрение позволяли ему принимать вызов крутейших виражей, один лишь вид которых бросал Мерси в холодный пот. "Тойота", конечно, не самая лучшая машина для гонок по горам, но Крофт выжмет из нее все, что можно.
     Мерси задумчиво смотрела в окно, представляя себе Крофта, мчавшегося по горной дороге. Потом она снова бросила взгляд на "Долину". Длинные лучи заходящего солнца осветили переплет как-то поособенному ярко. Теперь она могла рассмотреть каждую морщинку на коже, каждый штрих работы переплетчика. Кто бы ни приобрел книгу, должно быть, немало заплатил, чтобы так шикарно переплели. Это, несомненно, работа мастера.
     Большинство книг, относящихся к той эпохе, что и "Долина", выпускались без переплета. Именно покупатель отправил эту книгу к искусному ремесленнику. Хотя, возможно, это был сам издатель. Раз "Долина" была напечатана в частной типографии и к тому же очень маленьким тиражом, то почему бы это не сделать издателю. Хотя... издатель бы отдал переплести книгу в дешевую переплетную мастерскую. Нет, наверное, это все же был покупатель.
     Мерси прощупала корешок книги. Он показался ей немного... немного свободным. Возможно, за время столь долгой жизни этой книги ее не раз роняли. С внутренней стороны корешка тоже было что-то шероховатое, словно кожа была порвана или порезана, а потом аккуратно заклеена. Только теперь Мерси заметила на корешке тонкую полоску. Обыкновенную царапину. Еще несколько дней назад Мерси не обратила бы на нее никакого внимания. Но только не сейчас.
     Мерси сидела и смотрела на книгу. Ее обуревали противоречивые чувства. Имеет ли она право портить книгу? А вдруг это все только ее дикие фантазии и она напрасно порежет переплет? А если не напрасно? Если там действительно что-то есть?
     Не может же Глэдстоун из-за какой-то ерунды пытаться убить двух человек. Да и Крофт говорил, что в книге скрывается какая-то тайна. Значит, надо рискнуть.
     Больше Мерси не мешкала. Она подошла к своему чемодану, вытащила оттуда косметичку, открыла ее. Зубная паста, щетка, расческа, старенькие тени и тушь и маленький набор для шитья.
     Дрожащими руками Мерси пыталась воткнут