ляется собственником музея доктора Хардстаффа.
   - Скорее всего Хардстафф и есть владелец здания либо он арендует его.
   - А по-моему, Хардстафф - это псевдоним.
   Ифигиния нахмурила брови:
   - Согласна, весьма необычное имя.
   - Слишком уж подходящее для его рода деятельности.
   Ифигиния смущенно потупилась:
   - Хардстафф ... Да,  кажется,  я  поняла  ход
твоих мыслей.
   - В любом случае пришло время копнуть глубже.
   - Что ты надеешься обнаружить?
   - Пока не знаю.
   Несколько минут Ифигиния молчала. Маркус решил, что  она  осмысливает
события этой ночи, и принялся составлять список поручений, которые нужно
будет дать Беркли, как вдруг Ифигиния заговорила:
   - Маркус?
   - Да?
   - По-твоему, Богиня мужской силы - та, что справа, - и в  самом  деле
немного худа?
   Он рассмеялся. Потом протянул к Ифигинии руки и заключил  ее  в  свои
объятия:
   -  Ни  в  коем  случае.  Она  лучшее  укрепляющее  средство,  которое
требуется для восстановления моей мужской силы.

***

   Ифигиния с Маркусом отыскали Зою на балу у Крэндалов.  Они  с  лордом
Отисом как раз выходили из бальной залы, запыхавшиеся и  раскрасневшиеся
после быстрого вальса.
   -  Добрый  вечер,  Мастерс,  Ифигиния.  -  Отис  удивленно  приподнял
кустистые брови. - Вот уж не думал повстречать вас в этой давке.
   Ифигиния взглянула на Зою:
   - Мы должны немедленно поговорить с тобой.
   Улыбка сбежала  с  лица  леди  Гатри,  теперь  оно  выражало  крайнюю
тревогу.
   - Почему? Что случилось?
   - Кажется, убийца миссис Вичерлей  отыскал  какие-то  сведения  о  ее
жертвах и решил позабавиться, предав огласке их тайны.
   - О Боже! - Зоя в ужасе схватилась рукой за горло.
   - Успокойся, моя дорогая! - поспешил к ней на помощь Отис. -  Мы  все
уладим.
   Маркус счел нужным вмешаться в разговор:
   - Нам лучше спуститься в сад и обсудить все без свидетелей. Насколько
я понимаю, существует только один выход из создавшегося положения.
   - Мы должны открыть Марианне правду. - Бакенбарды Отиса дрогнули. - Я
сколько раз призывал к этому Зою, с самого  начала  всей  этой  истории.
Цыплята всегда возвращаются на свой насест, не уставал повторять я!
   - Но наша драгоценная Марианна! - прошептала Зоя, явно потрясенная. -
Что она скажет? И что скажут Шеффилды? Что будет со свадьбой?
   - Мы что-нибудь сообразим, дорогая,  -  шепнул  Отис,  увлекая  ее  к
двери. - С самого начала мы знали, что наступит день - и нам придется ей
все рассказать.

***

   Через полтора часа, около половины третьего утра, Маркус прошелся  по
своей лаборатории, плеснул в  бокал  бренди  и  уселся  в  кресло  перед
рабочим  столом.  Оглядел  комнату,  освещенную  единственной  зажженной
лампой. Ему необходимо  было  основательно  подумать  -  а  лучше  всего
думалось именно здесь.
   Он забросил ноги на стол, откинулся  на  спинку  кресла  и  отхлебнул
глоток бренди. У него  давно  уже  вошло  в  привычку  позволять  мыслям
бесцельно   блуждать   в   течение   нескольких   минут,   прежде    чем
сосредоточиться. Эта хитрость безотказно помогала сконцентрироваться  на
главном.
   Вспомнился разговор, состоявшийся час назад у Крэндалов. Маркус знал,
как тревожится Ифигиния по поводу  тетиной  тайны,  но  вот  лорд  Отис,
казалось,  был  полностью  удовлетворен  столь   неожиданным   поворотом
событий. И Маркус мог  понять  его.  Восемнадцать  лет  заставлять  себя
притворяться добрым другом - и вот теперь  наконец-то  открыто  признать
собственную дочь!
   К концу  разговора  Зоя,  похоже,  тоже  смирилась  с  неизбежным  и,
по-видимому, даже испытывала облегчение оттого,  что  в  скором  времени
освободится от бремени своей тайны.
   Оставалось лишь выяснить, как Марианна воспримет известие о том,  что
Отис ее отец. Ее надежда на брак подвергается большой опасности, но  кто
знает, как все повернется. Юный Шеффилд весьма независим в суждениях,  у
него есть воля. Если он действительно любит Марианну, то его не испугают
сплетни.
   Если он действительно любит Марианну!..
   Ад и все дьяволы! Маркус с отвращением скривил губы. Кажется, он  уже
начинает   поддаваться   влиянию   этих   идиотов   -   так   называемых
поэтов-романтиков! Очевидно, ему вредно проводить так  много  времени  в
обществе  Ифигинии  и  собственного  братца.  Их  искаженные,   нарочито
возвышенные взгляды на отношения между мужчиной и женщиной оказывают  на
него пагубное влияние. Нужно постараться оградить себя от  этой  заразы!
Он ученый, а не поэт!
   Слишком  дорого  заплатил  он  за  свои  уроки,   составив   правила,
защищающие и от наивности, и от склонности к излишней романтике.
   Стук в дверь  лаборатории  заставил  Маркуса  вздрогнуть  и  прервать
размышления.
   - Войдите!
   - Маркус? - В комнату вошел Беннет.
   - Что тебе угодно?
   - Да так, ничего. - Беннет замялся. - Ловелас сказал, что ты здесь. Я
как раз собирался подняться в спальню. Решил  заглянуть,  пожелать  тебе
спокойной ночи.
   - Я пришел сюда, чтобы все тщательно обдумать. - Маркус посмотрел  на
бокал в своей руке. - Выпьешь со мной?
   - Спасибо! - с облегчением согласился Беннет. Он  прошел  к  столику,
налил себе бренди.
   Маркус ждал. Беннет взял бокал, задумчиво посмотрел на него.
   - Час назад я видел тебя в обществе миссис Брайт.
   - У Крэндалов?
   - Да.
   - Я не заметил тебя.
   - Там была жуткая  давка,  -  пояснил  брат.  -  В  бальной  зале  не
повернуться!
   - Да, действительно.
   Беннет откашлялся:
   - Ты уже начал готовиться к свадьбе?
   - Миссис Брайт все еще не дала мне своего согласия.
   Беннет быстро вскинул голову, на его лице читалось выражение крайнего
изумления.
   - Что ты сказал?
   - Она не готова рискнуть стать моей женой, -  уныло  ответил  старший
брат. - Говорит, что хотя и очень...  ну,  в  общем,  хотя  я  ей  очень
нравлюсь, но все же она не в восторге от мысли выйти за меня замуж.
   Беннет поперхнулся бренди.
   - Она, должно быть, сошла с ума! - Несмотря на собственное мнение  по
этому вопросу, он вдруг почувствовал себя смертельно оскорбленным.
   - Принимаю это за комплимент, - хмыкнул Маркус. - На самом  деле  она
слишком далека от безумия.  Она  энергичная,  гордая,  независимая...  в
общем, очень необычная женщина - но уж никак не сумасшедшая.
   - Но почему она отказывается выйти за тебя?! Ты же граф, черт возьми!
И к тому же богат! Да любая на ее месте расшиблась бы в  лепешку,  чтобы
удержать тебя.
   - Миссис Брайт сама достаточно состоятельна  благодаря  своим  мудрым
инвестициям  в  некоторые  предприятия.  Непохоже,  чтобы   ее   слишком
интересовал мой титул, - кисло улыбнулся Маркус. -  У  нее  на  редкость
демократичный  взгляд  на  то,  что  делает  из   мужчины   джентльмена.
По-видимому, она много читала Локка, Руссо и, разумеется, Джефферсона.
   Беннет рассердился всерьез:
   - Не сомневается ли она в твоем праве на титул?
   - Нет.
   -  Надеюсь,  что  нет,  -  нахмурился  Беннет.  -  И  ты  продолжаешь
утверждать, что она отказывает тебе?
   - Потребуются колоссальные усилия, чтобы получить ее согласие.
   - Проклятие! - выдохнул Беннет. - Просто поразительно! Даже не  знаю,
радоваться мне или сходить с ума от злости.
   Маркус привычно повертел бокал, посмотрел на отблески света в тяжелых
гранях.
   - Это миссис Брайт убедила меня не противиться твоему браку с Юлианой
Дорчестер.
   Беннет бросил на него сердитый взгляд:
   - Я не верю! С какой стати она стала бы вмешиваться в  мои  проблемы!
Какое ей дело до того, на ком я женюсь?!
   - Ее заботят очень многие странные вещи. И многие люди...
   - Маркус, не переменил же ты мнение о моей женитьбе, прислушавшись  к
словам миссис Брайт! Я никогда в это не поверю.
   Маркус снова печально улыбнулся:
   - Ты удивлен?
   - Не то слово!
   - Возможно, не ты один. Я сам был захвачен врасплох.
   - Разве можно представить себе, что ты позволил кому-то... тем  более
своей любовнице... - Беннет вдруг  осекся,  заметив,  как  старший  брат
угрожающе сузил глаза. -  То  есть...  своей  подруге  оказать  на  тебя
влияние! Да я не припомню  случая,  когда  ты  изменял  свое  мнение  по
любому, пусть самому ничтожному вопросу!
   - Это не совсем так. Я способен изменить  решение,  когда  появляются
новые факты.
   - Да, но  ничего  подобного  никогда  не  происходило,  поскольку  ты
никогда не принимал решения, не исследовав самым тщательным образом всех
нюансов дела.
   - Повторю: миссис Брайт действительно удалось убедить  меня  изменить
свое первоначальное мнение и дать согласие на твой брак. - Маркус  отпил
бренди.
   - Черт возьми!
   - Теперь ты убедился в ее влиянии на меня?
   - Да! - Беннет сердито поджал губы.  -  Да,  вполне,  хотя  в  данном
случае я выиграл от ее вмешательства. Это так не похоже на тебя, Маркус!
   - Да, не похоже. - Он снова посмотрел  на  механического  дворецкого,
замершего в углу. - Я всегда  старался  подчинить  свою  жизнь  ясным  и
строгим принципам.
   - Ты делал это уже тогда, когда я  был  еще  ребенком,  -  подтвердил
Беннет.
   - Миссис Брайт заставила меня изменить, а в некоторых случаях  просто
нарушить целый ряд правил. Если  предположить,  что  я  не  безумен,  то
любопытно услышать твое мнение на сей счет.
   - Не обижайся, брат,  но  меня  поражает,  как  ты  позволил  страсти
управлять своим рассудком!
   - Однажды я упрекал тебя в том же самом.
   - Верно, - нахмурился Беннет. - Ты всерьез намерен жениться на ней?
   - Да.
   - Постарайся объяснить мне, почему ты решил жениться именно  на  этой
женщине, - вздохнул Беннет.
   Маркус задумчиво взглянул на механического дворецкого:
   - Рядом с ней я не чувствую себя машиной из пружин и шестеренок.

***

   Беркли внимательно просмотрел последние  пометки  в  своем  блокноте.
Крепче посадил на носу очки и пристально взглянул на Маркуса:
   - Что именно вы надеетесь обнаружить, сэр?
   - Я  ищу  связь  между  музеем  Хардстаффа  и  человеком,  воздвигшим
памятник на Ридингском кладбище.
   - Не понимаю. Какая может быть здесь связь?
   Маркус еле заметно улыбнулся:
   - Я плачу вам только за то, чтобы вы ее обнаружили, Беркли.
   - Да, милорд. - Поверенный, тяжело вздохнув, поднялся с кресла.  -  Я
немедленно приступлю к расследованию.

Глава 19

   - Мы рассказали Марианне сразу же после  завтрака.  Очень  долго  она
молчала. - Зоя поднесла к глазам платочек. - Я была в ужасе, думала, что
теперь она навсегда возненавидит нас... Она заплакала...
   Ифигиния, сидевшая  за  своим  столом,  обменялась  многозначительным
взглядом с Амелией. Та подняла брови, но промолчала. Никто  не  прерывал
повествования Зои.
   - А потом, - Отис высморкался в свой  большой  платок,  -  потом  она
посмотрела на меня и сказала: "Отец!" После стольких лет она  наконец-то
сказала мне "отец"!.. И бросилась в мои объятия.
   - Клянусь, это была самая счастливая минута в  моей  жизни!  -  Слезы
радости полились из глаз Зои.
   - И в моей, любимая! - Отис подошел к ней,  крепко  обнял.  -  Ты  не
представляешь себе, что значит для меня возможность  наконец-то  открыто
назвать Марианну дочерью!
   - Нам следовало рассказать ей все еще в  прошлом  году,  сразу  после
смерти Гатри, - обратилась Зоя  к  Ифигинии.  -  Скольких  неприятностей
можно было бы избежать!
   Ифигиния сцепила лежащие на столе руки и, нахмурившись, спросила:
   - Но что будет с ее замужеством?
   - Марианна настаивает на том, чтобы рассказать всю правду жениху, - с
нескрываемой гордостью поделился Отис.  -  Наверное,  так  будет  лучше,
вымогатель рано или поздно все равно осуществит свою угрозу.
   - Думаю, Шеффилд откажется, -  вздохнула  Зоя.  -  Ну  да  ничего  не
поделаешь. Графы Шеффилды всегда отличались  непомерным  высокомерием...
Жаль, конечно. Это была бы превосходная партия. Но Марианна столь  мила,
что я просто убеждена - мы легко подыщем ей другого достойного жениха!
   - Я предам самой широкой огласке,  что  собираюсь  сделать  ее  своей
наследницей, - решительно объявил Отис. - Естественно, я и так собирался
это сделать, но втайне... Хорошее приданое поможет  в  выборе  достойной
партии для моей дочери.
   - Совершенно верно. - Ифигиния задумчиво повертела в пальцах перо.  -
Знаете, мне только что пришло в голову, что есть гораздо  более  простой
выход из создавшегося положения.
   - Какой же? - полюбопытствовала Зоя.
   - Вам с Отисом нужно пожениться. Тогда Марианна по закону станет  его
приемной дочерью.
   - Пожениться?! - изумленно вытаращилась  на  племянницу  Зоя.  -  Нам
пожениться? Но мы и сейчас очень счастливы. Правда, Отис?
   - Ты всегда была и будешь счастьем моей жизни,  любимая,  -  галантно
ответил Отис. - И сама прекрасно знаешь  об  этом.  Ты  будешь  занимать
самое главное место в моем сердце независимо от того, поженимся  мы  или
нет.
   Зоя нежно улыбнулась ему:
   - Я тоже буду до конца дней своих любить тебя, Отис.
   - Но дело в другом, - живо вмешалась Ифигиния, - если вы  поженитесь,
само собой снимется необходимость заявлять отцовство Отиса.
   - Верно, - кивнула Амелия.
   - Не понимаю... - Зоя нахмурилась.
   Брови Отиса трагически сошлись на переносице.
   - Думаю, очень разумная мысль, дорогая.
   Ифигиния вдруг  увидела,  что  глаза  его  зажглись  каким-то  новым,
совершенно особенным светом. Она улыбнулась.
   - Если вы с Отисом поженитесь, он станет приемным отцом Марианны. Она
сможет назвать его отцом, и никому это не покажется странным. Он  сможет
открыто относиться к ней как к дочери, и люди едва  ли  заподозрят,  что
это нежность настоящего отца.
   - В чем, кстати, тоже нет ничего  странного,  -  заметила  Амелия.  -
Более того, узаконив ваши отношения, вы сразу уладите дела, связанные  и
с деньгами Гатри, и с наследством Отиса.
   - Точно, - кивнула Ифигиния. - Марианна станет богатой наследницей.
   - И никому уже не придет в голову сомневаться, - пробормотал Отис.  -
Совершенно естественно, что я захочу сделать наследницей приемную дочь!
   - Господи! - Зоя быстро оценила открывающиеся возможности. -  Да  она
тогда сама сможет выбирать себе мужа!
   Отис взял ее руку, поднес к губам:
   - А я получу величайшее  счастье  не  только  без  скандала  называть
дочерью собственную дочь, но и назвать тебя, любовь моя, своей женой.
   - Ах, Отис! - подняла на него глаза леди Гатри. - Ты всегда  был  так
добр ко мне. Только твое присутствие помогало мне терпеть жизнь с Гатри.
   - Ты подарила мне наивысшее счастье, - ответил тот. - И если захочешь
оставить неизменными наши отношения, я сочту это за  великую  честь.  Но
знай, ничто на свете не сравнится для меня с правом назвать  тебя  своей
женой.
   Глаза Зои засверкали.
   - Как могу я отказать тебе? Я думала, что  никогда  больше  не  выйду
замуж после того, как освободилась от Гатри.  Но  ведь  ты  единственный
мужчина, которого я любила в своей  жизни.  Ты  отец  моей  дочери.  Мой
лучший, самый преданный друг.
   - Я сегодня же выхлопочу специальное разрешение на  брак!  -  ликующе
воскликнул Отис. - Уже вечером мы сможем обвенчаться!
   - Я почему-то уверена,  что  Марианна  будет  счастлива,  -  заметила
Амелия.
   Ифигиния ткнула ручкой в листок бумаги:
   - А  вымогатель  лишится  еще  одного  лакомого  кусочка.  Я  начинаю
убеждаться, что Мастерс и здесь оказался прав. Он всегда говорил, лучший
выход - перехитрить злоумышленника, раскрыв свои секреты.
   - И он был абсолютно прав, - подтвердила кузина.
   - Но он злоупотребляет своей вечной правотой, - буркнула Ифигиния.  -
И хуже всего то, что Маркус прекрасно это знает и не стесняется заявлять
во всеуслышание. Клянусь, порой я просто бешусь.
   - Не потому ли, что ты привыкла сама быть во всем  правой?  -  ехидно
заметила Амелия.
   Ифигиния хмуро вспомнила  свой  план  разоблачения  вымогателя  путем
поиска владельца печати с фениксом и черного воска.
   - Никогда еще не встречала мужчину, который оказывался бы прав  чаще,
чем я. Это ужасно действует на нервы.
   ...Но еще больше действовала на нервы  мысль,  что  она  влюбилась  в
мужчину, знающего все на свете, кроме одного - как снова полюбить.

***

   - У Мастерса есть новая версия, Ифигиния?  Кто  же,  по  его  мнению,
намерен выдать на суд света чужие тайны? - спросила  Амелия,  когда  они
поднимались по лестнице в контору Адама.
   - Он пока не  знает,  кто  этот  негодяй.  Но  самое  любопытное  его
предположение, что миссис Вичерлей не была вымогательницей.
   Амелия изумленно посмотрела на кузину:
   - Правда? Но если не она, то кто?
   - Я же сказала, Маркус пока не нашел нового подозреваемого, просто  у
него появились сомнения относительно миссис Вичерлей.  -  Поднявшись  на
площадку, Ифигиния двинулась по коридору к двери Адама.
   - Ну, а ты-то сама как считаешь?
   - Ума не приложу, что и Думать о последних событиях.  Я  до  сих  пор
верю в черный воск и печать с фениксом, как и в то, что пославший письмо
тете знал о планах Мастерса провести месяц за городом.
   - Я представляю, как тяжело тебе отказаться  от  своей  гипотезы.  Но
Мастерс скоро решит и эту проблему.
   Ифигиния недовольно сморщила носик:
   - Боже ты мой, скажите, какая вера в его талант и мощный интеллект! А
ведь ты совсем недавно прилагала столько сил, стараясь оградить меня  от
него.
   - Я до сих пор боюсь, что он разобьет твое сердце, но  тем  не  менее
именно он может найти разгадку.
   - Ты всегда была невероятно практичной, Амелия.  Это  одно  из  самых
ценных твоих качеств.
   Они остановились перед узкой  дверью.  Ифигиния  подняла  было  руку,
чтобы постучать, но вдруг заметила, что дверь приоткрыта  и  через  щель
доносится срывающийся от ярости хриплый мужской голос:
   - Я требую встречи с руководством фонда, слышишь, Мэнваринг?
   Ифигиния тихонько отворила дверь. Здоровенный  коренастый  мужчина  с
перекошенным от гнева лицом угрожающе навис над столом Адама.  Сам  Адам
сидел спокойно, с выражением холодной брезгливости на лице.  Мужчины  не
заметили замерших в дверях кузин.
   - Я уже говорил вам, что это невозможно, - отвечал Адам.
   - А я настаиваю! - заорал незнакомец и с такой силой грохнул  толстым
кулаком по столу, что затряслись стоящие на нем  коробочка  с  воском  и
перья в стаканчике. - Я требую, чтобы мне позволили лично переговорить с
хозяевами! Меня не устраивает их ответ.
   Ифигиния услышала, как Амелия тихо испуганно вскрикнула.
   - Амелия? - дотронулась она  до  рукава  кузины.  -  С  тобой  все  в
порядке?
   Амелия не отвечала. Она стояла неподвижно, не сводя глаз  с  мужчины,
стучащего кулаком по столу Адама.
   - А я уже говорил вам, что хозяева фонда не  заинтересованы  в  вашем
участии, Додгсон. - Мэнваринг поднялся, челюсти его были стиснуты, как у
бульдога. - И я также объяснил вам почему.
   - Ложь! Все это ложь, придуманная какой-нибудь дрянью гувернанткой! -
взвыл Додгсон. - Ни на  секунду  не  поверю,  что  солидные  люди  могли
всерьез отнестись к выдумкам подобной особы!
   Амелия шагнула вперед. Плечики ее были гордо расправлены.
   - Нет, не выдумки. Вы грязный, порочный человек, Додгсон. И мы с вами
оба знаем это.
   Мужчина стремительно обернулся:
   - Кто вы, черт возьми, такая?!
   - Не узнаете? Я Амелия Фарлей. Когда-то я работала  гувернанткой,  но
теперь у меня совершенно иное положение.
   Додгсон ошеломленно выпучил глаза - он узнал Амелию. Разинув рот,  он
уставился на нее:
   - Ты... Так это ты донесла хозяевам на  меня?!  И  кто  мог  поверить
тебе?
   - Мисс Фарлей - одна из  хозяек  фонда,  -  с  мрачным  удовольствием
пояснил Адам.
   - Не понимаю... -  Додгсон  ошарашенно  поворачивал  лицо  с  тяжелой
бульдожьей челюстью от Адама к Амелии и обратно. - Но это невозможно...
   - Нет, Додгсон, - ровно ответил Адам. - Это более чем возможно. И  вы
никогда не станете нашим вкладчиком.
   -  Из-за  какой-то  клеветы...  смазливенькой  шлюшки?  -   взвизгнул
Додгсон. -