зная, как и где ласкать,  как  привести  в
трепет, как заставить сгорать от страсти.  Она  чуть  усилила  нажим,  и
теперь  пришел  его  черед  задыхаться  от   захлестнувшей   его   волны
наслаждения.
   - О Боже, любовь моя, как же хорошо, - хрипло  выдохнул  он.  -  Твои
ласки поистине волшебны!
   - Тебе спасибо, - смущенно пробормотала она. - Я всему  научилась  от
тебя.
   - Помни только одно, - выдохнул он,  чувствуя,  что  жажда  обладания
вот-вот захлестнет его с головой. - С другим у тебя так не получится.
   - Правда? А я-то думала, ночью все мужчины одинаковы.
   - Ерунда. Вранье. - Джонас  медленно  раздвинул  ей  ноги  в  поисках
горячего, влажного лона. - Верити, я не шучу. То, что  происходит  между
нами, ни с кем больше не повторится. А иначе почему, спрашивается, ты до
встречи со мной избегала мужчин?
   Он в темноте уловил ее улыбку.
   - Но ты ведь сам не раз давал мне понять, что во  всем  виноваты  мой
острый язычок и невыносимый характер. Кто еще, кроме тебя, смог  бы  это
вынести?
   Джонас усмехнулся:
   - Ну, это всего лишь одна из причин. Главное же в том, что  ты  ждала
именно меня и только потому оставалась одна. Поверь мне, это  так.  Тебе
повезло, что я решил не обращать внимания на  шипы  и  колючки,  раз  уж
захотел добраться до розы.
   - Джонас, ты слишком высокого мнения о себе.
   -  Мужчина  должен  гордиться  своими   завоеваниями.   А   укрощение
строптивой - чем не подвиг?
   В наши дни  не  много  найдется  способных  на  такое.  Секрет  этого
искусства безвозвратно утерян.
   - Неужели?
   - Угу.
   Он медленно заскользил вниз, наслаждаясь пьянящим ароматом ее тела по
мере продвижения к  цели.  Наконец  Джонас  устроился  между  ее  бедер,
приподнял ей ноги и положил их себе на плечи. Затем  осторожно  коснулся
пальцами лона и потянулся к нему губами.
   - О Джонас!
   Своими острыми ноготками она вонзилась ему в спину, в то время как он
припал  к  ее  влажной,  пряной  плоти.  Он  слышал   прерывистый   стон
наслаждения и упивался осознанием собственного опыта и умения.
   То, что под его  прикосновениями  Верити  из  независимой  и  упрямой
недотроги превращалась в соблазнительную колдунью, которой нужен был  он
и только он, всегда разжигало в нем первобытную страсть. Она трепетала в
его руках, и Джонас желал, чтобы этот миг длился вечно. Только  рядом  с
ней он ощущал себя по-настоящему мужчиной, она пробуждала в нем  никогда
прежде не изведанные чувства.
   Он еще глубже зарылся в нее, сходя с ума от аромата женской  страсти.
Верити конвульсивно царапала его; сегодня ночью она, кажется, собирается
оставить любовные отметины на его теле.
   Джонас еле сдерживался. О эти хриплые вскрики наслаждения! Он снова и
снова ласкал самые укромные уголочки ее плоти, пока узелок ее страсти не
превратился в тугой трепещущий бутон.
   Больше ждать Джонас не мог.  Почувствовав,  как  она  напряглась,  он
рванулся вверх. Верити же потянулась, прижалась  к  нему  и  обвила  его
ногами. Он, как слепой котенок, тыкался ей в лицо, наконец,  отыскав  ее
губы, впился со всей  страстностью,  на  которую  только  был  способен,
приходя в исступление оттого, что на губах его еще  сохранился  вкус  ее
страсти.
   - Обними меня! - хрипло выдохнул он. -  Обними  покрепче,  Верити.  -
Точно так он говорил ей, когда выпускал на  свободу  таинственную  силу,
позволяющую ему заглядывать в прошлое. Она была нужна ему и тогда, когда
его обступали тени минувшего, и  теперь,  когда  им  полностью  овладела
страсть.
   - Да, Джонас, да!
   Он медленно, с силой вошел в нее. Ему хотелось  еще  раз  ощутить  ее
упругую шелковистую плоть. И снова, в который  раз,  поразился  тому,  с
какой готовностью она  отвечает  на  его  ласки.  Под  его  настойчивым,
ощутимым нажимом влажные ножны стали горячими, затем  раскрылись,  и  он
проник глубоко внутрь, окруженный со всех сторон ее теплом.
   Оба они потеряли счет  времени,  и,  лишь  ощутив  судорожное  биение
девушки, Джонас бросился в бушующее море страсти.
   Пик наслаждения последовал сразу же. Из груди  его  вырвался  хриплый
крик триумфа и удовлетворения, и он в  изнеможении  рухнул  на  постель.
Испарина  выступила  у  него  на  лбу,  и  он   наслаждался   последними
мгновениями их близости.
   Он знал по опыту, что  если  помедлит  еще  минуту,  то  желание  его
вспыхнет с новой силой. Придется остановиться, если он сегодня еще хочет
поспать.
   - Я люблю тебя, Верити.
   - Я тоже тебя люблю, - прошептала она в ответ. Он на мгновение замер,
прислушался к себе, затем нехотя  повернулся  на  бок.  Обняв  Верити  и
придвинувшись к ней поближе, он совсем было успокоился  и  уже  засыпал,
уставший и умиротворенный, когда Верити вдруг сказала:
   - Думаю, - в темноте ее голос прозвучал слишком громко,  -  мне  пора
съездить куда-нибудь отдохнуть. Я, видимо, так и сделаю, пока вы с отцом
будете в Мехико.
   Усталость Джонаса как рукой сняло. Его охватила безудержная ярость, в
основе которой лежал страх - жуткий страх, что мучил его  последние  две
недели.
   Джонас не хотел себе в этом сознаваться, но его пугала сама  мысль  о
том, что он, вероятно,  больше  не  устраивает  Верити  как  любовник  и
компаньон.

Глава 2

   - "Отдохнуть"?! - Джонас подскочил на постели. - Что, черт побери, ты
имеешь в виду?
   Верити откинулась на подушки,  задумчиво  глядя  в  темноту.  Реакция
Джонаса испугала девушку.
   - Похоже, мне нужен отдых.  Ты  сам  говорил,  что  я  слишком  много
работаю, - спокойно добавила она. -  Ну  вот,  сейчас  для  этого  самое
время: середина зимы, бизнес идет  плохо.  По  вечерам  в  кафе  заходят
только посетители из минеральной здравницы да случайные туристы.  Закрой
я свое заведение на неделю, никто даже и не заметит, а на Гавайях в  это
время года, должно быть, чудно.
   - Значит, думаешь, всем все  равно,  если  ты  на  неделю  уедешь  за
солнцем и развлечениями на острова? - гневно спросил Джонас.  Он  грозно
склонился над Верити, обхватил ее голову руками. - Ну так я тебе  скажу:
мне вовсе не все равно, далеко не все равно. Не думай,  что  я  спокойно
позволю тебе прохаживаться в бикини перед стадом пляжных бездельников.
   Верити его заявление совсем не понравилось.
   - Значит, тебе можно "за солнцем и развлечениями" в  Мексику,  а  мне
нельзя?
   - Боже всемогущий! - воскликнул Джонас. - Ты прекрасно знаешь, что  я
еду в Мексику не в игрушки играть! И  нечего  представлять  мою  поездку
увеселительной прогулкой.
   - Я могла бы полететь с вами и подождать в Акапулько, пока вы с отцом
закончите все дела, - неожиданно предложила она.
   - Нет, это исключено.  Не  хочу,  чтобы  ты  ехала  в  Мексику.  Как,
по-твоему, я смогу сосредоточиться на деле, если поминутно буду  думать,
как ты  там,  в  Акапулько?  Выкинь  эту  идею  из  головы,  Верити.  Ты
останешься  здесь  -  мне  так  куда  спокойнее.  Но  если  ты  серьезно
подумываешь  об  отдыхе,  можно  поехать  куда-нибудь  вместе,  когда  я
вернусь. Так что решай  пока  куда.  Предоставляю  тебе  полную  свободу
выбора.
   - Разве я  могу  что-либо  планировать  заранее?  Ведь  неизвестно  в
точности, когда вы вернетесь.
   - Скорее всего приедем через неделю. Вряд ли мы дольше  провозимся  с
выкупом. Десять дней - максимум. Планируй наш отпуск недели через две  -
так надежнее. А еще лучше - через месяц. Черт возьми,  есть  же  у  тебя
хоть капля здравого смысла, - процедил Джонас сквозь зубы. Было заметно,
что он едва сдерживается.
   Верити обвила руками его шею и почувствовала, как он напрягся.
   - Ты ведь будешь беречь себя там, в Мексике? Обещаешь, Джонас?
   - Я всегда осторожен, Верити, но  мне  вовсе  не  хочется,  чтобы  ты
устраивала себе каникулы во время моей отлучки. Слышишь?
   - Слышу. - Она слегка привлекла его к  себе,  несмотря  на  некоторое
сопротивление, и изобразила обольстительную улыбку. - Я буду скучать  по
тебе, Джонас.
   Он поколебался мгновение, потом, видимо, успокоился  и,  подавшись  к
ней, заключил в объятия.
   - Мне тоже будет не хватать тебя, маленький деспот. Веди себя  хорошо
в мое отсутствие.
   - А ты все-таки будь осторожен, Джонас. И позаботься  об  отце  -  он
ведь уже не молод.
   - Твой старик еще даст сто очков вперед многим молодым. Годы у  него,
конечно, уже не те, но тем не менее он свое возьмет - ум у него стал еще
изворотливее. - Джонас наклонился и коснулся губами  губ  Верити.  -  Не
волнуйся, любовь моя. Я за ним присмотрю.
   -  И  за  собой  тоже.  Сейчас  не  так-то  просто   найти   хорошего
посудомойщика.
   - Как приятно, когда тебя ценят. Не торопись искать мне  замену  -  я
скоро вернусь.
   -  Договорились.  -  Ее  руки  скользнули  вниз,  к  его  мускулистым
ягодицам, девушка слегка сжала их.
   - Ты прямо ненасытная какая-то! - Он влажным и теплым ртом  поцеловал
ее в грудь.
   - Мне повезло, что ты всегда готов.
   - Везение тут ни при чем. - Он осторожно раздвинул ей ноги. -  Ладно,
к черту сон, - пробормотал он, целуя ее в шею. - Отосплюсь в самолете.

***

   Эмерсон выглянул в окно джипа и  на  прощание  махнул  дочери  рукой.
Верити, стоя в дверях своего  кафе,  замахала  ему  в  ответ  и  послала
воздушный поцелуй.
   - Похоже, прошлой ночью  ты  здорово  потрудился,  уговаривая  ее,  -
заметил Эмерсон. - Сегодня с самого утра она весела, как птичка. А  я-то
напоследок ждал бесконечных нотаций и жалоб на мужской шовинизм.
   Джонас повернул на дорогу  из  Секуенс-Спрингс.  Было  еще  темно,  и
сонный городок мирно дремал на берегу озера.
   - Вчера она совсем не веселилась. Слышал  бы  ты  ее,  Эмерсон.  Она,
видите ли, решила поехать  отдохнуть.  Одна,  без  меня!  Как  тебе  это
нравится? Она улетит на Гавайи, в то  время  как  мы  будем  в  Мексике.
Знаешь, я бы ее хорошенько отшлепал, если бы в тот самый момент, когда я
попытался это сделать, она не вцепилась мне  в  ногу  своими  коготками.
Стоит мне куда-нибудь  собраться,  как  Верити  уже  мечтает  удрать  на
острова.
   Эмерсон усмехнулся краешком рта,  задумчиво  глядя  на  дорогу  прямо
перед собой.
   - Ты отговорил ее?
   - Черт возьми,  конечно!  Сказал,  что,  если  она  и  впрямь  решила
отдохнуть, мы отправимся в путешествие вместе, когда я вернусь.  За  эту
неделю пусть решит, куда мы поедем, - это поможет ей отвлечься.
   - Я думаю, она права - ей действительно нужен отдых, - с расстановкой
промолвил Эмерсон. - В последнее время она сама не своя, ты заметил?
   Джонас ответил не сразу.
   - Да, заметил, - выдохнул он наконец, а сам подумал,  что  дорого  бы
дал за то, чтобы узнать, что она замышляет. Последнее время он частенько
заставал ее погруженной в раздумья, как будто она прислушивалась к себе,
решая, по-видимому, произвести в своей жизни кое-какие перемены.
   От этой мысли у  Джонаса  мурашки  пробежали  по  спине.  Было  такое
чувство, словно кто-то хочет отнять его  собственность.  Он  со  злостью
вцепился в руль. Верити собирается найти ему замену? Пусть  лучше  и  не
мечтает! Двадцать восемь лет ждала его - свой  первый  сексуальный  опыт
она приобрела в двадцать восемь, ее влекло к нему, как дельфина к  воде.
Неужели теперь она считает, что он ей не подходит  и  напрасно  она  так
долго ждала своего первого мужчину?!
   - Ты уверен, что отговорил ее ехать на Гавайи? - спросил Эмерсон.
   Джонас стиснул зубы, вспомнив, что прошлой ночью Верити так и не дала
ему твердого обещания.
   - Она не осмелится. В противном случае  ей  придется  дорого  за  это
заплатить.
   - Ах, до чего же удобен "мужской шовинизм"!  Неудивительно,  что  мы,
мужчины, так держимся за него, обретая обманчивое, но  приятное  чувство
уверенности, когда особенно в нем нуждаемся. - Эмерсон сухо рассмеялся.
   Джонас нащупал в  кармане  рубашки  золотую  сережку  Верити.  Он  не
расставался с этой вещицей с тех  самых  пор,  как  нашел  ее  ночью  на
пыльной мексиканской улочке.
   - Я черпаю уверенность  совсем  не  в  этом,  -  заметил  он.  Легкое
дрожание сережки отчасти успокоило его.
   - Ну что же, поскольку о  планах  моей  дочери  говорить  бесполезно,
давай поговорим о наших перспективах. Надо же как-то выручать Лехая.
   - Ты хочешь сказать, что у тебя есть план  его  спасения?  -  уточнил
Джонас, бросив на своего спутника удивленный взгляд.
   - Ого, да ты, верно, забыл, что  я  сочиняю  приключенческие  романы?
Конечно, есть, и не один! Да ты и сам наверняка  понимаешь,  что  нельзя
так вот просто передать деньги и ждать, пока они  выпустят  Лехая.  Надо
освободить его.
   - Что ж, давай обсудим, Эмерсон. Итак, что нам понадобится?
   - Прежде всего ты и твой верный нож. К счастью, мой мальчик,  у  тебя
много самых неожиданных талантов.

***

   На четвертый день после отъезда Джонаса и Эмерсона Верити направилась
с утра в бюро путешествий  Секуенс-Спрингс.  Вечером  того  же  дня  она
закрыла кафе раньше обычного, поскольку посетителей было слишком мало, и
направилась  в  минеральную  здравницу,  захватив  с   собой   несколько
туристических проспектов.
   Огромный зал минерального курорта, отделанный  в  европейском  стиле,
был почти пуст. Сверкал белый  и  голубой  кафель,  в  ваннах  булькало.
Верити  быстро  разделась  и  скользнула  в  горячую  воду  с   добавкой
ароматической  лекарственной  соли.  Пристроив  проспекты  па  кафельный
бортик, она с удовольствием принимала ванну,  одновременно  рассматривая
фотографии солнечных островов и тропических морей.
   Сегодня вечером она твердо решила не сидеть  всю  ночь  на  телефоне,
дожидаясь, когда Джонас соизволит ей позвонить.  Вряд  ли  он  объявится
сегодня, раз уж не удосужился сделать это за прошедшие четыре  дня.  Эти
дни показались Верити самыми долгими и томительными в ее жизни.
   Кроме  того,  ей  до  смерти  надоело  вновь  и  вновь   перечитывать
коротенький стишок, который она нашла приколотым к своей  подушке  в  то
самое утро, когда Джонас уехал.

   Жди меня, любовь моя,
   Пусть на дворе бушует вьюга,
   И пусть зима приходит к власти.
   В горячих снах моих, богиня,
   Вновь повстречаем мы друг друга,
   Противиться не в силах нашей страсти.
   Но если отдыхать уедешь без меня, подруга,
   Тебе клянусь, что с горя я напьюсь.

   "С горя я напьюсь". Верити поморщилась. Если Джонас думает, будто она
приняла эту песенку за  один  из  любовных  сонетов  эпохи  Возрождения,
которые, по  его  словам,  ему  доводилось  переводить,  то  он  глубоко
ошибается.  В  любом  случае  это  не  оправдывает  его  четырехдневного
молчания.
   - Верити! Наконец-то, я тебя обыскалась. Звонила тебе домой и в кафе,
но мне никто не ответил. И я поняла, что найду тебя только здесь.
   Верити подняла взгляд от фотографии с видом  белоснежного  курортного
домика на берегу залива:
   -  Привет,  Лаура.   Что   новенького?   Лаура   Гризвальд   радостно
ухмыльнулась:
   - Не могу утверждать наверняка, но, по-моему,  у  Джонаса  есть  шанс
получить работу по специальности.
   Верити отложила журнал:
   - Работу?
   - Я знала, что тебя  это  заинтересует.  -  Лаура  тряхнула  головой,
откинув со лба золотисто-каштановые кудри. Все в ней излучало бодрость и
здоровье. Она и ее муж Рик являлись владельцами минерального  курорта  и
были ходячей рекламой своего заведения. Лаура присела на краешек ванны и
продолжила:
   - Двое молодых людей - я решила, что они брат с сестрой, -  заглянули
сюда незадолго до твоего прихода. Сказали, что ищут Джонаса Куаррела. За
этим они и приехали в Секуенс-Спрингс.
   Верити быстро выпрямилась, натянувшись как струна. Последний раз  те,
кто интересовался Джонасом, чуть не убили его.
   - Они называли его по имени?
   -  Да.  Сказали,  что  им  нужен  профессионал.  Я,  конечно,   сразу
догадалась, что они проделали весь этот путь не для  того,  чтобы  найти
себе блестящего посудомойщика, и поэтому решила, что их  интересуют  его
научные изыскания. Думаю, что это интересно если не Джонасу,  так  тебе.
Насколько  я  помню,  ты  всегда  хотела  подыскать   для   него   более
интеллектуальную работу.
   - Если хочешь знать, он написал статью в исторический журнал,  и  она
появилась в печати две недели назад, - гордо объявила Верити.  -  Можешь
взять у меня журнальчик. Я заказала себе двадцать экземпляров.
   - Да что ты говоришь! - с наигранным изумлением воскликнула Лаура.  -
Помню, помню, ты  как-то  рассказывала.  Значит,  это  статья  об  эпохе
Возрождения?
   - Вот именно. Он там рассматривает современную технику  фехтования  в
сравнении с теми приемами, что  были  распространены  в  эпоху  позднего
Возрождения. - Не было нужды упоминать, что Джонас  знаком  с  предметом
своих исследований не понаслышке: доказательством  тому  служил  ужасный
шрам на его плече.
   Верити вспомнила, как долго она уговаривала его заняться  статьей.  В
конце концов он сдался, но чего ей это стоило! Дело в том, что  ей  было
больно наблюдать, как деградирует недюжинный разум, пока его  обладатель
моет тарелки в ресторане. Впрочем, Джонаса  это,  похоже,  нисколько  не
волновало.
   Когда по почте  пришло  уведомление,  что  редакция  журнала  приняла
статью, Верити показалось, что она радовалась куда сильнее, чем он  сам.
Конечно,  Джонас  был  когда-то  преподавателем  в  Винсент-колледже  и,
вероятно, публиковался и в более престижных журналах. И все же  один  из
номеров журнала "История Возрождения" она решила поместить в рамочку,  а
на остальных попросила Джонаса проставить автографы.
   - Кто эти люди и зачем им Джонас? - спросила Верити.
   - Я же сказала - брат с сестрой Уорвик, а зовут их Даг и Элисса.  Даг
- биржевой маклер, на вид ему лет  двадцать  девять  -  тридцать.  Очень
симпатичный. Такие обычно разъезжают на "БМВ" и  носят  шикарное  нижнее
белье. Элисса года на два моложе. Она просто лучится  какой-то  слащавой
доброжелательностью, все  время  улыбается,  так  что  от  ее  приторной
любезности тошно становится. У меня есть подозрение, что она  занимается
метафизикой.
   - Хочешь сказать, что она верит в  духовных  проводников,  магические
кристаллы и прочую ерунду?
   - По крайней мере так мне показалось. Даг в отличие от  нее  выглядит
вполне нормальным. По-моему, оплачивать услуги Джонаса будет именно он.
   - Интересно, что им нужно от Джонаса? Лаура пожала плечами.
   - Ты мне  как-то  говорила,  что,  прежде  чем  пуститься  на  поиски
приключений,  несколько  лет  тому  назад  твой  Джонас  был  признанным
знатоком предметов старины и музейных экспонатов. Может,  Уорвики  хотят
знать его мнение насчет каких-нибудь приобретений? Как думаешь,  Джонаса
это заинтересует?
   - Чего не знаю, того не знаю, но лично мне эта идея нравится. В конце
концов должен же Джонас когда-то начать применять свои знания и.., хм..,
опыт? - Верити никогда не говорила ни Лауре, ни кому-либо  другому,  что
талант Джонаса был из области сверхъестественного. - Я очень беспокоюсь,
что он растратит  жизнь  впустую.  Как  мой  отец,  -  добавила  Верити,
сокрушенно покачав головой.
   - Все ясно: желание  перевоспитать  Джонаса  стало  твоей  навязчивой
идеей. Хорошо еще, что он на тебя за  это  не  сердится,  -  усмехнулась
Лаура. Она прекрасно знала свою подругу.  -  Когда  Эмерсон  с  Джонасом
вернутся из своей поездки?
   - Со дня на день, - ответила  Верити  и  забарабанила  пальчиками  по
бортику, упорно не замечая немого вопроса в глазах Лауры.  Не  могла  же
она выложить ей, что Эмерсон с Джонасом поехали в  Мексику  выручать  из
беды  своего  старого  друга,  приобретшего   за   годы   жизни   весьма
сомнительную репутацию, которого теперь угораздило попасть в  заложники.
Такие друзья бросают тень на семью, поэтому Верити пришлось сказать, что
Джонас просто помогает Эмерсону в одном частном деле.
   - Я спрашиваю только потому, что Уорвики,  вероятно,  пробудут  здесь
недолго, - заметила Лаура с ноткой сомнения в голосе.
   - Если у них есть какие-то конкрет