перил крошечный предмет, лежавший на перилах за ее спиной. В солнечных лучах блеснула зловещая ухмылка черепа.
     - Кажется, любимая, мы можем себя поздравить, - спокойно объявил он. - Насколько я понимаю, мы оба только сейчас встретили легендарного Мементо Мори и даже дожили до того момента, когда можем без опасения рассказывать об этом.

Глава 31

     Они собрались в элегантной, желтой с зеленым и золотом, гостиной Джоан. Тобиас и Вейл прислонились к стене у окна. Лавиния сидела на диване, напротив хозяйки.
     - Мои соболезнования по поводу потери клиента, - сказал Вейл Тобиасу. - Предполагаю, что при создавшихся обстоятельствах вы не получите гонорара.
     Лицо Тобиаса было мрачнее тучи.
     - На беду, все именно так и есть. Нам будет недоставать этих денег, но я по крайней мере не лишился партнера.
     Лавиния притворилась, будто не слышит. Со вчерашнего дня Тобиас не упускал ни малейшей возможности напомнить о ее едва не состоявшейся встрече со смертью.
     - Но кое-что мне осталось непонятным, - призналась Джоан, передавая Лавинии чашку с чаем. - Расскажите о париках.
     - Мы так и не узнаем, где Пирс добыл тот светлый парик, в котором совершил убийство Фуллертона, - начала Лавиния. - Я с самого начала предупреждала Тобиаса, что это может оказаться делом весьма нелегким. Лично я склонна думать, что Пирс приобрел его в Париже. Он упомянул Эмелин и Присцилле, что именно там изучал парикмахерское искусство. Все, что мы знаем, - это что парик был на нем. Аспазия тоже это знала, потому что мы ей сказали. Вернувшись в Лондон, она немедленно заключила, что я помеха, без которой она вполне обойдется. Поэтому купила собственный светлый парик и отправилась в трущобы, чтобы нанять громилу, который меня запугает.
     - И постаралась, чтобы Милый Нед заметил ее волосы, в надежде, что, если его поймают, мы решим, будто его нанял Мементо Мори.
     - А что же произошло в лавке Суэйна? - поинтересовался Вейл.
     - Мне наконец удалось это распутать, но только вчера, когда я снова и снова просматривал его книгу записей. Я искал какую-либо отметку о продаже светлого парика, предполагая, что убийца должен был купить его перед тем, как появиться в замке Бомон. Но напал на две другие, чрезвычайно любопытные записи. Одна - относительно светлого парика, приобретенного через два дня после убийства.
     - А вторая? - не выдержала Джоан.
     - Черный парик был куплен в день приема, - мягко сообщил Тобиас. - Владелец лавки назвал его в своих записях "черным париком в египетском стиле".
     - И Тобиас понял, что Аспазия бывала в этой лавке, по крайней мере однажды, - торжествующе докончила Лавиния.
     Вейл вскинул брови:
     - И этого было достаточно, чтобы заподозрить ее в убийствах?
     - Но дело в том, что она купила свой парик Клеопатры у того единственного человека, который умер при загадочных обстоятельствах в процессе нашего расследования. Это и показалось мне не просто обычным совпадением.
     - Когда вы так понятно объясняете, я все вижу совсем в ином свете, - улыбнулся Вейл.
     - И продажа светлого парика два дня спустя приобрела совершенно иное значение, - продолжал Тобиас. - Как и желание Аспазии встретиться с Лавинией на кладбище. Я сам, хоть и с опозданием, вспомнил, что Пирс был левшой. Энтони и Доминик Худ это подтвердили. А если учесть, что пистолет, из которого предположительно застрелился Пирс, лежал в его правой руке, я был склонен предположить, что где-то поблизости скрывается еще один убийца.
     - Тобиас рассудил, что Аспазия - единственная связанная не только с событиями трехлетней давности, но и знавшая, что мы считаем парикмахера новым Мементо Мори, - вставила Лавиния.
     - А когда я добавил все это к одному странному факту, все детали головоломки встали на место.
     - Какому факту? - живо спросил Вейл.
     - Я никогда не мог понять, зачем убийца послал первое кольцо Аспазии. И считал, что он попросту желал бросить мне вызов. Убийца, казалось, был одержим стремлением подражать Элланду, и я думал, что он, вероятнее всего, винит меня за самоубийство последнего. Но при чем тут Аспазия? Она твердила, что все дело в ее отношениях с Закери, поскольку они были любовниками. Признаю, трудно ожидать логических умозаключений от убийцы, но ее доводы не казались мне достаточно вескими.
     - Верно, - кивнул Вейл. - Он был совершенно недвусмысленно нацелен на вас как на своего смертельного врага. К чему утруждаться, убивая любовницу брата, если только ему это не было выгодно?
     - У него была причина послать ей кольцо, - ответила Лавиния. - Это был его способ заверить, что он знает ее секреты и теперь может шантажировать сколько угодно.
     - Хорошо, - кивнула Джоан, - я понимаю, почему вы, Тобиас, спешно помчались вчера к Аспазии. Но, Лавиния, что вас заставило обыскивать ее дом?
     - Превосходный вопрос, - проворчал Тобиас, бросив мрачный взгляд на Лавинию. - И можете быть уверены, я сам его задавал.
     - Но не для того, чтобы спокойно выслушать ответ, - вставила Лавиния. - Клянусь, он вчера не дал мне ни минуты покоя. Испортил мне холодный ужин, которым я пыталась наслаждаться. В конце концов пришлось самым серьезным образом просить его покинуть мой дом и не возвращаться, пока его настроение не улучшится.
     - И все же? - не успокаивался Вейл. - Что вас побудило обыскать дом Аспазии?
     Последовало короткое молчание. Лавиния чувствовала на себе взгляды всех собравшихся, но неторопливо пригубила чай и отставила чашку.
     - Порыв, - призналась она.
     Лицо Тобиаса еще больше потемнело.
     - Вчера я увидела Аспазию на Оксфорд-стрит. Когда она вышла из экипажа, я заметила ее полусапожки и вспомнила, что сказал Милый Нед, когда я попросила описать женщину, которая его наняла. Среди всего прочего он упомянул, что на ней были лайковые полусапожки.
     - Дорогие и очень модные! - оживилась Джоан. - Ну разумеется! По словам Неда, платье женщины было старым, и вы рассудили, что обувь должна была подходить ко всему костюму, то есть иметь столь же плохое качество.
     - Не совсем. Мне вдруг пришло в голову, что убийца-мужчина, надевший некрасивое немодное платье, дабы скрыть свой пол, вряд ли стал бы тратиться на весьма недешевую лайковую обувь. Мало того, когда я видела его в ту ночь в замке, на нем были простые, крепкие кожаные башмаки. Именно такие носят горничные.
     - И в каких может бегать мужчина, если возникнет необходимость, - сухо добавил Тобиас.
     - Очень мудрое наблюдение, - похвалила Джоан.
     - Потом я заметила, что волосы Аспазии были уложены массой локонов и буколек, - продолжала Лавиния, - и припомнила, как Милый Нед упоминал также о светлом парике, причесанном самым простым образом, с пучком на затылке. До меня вдруг дошло, что такой фасон для парика, скрывающего настоящие волосы, мог выбрать только тот, кто был не слишком сведущ в парикмахерском искусстве.
     - Что ж, - одобрительно кивнула Джоан, - это объясняет ваш порыв заглянуть в ее дом по пути к себе. В конце концов, Аспазия, казалось, будет довольно долго занята покупками.
     Лавиния сделала жалобную гримаску:
     - На беду, она послала двух уличных мальчишек следить за мной. Когда они увидели, что я направляюсь к той улице, где она живет, немедленно побежали и предупредили ее об опасности. Она всегда заботилась о том, чтобы маленькие шпионы знали, где ее найти, и немедленно поспешила выяснить мои намерения. Увидела, как я беседую со стариком в парке, а потом исчезаю в переулке за ее жилищем.
     Тобиас сложил руки на груди.
     - Можно сказать, что на этом этапе и Аспазия действовала импульсивно. Сообразила, что, если Лавиния проберется в дом, это означает, что она сама отныне тоже попала в число подозреваемых. Вот и решила раз и навсегда избавиться от Лавинии и немедленно покинуть страну.
     - Поэтому и схватила первого попавшегося заложника и попыталась использовать его, чтобы убрать меня. Но дряхлый старик оказался профессиональным убийцей.
     - Но что делал Мементо Мори в парке перед ее домом? - удивилась Джоан.
     - Очевидно, ждал ее возвращения, - пояснил Тобиас, вынимая из кармана кольцо, которое нашел на перилах лестницы. - Думаю, он решил ее убить, а для этого сам выманил из дома экономку.
     - Сидел в засаде, поджидая добычу, - покачал головой Вейл. - Но первой показалась Лавиния.
     - И неимоверно усложнила ему дело, - процедил Тобиас. - Только он был не против внезапного изменения своих планов. Способность молниеносно разобраться в ситуации - наверняка одна из причин его профессионального успеха.
     - Как по-вашему, где он сейчас? - спросила Джоан.
     - Вне всякого сомнения, на пути к своему коттеджу у моря, - тихо выговорила Лавиния. - Подозреваю, что он вышел из добровольного заточения только с целью отомстить за гибель учеников.
     - По крайней мере хотел нас в этом убедить, - проворчал Тобиас. - Лично я на твоем месте, Лавиния, не поверил бы ни одному его слову.
     Лавиния резко вскинула голову:
     - Он старый человек, Тобиас. И безоружный, если не считать трости. Ты мог бы погнаться за ним и пристрелить. Почему же не сделал этого?
     Тобиас сцепил руки за спиной и рассеянно взглянул в окно.
     - Думаю, он позволил взять себя в заложники, потому что знал: ты находишься в доме, и Аспазия намеревается тебя убить. Вот и старался защитить тебя. Разделавшись с ней, он почти наверняка спас твою жизнь. И за это я в вечном долгу перед ним.
     Остальные молча переваривали это откровенное признание. Наконец Лавиния неловко откашлялась.
     - И это еще одна причина, почему я поддалась порыву обыскать дом Аспазии.
     Никто не произнес ни слова.
     - Я искала предлог связать ее с этими убийствами, - выпалила Лавиния. - Терпеть не могла эту женщину.

***

     Когда Тобиас на следующее утро прибыл к завтраку, на крыльце дома лежал конверт. Поежившись от дурного предчувствия, Тобиас подхватил письмо, быстро выпрямился и оглядел улицу. Никого, если не считать пожилого садовника, трудолюбиво подстригавшего на углу живую изгородь. Лицо его было полускрыто широкополой шляпой. Если он и заметил пристальное внимание Тобиаса, то не подал виду. Тобиас еще раз глянул на него и принялся рассматривать печать, оттиснутую на черном воске, улыбаясь про себя. Когда он снова поднял голову, садовник исчез.
     Тобиас открыл дверь и ступил в переднюю.
     - А, вот и вы, мистер Марч! - воскликнула миссис Чилтон, вытирая руки о передник. - Мне тут показалось, что я слышу шаги на крыльце. Вы как раз вовремя. Сейчас подаю завтрак.
     - Знаю. Мое появление, несомненно, стало для вас огромным сюрпризом, не так ли?
     Экономка закатила глаза и подтолкнула его к утренней столовой. Тобиас вошел в комнату, не выпуская из рук конверта. Эмелин и Лавиния уже сидели за столом, залитым солнечным светом.
     - Доброе утро, сэр, - жизнерадостно приветствовала Эмелин. - Что это у вас?
     - Письмо, которое я нашел на вашем крыльце.
     Лавиния опустила газету и с любопытством уставилась на конверт.
     - На крыльце, говоришь? Интересно, от кого это?
     - Почему бы не вскрыть его и не узнать тайну?
     Тобиас выдвинул стул и отдал конверт Лавинии. Она тихо вскрикнула, увидев крошечный череп, отпечатавшийся на черном воске.
     - Это Мементо Мори! - сообщила она Эмелин, развертывая письмо. - Хотела бы я знать, откуда... - Она осеклась при виде спланировавшего на стол банковского чека. - Господи милостивый! Тысяча фунтов!
     - Прочти письмо! - потребовала Эмелин, умирая от волнения. - Скорее, я просто не выдержу напряжения!
     Тобиас налил себе кофе.
     - Что-то подсказывает мне, что мы только сейчас получили гонорар за дело Мементо Мори.
     Лавиния начала читать письмо, написанное изящным, разборчивым почерком человека образованного.

     "Дорогие миссис Лейк и мистер Марч!
     Надеюсь, этот чек покроет сумму гонорара и расходы, связанные с последним вашим делом. Прошу прощения за причиненные затруднения и опасность, которой вы оба подвергались.
     Понимаю, что у вас остались кое-какие вопросы, и попытаюсь на них ответить. Это самое малое, что я могу сделать в данных обстоятельствах.
     Вы, разумеется, недоумеваете, почему я ничего не предпринял относительно Аспазии Грей три года назад. Печально, но я так и не заподозрил ее в убийствах. Мало того, согласился с вердиктом о самоубийстве, отчасти потому, что знал ваше мнение по этому поводу и был склонен доверять вашему суждению.
     Но были еще две причины, почему я поверил, будто Закери собственноручно поднес пистолет к виску. Во-первых, я очень хорошо его знал, поскольку растил с восьми лет, и понимал, что он обладает романтическим, склонным к мелодраматическим поступкам характером, свойственным именно тем людям, которые могут лишить себя жизни.
     Во-вторых, - и я надеюсь, что вы простите меня, миссис Лейк, - в то время мне и в голову не приходило, что леди способна тоже заняться той профессией, которой я обучал своих учеников, не говоря уже о том, чтобы застать одного из них врасплох. Разумеется, я не ведал о партнерстве миссис Грей и Закери.
     Год назад другой мой ученик собирался начать карьеру, для которой был подготовлен. Он с детства обожествлял брата и стремился всеми силами доказать, что так же смел, дерзок и профессионален, как Закери.
     Вскоре после приезда в Лондон он отправился в прежний дом Закери и нашел письмо в потайном, скрытом в стене сейфе. Я много раз подчеркивал настоятельную необходимость иметь два сейфа. Всякий, кто проводит обыск, скорее всего удовлетворится, найдя один тайник".

     - Одна из моих ошибок трехлетней давности, - буркнул Тобиас, намазывая смородиновый джем на кусочек тоста. - Я нашел первый сейф, потому что на него показала Аспазия. Но очевидно, даже она не знала о втором сейфе.

     "В своем письме к Пирсу Закери ясно дал понять, что сделал Аспазию Грей не только своей любовницей, но и партнером по преступлениям. Но хотя он был страстно влюблен в нее, моя наука не прошла даром. Слишком хорошо он усвоил мои наставления и поэтому, опасаясь предательства, написал письмо, в котором обличил ее. Вне всякого сомнения, он намеревался послать его властям, если бы заподозрил ее в измене. Но Закери тянул слишком долго и, кроме того, ничего не знал о замыслах Аспазии.
     Найдя письмо во втором сейфе, Пирс тоже не увидел в нем ничего особенного, кроме возможности пополнить свой кошелек, и когда миссис Грей вернулась в Лондон, решил ее шантажировать.
     Он также послал мне записку, уведомив о своем открытии. К сожалению, в то время я путешествовал, и письмо не застало меня дома. Когда же я получил его, сразу осознал всю опасность, грозившую Пирсу, и сделал все, чтобы вернуться немедленно. Но, как вам известно, опоздал. Пирс уже был мертв.
     Я прибыл в его дом вскоре после того, как вы, мистер Марч, и ваши юные друзья проникли туда через черный ход и нашли тело. Я наблюдал за вами и, когда вы вышли, сразу понял, что худшие мои опасения подтвердились.
     После гибели обоих моих учеников, так или иначе связанных с миссис Грей, у меня больше не осталось сомнений в личности их убийцы. Вчера днем я отправился повидаться с ней. Остальное вы знаете.
     С сожалением признаюсь в том, что и Закери, и Пирс не слишком хорошо подходили для моего дела. Закери чересчур увлекся темными страстями, вкус к которым приобрел в процессе охоты, и поэтому забыл о настоятельной необходимости выбирать только те жертвы, которые заслуживают постигшей их кары.
     Пирс же с самого начала интересовался лишь финансовой стороной бизнеса, и, хотя я счастлив заметить, что первоначально выбор его мишеней более совпадал с требованиями фирмы, боюсь, что со временем и он тоже отрекся бы от высоких целей, для которых его готовили.
     Но невзирая на трагический исход, оба молодых человека были моими учениками, и я считал своим долгом отомстить за них. Этот долг я выполнил.
     Больше мне нечего сказать. Я снова уйду в неизвестность и больше не стану вас тревожить.
     Да, и еще одно: миссис Лейк, я заехал в лавку травницы на Рен-стрит, как вы и предлагали, и получил прекрасное снадобье. Теперь я совершенно точно рассчитываю пережить своего доктора. Может, у меня останется время для новых грез.
     Искренне ваш, М.".

     - Ну и ну...
     Лавиния медленно сложила письмо.
     - Скорее всего больше мы ничего не услышим о Мементо Мори. Однако он связал не все свободные концы. Мы никогда не сумеем доказать, что леди Ферринг и ее подруги, миссис Стокард и леди Хаксфорд, были в числе клиенток Пирса, но не могу сказать, что я очень об этом жалею. Нельзя не восхищаться силой их воли и решимостью добиться справедливости своим собственным способом, поскольку общество им в этом отказывало.
     - Имена клиентов Пирса - не единственный мучивший меня вопрос, на который Мементо Мори отказался ответить, - возразил Тобиас, набивая рот яичницей. - У меня еще два.
     - Какие именно? - полюбопытствовала Эмелин.
     - Прежде всего хотелось бы узнать, действительно ли он ушел на покой или просто сочинил трогательную сказку, чтобы мы его не искали.
     Эмелин даже передернулась.
     - Остается только надеяться, что он больше не предлагает свои услуги клиентам.
     Лавиния нахмурилась:
     - А второй вопрос?
     Тобиас проглотил яичницу и потянулся за кофейником.
     - Матушка Мод утверждает, будто продала ему двух учеников, но кто сказал, что у него не было других? Мне бы очень хотелось узнать, кого еще он обучал.

Глава 32

     Три дня спустя они шли по парку, направляясь к заросшему буйной зеленью уголку, который Тобиас сделал их укромным убежищем. Добравшись до старых руин в готическом стиле, они расстелили на траве одеяло, распаковали припасы, заботливо уложенные миссис Чилтон в корзинку. Солнечные лучи, проникавшие сквозь густую листву, пятнами ложились на землю.
     Тобиас с голодным видом разглядывал аппетитный пирог, банку с пикулями, холодного цыпленка, сваренные вкрутую яйца, хлеб и сыр. К еде прилагалась бутылка кларета.
     - Миссис Чилтон превзошла себя, - объявил он, открывая бутылку.
     - Как всегда, когда речь идет о тебе, - пробормотала Лавиния и, вынув обернутый в бумагу и перевязанный бечевкой сверток, вручила ему:
     - Это тебе. Чтобы отпраздновать окончание дела Мементо Мори.
     Тобиас ошеломленно уставился на сверток, и Лавиния поняла, что хотя он несколько раз делал ей подарки, это первый, который она приготовила для него.
     - Спасибо, - выдохнул он и, взяв у нее сверток, развернул так осторожно, так бережно, что она невольно пожалела, почему не нашла для него что-то куда более дорогое и драгоценное.
     Но когда Тобиас сорвал бечевку и бумагу и поднял лампу, удовольствие в его глазах подсказало, что она сделала верный выбор.
     Он долго рассматривал тщательно проработанный рельеф.
     - Александр, разрубающий гордиев узел.
     - Я сразу вспомнила о тебе, когда увидела ее в витрине.
     Тобиас опустил лампу и взглянул на Лавинию.
     - Я всегда буду хранить ее как самое драгоценное сокровище, родная моя.
     - Я рада, что тебе понравилось.
     Он налил кларет в два бокала и протянул ей один. Лавиния разрезала пирог и разложила на тарелках вместе с пикулями, цыпленком и яйцами.
     Они ели и говорили одновременно. Когда обед закончился, Тобиас откинулся на локтях, поднял вверх колено и покачал головой.
     - Похоже, в последнее время любовь так и носится в воздухе, - начал он немного чересчур вкрадчиво. - Энтони дал ясно понять, что вскоре он и Эмелин объявят о помолвке.
     - Это было неизбежно. Они созданы друг для друга.
     Тобиас откашлялся.
     - Совершенно очевидно также, что Доминик и Присцилла увлечены друг другом.
     - Так оно и есть, - пробормотала Лавиния. - Мать Присциллы на седьмом небе. Доминик ее очаровал.
     - Да, конечно... я понимаю, что замужество содержит в себе немалую долю риска для женщины...
     - Угу...
     Тобиас поколебался.
     - И ты тоже так считаешь?
     Тарелка, которую укладывала в корзи