знь помешала Лавиния, предостерегающе вцепившаяся ему в локоть. Поэтому он, хоть и с неохотой, отказался от своего замысла. Кроме того, она права. Возни и крови слишком много, а час уже поздний.
     - Вы очень добры, что высказали свое профессиональное мнение, мистер Пирс, - кивнула Лавиния, улыбаясь самой лучезарной, самой заученной из своих улыбок. - Я подумаю над вашим предложением.
     - Позвольте дать вам карточку.
     Пирс выхватил из кармана брюк прямоугольничек белого картона и торжественно вручил Лавинии.
     - Пожалуйста, пошлите записку по этому адресу, когда будете готовы подняться на более высокий уровень элегантности и стиля. Буду счастлив включить вас в свой список клиентов.
     - Спасибо.
     Лавиния взяла карточку и кивнула мисс Ричарде и мисс Гилуэй.
     - Спокойной ночи, и желаю вам благополучного путешествия домой.
     Ей ответил нестройный хор. Пирс ретировался в спальню. Компаньонки отправились к себе: у них была одна комната на двоих Тобиас и Лавиния пошли по коридору.
     - Почему вы так угрюмы, сэр? - осведомилась Лавиния, открывая дверь спальни и поворачиваясь к Тобиасу. - Клянусь, вы напоминаете мне грозовое небо.
     Тобиас оглядел теперь уже пустой коридор, продолжая думать о только что состоявшемся разговоре.
     - Твой вопрос насчет светлого парика был весьма своевременным и открывает некоторые интересные возможности.
     - Благодарю, - обрадовалась Лавиния, не давая себе труда скрыть, как счастлива этим незамысловатым комплиментом. - Разумеется, если светлые парики настолько немодны, вполне резонно, что убийца вряд ли приобрел именно такой, который запомнили бы все окружающие. Следовательно, вполне можно предположить, что убийца действительно женщина с желтыми, как солома, волосами.
     - Наоборот, я сделал бы совершенно противоположный вывод.
     - Прости, не поняла...
     - Давай рассуждать, Лавиния. Главной отличительной особенностью убийцы можно считать эти желтые волосы да еще чересчур большой чепец. Ведь именно эти две вещи и произвели на тебч сильнейшее впечатление, когда ты увидела горничную в коридоре, верно?
     - Да, но... - Лавиния внезапно осеклась и тихо ахнула. - Понимаю. Убийца постарался, чтобы возможные свидетели запомнили его именно по этим приметам.
     Тобиас кивнул:
     - Главный талант Мементо Мори заключался в том, чтобы сбить следствие с верного пути. Если его последователь пошел той же дорогой, наверняка изберет именно эту тактику. Поэтому разумнее всего считать, что это был парик. И я уверен также, что под женским платьем скрывался мужчина.
     - Вот это совершенно необязательно, - нерешительно протянула Лавиния. - Но я согласна с тобой насчет парика.
     - Во всяком случае, нам есть с чего начать, - объявил он, опершись о косяк. - Если светлые парики вышли из моды, значит, в лавках их нелегко отыскать. В Лондоне не так много изготовителей париков. Мы сумеем довольно быстро найти того, кто продал фальшивые светлые волосы.
     - Вот тут ты ошибаешься. Верно, что любой изготовитель или продавец париков, продавший изделие столь немодного оттенка, сумеет припомнить покупателя. Но вот найти лавку... Видишь ли, парик могли приобрести не в Лондоне. Очень много светских дам и джентльменов заказывают парики в Париже. Не забывай также, что его могли украсть в театре или из актерского сундука. Поиски изготовителя париков, который работал на убийцу, вполне вероятно, окажутся пустой тратой времени.
     - Тем не менее это улика, одна из немногих, которые у нас есть.
     Она не стала оспаривать это утверждение, только задумчиво свела брови.
     - Тобиас, что заставляет тебя считать, будто убийца - мужчина? Лишь та причина, что он носит парик? По-моему, не стоит так уж на это полагаться. Мы можем жестоко ошибиться, если откинем вероятность того, что с Фул-лертоном была женщина.
     - Есть и еще кое-что, помимо парика.
     - Тебе трудно представить, что женщина способна быть профессиональным убийцей?
     - Не совсем. Все дело в кольце. Именно оно и убеждает меня, что мы охотимся за мужчиной, - тихо объяснил он. - Слишком уж все это напоминает о Закери Элланде. Словно кто-то намеренно ему подражает.
     - Но ведь и женщина может ему подражать.
     Тобиас покачал головой, не зная, как объяснить внутреннюю логику своих мысленных построений.
     - Мне кажется более естественным, что именно мужчина решил потягаться с другим мужчиной и, возможно, превзойти его.
     - Ах да, - сосредоточенно кивнула она. - Я давно заметила, что в мужчинах чрезвычайно силен дух соревнования. Они так любят скачки, матчи боксеров и пари, верно?
     Тобиас поднял брови:
     - Только не говори, что в женщинах отсутствует инстинкт соперничества. Я сам наблюдал настоящие сражения, разгорающиеся в бальных залах светского общества во время сезона. Ни для кого не секрет, что мамаши, одержимые желанием выгодно выдать дочку замуж, способны на самые замысловатые интриги, а их стратегические планы вполне достойны зависти самого Веллингтона.
     К его удивлению, Лавиния не улыбнулась и только хмуро наклонила голову, словно признавая его правоту.
     - Нужно заметить, что удачный брак действительно требует чрезвычайного внимания и трезвого расчета. В конце концов речь идет о будущем не только женщины, но и ее детей, - заметила она.
     - Ха! Я не думал об этом в столь мелодраматических терминах.
     - По моему опыту, мужчины редко думают о женитьбе в столь мелодраматических терминах.
     Тобиас нахмурился, предположив по ее тону, что упустил что-то, но прежде чем успел потребовать объяснений, Лавиния зевнула под прикрытием ладони.
     - Пожалуй, сегодня меня не хватит ни на что серьезное. Предлагаю перенести дискуссию на завтра. До города шесть часов езды, и у нас будет время поговорить.
     - Не напоминай мне, - буркнул Тобиас.
     - Спокойной ночи.
     - Только один вопрос перед уходом.
     - Да?
     - Что, среди парикмахеров вошло в моду расстегивать сорочку перед респектабельными дамами?
     Лавиния хмыкнула:
     - Парикмахеры - тоже художники, сэр, и вправе устанавливать собственную моду.
     - Ха!
     Лавиния отступила и попыталась закрыть дверь. Глаза весело блеснули в полумраке.
     - Не стоит тревожиться за деликатность чувств мисс Ричарде и мисс Гилуэй. Хотя вид мистера Пирса в дезабилье, вне всякого сомнения, одно из самых волнующих зрелищ в их достаточно скучной жизни, должна сказать, что вами они восхищались не меньше.
     Сообразив, что она многозначительно смотрит на его грудь, он удивленно пробормотал:
     - Какого дьявола?!
     Ответ он получил, когда опустил глаза и увидел, что верхние пуговицы сорочки расстегнуты: должно быть, это произошло за те минуты, что они с Лавинией провели вместе до того, как падение Фуллертона самым роковым образом прервало их любовное свидание.
     - Ад и проклятие! - прошипел Тобиас.
     - Думаю, ты и мистер Пирс подарили дамам столько впечатлений, что они еще несколько месяцев ни о чем другом говорить не смогут, - усмехнулась она и очень мягко закрыла дверь перед его носом. Тобиас выпрямился и направился к лестнице, размышляя о том, сколько неприятностей принес им этот домашний прием. А ведь сначала все виделось в радужном свете! Но, на деле наперекосяк пошло все, что только могло пойти наперекосяк. Даже левая нога, которая благодаря теплой солнечной погоде совсем не беспокоила последние недели, начала побаливать по причине бесконечных хождений вверх и вниз по лестнице.
     Ему не удалось осуществить единственное, чего он ждал с такой надеждой, таким энтузиазмом: целую ночь любви с Лавинией в уютной постели.
     Мало того, он даже не мог вернуться в свою спальню. Сначала следовало кое-что сделать.
     Тобиас спустился вниз. Оказалось, что на его этаже все тихо. Гости разошлись по комнатам, и дом снова погрузился в сонный покой.
     Дорогу к спальне Аспазии освещали настенные канделябры. Тобиас остановился у двери, поколебался немного, но все же постучал. Аспазия открыла сразу, словно ждала его. Зеленый атлас халата блестящими волнами лежал у ног, в глазах светилась тревога. Полные губы были напряженно сжаты.
     - Ну?! - прошептала она.
     Он смотрел на нее, каким-то уголком сознания понимая, что она, вероятно, самая прекрасная из встреченных им женщин. Неожиданно свинцовая усталость навалилась на него, та самая усталость, которую не прогонишь несколькими часами сна. Она будет преследовать его, пока последние тени прошлого не рассеются.
     Тобиас рассеянно потер затылок.
     - Твои предположения оказались верными. Кому-то, похоже, не дает покоя слава Мементо Мори. Кем бы он ни был, сегодня он посетил нас.
     Аспазия судорожно сжала края ворота халата.
     - Фуллертон?!
     - Да. Я нашел в спальне кольцо.
     Она на мгновение зажмурилась, а когда снова открыла глаза, в них застыл страх, который даже она, с ее светским опытом и умением скрывать свои чувства, не смогла спрятать.
     - Он специально обставил это убийство со всей возможной театральностью, чтобы известить тебя о своем возвращении? - вырвалось у нее. - Видимо, знал, что ты сегодня будешь здесь. Хотел известить тебя, что он снова вышел на охоту.
     Тобиас раздраженно передернул плечами:
     - Не говори так. Элланд не встал из могилы!
     - Разумеется, и я это понимаю, - вздохнула она. - Мне не стоило говорить так необдуманно. Прости. Меня трясет как в ознобе, и нервы ужасно разгулялись с той самой минуты, как экономка принесла мне коробочку с кольцом. Боюсь, все случившееся совершенно выбило меня из колеи.
     Ему не следовало бы кричать на нее. Эта умная, сильная женщина много перенесла три года назад из-за Элланда, и теперь, похоже, все повторяется. Да и ему нелегко.
     - Кто-то сделал все, чтобы мы убедились в появлении нового Мементо Мори, - спокойно констатировал он. - Прекрасно, послание передано и прочитано. Я доберусь до него, как добрался до Закери.
     Аспазия робко улыбнулась дрожащими губами.
     - Спасибо, Тобиас. Я знала, что могу положиться на тебя. Жаль только, что не поняла этого три года назад, когда позволила обаянию Закери себя ослепить.
     Тобиас решил, что не желает больше слышать подобных признаний, и поспешно отступил от двери.
     - Постарайся отдохнуть, Аспазия. Я должен выезжать завтра утром, так что увидимся в Лондоне.
     - Но почему ты покидаешь меня?
     Не было необходимости объяснять, что Лавиния умудрилась разозлись хозяина и их обоих с позором изгнали из дома. Нужно высоко держать марку "Лейк и Марч".
     - Я сделал здесь все, что мог, - холодно объяснил он, - и теперь должен вернуться в город, чтобы продолжать расследование. Время не ждет.
     - Да, конечно. - Она поколебалась, не делая попытки закрыть дверь. - Тобиас, я сказала то, что думала. Как глупо, что три года назад я не поняла всю глубину разницы между тобой и Закери. Но теперь я стала гораздо мудрее и за то время, что мы жили в разлуке, многое узнала. Вижу, и у тебя есть свои сожаления о том, что случилось в прошлом. Не хочешь зайти и немного поговорить?
     Приглашение не могло быть откровеннее, даже запечатлей она его на бумаге. Аспазия недвусмысленно приглашала его в постель.
     - Не думаю, что это хорошая идея, - пробормотал он. - Уже глубокая ночь, а завтра рано вставать. Прощай, Аспазия.
     Она грустно улыбнулась.
     - Да, разумеется, я понимаю. И счастлива, что ты нашел ту, которая тебе небезразлична, Тобиас.
     Он отошел. Дверь тихо закрылась за его спиной.
     У подножия лестницы Тобиас помедлил. Самым разумным будет продолжать путь к своей комнате. Если он не сможет заснуть, проведет в сборах время до рассвета.
     Он еще немного постоял у лестницы. Вокруг ни души. Не слышно ничьих шагов. Очевидно, насильственная смерть лишила гостей охоты к ночным играм.
     После недолгих размышлений он передумал и послал разумные намерения ко всем чертям. Поэтому поднялся на этаж Лавинии и зашагал к ее двери. Он постучит очень-очень тихо. Если она не ответит, значит, вероятнее всего, заснула. И тогда он поступит как настоящий джентльмен, вернувшись к себе.
     Тобиас едва слышно стукнул в дверь, которая немедленно отворилась на несколько дюймов. Лавиния улыбалась в узкую щель. Она уже успела переодеться в длинную белую ночную сорочку. Тонкие кружева пенились у горла.
     Кровь Тобиаса мигом загорелась.
     - Мне вдруг пришло в голову, - прошептал он, ступив через порог, - что ночь все-таки не должна пройти даром.
     - Превосходная мысль.
     Она закрыла дверь и повернулась к нему. Тобиас заметил, что Лавиния распустила волосы и тонкие прядки образовали огненный нимб вокруг ее умного, интригующего лица. Глаза казались озерами чувственной тайны. Она улыбнулась медленной, загадочной улыбкой, отчего у него внутри все сжалось.
     Он схватил ее в объятия. Когда их губы встретились, пламя страсти вспыхнуло с новой силой. Как всегда, когда он держал ее вот так.
     Она предназначена для него.
     С ней ему не приходилось ни в чем себя ограничивать. Он даже мог рискнуть настолько, чтобы позволить Лавинии подойти совсем близко к тому уголку своей души, который он тщательно скрывал от посторонних всю свою жизнь.
     Он подхватил ее и понес к узкой кровати. Опустил на одеяла и помедлил ровно столько, чтобы сорвать с себя одежду.
     И тогда она улыбнулась и протянула ему руки.
     Его собственный личный месмерист, подумал он. Единственная, кто может ввести его в транс.
     - Лавиния...
     Тобиас устроился между ее мягкими теплыми бедрами, сжал запястья и поднял ее руки над головой. Почти болезненная потребность терзала его.
     Он нагнул голову и прошептал:
     - Иногда я так сильно хочу тебя, что удивительно, как это желание не испепелит меня.
     - О, Тобиас, неужели не понимаешь? Когда сгораешь ты, сгораю я.
     Тобиас зажмурился, выпустил ее запястье, поднял подол длинной сорочки и провел ладонью по шелковистой коже внутренней поверхности бедер, а когда достиг цели, нашел ее горячей и уже влажной. Запах ее тела пьянил, кружил голову.
     Он коснулся ее. Лавиния затаила дыхание и чуть подалась вперед. Ее свободная рука стиснула его голое плечо: пальцы впивались в кожу. Она нетерпеливо попыталась вырвать вторую руку, но Тобиас настойчиво продолжал прижимать ее к подушке.
     - Рано, - пробормотал он, почти не отнимая губ от ее груди. - Сначала скажи, как ты хочешь, чтобы я тебя ласкал.
     - Ты ласкаешь меня именно так, как мне хочется. Ты, кажется, всегда знаешь, что нравится мне больше всего.
     Он скользнул кончиками пальцев чуть выше, прижав крохотную набухающую горошинку.
     - Может, вот так будет еще лучше?
     Лавиния застонала и приподняла бедра.
     - О да... чудесно...
     - А как насчет этого?
     Он проник в нее пальцем и нажал сильнее.
     - Тобиас.
     - Насколько я понял, это еще лучше.
     - Да, - выдохнула Лавиния, надавливая на его ладонь. - Лучше... чем идеально...
     Он попытался отнять палец. Крохотные мышцы судорожно сжались.
     - Нет, - едва не заплакала она. - Коснись меня снова... вот так...
     - Скажи точно, чего ты хочешь.
     Она зарылась пальцами в его волосы и притянула его голову к своей груди.
     - Ты знаешь, чего я хочу. Ты единственный, кто знает. Коснись меня, Тобиас.
     У него шла кругом голова.
     - Всегда готов услужить леди.
     Он накрыл губами ее сосок и одновременно проник пальцем еще глубже, лаская внутренние стенки ее тесного грота.
     Лавиния что-то несвязно пробормотала, извиваясь под ним, и снова попыталась освободить руку. Ах, как она сильна... гораздо сильнее, чем кажется.
     - Нет, - прошептал он, - я хочу, чтобы ты разлетелась на миллион звезд в моих руках.
     - Тобиас.
     Еще глубже. Еще настойчивее.
     Она тихо вскрикнула.
     Глаза закрылись.
     Он ласкал ее, пока она не обезумела, и только тогда отпустил ее запястье. Она с силой прижала его к себе и обвила ногами поясницу.
     Он овладел ею.
     Она снова вскрикнула, содрогаясь в конвульсиях, и только тогда он излился в нее, сотрясаемый невидимым штормом.
     Они вместе ринулись в водоворот.
     Долгое время спустя он очнулся от тяжелого, сладостного сна, последовавшего за бурей страсти. Кровать была в самом деле слишком узка для двоих, но Тобиас и не думал жаловаться.
     Пряный, густой запах плотской любви ощущался в воздухе, и Тобиас знал, что в его представлении он всегда будет связан с ней.
     Она расслабленно лежала на нем. Голова покоилась на его плече, волосы рассыпались по груди. Сорочка сбилась, обмотавшись вокруг талии. Свеча почти догорела, но в тусклом свете все же были различимы округлые контуры ее голых бедер.
     Он провел ладонью по ее спине, до самых мягких изгибов ягодиц.
     - Спишь? - едва слышно спросил он.
     - Нет, - пробормотала она.
     - Я люблю тебя. Что бы еще ни случилось, никогда этого не забывай.
     Лавиния пошевелилась, подняла голову и нежно поцеловала его в губы.
     - Я тоже люблю тебя, Тобиас. Что бы еще ни случилось, никогда этого не забывай.
     Он пригладил ее разметавшиеся волосы.
     - Никогда, милая.
     И подумал, что они только сейчас произнесли обеты, связавшие их навеки.
     Ему ужасно не хотелось покидать теплую постель, но он неохотно привстал.
     - Пожалуй, нужно возвращаться к себе.
     - Ты действительно хочешь проспать весь жалкий остаток этой ночи? - осведомилась она.
     Он ощутил, как плоть его дрогнула и снова затвердела.
     - Я только сейчас сообразил, что до города ехать долго, - засмеялся он, целуя ее шею. - У нас еще будет время отдохнуть.

Глава 8

     Миниатюрный вулкан взорвался с пронзительным шипением выходящего пара. Из недр крошечной горы послышался треск. Из кратера посыпались искры.
     Публика восхищенно загомонила. Лектор, жилистый, тощий гномик, именующий себя Хорасом Керком, выступил вперед, слегка поклонился и, выпрямившись, наградил собравшихся сияющей улыбкой.
     - И на этом кончается моя лекция о природе раскаленных паров, - объявил он. - Мой следующий доклад будет касаться принципов электрической энергии.
     Взрыв аплодисментов раскатился по залу. Эмелин, сидевшая во втором ряду, между Энтони и Присциллой, с энтузиазмом хлопала в ладоши. Присцилла едва сдерживала волнение, взирая на карлика с таким обожанием, словно перед ней стоял неотразимо романтический поэт.
     - Разве это не самый поразительный эксперимент, который мы когда-либо наблюдали? - прошептала она Эмелин. - Клянусь, лекции мистера Керка открыли мне новый мир.
     - Очень интересно, - согласилась Эмелин. Про себя она давно решила, что куда сильнее интересуется антиквариатом и древностями, чем чудесами химии и электричества, но приходилось признать, что сегодняшний опыт был весьма волнующим.
     - Должна сказать, что когда ты предложила купить абонемент на посещение научных лекций мистера Керка, я побоялась, что они окажутся скучными. Какое счастье, что я ошиблась, верно, Энтони?
     - Разумеется, - чистосердечно согласился тот. - Превосходная идея, Присцилла. - И, заметив небольшую тетрадь, лежавшую на коленях девушки, добавил:
     - Вижу, ты успела сделать конспект сегодняшней лекции.
     Присцилла прижала тетрадь к груди и одарила профессора Керка еще одним обожающим взглядом.
     - Я так много почерпнула из этих лекций! Хорошо бы убедить маму позволить мне приобрести некоторые приборы и оборудование. Я все отдала бы за возможность устроить настоящую лабораторию, где могла бы проводить опыты. Но она и слышать ничего не желает.
     Эмелин ничуть не удивилась. Можно только представить ужас леди Уортем при мысли о том, что ее дочь возится в какой-то лаборатории!
     Леди Уортем весьма серьезно относилась к материнским обязанностям. Заветным ее желанием было видеть дочь замужем за респектабельным джентльменом из хорошей семьи, предпочтительно, разумеется, таким, которого в недалеком будущем ждало солидное наследство. Кандидатов на эту роль имелось немало, поскольку Присцилла была очень привлекательной девушкой. Правда, в