шончанка  пала  на   колени,
осторожно положив рядом завернутое в шелк нечто. Глянув  на  нее,  Домон
тоже опустился на пол. У лордов вообще странные обычаи, и он подозревал,
что у шончанских властителей привычки могут оказаться еще страннее,  чем
замашки известных  ему  лордов.  В  дверях,  в  дальнем  конце  комнаты,
возникли два человека. У одного левая половина головы  была  выбрита,  а
оставшиеся бледно-золотистые волосы заплетены в косу, свисавшую за  ухом
до плеча. Когда он шел, из-под длинного,  густо-желтого  цвета,  одеяния
едва виднелись носки мягких желтых туфель. Второй носил голубую шелковую
робу, украшенную парчовыми птицами и длинную настолько,  что  волочилась
за ним по полу почти на спан.  Голова  его  была  чисто  выбрита,  ногти
оказались длиной по крайней мере в дюйм, причем ногти на указательных  и
средних пальцах обеих рук покрыты голубым  лаком.  У  Домона  отвалилась
челюсть.
   - Вы находитесь в присутствии Верховного  Лорда  Турака,  -  нараспев
огласил желтоволосый, - который предводительствует  Теми,  Кто  Приходят
Раньше, и споспешествует Возвращению.
   Эгинин распростерлась  на  полу,  раскинув  руки.  Домон  с  живостью
скопировал ее позу.  Даже  Благородные  Лорды  Тира  не  потребовали  бы
такого, подумал он. Уголком глаза он подметил, как  Эгинин  целует  пол.
Скривившись, он решил, что это - предел для подражания. Все равно они не
увидят, делаю я что-то или нет.
   Эгинин вдруг поднялась. Домон начал тоже вставать и уже встал на одно
колено, прежде чем горловой рык женщины и  шокированное  выражение  Лица
мужчины с косой вернуло его обратно лицом в пол. Домон шепотом  ругался.
Я бы такого не сделал и  для  Короля  Иллиана  и  Совета  Девяти  вместе
взятых!
   - Твое имя - Эгинин? - Мягкий голос  принадлежал  мужчине  в  голубом
одеянии. Его невнятная речь -  он  тоже  проглатывал  слоги  -  обладала
ритмикой, почти схожей с пением.
   - Так меня назвали в  мой  день  меча,  Верховный  Лорд,  -  смиренно
отвечала она.
   - Это редкостный образчик, Эгинин.  Встречающийся  крайне  редко.  Ты
желаешь вознаграждения?
   - То, что Верховный Лорд доволен, достаточное вознаграждение. Я живу,
чтобы служить. Верховный Лорд.
   - Я упомяну твое имя Императрице,  Эгинин.  После  Возвращения  новые
имена причислят к Высокородным. Выкажи себя  достойной,  и,  может,  имя
Эгинин воссияет среди высших.
   - Верховный Лорд удостаивает меня великой чести.
   - Да. Можешь меня оставить.
   Домон ничего не видел, кроме того, как пятились из комнаты ее сапоги,
останавливаясь  ненадолго,  когда  Эгинин  кланялась.   Дверь   за   нею
закрылась. Повисло долгое молчание. Домон глядел на то, как  капли  пота
со лба шлепались на пол, когда Турак вновь заговорил:
   - Ты можешь встать, торговец.
   Домон поднялся на ноги и увидел, что Турак держит пальцами с длинными
ногтями. Диск квейндияра в форме древней  печати  Айз  Седай.  Припомнив
реакцию Эгинин, когда он упомянул Айз Седай, Домон начал  потеть  не  на
шутку. В темных глазах Верховного Лорда  враждебности  не  было,  только
легкое любопытство, но лордам Домон не доверял.
   - Тебе известно, торговец, что это такое?
   - Нет, Верховный Лорд.
   Ответ Домона был столь же  твердым,  как  камень;  торговец,  который
неспособен лгать с  честным  лицом  и  уверенным  голосом,  очень  скоро
вылетит в трубу.
   - И тем не менее хранил ты это в тайнике.
   -  Я  коллекционирую  древности.  Верховный  Лорд,   предметы   давно
прошедших времен. Подальше положишь - поближе возьмешь,  а  то  найдутся
охочие до чужого добра, украдут ведь, окажись оно на виду.
   Турак разглядывал черно-белый диск.
   - Это - квейндияр, торговец, - известно  тебе  такое  название?  -  и
древнее, чем ты, вероятно, думаешь. Ступай за мной.
   Домон  настороженно  последовал  за  ним,   чувствуя   себя   немного
поувереннее. Любой лорд  из  известных  ему  стран,  если  бы  собирался
вызвать стражу, то уже давным-давно бы вызвал. Но та малость, которую он
успел увидеть и понять про Шончан, подсказывала ему, что  они  поступают
не так, как другие. Домон натянул на лицо маску спокойствия.
   Его привели в  другую  комнату.  Домон  подумал,  что  вся  мебель  и
обстановка здесь, скорее всего, привезена Тураком с собой. Она вся  была
из изгибов, прямые линии отсутствовали напрочь, а отполированное  дерево
являло необычную текстуру и причудливый рисунок. На шелковом коврике,  с
ткаными изображениями птиц и цветов, стояло единственное кресло, рядом -
большой шкаф-комод округлых  форм.  Складные  ширмы  образовывали  новые
стены.
   Мужчина с косой распахнул дверцы комода, открыв для обозрения  полки,
уставленные необычным набором статуэток, кубков, чаш, ваз,  пятьюдесятью
разнообразными предметами, среди которых не было двух одинаковых  ни  по
форме, ни по размеру.  У  Домона  сжало  горло,  когда  Турак  аккуратно
поместил диск подле его точного двойника.
   - Квейндияр, - произнес Турак. - Вот что я коллекционирую,  торговец.
Только у самой Императрицы имеется коллекция лучше.
   Глаза Домона чуть из орбит не выскочили.  Если  все  на  этих  полках
настоящий квейндияр, то этого хватило  бы  купить  королевство  или,  по
меньшей мере, чтобы основать великий  Дом.  Даже  король  согласился  бы
разориться, лишь бы купить столько, знай  только  он,  где  найти  такое
богатство. Домон растянул губы в улыбке.
   - Верховный Лорд, примите, пожалуйста, этот предмет в качестве  дара.
- Ему вовсе не хотелось потерять для себя такую ценность,  но  лучше  уж
так, чем прогневать этого шончанского лорда. Может быть,  теперь  станут
гоняться за ним. - Я -  всего-навсего  простой  торговец.  Я  хочу  лишь
торговать. Позвольте мне уплыть, и я обещаю, что...
   Выражение лица Турака ничуть не изменилось, но мужчина с косой злобно
набросился на Домона:
   - Небритый пес! Ты говоришь о том, чтобы вручить Верховному Лорду то,
что  уже  преподнесла  капитан  Эгинин.  Ты  смеешь  торговаться,  будто
Верховный Лорд... какой-то купец! Пес, да,  с  тебя  будут  девять  дней
сдирать шкуру заживо, и...
   Едва заметное движение пальца Турака, и он умолк.
   - Торговец, я не могу  позволить  тебе  покинуть  меня,  -  промолвил
Верховный Лорд. - В этой затененной стране клятвопреступников я не нашел
никого, кто  мог  бы  беседовать  с  человеком,  имеющим  вкус  и  тонко
чувствующим. Но ты  -  коллекционер.  Возможно,  беседа  с  тобой  будет
интересна.
   Турак уселся  в  кресло,  удобно  расположившись  в  его  изгибах,  и
принялся рассматривать Домона.
   Тот постарался изобразить обаятельную улыбку.
   - Верховный Лорд, я обыкновенный  торговец,  простой  человек.  Я  не
привычен к беседам с великими лордами.
   Мужчина с косой ожег Домона свирепым взглядом, но Турак  будто  и  не
слышал.  Из-за  одной  из  ширм,  быстро  переступая  ногами,  появилась
красивая, великолепно  сложенная  молодая  женщина.  Она  опустилась  на
колени подле Верховного Лорда, протянув  тому  лакированный  поднос,  на
котором стояла одна-единственная чашка, тонкая и без ручки,  с  какой-то
дымящейся черной  жидкостью.  Смуглое  круглое  лицо  девушки  отдаленно
напоминало о Морском Народе. Турак осторожно  взял  чашечку  пальцами  с
длинными ногтями, не взглянув ни разу на женщину, и  вдохнул  парок  над
напитком. Домон окинул девушку взглядом и тут же со  сдавленным  вздохом
отвел глаза: ее белое  шелковое  одеяние,  вышитое  цветками,  было  так
прозрачно, что сквозь ткань он видел все. И  тонкий  шелк  нисколько  не
скрывал ее прелестное стройное тело.
   - Каф... Его ароматом, как и его вкусом, -  заметил  Турак,  -  можно
наслаждаться вечно. Итак, торговец!  Мне  уже  известно,  что  Квейндияр
здесь еще более редок, чем в Шончан. Расскажи мне, как простому торговцу
случилось стать обладателем столь великолепного образчика.  -  Он  отпил
глоток кафа и выжидающе замолчал.
   Домон глубоко вздохнул и приступил к  попытке  ложью  проторить  себе
дорогу из Фалме.

Глава 30
ДАЭСС ДЕЙ'МАР

   Ранд стоял у окна в комнате, которую делили Хурин и Лойал, и  смотрел
на разграфленный улицами и террасами Кайриэн, на его каменные  здания  и
шиферные крыши. Отсюда квартал Иллюминаторов не увидеть - если  бы  даже
этому не мешали громадные башни и большие дома лордов, то  не  позволили
бы  городские  стены.  В  городе   все   чесали   языками   только   про
Иллюминаторов, даже теперь, спустя несколько дней после той ночи,  когда
они запустили в небо всего один-единственный ночной цветок, да и тот  до
срока.  Обсуждалась   дюжина   различных   версий   этого   скандального
происшествия, не считая уймы малозначащих вариантов, но ни одна не  была
близка к правде.
   Ранд отвернулся от окна. Он надеялся, что в огне никто не  пострадал,
но Иллюминаторы не допускали даже  возможности,  будто  у  них  случился
пожар. Из мастеров фейерверков даже слова никому не удавалось вытянуть о
происшествии в их квартале.
   - Я буду дежурить  следующим,  -  сказал  он  Хурину,  -  как  только
вернусь.
   -  В  этом  нет  нужды,  милорд.  -  Хурин  поклонился,  низко,   как
какой-нибудь кайриэнец. - Я буду на страже. По правде  сказать,  милорду
незачем утруждать себя.
   Ранд сделал глубокий  вздох  и  переглянулся  с  Лойалом.  Огир  лишь
плечами пожал. С каждым днем пребывания в Кайриэне нюхач становился  все
более церемонным; огир же попросту отделывался замечаниями, что зачастую
люди, мол, ведут себя довольно странно.
   - Хурин, - сказал Ранд, - обычно  ты  зовешь  меня  Лордом  Рандом  и
обычно не кланяешься, стоит мне на тебя посмотреть. - Я хочу,  чтобы  он
перестал мне кланяться и вновь звал меня  Лордом  Рандом,  с  изумлением
подумал он. Лорд Ранд! Свет, мы должны убраться  отсюда  раньше,  чем  я
начну хотеть, чтобы он кланялся мне. - Не будешь ли ты добр сесть? Я  от
одного взгляда на тебя устаю.
   Хурин стоял навытяжку, но по виду готовый сорваться  с  места,  чтобы
исполнить любое задание, которое поручит Лорд  Ранд.  Он  не  сел  и  не
расслабился.
   -  Это  не  было  бы  прилично,  милорд.  Мы  обязаны  показать  этим
кайриэнцам, что знаем, досконально знаем, что есть прилично...
   - Да прекрати ты так говорить! - гаркнул Ранд.
   - Как вам угодно, милорд.
   Ранд едва удержался от очередного сокрушенного вздоха.
   - Хурин, прости меня. Я не должен был на тебя кричать.
   - Вы в своем праве, милорд, - просто сказал Хурин. - Если я не  делаю
так, как хотите вы, то вы вправе кричать.
   Ранд шагнул  к  нюхачу,  с  намерением  схватить  того  за  грудки  и
хорошенько встряхнуть.
   От стука в дверь,  соединяющую  эту  комнату  с  Рандовой,  все  трое
застыли на месте, но Ранд обрадовался, увидев, что Хурин сразу  выхватил
меч, а не стал ждать и спрашивать разрешения. Отмеченный  цаплей  клинок
был у Ранда на поясе; шагнув вперед, он положил ладонь  на  рукоять.  Он
обождал, пока Лойал усядется на свою длинную кровать, расставив  ноги  и
поправив  полы  своей  куртки,  чтобы  получше  скрыть  от  чужих   глаз
спрятанный в одеяле ларец под кроватью.  Затем  юноша  рывком  распахнул
дверь.
   Там стоял хозяин, весь трясущийся  от  рвения  и  сующий  Ранду  свой
поднос. На подносе лежало два запечатанных пергамента.
   - Простите меня, милорд, - едва дыша промолвил  Куале.  -  Я  не  мог
ждать, пока вы спуститесь, а потом вас не было в вашей комнате и... и...
Простите меня, но... - Он качнул поднос.
   Ранд схватил приглашения - так много их уже он получил!  Потом,  даже
не посмотрев на них, взял содержателя под руку и повернул его к двери  в
коридор.
   - Спасибо вам, мастер Куале, что  взяли  на  себя  такой  труд.  Если
теперь вы оставите нас одних, будьте так любезны...
   - Но, милорд, - протестовал Куале, - они же от...
   - Спасибо. - Ранд вытолкнул того в коридор и плотно затворил  за  ним
дверь. Потом швырнул послания на стол. - Раньше он так не делал.  Лойал,
как по-твоему, он не подслушивал у двери, прежде чем постучать?
   - Ты начинаешь мыслить как эти кайриэнцы, - рассмеялся огир,  но  его
уши задумчиво дернулись, и он добавил: - Ну  он  -  кайриэнец,  так  что
вполне мог. По-моему, мы не говорили ни о чем таком, что ему нельзя было
услышать.
   Ранд постарался  воскресить  в  памяти  разговор.  Никто  из  них  не
упоминал ни Рог Валир, ни троллоков, ни Друзей Темного. Поймав  себя  на
том, что гадает, многое ли мог понять Куале из того, что  они  на  самом
деле сказали, юноша встряхнулся.
   - Это место и за тебя взялось, - пробормотал он себе.
   - Милорд?  -  Хурин  держал  запечатанные  пергаменты  и  выпученными
глазами глядел на печати. - Милорд, это - от Лорда Бартанеса, Главы Дома
Дамодред, а это от... - голос его понизился до благоговейного трепета, -
...от короля.
   Ранд отмахнулся от посланий:
   - Все равно им одна дорога, туда  же,  куда  и  прочим,  -  в  огонь.
Нераспечатанными.
   - Но милорд!
   - Хурин, - терпеливо сказал Ранд, - ты вместе с Лойалом объяснил мне,
что есть эта Великая Игра. Если я пойду куда  они  меня  пригласили,  то
кайриэнцы обязательно что-то увидят в моем поступке и решат, будто  я  -
часть какого-то замысла. Если я не пойду, то они что-то увидят и в этом.
Если я отошлю ответ, они и тогда найдут какой-нибудь потаенный смысл,  и
точно так же будет, если я не отвечу. И, поскольку половина  кайриэнцев,
по-видимому, шпионит за второй половиной, все узнают, что  я  сделаю.  Я
сжег предыдущие, сожгу и эти. - Однажды в камин общей  залы  он  покидал
сразу двенадцать, не сломав на них печатей. -  Что  бы  они  в  этом  ни
увидели, по крайней мере со всеми - одинаково. В Кайриэне я ни за  кого,
и я не против кого-то.
   - Я пытался втолковать тебе, - сказал Лойал, - что, как ни  старайся,
но, по-моему, ничего не выйдет. Что бы ты ни сделал, кайриэнцы все равно
заподозрят в  этом  какую-то  интригу.  Так,  по  крайней  мере,  всегда
говаривал Старейшина Хаман.
   Хурин протягивал Ранду запечатанные пергамента с таким видом,  словно
предлагал золото:
   - Милорд, вот это запечатано личной  печатью  Галдриана.  Его  личной
печатью, милорд. А на этом - личная печать Лорда Бартанеса,  который  по
могуществу уступает лишь королю. Милорд, сожгите эти послания, и  у  вас
появятся враги такие, что посильнее вряд  ли  сыщете.  Раньше  вы  могли
сжечь приглашения, и это сходило с  рук,  потому  что  все  другие  Дома
выжидали, стараясь уразуметь, что вы замышляете, и считали, будто у  вас
имеются  могущественные  союзники,   раз   вы   отваживаетесь   наносить
оскорбления им. Но Лорд  Бартанес...  и  Король!  Оскорбите  их,  и  они
наверняка станут действовать, уж они не будут выжидать!
   Ранд обхватил голову руками, запустив пальцы в рыжеватые волосы:
   - А что, если я откажу им обоим?
   - Это не выход, милорд. Все Дома, все без  исключения,  прислали  вам
теперь приглашения. Если вы отклоните и эти... ну по крайней  мере  один
из других Домов точно придет к выводу, что, раз вас не  поддерживает  ни
король, ни Лорд Бартанес, тогда можно ответить на ваше оскорбление -  за
то, что вы сожгли приглашение. Милорд,  я  слышал,  что  теперь  Дома  в
Кайриэне используют убийц. Нож в уличной сутолоке. Стрела с  крыши.  Яд,
подсыпанный вам в вино.
   - Ты мог бы принять оба,  -  предложил  Лойал.  -  Я  знаю,  тебе  не
хочется, но, может, там будет весело. Вечер в поместье у лорда или  даже
в Королевском Дворце! Ранд, шайнарцы же поверили.
   Ранд скривился. Он знал: случайность то, что шайнарцы  посчитали  его
лордом; случайное сходство имен, слухи среди слуг, а всю  кашу  заварили
Морейн и Амерлин. Но ведь и Селин поверила. А вдруг она будет  на  одном
из этих приемов?
   Правда, Хурин отчаянно мотал головой:
   - Строитель, вы не понимаете Даэсс Дей'мар,  хотя  и  думаете,  будто
знаете о ней! Не так они играют в Кайриэне, не теперь.  Для  большинства
Домов это не имело бы значения. Даже когда их козни  друг  против  друга
доходят до ножа, они действуют так, словно они ни при чем,  чтобы  никто
ничего не видел. Но в этом случае все не  так.  Дом  Дамодред  удерживал
трон, пока Ламан не потерял  его,  и  они  жаждут  вернуть  его.  Король
сокрушил бы их, не будь они почти равны ему по силе. Не найти двух столь
злейших врагов, как Дом Райатин и Дом Дамодред. Если милорд  примет  оба
приглашения, оба Дома узнают об этом, едва он отправит ответы, и они оба
решат, что милорд -  часть  какого-то  заговора  со  стороны  соперника,
заговора, направленного против них. Они пустят в ход нож или яд едва  ли
не быстрее, чем взглянут на вас.
   - И получается, - пробурчал Ранд, - если я приму одно приглашение, то
другая сторона решит, что я заодно с тем Домом. - Хурин кивнул. - И они,
скорее всего, попытаются убить меня, стремясь пресечь то, во что бы  там
я ни был вовлечен. - Хурин опять кивнул. - Тогда есть у вас предложения,
как мне не принять никакое из них и чтобы никому из них не  возжаждалось
увидеть меня мертвым? - Хурин покачал головой. - Как жаль, что  я  тогда
сжег первые два!
   - Да, милорд. Но, вероятно,  большой  разницы  не  было  бы.  Чье  бы
приглашение вы ни  приняли  или  ни  отвергли,  эти  кайриэнцы  в  вашем
поступке обязательно увидели бы тайный смысл.
   Ранд протянул руку,  и  Хурин  вложил  ему  в  ладонь  два  сложенных
пергамента. Первый был запечатан  не  гербом  Дома  Дамодред,  Древом  и
Короной, а Бартанесовым Атакующим Вепрем. На втором -  Олень  Галдриана.
Личные печати. Да-а, явно он ухитрился возбудить к себе интерес в  самых
высших сферах, вообще ничего не делая.
   - Этот народ - сплошные  сумасшедшие,  -  промолвил  он,  лихорадочно
пытаясь сообразить, как выбираться из западни, в которую угодил.
   - Да, милорд.
   - Сделаем так: я покажусь всем в  общей  зале  с  этими,  -  медленно
промолвил он. Что бы ни увидели в общей зале в середине дня, до ночи обо
всем узнают в десятке Домов, а к рассвету следующего дня - во всех. -  Я
не сломаю печатей. Таким образом, они будут знать, что я еще не  ответил
ни тому, ни другому. Пока они будут ждать, на чьей  стороне  я  окажусь,
может, удастся отыграть пару-тройку дней. Скоро должен появиться Ингтар.
Должен!
   - Вот это, милорд, и есть думать по-кайриэнски, - ухмыляясь,  заметил
Хурин.
   Ранд кинул на него кислый взгляд, затем засунул пергаменты в  карман,
поверх писем Селин.
   - Пойдем, Лойал. Может, Ингтар уже приехал.
   Когда они с Лойалом спустились в общую залу, ни один мужчина, ни одна
женщина не посмотрели на Ранда. Куале начищал серебряный поднос с  таким
тщанием, будто от его блеска зависит его жизнь. Между столиками  сновали
девушки, будто Ранда и огир не существовало. Сидящие за столиками все до
единого уставились в свои кружки, будто в вине  или  эле  крылись  тайны
власти и могущества. Никто из них не проронил и слова.
   Чуть помедлив, Ранд вытянул из кармана  два  приглашения  и  нарочито
внимательно оглядел печати, затем засунул послания обратно.  Куале  чуть
заметно вздрогнул, когда Ранд направился  к  двери.  Не  успела  еще  за
Рандом и Лойалом закрыться дверь, а юноша услышал, как  вновь  вспыхнули
разговоры.
   Ранд шагал по улице так быстро, что Лойалу  не  пришлось  укорачивать
шаг, чтобы идти рядом.
   - Нам нужно вырваться из города, Лойал, нужно найти какой-то  способ.
Уловки с приглашениями хватит дня на два или три, не больше. Если к тому
времени Ингтар не появится, нам все равно нужно будет уйти.
   - Согласен, - подтвердил Лойал.
   - Но как?
   Лойал принялся загибать толстые пальцы, отмечая предположения.
   - Где-то рядом Фейн, иначе в Слободе не оказалось бы троллоков.  Если
мы выедем верхом, они нападут, как только город исчезнет из  виду.  Если
мы отправимся с купеческим караваном, они наверняка нападут и на него.
   - У купца вряд ли будет больше пяти-шести человек охраны,  да  и  те,
вероятней всего, разбегутся при виде  троллоков.  -  Если  б  мы  знали,
сколько у Фейна троллоков и сколько