особо изощренный расчет.
     -  Он  провел некоторое время в  Кайриэне, - ответила  она, предоставив
Аллиандре сделать из  ее слов такой  вывод,  какой  ей  заблагорассудится. -
Сейчас, с малым  стражем Анноуры  Седай, мы можем говорить  свободно. Как  я
поняла, вы  еще не  хотите  возвращаться в Бетал. Разве тех  клятв, которыми
обменялись  вы  с  моим мужем, недостаточно? Или на  юге  принято  скреплять
вассальную присягу какими-то особыми обрядами?
     Берелейн  молча  встала  справа  от Фэйли, Анноура,  спустя  мгновение,
заняла  место  слева, так  что  Аллиандре оказалась  лицом  к лицу  с  тремя
женщинами. Фэйли подивилась  тому, что Айз  Седай поддержала ее план, еще не
зная, в чем он состоит, хотя у Анноуры,  несомненно,  были свои резоны, и не
мешало бы выяснить, какие именно; однако то, что так поступила Берелейн, она
восприняла  как должное. Брошенная ненароком  насмешливая  фраза -  особенно
насчет  искушенности Перрина в Великой Игре - могла все  испортить, но Фэйли
не сомневалась, что этого не случится. Некогда она  презирала  Берелейн и по
сей  день  продолжала  испытывать  к  ней  жаркую,  глубокую  ненависть,  но
презрение  давно уступило  место недоброжелательному  уважению.  Эта женщина
кожей чувствовала, когда "игра" становилась неуместной. Фэйли подумала,  что
при других обстоятельствах Берелейн,  наверное, могла  бы ей понравиться, и,
чтобы отогнать эту раздражающую мысль, представила, как бреет  Первую Майена
наголо.  Она  девка, шлюха, и  никто больше! Но  сейчас не  то время,  чтобы
отвлекаться на шлюх.
     Аллиандре,  со своей стороны, смотрела на  стоящих  перед  ней  женщин,
сохраняя внешнее спокойствие. Снова подняв чашу с пуншем, она отпила глоток,
вздохнула и с печальной улыбкой заговорила:
     -  Моя  клятва,  разумеется,  нерушима,  но  вы  должны понять,  что  я
надеялась на большее. Ваш муж ушел,  оставив меня в том положении, в каком я
была до  сих пор.  Если не в худшем -  пока не прибудет  сколь бы то ни было
ощутимая помощь  от Лорда Дракона,  да  благословит  Свет  его имя.  Пророку
ничего  не стоит  разрушить Бетал  или  даже  Джеханнах, как он  поступил  с
Самарой, и  я не в  силах его остановить. Если  кто-нибудь прознает  про мой
обет... Пророк утверждает, что явился обратить всех к служению в Свете Лорду
Дракону,  но  как  надлежит служить,  решает именно  он.  Едва  ли  он будет
доволен, узнав, что кто-то предпочел иной путь служения.
     - То, что ваша клятва нерушима, - прекрасно, - сухо отозвалась Фэйли. -
Но если вы ждете большего от моего мужа, то,  возможно,  вам и самой следует
сделать  больше. Например, сопровождать  его,  когда он отправится на юг, на
встречу с Пророком.  Конечно, вы, верно,  захотите взять с собой собственных
солдат,  но, как  я полагаю, не больше, чем  имеет  при себе Первенствующая.
Может, мы присядем?
     Она заняла стул, на котором  до  того сидел Перрин, указала  Анноуре  и
Берелейн  на  стулья по обе  стороны  от  себя  и  лишь после  этого  жестом
предложила сесть Аллиандре.
     Королева медленно села. Ей еще удавалось сохранять самообладание, но ее
глаза расширились от удивления.
     - Во имя Света, - промолвила она, - почему я должна так поступить? Леди
Фэйли,  Чада  Света  воспользуются  любым   предлогом,  чтобы  усилить  свое
вмешательство в дела Гэалдана, да и король Айлрон может решить, что приспела
пора двинуть войско на север. Это невозможно!
     - Жена вашего владыки просит вас, Аллиандре, - твердо сказала Фэйли.
     Глаза королевы сделались еще шире, хотя  казалось,  что  больше некуда.
Она   посмотрела  на  Анноуру,  но   получила  в  ответ  лишь  невозмутимый,
непроницаемый взгляд, типичный для Айз Седай.
     -  Разумеется...  - вымолвила  Аллиандре после затянувшегося  молчания.
Голос ее звучал  опустошенно. Она сглотнула и лишь потом закончила фразу:  -
Разумеется, я сделаю так, как вы... просите, миледи.
     Фэйли  скрыла свое облегчение, одобрительно кивнув.  Она опасалась, что
Аллиандре станет упорствовать. То, что королева Гэалдана принесла вассальную
присягу, не вполне осознавая свои действия - и сочла необходимым заверить  в
нерушимости своей клятвы! - лишь утвердило Фэйли  в  намерении  не оставлять
эту женщину без присмотра. По всем признакам, имея дело с Масимой, Аллиандре
шла на уступки. Конечно же, редкие и вынужденные,  когда нет другого выхода,
но со  временем  подчинение становится привычкой. Вернувшись  в  Бетал и  не
ощущая видимых перемен в своем положении, она вполне может обезопасить себя,
предупредив Масиму. И кто знает, как скоро это случится?
     Фэйли просто обязана была заставить  ее почувствовать  бремя вассальной
присяги, но потом ничто не мешает несколько ослабить нажим.
     - Я счастлива,  что вы будете сопровождать нас, - сказала она  с теплой
улыбкой.  -  Мой  муж не  забывает верную службу. Кстати,  окажите  еще одну
услугу  -  разошлите  вашим  лордам письма  с  известием о том,  что  на юге
какой-то человек поднял знамя Манетерена.
     При  этих словах Берелейн  от  неожиданности дернула  головой,  и  даже
Анноура удивленно моргнула.
     - Но, миледи! - воскликнула Аллиандре. - Половина из них, едва  получив
мое послание, тут же сообщит об этом Пророку. Они боятся его, и одному Свету
ведомо, что он тогда предпримет.
     Именно на такой ответ Фэйли и рассчитывала.
     - Поэтому, - спокойно продолжила она, - вы  напишете и ему.  Известите,
что уже  собрали  войско и намерены разобраться  с  возмутителем спокойствия
самостоятельно. В  конце  концов Пророк Лорда Дракона  слишком  велик, чтобы
отвлекаться на такие мелочи.
     - Неплохо, - подала голос Анноура. - Никто не узнает, кто есть кто.
     Берелейн, чтоб ей сгореть, одобрительно рассмеялась.
     - Миледи, - вздохнула Аллиандре,  -  я  уже говорила, что милорд Перрин
весьма грозен. Позволено ли  мне  будет добавить, что его жена  ничуть ему в
этом не уступает?
     Фэйли  сделала  все,   чтобы  ее  самодовольство  не  было  слишком  уж
очевидным. Теперь оставалось  только послать  известие своим  людям в Бетал.
Правда, в каком-то смысле она сожалела о своем успехе. Объяснение с Перрином
обещало быть весьма тяжелым - даже он не смог бы сдержать свой гнев,  узнав,
что она похитила королеву Гэалдана.
     Чуть  ли не все солдаты Крылатой Гвардии собрались  на окраине  лагеря,
окружив  десяток  всадников,  судя  по отсутствию пик  -  разведчиков. Пешие
расталкивали друг друга, стараясь  протиснуться поближе. Перрину почудилось,
будто он снова уловил раскат грома, по-прежнему еле слышный, но уже не столь
далекий, как в прошлый раз.
     Он  задумался о  том, как бы пробраться  сквозь толпу,  но тут Галленне
повелительно гаркнул:
     - Эй вы, псы шелудивые! Прочь с дороги! Солдаты мгновенно расступились,
образовав узкий проход. Интересно, подумал Перрин, что  будет, вздумайся мне
назвать "шелудивым псом" кого из двуреченцев? Небось, схлопочу по носу? Надо
будет попробовать.
     Нурелль и  другие офицеры  уже расспрашивали  разведчиков, которые, как
оказалось, привели  на аркане семерых пленников.  Понурые,  со связанными за
спиной руками, с веревочными петлями  на шеях, они взирали на солдат  кто со
страхом,  кто с вызовом, а некоторые с тем и другим одновременно. Их некогда
вполне  приличная  одежда  стояла колом от  застарелой грязи.  Сильно  пахло
древесной  гарью. Копоть покрывала и лица всадников, а иные  из них, похоже,
получили ожоги. Тут же, хмуро разглядывая пленников, стоял Айрам.
     -  Что  случилось?  -  требовательно  спросил  Галленне,  подбоченясь и
расставив ноги. Его  единственный  глаз  горел гневом  так,  что  этого огня
вполне хватило бы и  на оба. - Я посылаю разведчиков  за сведениями, а не за
какими-то оборванцами!
     - Милорд, - откликнулся  Нурелль, - позвольте  Ортису  доложить. Он был
там. Десятник Ортис!
     Средних лет солдат соскочил с седла и поклонился, прижав  к сердцу руку
в  латной  рукавице.  Под  ободом простого,  без плюмажей и  прилаженных  по
сторонам крыльев, отличавших  офицеров,  на левой  щеке  виднелся  синевато-
багровый ожог. Другую щеку до уголка рта пересекал шрам.
     -  Милорд Галленне,  милорд  Айбара,  -  угрюмо  заговорил воин.  -  Мы
наткнулись  на этих  грязных свиней в паре  лиг  к западу. Они жгли ферму...
вместе  с обитателями.  Какая-то женщина пыталась вылезти в окно, но один из
этих мерзавцев ударил ее по голове и затолкал обратно. Зная, как относится к
таким делам лорд Айбара, мы  вмешались. К  сожалению, слишком поздно, никого
не удалось спасти. Разбойники бежали, но семерых мы взяли живьем.
     - Люди  часто пытаются  отринуть  Свет  и  вновь обратиться к  Тени,  -
неожиданно  промолвил один  из  пленников. - Им  следует напоминать,  какова
неминуемая расплата. - Высокий, худощавый мужчина  с торжественно- надменным
лицом говорил звучно, и  манера речи  выдавала  в  нем человека начитанного,
хотя одежда его была.не чище, чем у прочих, и не брился он два  или три дня.
По всей  видимости, Пророк не одобрял  трату  времени  на такие пустяки, как
бритье. Или  мытье. Связанный, с  петлей  на шее, пленник  не  выказывал  ни
малейших признаков страха.
     - Кого могут напугать эти солдаты? - презрительно процедил он. - Пророк
Лорда Дракона, да благословит Свет его имя, разгромил армии,  не идущие ни в
какое  сравнение с подобным отребьем.  Конечно,  вы можете убить нас,  но мы
будем отомщены, когда  Пророк  напитает землю вашей кровью. Никто из вас  не
переживет нас надолго. Пророк восторжествует в крови и пламени!
     Последние слова прогремели как колокол. Пленник горделиво выпрямился, а
по толпе прокатился приглушенный ропот. Солдаты прекрасно знали, что  Масима
и вправду громил армии, намного превосходившие числом их отряд.
     - Всех повесить! - коротко приказал Перрин. Он снова услышал гром.
     Огласив  приговор,  Перрин  заставил себя  проследить  за  исполнением.
Впрочем, невзирая  на ропот, солдаты выполнили  приказ с готовностью.  Когда
наброшенные  на  шеи  веревки  стали перекидывать  через  сук,  некоторые из
пленников завопили. Один, когда-то весьма  толстый, судя  по болтавшимся  на
месте двойного  подбородка складкам кожи, истошно кричал, что раскаивается и
готов служить  любому господину, какому прикажут. Лысый  малый, с виду такой
же  крепкий,  как Ламгвин, дергался и  визжал, пока петля не передавила  ему
горло. Только велеречивый глашатай ни о чем не молил и не пытался вырваться.
Даже в свой смертный миг он смотрел на всех с вызовом.
     - По крайней мере  один из  них  сумел умереть  достойно,  -  проворчал
Галленне,  когда последний из повешенных перестал биться. Он окинул взглядом
тела на деревьях, словно жалея, что агония прекратилась так быстро.
     -  Эти люди, они  ведь служили Тени... - начал Айрам, осекся,  но затем
продолжил: - Прошу прощения, лорд Перрин, но одобрит ли это Лорд Дракон?
     - О Свет! - раздраженно воскликнул Перрин.  - Айрам,  ты же слышал, что
они творили! Ранд своей рукой затянул бы петли на их шеях!
     Он  верил, что  Ранд поступил бы именно  так.  Хотел  верить.  Ранд был
слишком  озабочен тем, чтобы объединить  народы  перед Последней  Битвой,  и
порой не принимал в расчет, какой ценой достигается объединение.
     Опять грянул гром, и на сей раз его услышали все. Люди задирали головы.
Громыхнуло  ближе,  потом еще ближе. Налетел  ветер,  стих и тут же поднялся
снова.  На  безоблачном  небе  заблистали   синеватые  молнии.  У  коновязей
испуганно    заржали    и    забились   майенские    кони.   Гром   оглушал,
серебристо-голубые  зигзаги прочерчивали небосвод,  и,  хотя солнце  светило
по-прежнему, на землю пролился дождь. Редкие, крупные капли, ударяясь оземь,
поднимали фонтанчики пыли.  Перрин  невольно  стер' влагу со своей щеки  и в
изумлении воззрился на мокрые пальцы.
     Гроза  прокатилась и унеслась  на восток так  же  стремительно,  как  и
налетела.  Иссохшая почва мгновенно  впитала дождинки. Солнце пекло, и  лишь
отдалявшиеся  отблески  да  раскаты  заставляли  поверить,  что  все это  не
почудилось. Галленне с трудом оторвал пальцы от рукояти меча.
     - Это... это не  может быть делом рук Темного,  -  пробормотал  Айрам и
поежился, ибо случившееся мало походило на  обычную грозу. -  Значит, погода
меняется, правда ведь, лорд Перрин? Она снова станет какой была?
     Перрин открыл было рот, чтобы  запретить Айраму раз и навсегда называть
его лордом, но махнул рукой и вздохнул.
     - Не знаю, - только и ответил  он. Как там говорил Гаул?  - Все  вокруг
меняется, Айрам.
     Но  никогда  прежде Перрин не  думал,  что измениться  придется  и  ему
самому.


        ГЛАВА 11. Обет



     В большой конюшне стоял  сильный запах прелой соломы и конского навоза.
А также  крови и  горелого  мяса.  Неподвижный  воздух за  закрытыми дверями
казался густым,  как  масло. Два фонаря давали так  мало  света, что большая
часть помещения утопала в  тени. Лошади в тянувшихся длинными рядами стойлах
беспокойно ржали. Подвешенный за запястья  к  потолочной балке мужчина издал
низкий  стон, потом зашелся в хриплом кашле и уронил голову на грудь. Он был
рослым и мускулистым, отчего ему приходилось еще тяжелее.
     Неожиданно  Севанна  поняла,  что грудь пленника больше  не  колышется.
Блеснули красные и зеленые самоцветы - движением унизанных перстнями пальцев
она указала на труп Риэль.
     Женщина с огненными волосами подняла голову пленника, приподняла  веко,
а потом припала ухом к груди, не обращая внимания  на все еще тлевшие лучины
в его теле. Затем раздраженно хмыкнула и, выпрямившись, сказала:
     - Он мертв. Нам следовало, Севанна, предоставить это  Девам  или Черным
Глазам. Не сомневаюсь, мы загубили его по своему невежеству.
     Севанна  поджала  губы и  натянула  шаль,  так что  заклацали браслеты,
украшавшие  предплечья  до  самых  локтей.  Носить  такое  обилие  золота  и
поделочной  кости  было,  пожалуй,  тяжеловато,  однако  Севанна,  будь  это
возможно, надела бы все украшения,  какие  имела. Остальные присутствовавшие
женщины  промолчали.  Хранительницам  Мудрости  действительно не  полагалось
допрашивать пленных, но Риэль прекрасно  знала, почему им пришлось  заняться
этим самим. Единственный уцелевший  из десяти всадников, возомнивших, что им
под  силу справиться с дюжиной  Дев  (потому что  они сидят на лошадях), был
также и  первым из Шончан, попавшим им в руки  за  десять дней,  прошедших с
момента прибытия в этот край.
     -  Он слишком упрямо боролся с болью, Риэль, - сказала наконец Сомерин,
покачав головой.  - Иначе бы  не умер. Сильный мужчина, для мокроземца очень
сильный, но он не умел принимать боль. Однако мы немало узнали от него.
     Севанна покосилась на Хранительницу, пытаясь понять,  не  в насмешку ли
это сказано. Не уступавшая ростом  большинству мужчин, Сомерин носила больше
усыпанных огневиками, рубинами, сапфирами и изумрудами браслетов и ожерелий,
чем  любая  женщина,  за  исключением  самой  Севанны.  Несмотря  на  обилие
украшений,  слишком  пышная грудь Сомерин  оставалась  полуобнаженной, блуза
была  расстегнута чуть  ли не  до  самой  талии,  да и шаль  накинута  с тем
рассчетом,  чтобы  ничего  не  скрывать.   Временами  Севанна  задумывалась,
подражает ей Сомерин или пытается с ней соперничать.
     - Немало! -  фыркнула Мейра. В свете фонаря, который она держала,  лицо
ее выглядело  мрачнее  обычного, хотя мрачнее,  казалось бы, и некуда. Мейра
всегда ухитрялась увидеть тень на полуденном солнце. - Ничего себе,  немало!
Что  его люди находятся  в городе,  который называется Амадор и лежит в двух
днях пути отсюда, мы и без него знали. А все остальное - дикие бредни. Артур
Ястребиное  Крыло  -  надо ж  до  такого договориться! Его надлежало  отдать
Девам, чтобы занялись им как следует.
     -  И  ты...  рискнула  бы допустить,  чтобы все узнали  слишком много и
слишком скоро? - проворчала Севанна и досадливо прикусила губу.
     По ее мнению  слишком многие и  без того знали больше,  чем  следовало.
Последнее относилось и Хранительницам Мудрости. Она  не могла позволить себе
оскорбить этих  женщин, но никто не запрещал ей утаивать часть  сведений для
"собственного использования".
     -  Люди напуганы,  - продолжила  она,  не считая  нужным  скрывать свое
презрение,  ибо ее просто  бесило, что  лишь  немногие пытались  хоть как-то
замаскировать страх. - Черные Глаза, Каменные Псы, даже Девы разнесли бы его
россказни повсюду. Вы это прекрасно знаете. А  эта  ложь, распространившись,
только усилила бы страх.
     Все услышанное было  ложью - не могло быть ни чем иным. В представлении
Севанны море было чемто вроде озер, какие попадались в мокрых землях, только
таким широким,  что не  видно противоположного берега.  Если  бы  из-за этой
большой  воды действительно  прибывали сотни,  даже  тысячи  людей,  об  том
говорили бы  и  другие пленники. А всех пленников,  до  единого, допрашивали
только в ее присутствии.
     Подняв  второй  фонарь, Тион взглянула на  Севанну  немигающими  серыми
глазами. Будучи  на  голову  ниже  Сомерин, Тион  все же была  заметно  выше
Севанны. И вдвое шире. Ее  круглое лицо  частенько  казалось простоватым, но
принявший эту женщину за простушку совершил бы серьезную ошибку.
     - Боятся, и правильно делают, - заявила она. - Я тоже боюсь и нисколько
того  не стыжусь.  Если  у  Шончан хватило сил,  чтобы  завладеть  Амадором,
значит,  их  много. А нас мало. Твой септ собрался вокруг тебя,  Севанна, но
где мой септ?  Твой дружок, мокроземец  Каддар, и его прирученная  Айз Седай
послали нас  сквозь свои дырки  в воздухе  на  верную  смерть. Где остальные
Шайдо?
     Риэль с вызывающим видом встала  рядом с Тион, а спустя мгновение к ним
присоединилась Аларис, даже сейчас поглаживавшая свои  длинные черные волосы
(возможно, чтобы не  смотреть Севанне в глаза). Еще несколько мгновении, и в
той же компании оказалась хмурая Мейра, а за ней и Модарра. Модарра могла бы
считаться  стройной,  но, поскольку вымахала даже  выше  Сомерин, ей  больше
подходило  определение  "тощая".  Севанна  считала Модарру  своей в  той  же
степени, что и любое кольцо  на пальце. Столь же твердо зажатой в ее хватке,
как...  Сомерин   посмотрела  на  Севанну,  вздохнула,  перевела  взгляд  на
остальных и медленно направилась к ним.
     Севанна осталась в одиночестве,  на самом краю отбрасываемого  фонарями
круга света. Из всех женщин, связанных с  нею  убийством  Дизэйн, она больше
других доверяла этим двум. Не то чтобы  слишком уж доверяла, но считала, что
Сомерин и Модарра последуют за  ней куда угодно, как если бы принесли водный
обет.  И  теперь  они  осмеливались бросать на нее  обвиняющие взгляды! Даже
Алларис подняла глаза, оторвавшись, наконец, от своих волос.
     Севанна  ответила  им  холодной,  насмешливой  улыбкой.  Она  могла  бы
напомнить  о  связавшем  их  судьбы  преступлении,  но,  решив,  что  сейчас
неподходящее время для грубого нажима, сказала совсем другое:
     - Я всегда подозревала, что Каддар попытается предать нас.
     Голубые   глаза  Риэль  расширились,   Тион  открыла  рот,  но  Севанна
продолжила, не дав им вставить и слова:
     - Что сделано,  то сделано. Или, быть может, вы предпочли бы остаться у
гор  Кинжала  Убийцы,  чтоб  вас  всех  перебили?  Чтоб  четыре  клана,  чьи
Хранительницы Мудрости умеют проделывать дыры в  воздухе без  перемещателей,
охотились  на Вас, как на диких зверей?  Вместо того, мы  оказались в сердце
страны, которая еще богаче, чем земля древоубийц. Какую добычу мы  захватили
всего-навсего за десять дней? А сколько достанется нам в городе мокроземцев?
Вы боитесь Шончан, потому что их много? Но вспомните, я  переправила с собой
сюда всех Хранительниц Мудрости Шайдо, способных направлять.
     О том, что сама Севанна направлять не способна, не стоило и вспоминать,
поскольку  она  надеялась  исправить  этот  мал