али вино, но сильно разбавленное водой, и они никогда не хмелели. Морейн удивилась, съела все до крошки, хотя была уверена, что для нее это было слишком много. Возможно, пребывание на холоде усилило аппетит.
     Она сворачивала ткань, в которую была завернута еда, с единственным желанием, съесть еще парочку сушеных абрикосов, когда внезапно Суан пробормотала:
     - "О, нет!"
     Морейн подняла глаза, и ее сердце рухнуло вниз.
     В лагерь въезжали две Сестры, медленно прокладывая себе путь между палатками и фургонами. При настоящем положении дел, женщины в шелках, путешествующие по сельской местности без сопровождения охраны, определенно могли быть только сестрами. А этих сопровождал всего один мужчина - темнокожий парень в плаще, который менял цвета, сливаясь с местностью, которая находилась за его спиной, так что часть его тела и часть темного жеребца казалось исчезают прямо на глазах. Его взгляд ни разу не задерживался надолго на одном месте. По сравнению с ним, гвардейцы Башни выглядели сонными комнатными собачонками рядом с охотящимся леопардом. Плащ Стража любого сбивал с толку, и в лагере поднялись шепотки. Люди вставали и указывали на него. Молоты кузнецов притихли еще раз.
     Но не внешность, выдававшая Сестер, заставила желудок Морейн сжаться. Она узнала обрамленные капюшонами лица. Мейлин Арганья с серебристо-серыми волосами и острым подбородком, была одной из самых уважаемых женщин в Башне. Поговаривали, что ей никто не смел ей перечить. Сама по себе, она и секунды своего внимания не уделила бы Морейн. Но второй была Элайда а'Ройхан. Свет, она-то, что здесь делала? Элайда около трех лет назад стала советницей королевы Андора. Она наносила в Башню неожиданные визиты, чтобы посоветоваться с Амерлин насчет событий в Андоре, но Суан и Морейн, к их сожалению, очень быстро узнавали про ее визиты.
     Они присели в реверансах едва Сестры достаточно приблизились, и Суан выпалила: "У нас есть разрешение быть здесь". - Даже Мейлин могла расстроится, если бы начала ругать их, но затем обнаружила бы, что это для этого не было повода. Элайда была бы просто в ярости. Она ненавидела выглядеть глупо. - "Нам приказала Престол Амерлин".
     "Мы знаем", - тихо сказала Мейлин. - "Учитывая скорость, с которой распространяются слухи, я подозреваю, что уже даже кошки в Селейсине об этом знают".
     По ее тону было невозможно понять, одобряет ли она с решение Тамры. Спокойное лицо Мейлин никогда не выражало ни тени эмоций. Ее удивительные голубые глаза были безмятежны и прозрачны как вода в стакане.
     Рукой в темной перчатке она осторожно поправила раздвоенную юбку, в такую частую полоску белого цвета, что казалось белый цвет сливался с голубым. Она была одной из немногих Белых, у которых был Страж. Занятые вопросами рациональности и философии, большинство из них не видело необходимости в Стражах. Морейн захотелось, чтобы она спешилась. Пятнистый жеребец Мейлин был довольно высоким, и она сама тоже была высокой, почти как мужчина. Как кайриенец, по крайней мере. И смотреть снизу вверх было утомительно для шеи Морейн.
     "Вы удивлены, что видите меня здесь?" - спросила Элайда, глядя из седла своей гнедой кобылы с прекрасными тонкими лодыжками. Ее парчовое платье было такого ярко-красного цвета, словно кричало о принадлежности этой Айя всему миру. Ее плащ, отделанный черным мехом, был точно такого же оттенка. "Цвет, который больше подошел бы для расцветки фургона лудильщика", - подумала Морейн. Элайда улыбалась, но это не смягчало сурового вида ее лица. Если бы не это, ее можно было бы счесть красивой. Все, связанное с ее именем, было суровым и жестким. - "Я добралась до Тар Валона непосредственно перед приходом айил, и с тех пор была очень занята, но никогда не боялась, что не увижу вас снова".
     Морейн думала, что сердце не может екнуть сильнее, но она ошибалась. Ей было очень тяжело сдержать стон отчаяния.
     Мейлин вздохнула. - "Ты уделяешь этим двум девочкам слишком много внимания, Элайда. Они слишком много о себе возомнят, если подумают, что они стали твоими любимчиками. А возможно, уже возомнили".
     Морейн обменялась с Суан шокированными взглядами. Любимчики? Львы обычно едят коз, но никогда не обращаются как с домашними любимцами.
     С самого момента получения шали Элайда, насколько было известно Морейн, никогда ни с кем не соглашалась, кроме Амерлин или Восседающих, но сейчас она склонила голову и пробормотала: "Как скажешь, Мейлин. Похоже, что они обе еще до конца года пройдут испытание. И я надеюсь, что они пройдут его с легкостью. Никак не меньше". - Даже этой фразе не хватало ее обычной резкости. Обычно Элайда была упряма как бык. И пугала всякого, кто вставал на ее пути.
     Белая Сестра слегка пожала плечами, как будто предмет разговора был настолько незначительным, что не стоил даже дальнейшего упоминания. - "У вас, дитя, есть все, что вам необходимо? Хорошо. Должна заметить, что некоторые из вас прибыли очень плохо подготовленными. Сколько имен вам осталось здесь записать?"
     "Около пятидесяти, Мейлин Седай", - Ответила Суан. - "Возможно, немного больше".
     Мейлин взглянула на солнце, чей путь на запад уже начался. Темные облака, которые отбрасывали тени на снегу, неслись на юг, оставляя позади себя чистое небо. - "В таком случае поторопитесь. Как вам известно, вы должны быть в Башне еще до темноты".
     "Все лагеря похожи на этот?" - спросила Морейн. - "Я думала, что воюющие мужчины думают о войне, а не о..." - она оборвала себя, запылав от смущения лицом.
     "Размножении, как щука-серебрянка", - едва слышно прошептала Суан. Услышав это, Морейн покраснела еще сильнее. Почему в первую очередь она спросила именно об этом?
     "Кайриенка", - Вздохнула Мейлин. Это прозвучало почти... весело! Но она сразу переключилась на серьезный лад. - "Когда мужчина знает, что он может умереть, то хочет оставить после себя хоть что-то. Когда женщина знает, что ее мужчина может умереть, то она отчаянно хочет оставить себе его частичку. В результате, во время войн рождается очень много детей. Это нелогично, и порождает массу проблем, если мужчина погибнет... или женщина, но человеческое сердце часто выбирает нелогично".
     Это многое объясняло, но Морейн почувствовала, что ее лицо вот-вот сгорит. Были темы, которые можно обсуждать и делать на людях, и которые только наедине, и определенно не стоило их обсуждать прилюдно. Она попыталась обрести на собой контроль, выполняя ментальные упражнения. Она была рекой, текущей в берегах. Она была берегами, сжимающими реку. Она была бутоном, открывающимся солнцу. Это не помогало, потому что Элайда и Суан изучали ее, как скульптор, примеряющийся к молоту и зубилу, решая, какой кусок камня удалить следующим ударом, чтобы получить нужную форму.
     "Да, да Андро", - внезапно произнесла Мейлин. - "Мы отправимся через мгновение". Она даже не посмотрела на своего Стража, хотя он кивнул, словно она ответила на его вопрос.
     Худой мужчина был не выше, чем его Айз Седай, и выглядел довольно молодым. Если не обращать внимания на его глаза.
     Морейн обнаружила, что стоит с открытым ртом, позабыв о смущении, и это вовсе не из-за немигающего взгляда Андро. Сестра и связанный с ней Страж могли ощущать эмоции, физическое состояние друг друга, и каждый из них точно знал, где находится другой, если они находились достаточно близко, или, по крайней мере, направление, если их разделяло большое расстояние, но это было сродни чтению мыслей. Кое-кто говорил, что Сестры были способны на такое. Существовали вещи, которым не учили до того, как женщина получала шаль. Например, плетение чтобы привязать с собой Стража.
     Мейлин посмотрела ей прямо в глаза. - "Нет", - мягко сказала она, - "Я не читаю его мысли". - Кожа на макушке Морейн покрылась мурашками, словно ее волосы пытались встать дыбом. Это было похоже на правду, если так сказала Мейлин, хотя...
     "Когда ты связана со Стражем достаточно долго, то знаешь, о чем он думает, а он знает, о чем думаешь ты. Остается только правильно истолковать это". - Элайда хмыкнула, но себе под нос и тихо.
     В отличие от прочих Айя, Красные отказывались брать себе Стражей. Большая часть Красных вообще, кажется, не любили мужчин.
     "Если рассуждать логически", - сказала Мейлин, и ее ровный взгляд переместился на вторую Сестру, - "то Красным Стражи нужны гораздо больше всех остальных, исключая только Зеленых. Но, возможно, даже больше, чем Зеленым. Однако, это неважно. Айя сделали выбор по собственной воле". - Она тронула поводья. - "Ты едешь, Элайда? Мы должны навестить как можно больше девочек. Некоторые без присмотра определенно потеряют голову. Помни, дитя, до темноты!"
     Морейн ждала от Элайды какой-нибудь вспышки, или, по крайне мере, проблеска гнева в глазах. Это упоминание насчет Стражей было на краю границ вежливости и обычаев невмешательства в чужую личную жизнь, которые управляли всей жизнью Сестер, близко к нарушению правил того, о чем одна Айз Седай может или не может говорить или спрашивать у другой. Это не было законом, скорее правилом превыше законов, и каждой Принятой приходилось их запоминать. К ее удивлению, Элайда просто развернула свою кобылу вслед за Мейлин.
     Глядя, как обе Сестры покидают лагерь, Суан испустила вздох облегчения. - "Я боялась, что она останется здесь, чтобы приглядывать за нами".
     "Я тоже", - сказала Морейн. Не было нужды говорить, какую женщину Суан имела в виду. Подобное было в характере Элайды. Ничто из того, что они делали, не могло соответствовать ее представлениям об абсолютном совершенстве. - "Но почему она не осталась?"
     Суан не ответила, но в любом случае, у них не было времени это обсуждать. Когда Морейн закончила с обедом, женщины снова заняли свои места в очереди. Но после визита Мейлин и Элайды, они больше не казались такими уж уверенными, что Морейн с Суан - Айз Седай. Твердый взгляд и тон теперь не могли уладить споры. Суан при необходимости приходилось кричать, что теперь происходило довольно часто, и дергать себя за волосы от расстройства. Три раза подряд Морейн пришлось даже угрожать тем, что она вообще прекратит записывать имена, если женщина с определенно взрослым ребенком не покинет очередь. Она могла поддаться, если хотя бы один из детей был похож на ребенка Сузы, но они определенно были сыты, а женщины были не беднее остальных, просто жадные.
     Когда еще дюжина женщин стояла возле стола, появился Стилер в шлеме, ведущий в поводу свою лошадь. Остальные солдаты стояли неподалеку, двое из них держали поводья Стрелы и лошади Суан.
     - Пора ехать, - мрачным тоном произнес Стилер. - Я откладывал отъезд столько, сколько мог, но если отложить еще, то добраться до Башни до заката будет затруднительно.
     - Стойте! - запротестовала одна из женщин. - Они обязаны записать наши имена! - Оставшиеся возбужденно загомонили.
     - Взгляни на солнце, мужчина, - резко заявила Суан. Она сама посмотрела на солнце, поправив прическу рукой. - У нас еще полно времени.
     Морейн посмотрела на солнце, которое уже было низко на западе, и она совсем не была уверена, что времени еще достаточно. До Башни было почти шесть миль, последние из которых проходили через переполненные как и утром улицы. А оправдания в Башне не принимались.
     Нахмурившись Стилер, раскрыл рот, но внезапно та самая женщина с морщинистым лицом, которая подносила им вино, очутилась прямо перед ним с шестью или семью другими такими же седыми женщинами, которые окружили его и стали теснить назад. - "Ты оставишь этих девочек", - закричала на него худая. - "Слышишь?"
     Со всех сторон сбежались еще женщины, пока Стилер и его гвардейцы не оказались полностью окружены. Половина женщин кричала и трясла кулаками, а остальные мрачно молчали, схватившись за рукояти поясных ножей. Наковальни снова замолчали, кузнецы, взвешивая в руках молоты, наблюдали за толпой женщин. Молодые мужчины, на самом деле еще мальчишки, блестя злыми глазами, стали собираться в кучки. Некоторые даже обнажили ножи. Свет, они собирались устроить мятеж.
     "Пиши!" - Скомандовала Суан. - "Они не смогут долго его сдерживать. Как твое имя?" - спросила она у женщины прямо перед ней.
     Морейн принялась писать. Женщины, стоявшие в очереди, как оказалось, были солидарны с Суан. Споров больше не было. Теперь они уже знали все вопросы, и давали ответы, едва приблизившись к ней, так быстро, что ей приходилось их переспрашивать. Когда Стилер и его люди наконец то ухитрились протолкаться сквозь толпу окружавших женщин, Морейн уже вписала последнее имя, и ждала пока высохнут чернила, а Суан яростно расчесывала свои волосы резной расческой из черного дерева.
     Лицо знаменосца за забралом шлема было зловещим, но все, что он сказал это:
     - "Теперь нам потребуется удача".
     Они выехали из лагеря на рысях. Копыта выбивали снежную пыль, а Суан шатало в седле так, что для нее выделили двоих людей, чтобы они поддерживали ее с двух сторон, не давая упасть. Вцепившись в поводья, она строила жуткие рожи, но не приказала им убираться. Морейн вспомнила, что Суан никогда раньше не просила мазь, хотя сейчас они требовались ей сильнее, чем когда-либо. Спустя полмили Стилер замедлил темп до ходьбы, но только на следующие полмили, а затем снова погнал лошадей рысью. Единственное, что удерживало Суан в седле - двое солдат. Морейн начала было протестовать, но, посмотрев на решительное лицо Суан и на солнце, замолчала. Суан потребовалось бы много времени, чтобы простить ей то, что она указала, как плохо она держится в седле. Но если из-за нее их вызовут к Мериан за опоздание, то может и никогда не простить.
     На протяжении всего пути до города Стилер придерживался прежней тактики: рысь, потом шаг, затем снова рысь, потом опять шаг, и Морейн подозревала, что он ехал бы так и дальше, если бы не переполненные улицы города. В такой давке шаг был лучшее, на что они могли рассчитывать. Когда они въехали на территорию Западной Конюшни, солнце превратилось в низкий красно-золотой купол над стенами Башни. Слуги выскочили чтобы принять поводья Стрелы и лошади Суан. Вместе с ними появился молодой под-лейтенант с кислым лицом, который хмуро посмотрел на Стилера, даже вернув знаменосцу салют, приложив руку к груди.
     "Вы последние", - прорычал он, таким тоном, словно хотел отхлестать плеткой всех опоздавших. - "Они создавали проблемы?"
     Помогая стонущей Суан спешится, Морейн затаила дыхание.
     "Не больше, чем ягнята", - ответил Стилер, и она выдохнула. Сойдя с лошади, знаменосец повернулся к своим людям. - "Я хочу, чтобы прежде, чем вы отправитесь на ужин, вы обтерли лошадей и проверили подковы. Ты знаешь, почему я смотрю именно на тебя, Малвин".
     Морейн с просила у офицера, что им делать с бюро. Он пристально посмотрел на нее, прежде, чем ответить. -"Оставьте их там, где они есть. Их соберут". - И двинулся прочь так быстро, что его плащ взвился за его спиной.
     "Почему он такой злой?" - поинтересовалась она вслух.
     Стилер посмотрел на гвардейцев, уводивших своих лошадей в конюшню, а потом тихо ответил, чтобы они не могли расслышать. - "Он хотел воевать с Айил".
     "Меня не волнует, что какой-то глупый мужчина хотел стать героем", - резко сказала Суан. Она оперлась на Морейн, которая подозревала, что от падения женщину удерживала только ее рука, обвивавшаяся вокруг талии. - "Мне нужна горячая ванна и постель, не говоря уж об ужине".
     "Звучит здорово", - вздохнула Морейн. Кроме той части - насчет ужина. Ей казалось, она сможет съесть целую овцу!
     Суан ухитрилась идти самостоятельно, но сильно хромая, крепко сжав челюсти, и сдерживая проклятия. Но не позволила Морейн нести ее сумку. Суан никогда не уступала боли. Она вообще никогда ничему не уступала. Когда они добрались до галереи с комнатами Принятых, мысли о горячей воде испарились. Их ждала Кэтрин.
     "Почти вовремя", - сказала она, кутаясь в свой расшитый по краям плащ. - "Я думала, что замерзну до смерти до вашего возвращения". Женщина с острыми чертами лица и копной черных кудрявых волос, спускающихся до талии, могла быть очень остра на язык. Но только с Послушницами и Приятыми. С Айз Седай она была тише воды, ниже травы, и расточала подобострастные улыбки. - "Мериан хочет видеть тебя в своем кабинете, Морейн".
     "Зачем мы ей?" - спросила Суан. - "Солнце еще даже не зашло".
     "О, Мериан всегда сообщает мне о всех своих причинах, Суан. Но на этот раз, требуется только Морейн, а не ты. Что ж, я вам передала, и теперь могу поужинать и лечь спать. Завтра с самого утра мы снова должны делать эту бесполезную работу. Кто бы подумал, что я скорее захочу остаться учиться, чем отправиться гулять по окрестностям?"
     Суан нахмурилась, глядя Кэтрин в спину, пока другая женщина плыла по коридору прочь. - "Однажды она порежется собственным языком. Хочешь, я пойду с тобой, Морейн?"
     Морейн только этого и хотелось. Она ничего не нарушала, по крайней мере, недавно, однако, вызовы в кабинет Мериан всегда были не к добру. Послушницы и Принятые часто посещали Мериан, чтобы выплакаться у нее на плече, когда тоска по дому или бремя знаний давили слишком сильно. Вызовы же в ее кабинет были совсем другим. Но она покачала головой, и отдала Суан свои плащ и сумку. - "Там внутри баночка с мазью. Она хорошо помагает от натертостей". - Лицо ее подруги просияло.
     "Все равно, я могу пойти с тобой. Мне не так уж сильно нужна эта мазь".
     "Ты едва можешь ходить. Ступай. Чего бы Мериан не хотела, я уверена, она не задержит меня надолго". - Свет, она надеялась, Мериан не удалось выведать про ту шутку, с которой она чувствовала себя в безопасности. Но если так, то хотя бы Суан избежит наказания. В ее нынешнем состоянии она бы его не перенесла.
     Кабинет Наставницы Послушниц располагался на другом конце Башни, рядом с комнатами Послушниц, на один этаж ниже кабинета Амерлин, где в широком коридоре плитки чередовались между красными и зелеными, а ковровая дорожка была голубой. Перед простой дверью между двумя яркими гобеленами Морейн сделала глубоки вдох и пригладила волосы, жалея, что она не выкроила время, чтобы причесаться, а затем дважды отчетливо постучала. Мериан всем говорила, не скрестись, как мышь под половицей.
     "Войдите", - позвал голос изнутри.
     Сделав еще один глубокий вдох, Морейн вошла.
     В отличие от кабинета Амерлин, кабинет Мериан был довольно маленьким и весьма простым. Стены были отделаны темным деревом, мебель была прочная и по большей части без украшений. Морейн подозревала, что женщина, которая была Принятой лет сто назад, легко узнала бы обстановку в этой комнате. А может и все двести лет. Узкий чайный столик, расположившийся рядом с дверью, чьи ножки были покрыты легкой резьбой странного вида, мог быть даже постарше, а зеркало на одной из стен обрамляла рама с увядающими следами былой позолоты. Напротив другой стены стоял узкий шкаф, на который она избегала смотреть. Там хранились ремень и розги, рядом с тапочками, которые, в какой то мере, были даже хуже.
     К ее удивлению Мериан была на ногах, а не сидела за своим письменным столом. Она была высокой - голова Морейн едва доходила до пухлого подбородка Мериан - и волосы, которые у нее были скорее седыми, чем нет, были собранны на затылке, что придавало ей материнский вид и почти нейтрализовало ее безвозрастные черты. Это была одна из причин, по которой большинство молоденьких женщин чувствовали себя уютно, плача на плече Мериан, несмотря на то, что она и сама заставляла их плакать достаточно часто. Она была еще и доброй, нежной и понимающей. Пока вы не нарушали правил. У Мериан определенно был талант раскрывать то, что кто-то хотел утаить.
     "Садись, дитя", - серьезно сказала она.
     Морейн осторожно пристроилась на стуле перед письменным столом. Возможно, это были какие-то плохие известия. Но какие?
     "Не легко сказать это, дитя. Но Король Ламан был убит вчера, вместе с двумя его братьями. Помни, что все мы нити Узора, и Колесо плетет, как желает Колесо".
     "Свет, да осияет их души", - торжественно сказала Морейн, - "и