,  если понадобится,  их
защитить.  Сулин, охрана должна быть сильной. С собой возьму немногих. Плохо
я отплачу за честь, которую мне оказали Девы, если позволю убить их раненых.
- Таким образом большая часть Дев  останется в стороне от сражения. Он  бы и
сам  никуда  не  лез,  лишь  бы прочих  за  собой  не  вести,  но  почему-то
чувствовал, что обузой они ему не будут. - Я хочу, чтоб тут осталась ты и...
     -  Я  не  сильно ранена, - натянуто промолвила Сулин, и он заколебался,
потом медленно кивнул.
     - Хорошо. - Ранд нисколько не сомневался, что Сулин ранена серьезно, но
она крепка и телом, и духом - в этом он тоже ничуть не сомневался. А если ее
оставить,  вполне возможно,  что его охрану возглавит  кто-то вроде  Энайлы.
Когда  с тобой обращаются  как  с братом, это  все-таки  раздражает  намного
меньше, чем  когда к  тебе  относятся  как к сыну, мириться с последним Ранд
сейчас был  не в настроении. - Но я доверяю тебе, Сулин, позаботиться, чтобы
со мной не  пошла  ни  одна  из тех, кто  и в  самом деле ранен. На месте мы
стоять  не  будем. Я  не допущу, чтобы  кто-то мешал  мне  или чтоб  кого-то
понадобилось оставить.
     Сулин поспешно закивала,  Ранд был уверен: она сделает  так, что  любая
Дева,  получившая хотя  бы  царапину,  останется  тут.  Кроме  самой  Сулин,
разумеется.  На  этот  раз он не  чувствовал  за  собой  вины,  что  кого-то
использует. Девы избрали для себя копье, и они сами решили следовать за ним.
Может, "следовать"  - не вполне верное слово, учитывая некоторые моменты, но
для  Ранда это ничего  не меняло. Он не будет и не может приказывать женщине
идти на смерть  - вот и все. По правде говоря, он ожидал возражений,  прежде
чем Сулин согласится, и был благодарен, что этого не произошло. Должно быть,
я более ловок и изворотлив, чем считал сам.
     Появились  два  гаишайн в  светлых  балахонах,  они  вели  Джиди'ина  и
Туманную, а за ними виднелась еще целая толпа - руки полны бинтов, горшочков
с мазями и прочего, на плечах - объемистые бурдюки с водой. Руководили этими
гаишайн  Сорилея и  еще  с  дюжину Хранительниц Мудрости,  которых Ранд  уже
встречал.  По крайней мере,  ему казалось, что имена половины из них он  при
желании припомнит.
     Как  выяснилось, Сорилея  определенно была старшей,  и  очень  скоро  и
гай'шайн, и прочие Хранительницы занялись ранеными Девами. Сорилея  оглядела
Ранда  и  Авиенду с Эгвейн,  задумчиво нахмурила  брови  и пожевала  тонкими
губами, очевидно  решив,  что вид у этих троих весьма  побитый и  им тоже не
худо бы омыть раны.  От этого  взгляда,  точно от  толчка,  Эгвейн с улыбкой
влезла  в седло  мышастой кобылы  и кивнула седой Хранительнице,  хотя, будь
айильцы более сведущи  в верховой езде, Сорилея поняла бы, что девушка сидит
в седле  слишком неловко и напряженно. Многое о Сорилее Ранду сказало  и то,
что Авиенда без малейших возражений приняла руку Эгвейн и уселась позади нее
на круп лошади. Айилка тоже улыбнулась Сорилее.
     Скрипя  зубами,  Ранд  одним  плавным  движением втащил  себя  в седло.
Протест в мышцах  сгинул под лавиной боли в  боку,  словно Ранда  опять туда
ударили,  и лишь через минуту он сумел вдохнуть. Однако  юноша ничем себя не
выдал.
     Эгвейн подвела Туманную вплотную к Джиди'ину и прошептала:
     -  Если ты на лошадь ловчей сесть не можешь, Ранд  ал'Тор,  может, тебе
забыть на время о том, чтоб верхом ездить?
     На лице Авиенды  было одно из  непроницаемых выражений, характерных для
Айил, но ее цепкий взор не отрывался от лица юноши.
     -  Я  тоже заметил, как  ты  в седло  садилась, - тихо  ответил Ранд. -
Может, тебе самой  лучше остаться  и помочь Сорилее, пока  ты  себя лучше не
почувствуешь?
     После  этого Эгвейн  умолкла, хоть и  поджала сердито губы. Авиенда  же
вновь улыбнулась Сорилее - старая Хранительница не спускала с них глаз.
     Ранд ударом каблуков  послал крапчатого рысцой вниз с холма. Каждый шаг
отзывался в теле  болью, волнами  расходившейся от раны в боку; дышал юноша,
сцепив зубы, но надо одолеть  немалое расстояние, и пешком столько он пройти
не сумеет. Кроме того, взгляд Сорилеи начал действовать ему на нервы.
     Туманная догнала Джиди'ина, когда Ранд и пятидесяти шагов не проехал по
заросшему низкими кустами склону, а еще через пятьдесят к ним присоединились
Сулин и цепочка Дев, несколько из них побежали вперед. Дев оказалось больше,
чем надеялся Ранд,  но  это не имело  значения. То,  что  он задумал,  можно
сделать  и не  приближаясь  к  полю  сражения.  Они  останутся  при  нем,  в
безопасности.
     Ухватиться за  саидин потребовало  немалых усилий,  пусть даже и  через
ангриал, и  тяжесть ее будто сильнее прежнего надавила на  плечи, а порча на
саидин  показалась  еще   хуже.  Хорошо  хоть  Пустота  отгородила  его   от
собственной боли. Во всяком случае, немножко. А если Саммаэль вновь вздумает
с ним в игры играть...
     Ранд погнал Джиди'ина быстрее. Что бы  там ни задумал Саммаэль, у Ранда
еще дел по горло.
     Дождинки капали с полей  Мэтовой шляпы, и время  от времени  он опускал
зрительную трубу и протирал стекло. За последний  час ливень пошел на убыль,
но редкие ветви над головой не давали от него никакого укрытия.  Куртка Мэта
давным-давно промокла насквозь, Типун же совсем опустил  уши, и вообще мерин
стоял, словно  решил не  трогаться с места, сколько б Мэт ни колотил его  по
бокам. Мэт не знал точно, который теперь час.  Хорошо  за полдень,  прикинул
он, но плотные тучи  не разошлись с дождем и по-прежнему  скрывали невидимое
отсюда солнце. С другой стороны, у Мэта было  ощущение, что с той  поры, как
он поскакал предупредить тайренцев, минуло то ли  три, то  ли четыре дня.  К
тому же он не вполне понимал, почему все же так поступил.
     Сейчас  Мэт  вглядывался  в  южную сторону -  искал  путь  отхода. Путь
отступления для трех тысяч человек;
     весьма вероятно, столько  и уцелело, но они не имели представления, что
он делает. Они полагали, что Мэт выискивает новую стычку с врагом, но он сам
считал, что  и  тех  трех  раз  много.  Мэт думал, что  теперь-то  может и в
одиночку улизнуть, главное,  держать  глаза открытыми  и о себе не забывать.
Три  тысячи  человек,  однако,  куда бы  ни  двинулись, неминуемо  привлекут
внимание,  а быстро  идти они не могут  - больше половины  отряда пешие. Вот
потому-то он  и торчал на  макушке этого Светом забытого холма,  и потому-то
тайренцы и кайриэнцы скучились в длинной,  узкой ложбине между этим холмом и
следующим. Если б Мэт мог просто-напросто взять и сбежать...
     Приложив зрительную трубу к глазу, Мэт направил  ее  на юг, на поросшие
редким лесом  холмы. Тут и там виднелись рощицы,  некоторые немаленькие,  но
местность по большей части поросла низеньким кустарником или травой. Мэт вел
отряд  обратно на  восток, пользуясь каждой складкой местности,  где хотя бы
мышь  могла  спрятаться, обходя  гладкие  участки, где  нет  деревьев, уводя
колонну куда-нибудь к укрытию.  Подальше от тех проклятых  молний и огненных
шаров.  Мэт не  знал,  что  хуже: когда огонь сверху обрушивается или  когда
земля без всякой видимой причины под  ногами  взрывается. Столько стараний и
сил  приложено -  а похоже, битва  вместе  с ними движется. Видать, ему ни в
какую не выбраться из ее гущи куда-нибудь, где не так жарко.
     И куда подевалась моя удача, когда она  мне так нужна Он полный болван,
раз остался. Из  того,  что Мэт сумел так повести дело, что остальные до сих
пор -  и  довольно  долго -  живы, еще не  следует, что так  и  дальше будет
продолжаться.  Рано или поздно кости перевернутся, явив фигуру под названием
"Глаза Темного". Они просто отличные солдаты. Мог бы  предоставить их себе и
ускакать.
     Но   Мэт  продолжал  всматриваться  и   искать,   обозревая  увенчанные
перелесками верхушки и гребни холмов. Рощицы укрывали не только самого Мэта,
но и айильцев Куладина, но он различал их тут и там. Не все были вовлечены в
генеральное   сражение,   но  все   айильские  отряды  до   последнего  были
многочисленнее, чем  его. Все  отряды, находившиеся между  ним  и безопасным
югом, и Мэт не мог предсказать, кто есть кто, пока не станет слишком поздно.
Сами айильцы, казалось, определяли это с первого взгляда, но ему-то от этого
никакого проку.
     В миле или дальше в  стороне на  гребень, где с полторы дюжины болотных
миртов с трудом  заслуживали названия  рощицы,  выбежали, по  восемь в  ряд,
несколько сотен  фигур в  кадин'сор. Не успели  передние ряды  спуститься на
другую сторону, как в гущу колонны обрушилась молния, разметав людей и комья
земли  - точно брызги от брошенного в  пруд  камня полетели.  Типун  даже не
вздрогнул, когда громовой раскат донесся до  Мэта - мерин успел привыкнуть и
к ударам посильнее.
     Кое-кто  из  упавших,  хромая   и  пошатываясь,  поднялся  и  сразу  же
присоединился к  тем, кто,  торопливо переходя от  одного  к другому, быстро
осматривал лежащих без движения.  Не  больше дюжины  из  них были перекинуты
через плечи, а  потом все  устремились вниз с  возвышенности - туда,  откуда
появились. Поглядеть на  образовавшийся  кратер  не остановился  никто.  Мэт
понял, что  они  этот урок  усвоили:  ожидание только усугубит  положение, и
дождутся  они  лишь  второго  серебристого копья  из  туч.  Через  несколько
мгновений айильцы исчезли из виду. Не считая мертвых.
     Мэт повел трубой на восток. В нескольких милях в той стороне - проблеск
солнца. Там  должна  быть  бревенчатая  вышка,  проглядывающая  над  кронами
деревьев, но он  ее  не заметил,  хоть и старался. Может, он не в ту сторону
смотрит? Да и неважно.  Наверняка  молния - работа Ранда, как  и все прочее.
Если б мне удалось подальше туда пробиться... Он бы  вернулся туда, откуда и
отправился. Даже  если  не  притяжение та'верена повлекло  Мэта  обратно,  в
следующий раз уйти будет  намного  сложней,  стоит только Морейн пронюхать о
его  затее. И  не надо забывать  о Мелиндре.  Мэту не  доводилось слышать  о
женщине, которая бы не  отнеслась  с подозрением к  тому, что  мужчина решил
убраться из ее жизни, не попрощавшись и не дав ей знать о своем уходе.
     Мэт  продолжал  не  спеша водить зрительной трубой,  высматривая вышку,
когда склон  с  редкими болотными  миртами  и  берестянками  вдруг взорвался
языками пламени. Все деревья разом превратились в полыхающие факелы.
     Мэт медленно опустил трубку,  стянутую  медными кольцами. Вряд ли нужно
глядеть на огонь, а густой серый дым уже начал толстым столбом подниматься к
небу. Не требуются какие-то особые признаки,  чтобы понять,  что  направляли
Силу, достаточно увидеть результат,  тем  более такой. Неужели  Ранд в конце
концов сорвался за грань  безумия? Или,  может быть, Авиенда наконец решила,
что с нее довольно, что ее слишком настойчиво заставляют подле него торчать?
Никогда не зли женщину, способную  направлять,  -  этому правилу  Мэту редко
удавалось следовать, но он старался.
     Прибереги свое  остроумие для кого-нибудь другого, угрюмо  подумал Мэт.
Он просто пытался  избежать  раздумий  о третьей возможности.  Если  Ранд не
спятил,  если Авиенда, или Эгвейн,  или кто-то из Хранительниц не решили  от
него избавиться, значит, кто-то еще приложил руку к сегодняшним событиям. Он
в  состоянии прибавить два  к двум, чтоб пять  не  получить.  Саммаэль.  Так
стараться выбраться - а выхода-то  ниоткуда  и нет! Кровь и проклятый пепел!
Что же стряслось с моей?..
     Позади  хрустнул под чьей-то  ногой сучок, и Мэт отреагировал бездумно,
скорее коленями, чем поводьями разворачивая Типуна, копье наотмашь ударило с
луки седла.
     Истин  чуть  шлем не выронил,  а глаза  у  него  на  лоб полезли, когда
мечевидный  клинок  остановился  в  волоске от его  головы.  Мокрые от дождя
волосы облепили лицо молодого тайренца.  Налесин, тоже  пеший,  ухмыльнулся,
отчасти изумившись, отчасти позабавившись, что Истин сел в  лужу. Налесин, с
квадратным  лицом,  коренастый,  был  у  тайренских кавалеристов  вторым  по
старшинству после Меланрила.  Талманес и Дайрид тоже были здесь, как обычно,
на шаг  позади, их лица под колоколообразными шлемами, как обычно, ничего не
выражали. Все четверо оставили своих лошадей подальше, в гуще деревьев.
     - Мэт, прямо  на нас идут айильцы, - сказал Налесин,  когда Мэт убрал в
сторону клейменное воронами копье. -  Испепели Свет мою душу, если их меньше
пяти тысяч. - Он вновь  ухмыльнулся: - По-моему, им невдомек, что мы  их тут
поджидаем. Истин кивнул:
     - Они держатся долин и ложбин. Прячутся от... - Он взглянул на облака и
содрогнулся. Не один  Истин испытывал тревогу  перед тем, чем грозят облака;
трое его спутников тоже подняли глаза  к небу. - Во всяком случае ясно,  что
они собираются пройти там,  где стоят  люди Дайрида. - Когда Истин  упомянул
копейщиков, в  голосе его  и впрямь проскользнула нотка уважения. Не слишком
явная и,  несомненно, скупая, но трудно  смотреть  сверху вниз на  тех,  кто
несколько раз спасал твою шею. - Они выскочат на нас раньше, чем увидят.
     - Прекрасно, - прошептал Мэт. - Проклятье, просто чудесно.
     Он  говорил   с  сарказмом,  однако  Налесин  с  Истином,  конечно  же,
пропустили  этот  оттенок  мимо  ушей. Их снедало  нетерпение.  Лицо Дайрида
выражало не больше чувств, чем скала, а Талманес  чуточку  приподнял  бровь,
глядя  на Мэта, и  еле  заметно  качнул головой. Эти  двое знают,  что такое
сражение.
     Первая стычка с Шайдо произошла, самое лучшее, на равных - таких ставок
Мэт  никогда бы  не  принял,  если б  не был вынужден. Все  дело в  молниях,
которые потрясли айильцев настолько,  что  они  обратились  в  беспорядочное
бегство.  Но это  ничего не меняло. Еще дважды сегодня отряд  вступал в бой,
когда Мэт оказывался перед  выбором: догонять самому или позволить  нагонять
себя, и ни разу дело и близко не шло так хорошо, как полагали тайренцы. Одна
схватка была  отступлением, но лишь потому, что  Мэту повезло  отвязаться от
Шайдо, после того  как те отошли, чтобы перегруппироваться. По крайней мере,
они не напали вновь, пока  Мэт уводил своих по петляющей долинке меж холмов.
Он подозревал, что айильцы наткнулись на нечто такое, что заняло  их гораздо
больше; может, на  них обрушилась молния,  или огненные шары, или Свет знает
что  еще. Что позволило выбраться из  последней стычки с относительно целыми
шкурами,  хоть  и  потрепанными,  Мэт  прекрасно  понимал:  еще  одна группа
айильцев выскочила  на задние  ряды  тех,  кто  сражался  с  латниками,  - и
вовремя, еще немного, и копейщиков бы  опрокинули. Шайдо решили отступить  к
северу, а  другие - Мэт до сих  пор не знал, кто они были, -  развернулись к
западу, оставив поле битвы за Мэтом. Налесин с Истином рассматривали это как
чистую победу. Дайрид и Талманес понимали все куда лучше.
     - Когда? - спросил Мэт. Ответил ему Талманес:
     - Полчаса. Может, и побольше, если пребудет с нами благодать.
     Тайренцы всем своим видом выражали  сомнение - они, кажется, до сих пор
не уяснили, как быстро способны передвигаться айильцы.
     У  Мэта подобных иллюзий  не  имелось. На  окружающую  местность он уже
насмотрелся, но вновь обвел ее взглядом и вздохнул. С этого холма открывался
очень хороший вид, а из тех холмов,  что  окружали рощицу, где сидел Мэт, на
полумилю  вокруг  лишь  один  имел  мало-мальски  приличный  перелесок.   На
остальных вершинах - заросли низкого кустарника,  в  лучшем  случае по  пояс
высотой,  с  редкими вкраплениями  болотного  мирта, берестянки и  случайных
дубов. Те айильцы наверняка вышлют разведчиков оглядеть окрестности  с этого
холма, и нет ни  единого шанса, что даже всадники успеют скрыться из виду до
появления  разведчиков.  А  копейщики  точно  окажутся  как  на ладони.  Мэт
понимал,  что необходимо  сделать. Опять все заново:  либо  ты  ловишь, либо
ловят тебя, но ему это нисколько не нравилось.
     Мэт лишь бросил  взгляд, но, прежде чем  он успел  открыть  рот, Дайрид
сказал:
     -  Мои разведчики  сообщили,  что с этим отрядом сам Куладин. Во всяком
случае,  у их предводителя  голые руки, а на них такие же  знаки, какие, как
говорят, есть у Лорда Дракона.
     Мэт  хмыкнул.  Куладин,  и  движется  на восток.  Если  бы нашелся хоть
какой-то  способ  отступить  в  сторону,  этот  приятель  с разбегу  налетит
прямиком на Ранда. Может,  того Куладин и добивается. Мэт сообразил, что сам
потихоньку  закипает и его чувства не имеют ничего общего с тем, что Куладин
жаждет убить Ранда. Вождь  Шайдо, или  кем бы  он там ни был,  если и помнит
смутно Мэта,  то как  какого-то  Рандова  прихвостня, но  именно  Куладин  -
причина того, что Мэт угодил сюда,  в  гущу битвы, и  теперь  лезет из шкуры
вон,  стараясь  остаться в  живых,  гадая,  не обернется ли  в  любую минуту
сражение в схватку между Рандом и Саммаэлем,  - а  их  личная  драка  вполне
может  погубить всех на две или три мили окрест. Словно  не я копьем в грудь
могу получить. И выбор такой же, как у гуся, подвешенного перед праздником у
кухонной двери Не будь Куладина, ничего такого и в помине бы не было.
     Какая жалость, что этого человека  несколькими годами раньше не  убили.
Наверняка поводов нашлось бы предостаточно. Айильцы редко выказывают гнев, а
если и случается,  то ярость их сдержанная и холодная. Куладин же выходил из
себя по два-три раза на дню, теряя голову в угаре ярости с той же легкостью,
с какой  ломается  соломинка.  Чудо, что  он  до  сих  пор  жив,  точно  ему
сопутствует удача самого Темного.
     -  Налесин, - зло промолвил Мэт, - разворачивай своих тайренцев  широко
на север и зайди к  этим ребятам с  тылу. Мы оттянем их на себя, отвлечем, а
ты на всем  скаку навалишься на них, точно обрушившийся сарай.  - Так у него
удача самого Темного,  дар  Кровь и пепел, надеюсь, что моя-то удача ко  мне
вернется. - Талманес, ты делаешь то же самое с юга. Поспешите. Времени у нас
мало, и не будем его зря терять.
     Оба тайренца  торопливо поклонились и кинулись к своим лошадям, на ходу
надевая шлемы. Поклон Талманеса был более церемонным.
     - Да  пребудет благодать над твоим  мечом,  Мэт. Или же,  вероятно, мне
следовало  сказать - копьем. - Потом  он тоже повернулся и поспешил к  своей
лошади.
     Трое  всадников  удалялись  вниз по  холму, а Дайрид,  глядя  на  Мэта,
пальцем смахнул дождинки с ресниц:
     - Значит,  на этот раз  ты решил остаться  с  копейщиками. Не  позволяй
гневу на  этого  Куладина овладеть тобой.  Битва - не  место, чтобы поединок
устраивать.
     Мэт  еле  удержался,  чтобы  глазами  не  захлопать.  Поединок?  Он?  С
Куладином? Выходит, Дайрид подумал,  что Мэт поэтому остается с пехотой? Сам
же  он  решил так потому,  что находиться позади копейщиков безопасней.  Вот
причина. Вот и вся причина. Поэтому Мэт отозвался:
     - Не волнуйся. Я умею себя в узде держать. - А Дайрида Мэт считал самым
здравомыслящим во всей этой компании.
     Кайриэнец просто кивнул:
     - Так я и думал. Клянусь, ты раньше  видел, как наставляют копья, и сам
встречал атаку- другую. От  Талманеса похвалы дождешься,  когда на  небе две
луны взойдут,  однако  я своими  ушами слышал, как он во весь голос говорил,
что пойдет за тобой, куда бы ты его ни повел. Когда-нибудь я с удовольствием
выслушаю твою  историю, андорец. Однако ты молод - во имя Света,  я не хотел
выказать неуважение! - а кровь у молодых
     горячая.
     - Если ничего другого  не найдется, то этот дождь ее охладит. - Кровь и
пепел! Они что, все рехнулись? Талманес его расхваливает? Мэт гадал,  что бы
они  сказали, узнав,  что Мэт  всего-навсего  игрок,  цепляющийся за обрывки
памяти людей, умерших тысячу и более лет назад. Небось жребий кинули бы, кто
первый его,  как  поросенка,  на  меч  насадит.  Особенно  лорды.  Никому не
нравится, когда их дураками выставляют, а уж лорды, видать, это  любят менее
всего. Наверное,  потому, что частенько  в дураках и без  посторонней помощи
оказываются.