о,  да  и
трудно всаднику не заметить вдалеке  единственный  вздернутый  над  равниной
острый пик, легче легкого видимый за много миль, без труда  избегаемый  даже
теми, кто направляется в Тар Валон.
   В народе утверждали, будто там, где высится Драконова гора, принял смерть
Льюс   Тэрин   Теламон,   другие   легенды   несли   людям   пророчества   и
предостережения, связанные со зловещей  горой.  Достаточные  причины,  чтобы
держаться подальше от ее темных скатов.  Но  Эгвейн  ал'Вир  имела  солидные
причины не сворачивать со своего пути. Получить надежную подготовку,  крайне
необходимую, она могла только там, в Тар Валоне. И никто никогда  больше  не
посадит меня на цепь! Эгвейн прогнала незваную мысль, но та подкралась к ней
в ином обличье. Никогда больше  не  потеряю  свободы!  В  Тар  Валоне  Анайя
пожелает заново проверить сны Эгвейн.  Айз  Седай  наверняка  пожелает  этой
проверки, хотя прежде она и не нашла доказательств того, что Эгвейн являлась
Сновидицей, как казалось Анайе. Сны Эгвейн стали предрекать несчастья с  той
поры, когда она покинула Равнину  Алмот.  Не  только  Шончан  видела  она  в
сновидениях, из-за которых просыпалась в холодном поту, - и Ранда видела, он
снился ей все чаще. Виделся  Ранд  бегущим,  стремящимся  к  чему-то  -  или
убегающим от чего-то...
   Всадница во все глаза всматривалась в сторону Тар Валона. Наверняка Анайя
будет там. И Галад тоже может оказаться в Тар  Валоне.  Против  воли  Эгвейн
покраснела и окончательно изгнала Галада из собственной памяти. Размышляй  о
погоде сегодняшней. Думай о чем-то другом. Как сегодня тепло. Свет!
   Ныне, в самом начале года, когда зима миновала будто бы вчера, и память о
ней ушла в прошлое лишь сегодня, вершину Драконовой горы все еще  прикрывало
белое облако, но  здесь,  на  равнине,  снег  уже  растаял.  Сквозь  блеклый
коричневый слой прошлогодних трав пробивалась ранняя поросль, а там, где  на
пологий  склон  холма  всходили  вязы,  краснели  кое-где   первые   цветки.
По-особому радовали Эгвейн первые вести весны после проведенных  ею  в  пути
зимних месяцев, когда приходилось по несколько дней пережидать разыгравшийся
буран где-нибудь в деревеньке или в лагере, а иногда успевать между восходом
солнца и его закатом преодолеть лишь часть намеченного пути, то  и  дело  по
лошадиное брюхо увязая в снежных заносах и ни разу не проехав более половины
дня при доброй погоде.
   Но вот, откинув за плечи, чтоб не мешал, плотный шерстяной  плащ,  Эгвейн
позволила себе опуститься в седло и  нетерпеливым  жестом  оправила  одежду.
Отвращение к собственному платью  переполняло  девушку.  Эгвейн  щеголяла  в
наряде для верховой езды, перешитом собственными ее руками,  но  носила  она
его уже давно - однако другое (и последнее) платье всадницы имело еще  менее
опрятный  вид.  И  было  оно  того  же  самого  темно-серого  цвета,   цвета
Обузданных. В начале путешествия к Тар Валону, столько недель  назад,  выбор
одежды был небогат: либо балахон темно-серого  цвета,  либо  никакой  одежды
вообще.
   - Никогда больше я не напялю на себя ничего серого, Бела, клянусь тебе! -
проговорила Эгвейн, обращаясь к мохнатой своей  лошадке,  поглаживая  ее  по
гриве. Хотя и не могу сказать, что предложат мне выбрать платье на мой вкус,
когда  мы  возвратимся  в  Белую  Башню,  подумала  девушка.  В  Башне   все
ученицы-послушницы носили белые одеяния.
   - Снова болтаешь сама с собой? - спросила  девушку  ее  спутница  Найнив,
догоняя Эгвейн на своем гнедом жеребце. Всадницы были  одного  роста,  одеты
они были тоже одинаково, и лишь из-за разницы  в  росте  их  лошадей  бывшая
Мудрая Эмондова Луга казалась на голову выше своей компаньонки.  Покачиваясь
в седле, Найнив хмуро теребила и подергивала свою темную косу,  свисающую  у
нее с плеча, как привыкла делать в минуты беспокойства или после неудач,  да
еще  когда  упрямство  заставляло  ее  упорствовать  пуще  обычного.  Кольцо
Великого Змея, видневшееся у женщины на пальце, помогало узнать в  ней  одну
из Принятых. пока еще и не Айз  Седай,  но  на  целый  громадный  шаг  более
близкую к славному сему клану, чем Эгвейн.
   - Лучше держи ушки на макушке и смотри в оба!
   Эгвейн хотела уже возразить Найнив, однако речи о том, что она,  мол,  со
всей бдительностью высматривала впереди Тар Валон, девушка придержала у себя
на языке. Она, видимо, решила, будто я встала в стременах лишь  оттого,  что
мне седло мое неудобно! Найнив частенько словно бы забывала, что  ее  теперь
уже не называют Мудрой, что она больше не живет в Эмондовом Луге,  а  Эгвейн
уже не ребенок. Но она носит кольцо, а я до сих пор не  ношу,  потому  ей  и
кажется, будто меж нами ничего не изменилось!
   - Тебя, Найнив, не удивляет, как Морейн обходится  с  Ланом?  -  спросила
Эгвейн сладеньким голоском и насладилась, увидев, как сильно Найнив  дернула
себя за косу. Однако удовольствие ее быстро угасло. На  самом  деле  никакие
острые замечания у  Эгвейн  не  выходили  непринужденно,  да  и  знала  она,
насколько чувства Найнив к Лану подобны были моткам пряжи после того, как  в
корзинке с рукоделием поработал котенок. Но  Лан  -  не  котенок,  и  Найнив
должна бы уже хоть как-то разрешить свои  отношения  с  мужчиной,  пока  его
упрямое и тугодумное благородство не лишило  ее  ума  настолько,  чтобы  она
лишила его жизни...
   Всего в маленьком отряде их было шесть человек, все одеты скромно,  чтобы
не обращать на себя излишнего внимания в деревнях и  небольших  городках  по
дороге, но при этом они являли собой наиболее странную из всех  компаний,  в
последние времена пересекавших Каралейнскую Степь, ибо четверо из  них  были
женщины, а один из двух славных  мужей  полеживал  в  носилках,  укрепленных
между двумя лошадьми. Поэтому лошади, отягощенные носилками, несли на  своих
боках наиболее  легкие  свертки  и  упаковки  с  провиантом,  необходимым  в
длительных переходах между деревнями.
   Нас всего шестеро, подумала Эгвейн, но сколько тайн мы  храним?  Не  одну
тайну разделяли общим своим ведением все шестеро, и все их тайные знания и в
Белой Башне должны остаться известны лишь шестерым. Как  просто  жилось  мне
дома!
   - Найнив, а что теперь  с  Рандом,  как  думаешь?  -  спросила  Эгвейн  и
поторопилась добавить: - И  как  там  Перрин?  -  Девушка  не  могла  больше
позволить себе притворяться, будто настанет день - и  она  выйдет  замуж  за
Ранда. Собственные чувства  не  нравились  Эгвейн,  она  не  могла  с  собой
примириться, но о своем недовольстве знала.
   - Ты опять о своих сновидениях? Продолжают тебя тревожить? - Голос Найнив
прозвучал сочувственно, но Эгвейн не нуждалась в жалости. И свой голосок она
заставила прозвучать в столь обыденном тоне, какой только сумела изобразить:
   - По слухам, что доходят  до  нас,  я  судить  о  происходящем  не  могу.
Сплошные сплетни, в них все наврано, перепутано.
   - Все пошло наперекосяк с того дня, когда в наши судьбы вторглась Морейн,
- проговорила Найнив, не скрывая своего гнева. - А Перрин  и  Ранд...  -  По
лицу ее стало заметно: не знает, продолжать свою речь или сдержаться. Эгвейн
тем не менее уже знала: Найнив уверена, что  весь  путь  Ранда  -  результат
проделок,  учиненных  над  ним  Морейн.  -  Перрин  и  Ранд  сейчас   должны
позаботиться о себе сами. Я опасаюсь, что и нам всем придется беспокоиться о
себе. Что-то не так. Я это... предчувствую.
   - И тебе известно, какая беда нам грозит? - спросила Эгвейн.
   - Чувствую, будто какая-то буря надвигается! -  Но  темные  глаза  Найнив
отражали лишь утреннее небо, голубое и ясное, с разбросанными по нему белыми
облачками, однако вновь предсказательница покачала головой. - Да,  нас  ждет
буря.
   Чуть ли не с  детства  Найнив  имела  способность  предсказывать  погоду.
Слушать ветер - вот как называли ее талант,  и  люди  верили,  что  подобным
даром обладает Мудрая, живущая в любой деревне, хотя на самом деле  их  вера
нередко была безосновательна. Как бы то ни было, но с того дня, когда Найнив
покинула  Эмондов  Луг,  ее  блестящие   способности   лишь   возрастали   и
развивались. Однако бури, приближение коих ей удавалось чувствовать,  обычно
в большей мере несли опасность людям, чем природе.
   Задумавшись, Эгвейн прикусила губу. Сейчас, еще на порядочном  расстоянии
от Тар Валона, но уже преодолев почти весь путь к нему,  всадники  не  могли
позволить себе остановиться либо замедлить шаг -  нет,  ни  в  коем  случае!
Прежде всего отряд спешил ради спасения Мэта, но и  те  причины  торопиться,
которые подсказывал Эгвейн ее разум, были, возможно, для всех  более  важны,
чем жизнь одного деревенского парня, ее друга детства. Однако те поводы  для
спешки не заставляли столь  часто  биться  ее  сердце.  Она  оглядела  своих
спутников, стараясь понять, не заметил ли кто-то из них какой-то опасности.
   Скакавшая во главе отряда невысокая, полноватая Верин Седай, облаченная в
одежды  коричневых  оттенков,  столь  самозабвенно  отдавалась   собственным
мыслям, что позволила  лошади  выбирать  бег  по  своему  нраву,  а  глубоко
надвинутый капюшон плаща скрывал лицо,  точно  слепая  маска.  Как  одна  из
Коричневых Айя, Верин заботилась всегда лишь о том,  чтобы  овладеть  новыми
знаниями, остальное в ее жизни свершалось как бы само собой.
   Надо сказать, что Эгвейн вовсе не  надеялась  на  горячую  привязанность,
питаемую к ней Верин. Оказавшись заодно со своими спутницами,  Верин  и  так
уже по пояс увязла в делах мира.
   Вслед за Мэтом, без сознания лежавшим на носилках, скакала Илэйн, девушка
одного возраста с Эгвейн и тоже послушница, но не темноволосая, как  Эгвейн,
а голубоглазая и златоволосая. Одетая  в  такой  же  серый  наряд,  в  каком
красовались в седлах Эгвейн и Найнив, она с беспокойством поглядывала, как и
они,  на  лицо  Мэта.  Вот  уже  три  дня  Мэт   пролежал   не   поднимаясь.
Сопровождавший носилки с другой стороны худощавый мужчина с длинными прядями
волос  старался,  казалось,  все  видеть,  стремясь  при  сем,   чтобы   его
настороженности никто не замечал, а лицо его всеми своими  чертами  выдавало
глубокую сосредоточенность.
   - Подъедем к Хурину! - сказала Эгвейн, и Найнив кивнула ей в ответ. Чтобы
приблизиться к носилкам, обе всадницы смирили рысь  своих  лошадей.  Впереди
иноходью мерно бежала лошадка Верин.
   - Хурин, ты ничего не чуешь? - спросила Найнив, когда она и  ее  спутница
поравнялись с носилками. Илэйн оторвала взгляд от лица Мэта и посмотрела  на
Хурина вопросительно.
   Оказавшись под огнем трех взором разом, худощавый  мужчина  привстал  над
седлом и смущенно потер свой длинный нос.
   - Беда  какая-то,  -  проговорил  он  кратко  и  словно  бы  испытывая  к
собственным своим словам отвращение - По-моему... Будет.
   Ловец воров при короле Шайнара, Хурин, в отличие от  воинов  Шайнара,  не
щеголял воинским узлом  волос  на  бритой  голове,  однако  короткий  меч  и
зубчатый мечелом у него на  поясе  имели  весьма  бывалый  вид.  Обладал  он
пришедшим к нему с годами и опытом даром нюхом чуять злодеев, и  кровожадных
злыдней в особенности.
   Дважды за время их  пути  Хурин  рекомендовал  своим  спутникам  покинуть
деревню, в которой они и часа еще не пробыли.  В  первый  раз  от  подобного
совета все отказались, оправдываясь тем, что чересчур, мол, утомились, но не
успела еще по-настоящему наступить ночь, как владелец гостиницы  и  два  его
деревенских сподручника попытались прикончить гостей прямо  в  их  постелях.
Нападавшие были не Друзьями Тьмы, а обычным ворьем, жадным до чужих коней  и
всего, что упрятано в седельных сумках да тюках.  Да  и  остальные  сельчане
знали о делишках этой троицы и, по-видимому, сочли  чужаков  опавшими  после
жатвы колосками, что и подобрать не грех. Посему и пришлось путникам  бежать
от толпы, размахивающей топорищами и вилами. Услышав  предупреждение  Хурина
уже в другой деревне, Верин приказала всадникам  скакать  прочь  оттуда,  не
дослушав до конца речь предсказателя.
   Однако в беседах со своими спутниками ловкий  разоблачитель  преступников
обычно бывал осторожен в словах. Со всеми, кроме Мэта, пока тот  еще  был  в
силах  разговаривать  с  ним,  и  эти  двое,  если  рядом  не  было  женщин,
принимались играть в кости и подшучивать друг над другом.  И  теперь  Эгвейн
догадывалась, что Хурину, единственному мужчине на  весь  отряд,  не  так-то
просто уживаться при всех своих  нуждах  рядом  с  Айз  Седай  и  еще  тремя
послушницами, пока не возведенными в ранг  сестер.  Среди  многих  достойных
мужей бытовало мнение, что столкнуться в бою с врагом лицом к лицу приятней,
чем оказаться рядом с Айз Седай.
   - Какую же  нам  ждать  напасть?  -  спросила  Хурина  Илэйн.  Слова  она
произнесла с легкостью, но в них так  ясно  прозвучало  ожидание,  требующее
ответа тотчас же, и ответа точного, что Хурин мгновенно изготовился к речи.
   - Чувствую, - начал  он,  но  тут  же  себя  оборвал,  будто  застигнутый
врасплох, переводя удивленный взгляд с одной из девушек на другую. -  Просто
ощущение какое-то. Предчувствие нехорошее... -  пробормотал  он  наконец.  -
Вчера и сегодня я заметил кое-какие следы. Как  будто  целый  табун  лошадей
проскакал по нашей дороге. То ли двадцать коней  проскакало  здесь,  то  ли,
может, тридцать. Вот и стал я тереть  себе  тыкву.  Из-за  своего...  Своего
предчувствия. Говорю вам: ждет нас несчастье.
   Следы? Эгвейн не заметила ничего. Найнив отрывисто проговорила:
   - А я не нахожу в такой примете ничего сулящего зло. - Найнив с гордостью
считала себя следопытом не хуже любого мужчины. - Вмятины сии  оставлены  на
песке уж несколько дней назад. Почему ты решил, что следы принесут нам горе?
   - Да я всего лишь думаю так, - проговорил Хурин столь медлительно,  точно
хотел бы утаить нечто важное. Глубоко вздыхая и потирая себе нос, он опустил
глаза. - В последний раз мы проезжали  через  деревню  уже  очень  давно,  -
напомнил он даме. - Кто знает, какие  новости  из  Фалме  проскакали  здесь,
опережая нас? В следующей деревне нас могут  встретить  не  с  таким  добрым
приемом, какого мы ожидаем. К тому же проехавшие здесь  господа  могли  быть
разбойниками, убийцами. Думаю, стоит быть поосторожней. Был бы сейчас Мэт на
ногах, я бы сразу поскакал на разведку, но сейчас лучше, видно, не оставлять
вас одних. Брови у Найнив так и взлетели.
   - Считаете, что сами о себе позаботиться мы не можем?
   - Единая Сила не успеет помочь вам, если кто-то вас укокошит прежде,  чем
вы ею воспользуетесь, - промямлил Хурин, адресуясь прямиком к  высокой  луке
собственного седла. - Прошу простить меня, но я думаю... Думаю, поскачу-ка я
к Верин Седай ненадолго! - Он  дал  своему  коню  шпоры  и  прытко  рванулся
вперед, не давая дамам возразить ему.
   - Вот так сюрприз! - прокомментировала поведение Хурина Илэйн, в то время
как он уже смирял прыть коня, приблизившись к Коричневой  сестре.  Верин  не
подавала Хурину вида, что уделяет  ему  большее  внимание,  чем  какому-либо
иному из окружающих ее предметов, и ему так было вроде удобнее. - С тех  пор
как мы покинули Мыс Томан, от Верин он старался держаться как можно  дальше.
А глядит он на нее всегда так, словно боится каждого ее слова.
   - Его уважение к Айз Седай не означает того, что страха перед ними у него
нет, - сказала Найнив, а потом добавила с досадой: - Его уважение к нам...
   - Уж ежели он пророчит нам несчастье, нужно бы послать его на разведку, -
Эгвейн стала дышать глубже и взглянула на двух женщин  столь  уравновешенным
взором, какой изобразить было по силам лишь ей одной.  -  Возможно,  беда  и
грянет, но в таком случае мы-то с вами  сможем  себя  защитить  ловчее,  чем
Хурин с целой сотней помогающих ему рубак.
   - Но он не знает об этом. А рассказывать ему я не собираюсь. Ни  ему,  ни
кому-то другому! - проговорила Найнив с деланным равнодушием.
   - Воображаю себе, что скажет обо всей этой истории Верин, - не тая  своей
заинтересованности,  проговорила  Илэйн.  -   Хочу   иметь   хоть   малейшее
представление о том, сколько ей известно. Не знаю я, Эгвейн, сумеет  ли  моя
матушка помочь, если обо всем прознает Амерлин. От матери  мне  куда  меньше
помощи, чем от вас двоих. Не знаю даже, стала бы она  пытаться  оказать  мне
помощь или нет. - Все знали: мать Илэйн - королева Андора. - До  отъезда  из
Белой Башни она едва успела научиться обращаться с Силой, хоть и ведет  себя
так, словно ее возвели в ранг полной сестры.
   - Нельзя нам ни надеяться на Моргейз, ни полагаться  на  нес,  -  сказала
Найнив. - Она - в Кэймлине, а мы следуем в Тар Валон. Помощи нет. И  в  беду
достаточно серьезную мы можем угодить уже сейчас, хотя  бы  за  то,  что  мы
бежали, и кому будет дело до того, что мы вернулись. Лучше всего нам с  вами
держаться скромненько, вести себя смирно и не вытворять ничего  такого,  что
привлечет к нам внимание.
   В иной ситуации Эгвейн над подобной идеей могла бы  и  посмеяться:  чтобы
Найнив да и прикидывалась смирной покорной овечкой? С  такой  задачкой  даже
Илэйн справилась бы лучше. Но сейчас девушке было не до смеха.
   - Но если Хурин прав? - спросила она.  -  Что,  если  и  вправду  на  нас
нападут? Защитить нас от двух или трех десятков воинов он не сумеет, а  если
примемся дожидаться, что придумает Верин, нас попросту перебьют. Но  ведь  и
ты, Найнив, говорила, что нас ожидает буря.
   -  Да?  -  удивилась  Илэйн.   Она   вскинула   голову,   рассыпав   свои
золотисто-рыжие кудри. - Но Верин будет недовольна,  если  мы...  -  Девушка
замолчала. - Понравится это Верин или не понравится, а попытаться мы все  же
должны!
   - Я сделаю только то, чего не могу не сделать! - твердо заявила Найнив. -
То, что я сделать обязана. А  вы  двое,  коли  будет  в  том  необходимость,
спасетесь бегством. Пусть о  ваших  способностях  в  Белой  Башне  всем  уши
прожужжали, но не думайте, что вас обеих не усмирят,  если  Престол  Амерлин
или Зал Башни решат, что сие необходимо.
   - Может быть, они действительно  усмирят  нас,  -  проговорила  Илэйн,  с
трудом переводя дух, - но тогда и тебя они усмирят тоже.  Нам  следует  либо
всем бежать отсюда, либо действовать сообща. Хурин  уже  не  раз  оказывался
прав. Если мы хотим дожить до той беды, что ждет нас в  Башне,  значит,  нам
придется... Придется сделать то, что будет нужно!
   Эгвейн вздрогнула.  Быть  усмиренной.  Оказаться  отрезанной  от  сайдар,
женской половины Истинного Источника. На  немногих  Айз  Седай  обрушивалась
подобная кара, но все же  порой  они  совершали  деяния,  за  которые  Башня
требовала их усмирить. Одно из требований к послушницам:  знать  имена  всех
Айз  Седай,  когда-либо  наказанных  Башней  усмирением,  и  подробности  их
прегрешений.
   В любой из дней Эгвейн могла ощущать присутствие Источника, как и сейчас,
невидимого - будто был он полдневным солнцем, поднявшимся у нее  за  плечом.
Ее не смущало то, что не всегда попытка прикосновения к саидар позволяла  ей
ощутить ее влияние, тянуться к ней по-прежнему хотелось. И чем  чаще  Эгвейн
до нее дотягивалась, тем больше хотелось вновь ощутить единение с нею,  хотя
и помнила Эгвейн, как Шириам Седай, Наставница послушниц,  предупреждала  их
об опасностях, которые таятся в Единой Силе, угрожая тому,  кто  слишком  уж
восхищен ее близостью. Но быть от нее  отрезанной,  не  потеряв  способности
ощущать саидар и не имея возможности к ней прикоснуться?
   Никому из девушек на эту тему и говорить, как видно, не хотелось.
   Стараясь унять невольную дрожь, Эгвейн, не покидая седла, склонилась  над
мягко  качавшимися  на  ходу  носилками.  Одеяла,  прикрывавшие  Мэта,  были
беспорядочно скомканы, и виднелся сжимаемый им в руке кинжал, изогнутый и  в
золотых ножнах, украшенный на рукояти рубином величиной  с  голубиное  яйцо.
Осторожно, чтобы не прикоснуться к кинжалу, Эгвейн укрыла одеялом руки Мэта.
Он был старше ее всего на несколько лет, но его  неимоверно