Впрочем, говорила она  не вполне  искренне. Найнив страшилась  Могидин.
Илэйн  знала, как та опасна, но это  все  равно что знать, насколько  опасна
гадюка.  Илэйн  знала - но Найнив-то эта  гадина  уже ужалила. А возможность
общаться,  не  входя в  Мир  Снов,  была  бы  ценна  и сама по  себе, помимо
избавления от угрозы Могидин.
     Илэйн же по-прежнему не обращала внимания на Найнив.
     -  Интересно, почему она так  настойчиво добивается,  чтобы  мы  никому
ничего не  говорили? Это  же лишено  всякого  смысла! -  С  четверть  минуты
девушка задумчиво жевала нижнюю губу. - Есть и другая причина при  первой же
возможности переговорить с ней. Тогда я не придала этому значения, но  когда
мы  беседовали  в  последний  раз,  она  исчезла  на  полуслове. Насколько я
припоминаю, в тот момент она вдруг показалась мне удивленной и испуганной.
     Найнив  глубоко вздохнула и крепко  прижала обе руки к животу в тщетной
попытке унять внезапный трепет. Правда, она ухитрилась говорить  так,  чтобы
голос не дрогнул:
     - Могидин?
     -  О  Свет, ну и радостные же у  тебя мысли! Нет.  Если б Могидин могла
влезть в наши сны, мы, по-моему, о том давно бы узнали. - Илэйн чуть заметно
содрогнулась; да, она отдает себе отчет, насколько опасна Могидин. - Так или
иначе, взгляд у Эгвейн  был  не такой.  Она  хоть и  была  испугана,  но  не
настолько.
     - Тогда,  наверное,  ей  ничего  не  угрожает. Может... -  Усилием воли
опустив руки,  Найнив сердито поджала губы. Только вот она  не знала толком,
на кого же сердится.
     Хорошая была мысль  убрать кольцо  подальше, с глаз  долой  и доставать
лишь  для условленных встреч с  Эгвейн. Очень  даже  здравая  мысль. В любой
вылазке в Мир Снов  имелся риск нарваться  на  Могидин, а держаться  от  нее
подальше -  больше чем просто хорошая мысль.  Найнив на своей шкуре  поняла,
что ее саму можно одолеть.  От этой мысли становилось нестерпимо, мучительно
больно,  и  с каждым  разом  боль была острее,  но  против чистой  правды не
попрешь.
     Однако на сей раз нельзя отрицать, что Эгвейн требуется помощь. Пусть и
маленькая, но такая вероятность есть. Да, Могидин  необходимо опасаться,  но
это   еще  не  значит,   что  Найнив  должна  сбросить  со  счетов  подобную
возможность.  И, может статься, какой-то из Отрекшихся  имеет что-то  против
Ранда лично и теперь выслеживает его, исходя из своих  мотивов - как Могидин
охотится  на  Найнив с  Илэйн. Судя по сообщению Эгвейн о случившемся как  в
Кайриэне,  так  и в  горах,  это весьма  смахивает  на то, что один  мужчина
бросает другому вызов: не  собьет ли тот у него с плеча лучинку. Короче, кто
кого  за  пояс заткнет.  Нет, тут Найнив ничем  не в силах  помочь.  Но  вот
Эгвейн...
     Порой  Найнив  представлялось,  что она  позабыла,  зачем,  собственно,
покинула Двуречье. А  затем,  чтобы защитить  молодых  людей из  ее деревни,
угодивших в паутину Айз Седай.  Ну, ненамного они моложе ее самой - всего на
несколько лет, - но когда  Найнив  была  деревенской Мудрой,  разрыв в годах
казался куда больше. Не приходится сомневаться. Круг Женщин в Эмондовом Луге
уже избрал новую  Мудрую,  но деревня не стала ей чужой, как не стал чужим и
ее народ. И в глубине души Найнив не переставала считать себя Мудрой. Однако
каким-то образом задача  защитить  Ранда, Эгвейн  и Мэта с Перрином  от  Айз
Седай  превратилась в попытку  помочь  им уцелеть, а под конец  - она так до
конца и не уразумела, когда и как  это произошло, - даже эта цель  оказалась
подчинена другим  стремлениям. На территорию  Белой  Башни Найнив  ступила с
желанием  узнать,  как сбить спесь  с Морейн,  а превратилось  все  в жгучее
желание как можно больше  узнать об Исцелении. Даже ненависть к Айз Седай за
то,  что  они вмешались  в  жизнь  ее  односельчан,  теперь  переплелась  со
стремлением стать  одной из них. Нельзя сказать, чтобы  Найнив к этому очень
стремилась, но не было  иного способа научиться тому, что ей хотелось знать.
Все теперь  так  запуталось, так переплелось,  точно в одной  из  паутин Айз
Седай, да и сама Найнив запуталась и уже не знала, как высвободиться из этих
силков.
     Я по-прежнему такая, какой была всегда. Я помогу им - насколько смогу.
     - Сегодня ночью, - громко  произнесла Найнив, - я воспользуюсь кольцом.
-  Усевшись  на  кровать, она принялась  натягивать  чулки. Вряд  ли в такую
жарищу  уместно носить плотную шерсть, но  по крайней  мере хоть отчасти она
оденется, как требуют приличия. Добротные  чулки и крепкие  туфли.  Бергитте
носила  парчовые  туфли  и  тонкие  шелковые   чулки,  в  которых  наверняка
прохладнее. Найнив решительно  отогнала эту мысль  прочь. -  Вот  и проверю,
будет ли в Твердыне Эгвейн.  Если ее там не  окажется,  я  сразу  вернусь, и
кольца мы не будем трогать, пока не придет время для  следующей обговоренной
встречи.
     Илэйн  смотрела  на  Найнив не  мигая, отчего  та продолжала натягивать
чулки с нарастающим чувством неловкости. Девушка не говорила ни слова, но ее
бесстрастный взор давал понять, что она сомневается в правдивости Найнив. По
крайней  мере,  так  казалось  самой Найнив.  А на  самом  краешке  сознания
трепыхалась  мысль, что  можно легко  устроить так, чтобы кольцо не касалось
кожи,  когда Найнив  ляжет спать. А еще -  что нет никакой разумной  причины
полагать, будто сегодня вечером  Эгвейн будет ждать в Сердце Твердыни.  Нет,
всерьез  размышлять  о  том Найнив  никогда  не  собиралась,  мысль  явилась
незваной, - но она возникла, и  поэтому  Найнив куда тяжелее было смотреть в
глаза  Илэйн.  А  что,  если здесь  замешан  страх  перед  Могидин?  Что  та
перепугала ее?  Нет,  это  всего-навсего здравомыслие, какую  бы  досаду  ни
вызывало признание этого факта.
     Я сделаю, что должна. Найнив разогнала  бабочек, трепетавших крылышками
в глубине  ее живота. Когда же она спустила сорочку на чулки, то готова была
облачиться в синее платье и  выскочить  вон из фургона на самое пекло - лишь
бы избежать пристального взгляда Илэйн.
     Илэйн только-только  закончила  застегивать  ряды  маленьких пуговок на
спине Найнив  - и  ворчала,  что ей-то никто  не  помогал.  Можно  подумать,
кому-то нужно помогать штаны надевать!  И тут дверь с грохотом распахнулась,
впустив  в фургон волну знойного воздуха. Вздрогнув от неожиданности, Найнив
обеими ладонями прикрыла грудь и лишь потом, сообразив, что делает, опустила
руки. Когда  же  вместо Валана  Люка в  фургон  поднялась  Бергитте,  Найнив
попыталась прикинуться, будто поправляла вырез.
     Разгладив  на бедре  точно  такое  же  ярко-синее  платье,  Бергитте  с
самодовольной  ухмылкой  перекинула  толстую  черную  косу через  обнаженное
плечо.
     -  Если  хочешь  привлечь  внимание,  не утруждайся  и не  трать  время
попусту.   И  без  того  все  явно.  Просто  дыши  поглубже.  -  Что  она  и
продемонстрировала, а потом рассмеялась, глядя на кислую мину Найнив.
     Найнив сдержалась, одернув себя. Хотя  и не понимала, с  какой стати ей
себя  окорачивать.  Она  с  трудом представляла  себе,  что  совсем  недавно
испытывала  вину  за случившееся.  Гайдал  Кейн наверняка только  рад  будет
оказаться подальше от этакой женщины.  И  Бергитте пусть как  хочет,  так  и
поступает  со своими  волосами,  хоть  в косу  заплетает,  хоть распущенными
носит. Впрочем, это-то тут при чем?
     - В Двуречье,  Маирион, я  знавала  кое-кого  вроде  тебя,  -  заметила
Найнив. - Всех  купеческих охранников  Калли по именам знала, и, несомненно,
ни от одного из них у нее секретов не было.
     Улыбка Бергитте стала чуть напряженнее.
     - А я когда-то знавала женщину вроде тебя. Матена тоже на мужчин сверху
вниз  смотрела,  а  одного  бедолагу  из-за  нее  даже  казнили. Он случайно
наткнулся на нее,  когда она голой купалась. Ее никто ни разу не  поцеловал,
пока Жерес  не украл  у  нее один поцелуй. Можно  было  подумать, тогда  она
впервые открыла для  себя существование  мужчин. Она просто-таки  одурела  -
Жересу  пришлось  от  нее на горе спасаться. Там  он и жил. Берегись первого
мужчину, который тебя поцелует. Рано или поздно такой появится.
     Стиснув кулаки, Найнив шагнула вперед. Или попыталась шагнуть. Каким-то
образом между ней и Бергитте очутилась Илэйн. Девушка вскинула руки.
     - Прекратите сию же секунду. Обе! - сказала Илэйн, поочередно оглядывая
Найнив и  Бергитте  с равным высокомерием. - Лини не раз говаривала: "Всегда
ожидай, что мужчины превратятся в медведей  в амбаре, а женщины - в кошек  в
мешке".  Но вы немедля прекратите  когтить друг  друга! Сейчас  же! Больше я
этого терпеть не намерена!
     К  изумлению  Найнив,  Бергитте  вспыхнула от  смущения  и,  надувшись,
промямлила извинения. Прощения она просила, разумеется, у Илэйн, но сам факт
вызывал  удивление.  Бергитте  решила  остаться с  Илэйн -  и ей-то  незачем
прятаться, - но, по-видимому, три дня жары сказались на лучнице нисколько не
лучше, чем  на  Илэйн. В свою очередь,  Найнив одарила Дочь-Наследницу самым
ледяным  из своих  взглядов: она-то  ухитрилась не особо срываться, пока они
ждали, сидя тут взаперти, она сумела, - но Илэйн явно не считала, что на эту
тему  стоит  еще  говорить.  Тем  же морозным  тоном  Илэйн  осведомилась  у
Бергитте:
     - Итак, у тебя была какая-то причина вламываться сюда, как взбесившийся
бык? Или ты просто позабыла, как в дверь стучаться?
     Найнив открыла  рот,  чтобы вставить кое-что  о кошках - так, небольшой
намек, - но Бергитте опередила ее, промолвив хрипловатым голосом:
     - Из города вернулись Том с Джуилином.
     - Вернулись!  - воскликнула  Найнив. Бергитте взглянула  на нее  и лишь
потом повернулась к Илэйн:
     - Ты их не посылала?
     - Я - нет, - мрачно ответила Илэйн.
     Найнив и слова не успела вымолвить, как девушка уже выскочила за дверь,
а Бергитте  следом  за ней. Найнив ничего не  оставалось, как пойти за ними,
что она и сделала, сердито бурча себе под нос. Лучше бы Илэйн сразу выкинула
из головы мысль, будто она  тут  приказы раздает. Найнив до сих пор не могла
ей простить, что она слишком многое открыла мужчинам.
     Душная жара снаружи показалась еще хуже, хотя час  был  ранний и солнце
взобралось  лишь  на парусиновую ограду  вокруг  зверинца.  Не успела Найнив
спуститься  по лесенке,  как на лбу ее обильно выступили  капельки пота,  но
сейчас она не стала недовольно морщиться.
     Двое мужчин  сидели на  трехногих табуретах  возле костерка, волосы  их
были растрепаны, а одежда имела  такой вид, будто они по земле катались. Том
прижимал к голове  сложенную  тряпицу,  из-под нее,  поверх  веера  засохшей
крови,  на щеку сбегала красная струйка. На длинном белом усе тоже запеклась
кровь. У глаза Джуилина наливался фиолетовым  цветом желвак с доброе куриное
яйцо, а рука, в которой  он сжимал свой посох из светлого узловатого дерева,
была обмотана окровавленной повязкой.  Его нелепая красная  шапка, сдвинутая
сейчас на затылок, выглядела так, словно ее топтали.
     Судя по раздающимся из-за парусиновых стенок звукам, укротители лошадей
недавно принялись чистить клетки, и, несомненно, Керандин торчит возле своих
средит - никто из  мужчин не  рисковал подходить к ним близко. Однако вокруг
фургонов  особого  движения не  было.  Петра,  покуривая  трубку  с  длинным
чубуком,  помогал Кларин готовить завтрак. Двое из  братьев Шавана вместе  с
Муелин, женщиной-змеей, рассматривали какое-то из ее приспособлений,  другая
парочка братцев болтала с  двумя из  шести акробаток, которых Люка переманил
от Силлии  Керано. Они выступали под  именем сестер  Мурасака,  хотя чертами
лица и цветом кожи отличались одна от другой еще больше, чем  братья Шавана.
Одна из  выряженной  в пестрые шелка парочки,  чесавшей  языками с Бругом  и
Тайриком, имела синие глаза и почти белые  волосы, а у второй кожа была  так
же темна,  как  и  глаза.  Все  остальные  артисты  уже оделись  для первого
дневного  представления: мужчины в разноцветных  штанах, обнаженные по пояс,
Муелин - в тонких, чуть не  просвечивающих алых шароварах и такого же  цвета
туго обтягивающем фигуру жилете. Кларин была в зеленом  платье с блестками и
высоким воротом.
     Кое-кто поглядывал на Тома и Джуилина, но по счастью, никто из артистов
не считал  нужным подойти  и  поинтересоваться их здоровьем. Вероятно, из-за
того,  что  они сидели  с виноватым видом, точно побитые  псы, с  опущенными
плечами, потупив взоры, уставясь в  землю  под  ногами. Вне всяких сомнений.
Том с Джуилином  ждали неминуемой взбучки, да такой, от которой у  них шкуры
пооблезают. Уж Найнив-то непременно задаст им перцу.
     Илэйн, впрочем,  увидев Тома и Джуилина, заохала, бегом кинулась к ним,
упала на колени возле старого менестреля. Весь ее гнев мгновенно улетучился.
     - Что  случилось? О-о, Том, бедная  твоя голова! Очень больно, да? Но я
ничем не могу  помочь. Идем в фургон, Найнив о тебе позаботится. Том, ты уже
слишком стар! Зачем ты ввязываешься в этакие потасовки!
     Он  отмел  ее  сетования  -  насколько  сумел возмущенно,  одновременно
придерживая компресс.
     - Ладно,  будет,  дитя.  Когда  я  с  кровати падал,  и  хуже,  бывало,
доставалось. Ну, прекрати же.
     Найнив же не  собиралась Исцелять, хоть была достаточно разгневана. Она
встала  перед Джуилином, расставив ноги  и уперев кулаки в бедра; на лице ее
было написано: "Не мели ерунды" и "Немедленно отвечай мне".-
     - О чем вы думали? Улизнули,  ничего мне не сказав. - Очень хорошо. Так
и Илэйн поймет, что не она тут главная. - А если б тебе не фонарь под глазом
поставили, а глотку  перерезали? Как бы  мы узнали,  что  с  вами стряслось?
Какая у вас причина была уходить? Никакой! Судно и без вас ищут.
     Джуилин глянул на Найнив исподлобья, сдвинув шапку на лоб:
     - Ищут, да? Потому-то вы и расхаживаете тут втроем, точно какие... - Он
смолк, когда Том застонал громче и покачнулся.
     Старый  менестрель  успокоил   Илэйн,  уняв  ее   встревоженный   лепет
возражением, что то был лишь кратковременный приступ, а так он  хоть  на бал
готов идти,  бросив при этом на Джуилина многозначительный  взгляд, который,
как  он  явно  надеялся,  останется  незамеченный  женщинами.  Найнив  вновь
обратила не сулящий ничего хорошего взгляд на смуглого тайренца, намереваясь
выяснить, что он хотел сказать о том, как они вышагивают и на кого похожи.
     -  Хорошо, что  мы  пошли  в  город, -  промолвил  Джуилин  напряженным
голосом. - Самара теперь что стая щук-серебрянок вокруг куска окровавленного
мяса. На каждой  улице толпа, все выискивают Приспешников Темного и тех, кто
не готов  приветствовать Пророка как единственно истинный глас Возрожденного
Дракона.
     -  Началось  все часа  три  назад,  у  реки,  - вставил Том, со вздохом
уступив  Илэйн,  которая  принялась вытирать ему  лицо влажной тряпицей.  Он
будто не замечал ворчания девушки, что, должно быть,  не составляло для него
труда. Однако  вскоре  Найнив  явственно  расслышала среди  прочего  "старый
дурень" и "нужно же кому-то  о тебе  позаботиться, пока ты себя не угробил".
Тон  замечаний был нежно-заботливым и в  то же время недовольно-сердитым.  -
Как все  началось, я  не  знаю.  Слышал,  винили  Айз Седай,  Белоплащников,
троллоков. В общем, всех,  кроме Шончан. Да и то  лишь  потому, что названия
такого не знают, а то и их бы приплели. -  Он поморщился под нажимом пальцев
Илэйн.  -  Последний  час  мы  и  сами  были  немножко  заняты  -  старались
разобраться лично и разузнать побольше.
     - Там  пожары,  - промолвила Бергитте. Петра с женой заметили, куда она
указывает, и  встали,  тревожно всматриваясь  вдаль.  Над парусиновой стеной
виднелись поднимающиеся в стороне городка темные столбы дыма.
     Джуилин встал и твердо посмотрел в глаза Найнив:
     - Пора уходить. Может, мы  и будем выделяться и Могидин нас  обнаружит,
но я в этом сомневаюсь:
     народ уже разбегается  куда глаза  глядят. Пройдет часа два, и  пожаров
будет  не  два,  а  пятьдесят.  И  какой  толк  спасаться от  Могидин,  если
обезумевшая  толпа нас  в клочья разорвет. Когда в городе разнесут  все, что
можно, толпа хлынет сюда, к балаганам.
     - Не произноси этого имени, - резко  заметила Найнив, хмуро покосившись
на Илэйн,  чего  та  не заметила. Всегда ошибочно позволить мужчинам  узнать
слишком много. Да, ловец воров прав, подобная опасность существует, но будет
не  меньшей ошибкой слишком  быстро  с  ним  согласиться. -  Я  обдумаю твое
предложение,  Джуилин.  Мне невыносима мысль, что  мы бросимся  в  бега  без
всякой причины,  а потом узнаем, что  едва ушли,  как приплыло судно. -  Тот
воззрился на нее, как  на  сумасшедшую, а  Том  сокрушенно покачал  головой,
несмотря  на  то что  Илэйн придерживала ее,  смывая кровь  и  грязь  с лица
менестреля, однако  появившаяся  среди  фургонов фигура обрадовала Найнив. -
Вероятно, оно уже тут.
     Разрисованная повязка Уно, его лицо со шрамом, хохолок на макушке и меч
за спиной  вызвали  небрежные  кивки  Петры и  нескольких  Шавана,  а Муелин
заметно  вздрогнула.  Уно  появлялся  здесь  самолично  каждый  вечер,  хотя
сообщить ему было нечего. Его появление днем наверняка означало нечто иное.
     Как  обычно,  завидев  Бергитте, Уно ухмыльнулся  и  нарочито выпучился
своим единственным глазом на ее открытую грудь. Как обычно, она  заулыбалась
ему  в ответ  и  лениво  смерила  шайнарца  от  макушки  до  пят оценивающим
взглядом.  Впрочем,   сейчас  Найнив  впервые  ничуть   не  трогало,   сколь
предосудительно та себя ведет; и она тут же спросила:
     - Есть корабль? Ухмылка Уно растаяла.
     - Есть растрек... э-э... корабль, - угрюмо отозвался он, - если  у меня
получится вас целыми и невредимыми до него довести.
     - О беспорядках  нам уже  известно. Наверняка  с пятнадцатью шайнарцами
нам ничего не грозит.
     -  О беспорядках  вам известно, -  пробормотал Уно,  оглядывая  Тома  и
Джуилина.  - А вы знаете, что прок... что  люди Масимы сражаются на улицах с
Белоплащниками? Вам известно, что он, чтоб его пере... что он приказал своим
людям предать Амадицию  огню и мечу? За трекл... э-эх! За реку уже несколько
тысяч переправилось.
     - Может, оно и так, - твердо промолвила Найнив, - но я надеюсь, что  ты
сделаешь так,  как сказал. Если помнишь, ты дал обещание повиноваться мне. -
На  последнем  слове она  сделала  легкий нажим и  со значением взглянула на
Илэйн.
     Притворившись,  будто  ничего  не  заметила,  девушка  комкала в  руках
окровавленную тряпку, обратив все внимание на Уно.
     - О шайнарцах мне всегда говорили как об одних из самых смелых солдат в
мире. - Бритвенно  острые нотки  в голосе Илэйн  вдруг  обрели по-королевски
величавый шелк и вкрадчивость.  -  Когда я была  ребенком,  мне рассказывали
множество  историй о шайнарской храбрости.  - Она положила  ладонь  Тому  на
плечо,  но  ни  на  миг  не сводила  глаз с Уно. - Я очень хорошо их  помню.
Надеюсь, и всегда буду помнить.
     Вперед шагнула Бергитте. Подойдя к Уно, она  принялась массировать  ему
затылок и  шею, глядя при  этом прямо в его живой глаз. Похоже,  зло горящий
глаз на повязке шайнарца ничуть ее не пугал.
     -  Три  тысячи лет  сдерживать  Запустение, -  нежно  проворковала она.
Нежно! Два  дня минуло, как она таким голосом с Найнив  разговаривала! - Три
тысячи  лет,  и  никогда  они  не  отступали  ни  на  шаг, если  он  не  был
десятикратно взыскан кровью. Может, это и не Энкара и не Ступень Соралле, но
я знаю, на что способны шайнарцы.
     -  Ты  что,  -  пробурчал  шайнарец,   -   все  растре-клятые  предания
Пограничных Земель перечитала?
     И тут же он  вздрогнул и глянул на Найнив. Нет, надо непременно указать
ему,  что  она  никаких  бранных  слов  не потерпит. Похоже, Уно не до конца
уяснил, чего она от  него требовала, однако с явными  оговорками шайнарца  в
прежнем духе вряд ли есть способ бороться, да и Бергитте ни к чему так хмуро
на нее смотреть.