ь воина, но  адресованные  женщине  улыбки  смягчали
жесткие, будто высеченные в неподатливом камне, черты.
   Разинув рот, она смотрела на него, и, к  ее  крайнему  изумлению,  он
обнял ее, обхватив сильными руками, и поцеловал. На несколько  мгновений
она, забыв обо всем, приникла  к  нему,  отвечая  на  поцелуй.  Ноги  ее
болтались в футе над землей, а ей было все равно.
   Вдруг она уперлась ему в грудь руками, отстранилась.
   - Нет. - Она толкнулась сильнее. - Пусти меня! Поставь на землю! -  В
замешательстве он опустил ее, ноги ее коснулись земли, она попятилась от
него. - Не это, - сказала она. - Только не это. Все что  угодно,  но  не
это. - Пожалуйста, пусть опять  это  будет  Агинор.  Вихрем  крутанулись
воспоминания. Агинор? Она не поняла, откуда взялась  эта  мысль.  Память
накренилась и опрокинулась, перемешав свои фрагменты,  будто  льдины  на
реке в ледоход. Она хваталась за обломки, цеплялась за  них  -  лишь  бы
что-то удержать.
   - Ты здорова, любовь моя? - озабоченно спросил Лан.
   - Не называй меня так! Я не твоя любовь! Я  не  могу  выйти  за  тебя
замуж!
   Он  поразил  ее  до   глубины   души,   закинув   голову   и   громко
расхохотавшись.
   - Твое предположение, что мы не  женаты,  огорчило  бы  наших  детей,
жена. И как это ты не моя любовь? Другой у меня нет и не будет.
   - Мне нужно вернуться. - Она в отчаянии заозиралась, высматривая арку
и обнаружив лишь луг и небо. Прочнее стали и более смертоносно, чем  яд.
Лан. Дети Лана. Помоги мне Свет! - Мне нужно сейчас же вернуться.
   - Вернуться? Куда? В Эмондов Луг? Если хочешь...  Я  отправлю  письма
Моргейз и распоряжусь об эскорте.
   - Одна, - пробормотала она, не переставая озираться. Где же она?  Мне
нужно уходить! - Не хочу в них запутаться. Я не вынесу. Только  не  это!
Мне нужно уходить, сейчас же!
   - В чем запутаться, Найнив? Чего ты не вынесешь? Нет,  Найнив.  Здесь
ты можешь кататься одна сколько хочешь, но если королева Малкири  явится
в Андор без надлежащего эскорта, Моргейз если и не  обидится,  то  будет
шокирована. Ты же не хочешь ее обидеть? Я думал, что вы с ней подруги.
   У Найнив было такое чувство, будто ее по  голове  стукнули,  -  удар,
потом опять ошеломляющий удар.
   - Королева? - неуверенно сказала она. - У нас дети?
   - Ты точно не заболела? По-моему, тебя лучше отвести к Шарине Седай.
   - Нет. - Она опять от него попятилась. - Никаких Айз Седай.
   Это не по-настоящему. Меня в этот раз ни во что не втянут. Ни за что!
   - Очень хорошо, - медленно произнес он.  -  Как  моей  жене  не  быть
королевой? Здесь мы - Малкири, не южане. Тебя короновали в  Семи  Башнях
тогда же, когда мы обменялись кольцами.
   Невольно он двинул левой рукой; указательный палец охватывал  гладкий
золотой ободок. Она глянула на свою руку, на кольцо, которое - она знала
- там было. Найнив  сжала  ладонь  другой  рукой,  но  что  она  хотела:
спрятать его и забыть о нем или же удержать, - не сказала бы.
   - Теперь ты вспомнила? - продолжил  Лан.  Он  протянул  руку,  словно
собираясь погладить ее по щеке; и она отступила еще на шесть  шагов.  Он
вздохнул.
   - Как хочешь, любовь моя. У нас трое детей, хотя лишь  одного  можно,
строго говоря, назвать ребенком. Марик тебе почти по плечо  и  никак  не
может решить, что ему больше нравится - лошади или книги. Элнора  начала
уже упражняться, как кружить мальчикам головы, если только  не  докучает
Шарине с расспросами, когда ей по летам будет отправиться в Белую Башню.
   - Элнора - так звали мою мать, - тихо сказала она.
   - Так ты и сказала, когда выбрала это имя, Найнив...
   - Нет. Меня на этот раз ни во что не втянут. Не во что. Нет! - Позади
него, среди деревьев у луга, она  увидела  серебряную  арку.  Раньше  ее
заслоняли  деревья.  Путь  обратно  появится,  но  лишь  единожды.   Она
повернулась к арке. - Мне нужно идти.
   Он поймал ее за руку, и ноги ее будто обернулись каменными  столбами;
она не могла заставить себя двинуться с места.
   - Не знаю, что тебя гнетет, жена, но, что бы это ни было, скажи - и я
со всем разберусь. Да, знаю, я - не  самый  лучший  из  мужей.  Когда  я
встретил тебя, я был весь из твердых граней,  но  ты  кое-какие  из  них
сгладила.
   - Ты - самый-самый лучший из мужей,  -  пробормотала  она.  К  своему
ужасу, она обнаружила, что вспоминает его как  своего  мужа,  вспоминает
смех и слезы, ожесточенные ссоры и нежные примирения. Воспоминания  были
смутными, но она чувствовала, как они крепчают, теплеют. - Я не могу.
   Арка стояла там, всего в нескольких шагах. Путь обратно появится,  но
лишь единожды. Будь стойкой.
   - Я не понимаю, что происходит, Найнив, но у меня такое ощущение, что
я тебя теряю. Такого я не перенесу. - Он  погрузил  руку  ей  в  волосы;
закрыв глаза, она прижалась щекой к его  пальцам.  -  Останься  со  мной
навсегда.
   - Я хочу остаться, - тихо произнесла она. - Я хочу остаться с  тобой.
- Когда она открыла глаза, арка исчезла... Появится, но лишь единожды...
- Нет! Нет!
   Лан повернул ее лицом к себе:
   - Что тревожит тебя? Если я могу помочь, ты должна мне рассказать.
   - Это не по-настоящему.
   - Не по-настоящему? До того как встретить тебя, я  считал,  что  все,
кроме моего меча, - не настоящее. Оглянись вокруг,  Найнив.  Это  все  -
по-настоящему, все - реальность. Что бы ты ни захотела по-настоящему, мы
можем вместе сделать это реальным, ты и я.
   Изумленная, она и вправду  оглянулась.  Луг  по-прежнему  был  здесь.
По-прежнему над Тысячью Озер стояли Семь Башен. Арка исчезла,  но  ничто
больше не изменилось. Я могла  бы  остаться  тут.  С  Ланом.  Ничего  не
изменилось. Мысли свернули в сторону. Ничего не изменилось. Эгвейн  одна
в Белой Башне. Ранд будет направлять Силу  и  сойдет  с  ума.  А  Мэт  и
Перрин? Могут они собрать вновь обрывки своих жизней? И Морейн,  которая
в клочья разорвала всю нашу жизнь, жизнь каждого из нас,  по-прежнему  с
нее как с гуся вода?
   - Мне нужно вернуться, - прошептала она. Не  в  силах  вынести  боль,
отразившуюся у него на лице, она вырвалась. В отчаянии она  сформировала
в разуме цветочный бутон, белый бутон на кусте терновника.  Она  сделала
колючки острыми и жестокими, желая, чтобы они могли  вонзиться  в  тело,
чувствуя себя так, будто сама уже повисла на терновых ветках.  На  грани
слышимости кружил голос Шириам Седай, он твердил,  что  опасно  пытаться
направлять Силу. Бутон раскрылся, и саидар наполнила ее светом.
   - Найнив, скажи мне, в чем дело?
   Голос скользнул по ее сосредоточенности; она запретила себе  услышать
его. Все равно должен быть путь обратно.  Глядя  на  место,  где  стояла
серебряная арка, она старалась отыскать какие-либо ее следы. Ничего.
   - Найнив...
   Она пыталась мысленно нарисовать картину арки, вылепляя ее,  придавая
форму до последней детали, изгиб мерцающего металла наполнился свечением
как будто от белоснежного огня. Арка будто рябила там, перед нею, где  и
была  раньше,  между  нею  и  деревьями,  потом  исчезла,  потом   опять
появилась.
   - ...я люблю тебя...
   Она зачерпнула из саидар, припав к потоку Единой  Силы,  пока  ей  не
стало казаться, что вот-вот  взорвется.  Излучение  наполнило  ее,  сияя
вокруг нее, больно ударяя по глазам. Жар будто поглотил ее. Огонь и боль
словно  заполнили  ее  всю;  кости  немилосердно   жгло;   череп   будто
превратился в ревущую топку.
   - ...всем своим сердцем!
   Она бегом рванулась в серебряный изгиб, не позволив себе  оглянуться.
Раньше Найнив была уверена: самое мучительное и горькое, что она слышала
когда-либо, был крик о помощи Марин ал'Вир, когда Найнив покинула ее, но
тот  вопль  был  сладостной  песней  по  сравнению  с  преследующим   ее
страдальческим голосом Лана:
   - Найнив, пожалуйста, не покидай меня!
   Белое свечение поглотило ее.

***

   Нагая, Найнив вывалилась через арку и рухнула на колени, с  дрожащими
губами, содрогаясь от рыданий, и слезы струились у нее по щекам.  Шириам
опустилась подле нее  на  колени.  Найнив  сверкнула  злыми  глазами  на
рыжеволосую Айз Седай.
   - Я ненавижу вас! - через  ярость  и  горечь  слез  едва  сумела  она
выговорить. - Я ненавижу всех Айз Седай!
   Шириам едва заметно вздохнула, затем потянула глотающую слезы  Найнив
на ноги.
   - Дитя мое, почти каждая проделавшая это женщина  говорит  во  многом
схожие слова. Немалое нужно мужество и силы, чтобы смело встретиться  со
своими страхами. Что это? -  резко  спросила  она,  поворачивая  к  себе
ладони Найнив. Руки Найнив пробила внезапная дрожь - от боли, которую до
того она не чувствовала.  Точно  в  центре  каждой  ладони,  пронзив  их
насквозь,  торчали  длинные  черные  шипы.  Шириам  аккуратно  выдернула
колючки. При прикосновении Айз Седай  Найнив  ощутила  холод  Исцеления.
После себя шипы оставили маленькие шрамики - на ладонях и на тыльных  их
сторонах. Шириам нахмурилась:
   - Никаких шрамов остаться не должно. И как ты умудрилась засадить две
колючки, да еще так точно? Если ты запуталась в терновом кусте,  то  вся
должна быть в царапинах и колючках.
   - Должна бы, - горько согласилась Найнив. - Может, я решила, что  уже
заплатила достаточно, - Всегда есть цена, -  согласилась  Айз  Седай.  -
Теперь идем. Первую цену ты заплатила. Прими то, за что ты заплатила.
   Она легонько подтолкнула Найнив вперед.
   До нее дошло вдруг, что в зале стало больше  Айз  Седай.  Амерлин,  в
своем полосатом палантине, стояла тут, по обе стороны от нее выстроились
сестры в шалях, цветов всех Айя, и все  смотрели  на  Найнив.  Припомнив
наставления Шириам, Найнив неверной походкой прошла вперед и  встала  на
колени перед Амерлин.  Последний  кубок  держала  она,  и  она  медленно
наклонила чашу над головой Найнив. - Ты омыта от той,  что  была  Найнив
ал'Мира из Эмондова Луга. Ты омыта от всех  уз,  что  связывали  тебя  с
миром. Ты явилась к нам омытая, чистая сердцем  и  душой.  Отныне  ты  -
Найнив ал'Мира, Принятая в Белую Башню. - Передав чашу одной из  сестер,
Амерлин подняла Найнив на ноги. - Отныне судьба твоя - быть с нами.
   В глазах Амерлин будто таилось  темное  свечение.  Дрожь,  охватившая
Найнив, не имела ничего общего с тем, что она была нагой и мокрой.

Глава 24
НОВЫЕ ДРУЗЬЯ И СТАРЫЕ ВРАГИ

   Эгвейн шла за Принятой по коридорам  Белой  Башни.  Стены,  такие  же
белые, как и сама башня,  были  увешаны  гобеленами  и  картинами;  полы
выложены узорчатыми плитками. Белое платье Принятой почти не  отличалось
от одежды Эгвейн, не считая семи узких цветных полос на  манжетах  и  по
подолу. Эгвейн хмурилась, глядя на это платье. Со вчерашнего дня  платье
Принятой носит Найнив и, похоже, никакой радости от этого не испытывает,
как не радуется  и  отмечающему  ее  ступень  золотому  кольцу  -  змей,
глотающий  собственный  хвост.  В  те  немногие  минуты,  когда   Эгвейн
удавалось повидаться с Мудрой, глаза Найнив были будто подернуты  тенью,
как будто она увидела  такое,  чего  всей  душой  желала  бы  не  видеть
никогда.
   - Сюда, - указывая на дверь,  коротко  обронила  Принятая.  Звали  ее
Педра, и она была невысокой сухощавой женщиной, немногим старше Найнив и
с всегдашней живостью в голосе. - Это время тебе  отпущено  потому,  что
сегодня - твой первый день, но я буду ждать тебя в судомойне, когда гонг
ударит Разгар, и ни мигом позже.
   Эгвейн присела в реверансе, затем  показала  язык  удаляющейся  спине
Принятой. Лишь накануне вечером Шириам наконец-то вписала ее имя в книгу
послушниц, но Эгвейн уже  успела  понять,  что  Педра  ей  не  нравится.
Девушка толкнула дверь и вошла.
   Комната оказалась обыкновенной, маленькой, с  белыми  стенами,  и  на
одной   из   двух   жестких   скамей   сидела    молодая    женщина    с
золотисто-рыжеватыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Пол был  голым;
послушниц не баловали комнатами с коврами. Эгвейн  решила,  что  девушка
примерно того же возраста, что и она сама, но из-за окружающей  ее  ауры
достоинства и самообладания та казалась  старше.  На  ней  даже  простое
скромное  платье  послушницы  выглядело   чем-то   большим.   Оно   было
элегантным. Изящным.
   - Меня зовут Илэйн,  -  сказала  девушка  и  склонила  голову  набок,
разглядывая Эгвейн. - А ты - Эгвейн. Из Эмондова Луга, в Двуречье. - Она
произнесла это со значением, но сразу же продолжила: - Новую  послушницу
на несколько дней всегда определяют к той,  которая  пробыла  уже  здесь
какое-то время, чтобы новенькой помогли разобраться, что к чему. Садись,
пожалуйста.
   Эгвейн уселась на вторую скамью, напротив Илэйн.
   - Я думала,  Айз  Седай  начнут  меня  учить,  раз  я  наконец  стала
послушницей. Но Педра разбудила меня за добрых два часа  до  рассвета  и
заставила подметать коридоры. Она говорит,  что  после  обеда  я  должна
помочь мыть тарелки.
   Илэйн скривилась:
   - Ненавижу мыть посуду.  Никогда  не  приходилось...  ну  неважно.  А
обучение еще будет. Каждый день, начиная с  сегодняшнего,  в  этот  час,
вообще-то говоря, будут занятия. От завтрака до Разгара, потом от  обеда
до Тройки. Если ты обучаешься быстрее или медленнее, чем прочие, с тобой
будут дополнительно заниматься также от ужина до Полноты, но обычно  это
время отводится для поденной работы. - В голубых глазах Илэйн  появилась
задумчивость. - Это у тебя с рождения,  да?  -  Эгвейн  кивнула.  -  Да,
кажется, я это чувствую. У меня тоже с рождения. Не расстраивайся,  если
не определила. Ты еще научишься чувствовать способность к этому у других
женщин. У меня-то есть преимущество - я росла рядом с Айз Седай.
   Эгвейн захотелось порасспросить об этом. Интересно, кто растет  РЯДОМ
с Айз Седай? Но Илэйн продолжала:
   - И не огорчайся, если получаться будет не сразу. Я про Единую  Силу.
Даже  наипростейшая  вещь  требует  сколько-то   времени.   Терпение   -
добродетель и одновременно качество,  которому  должно  учиться.  -  Она
сморщила носик. - Шириам Седай вечно так говорит и  делает  все  от  нее
зависящее, чтобы мы это обязательно  выучили.  Попробуй  только  бежать,
когда она говорит идти: и глазом моргнуть не успеешь - очутишься у нее в
кабинете.
   - У меня было  уже  несколько  уроков,  -  сказала  Эгвейн,  стараясь
говорить скромно. Она открыла себя саидар -  этот  этап  теперь  давался
легче  -  и  почувствовала,  как  тело  пропитывает  тепло.  Она  решила
попробовать самое большее, что умела и знала, как делать.  Она  вытянула
руку, и над пальцами возникла сияющая сфера, чистый свет. Сфера  дрожала
- Эгвейн никак не удавалось удерживать ее устойчивой, - но она была.
   Спокойным жестом Илэйн вытянула руку, и шар  света  появился  над  ее
ладонью. Ее шар тоже мерцал.
   Через миг вокруг Илэйн разлилось слабое  свечение.  Эгвейн  удивленно
раскрыла рот, и ее шар исчез.
   Илэйн неожиданно захихикала, и свет пропал - сфера, и  то  окружавшее
ее свечение.
   - Ты увидела это вокруг меня? - возбужденно  сказала  она.  -  Вокруг
тебя я видела. Шириам Седай говорила, что со временем и я увижу. Но  это
в первый раз! И у тебя тоже?
   Эгвейн кивнула, засмеявшись вместе с девушкой.
   - Ты мне нравишься, Илэйн. Думаю, мы подружимся.
   - Я тоже так думаю, Эгвейн. Значит, ты -  из  Двуречья,  из  Эмондова
Луга, так? А ты знаешь парня по имени Ранд ал'Тор?
   - Я его знаю. - Вдруг Эгвейн вспомнила историю,  которую  рассказывал
Ранд, историю, которой она не поверила, - о  том,  как  он  свалился  со
стены в сад и встретил... - Ты -  Дочь-Наследница  Андора,  -  выдохнула
она.
   - Да, - просто ответила Илэйн. - Если бы Шириам Седай услышала, что я
об этом говорю, то не успела бы я и договорить, как она отвела бы меня к
себе в кабинет.
   - Все тут твердят о вызове в кабинет Шириам. Даже Принятые.  Она  так
сурово и строго отчитывает? Мне она показалась очень доброй.
   Илэйн замялась, но потом медленно, не глядя в глаза Эгвейн, сказала:
   - На столе она держит ивовую розгу. Она говорит, что  если  ты  не  в
состоянии  следовать  правилам  по-культурному,  то  она   научит   тебя
по-другому. Тут  для  послушниц  так  много  правил,  что  волей-неволей
какое-нибудь да нарушишь, - договорила она.
   - Но это... это же ужас! Я не ребенок, да и ты тоже!  И  я  не  хочу,
чтобы со мной обращались как с ребенком.
   - Но мы - дети.  Айз  Седай,  полноправные  сестры,  это  -  взрослые
женщины. Принятые - молодые девушки, которые выросли настолько, чтобы им
доверяли и не заглядывали то и дело им через плечо. А послушницы - дети,
их нужно опекать, оберегать, за ними нужно ухаживать, вести по  жизни  и
наказывать их, когда они делают что не следует. Вот  так  все  объясняет
Шириам Седай. Никто не будет  наказывать  тебя  на  уроке,  пока  ты  не
попытаешься сделать то, что  тебе  велели  не  делать.  Иногда,  правда,
трудно удержаться; ты обнаружишь, что тебе хочется направлять, это будет
для тебя все равно что  дышать.  Но  если  ты  перебьешь  слишком  много
тарелок из-за того, что замечтаешься за мойкой, если выкажешь неуважение
или будешь невежлива с Принятой, или без разрешения покинешь Башню,  или
заговоришь с Айз  Седай  прежде,  чем  она  заговорит  с  тобой,  или...
Единственное, что нужно делать, - стараться изо всех сил. Больше  ничего
делать нельзя.
   - Похоже на то, будто они пытаются сделать так, чтобы нам  захотелось
уйти отсюда, - возразила Эгвейн.
   - Нет, это не так, хотя, с другой стороны, все  именно  так  и  есть.
Эгвейн, здесь в Башне всего сорок послушниц. Всего сорок,  и  не  больше
семи или восьми  станут  Принятыми.  Как  говорит  Шириам  Седай,  этого
недостаточно. Шириам Седай говорит, теперь недостаточно Айз Седай, чтобы
делать то,  что  необходимо.  Но  Башня  не...  может...  понижать  свои
стандарты. Айз Седай нельзя принимать  в  сестры  женщину,  если  та  не
обладает способностями, силой и желанием. Они не станут вручать кольцо и
шаль той, которая не может в должной степени направлять Силу,  или  той,
которая поддастся угрозам и  запугиванию,  или  той,  которая  повернет,
когда  дорога  окажется  тяжкой.  Обучение  и  проверка  помогут   верно
направлять, а что до силы и желания... Ну если  ты  захочешь  уйти,  они
тебя отпустят. Но как только ты узнаешь достаточно, вряд ли ты  захочешь
умереть от неведения.
   - Да, наверное, - медленно сказала Эгвейн. - Шириам кое-что из  этого
нам говорила. Я никогда, правда, не  думала,  что  здесь  так  мало  Айз
Седай.
   - У Шириам есть теория. Она говорит, что мы подвергли выбраковке  род
человеческий. Знаешь, что  такое  выбраковка?  Отделяешь  от  стада  тех
животных, которые обладают свойствами, что тебе не  нравятся.  -  Эгвейн
нетерпеливо закивала; расти среди овец и  не  знать,  как  отбраковывают
отару! - Шириам Седай говорит,  что  Красные  Айя  охотятся  на  мужчин,
способных направлять, три тысячи лет и таким  образом  мы  вытравили  из
всех нас способность направлять. На твоем месте я не стала  бы  говорить
такое, если рядом есть Красные. На эту тему у них с Шириам Седай не один
спор до крика был, а мы-то всего-навсего послушницы.
   - Не буду.
   Илэйн помолчала, потом сказала:
   - С Рандом все хорошо?
   Эгвейн почувствовала внезапный  укол  ревности  -  Илэйн  была  очень
хорошенькой, - но еще сильнее укусил страх. Она  пробежала  мысленно  по
той   малости,   что   знала   о   единственной    встрече    Ранда    с
Дочерью-Наследницей, убеждая себя: Илэйн никак не может знать, что  Ранд
способен направлять.
   - Эгвейн?
   - С ним все  хорошо,  как  только  может  быть.  -  Надеюсь  на  это,
шерстеголовый балбес. - Когда я его видела в последний  раз,  он  скакал
вместе с шайнарскими солдатами.
   - С шайнарцами! Мне он  сказал,  что  он  пастух.  -  Илэйн  покачала
головой. - Я ловлю себя на том, что вспоминаю о  нем  в  очень  странные
моменты. Элайда считает,  что  он  в  каком-то  отношении  очень  важен.
Впрямую она такого не заявляла и ничего точно не знает, но она приказала
отыскать его и пришл