потом произнес:
     - Следуй  за  мной  в  "Долговязого  малого".  Эгвейн аж подскочила  от
неожиданности. Ей  потребовалось мгновение, чтобы узнать Гавина. На  сей раз
он был в простом коричневом кафтане и легком плаще; низко надвинутый капюшон
почти  скрывал  лицо. Плащи в городе носили  почти  все, кроме,  разумеется,
айильцев, но мало кому приходило в голову поднимать капюшон в этакую жарищу.
Гавин уже зашагал было вперед, но Эгвейн удержала его за рукав:
     - Гавин Траканд, с чего это ты взял, что я пойду с тобой в гостиницу? -
Голоса она не повышала, ибо не хотела привлекать к. себе внимания. - Мы ведь
собирались просто пройтись. Кажется, ты слишком много возомнил на свой счет,
если...
     Склонившись к девушке, Гавин прервал ее торопливым шепотом:
     -  Женщины,  с которыми  я приехал, кого-то ищут. Вполне возможно,  что
тебя.  В  моем присутствии  они предпочитают  держать  язык  за  зубами,  но
словечко там, словечко здесь - кое о чем я догадался. Так что иди за мной.
     Не  дожидаясь ответа, он зашагал вперед, предоставив Эгвейн,  у которой
похолодело внутри, плестись следом.
     Эти  воспоминания  спустили ее с небес  на  землю. Радости от того было
мало,  ибо  раскаленная  почва жгла сквозь подошвы туфель почти так  же, как
каменные плиты мостовой. Вздымая  клубы пыли, Эгвейн брела напрямик, вновь и
вновь возвращаясь мыслями к услышанному утром.
     По существу, Гавин узнал не намного  больше того, что уже  рассказал ей
при первой встрече. Но  он был уверен,  что ищут именно ее,  а потому просил
проявлять осторожность, не направлять  Силу  и вообще  держаться подальше от
Айз  Седай.  Он настолько  боялся за  нее, что готов был даже отказаться  от
свиданий,  хотя этого ему хотелось меньше всего. И в то же время он искренне
считал, что самое лучшее для нее  каким-то образом вернуться в Тар  Валон. В
Башню. То ли пробраться туда, то ли договориться с  Койрен и ее  компанией и
возвратиться с ними. О Свет, впору было на него разозлиться. Ишь чего удумал
- решать за нее, что  для  нее лучше. Только вот злиться почему-то  вовсе не
хотелось. И о чем  бы Эгвейн ни думала, мысли ее  в конечном итоге почему-то
возвращались  к  нему.  Ну  хватит, сказала себе  Эгвейн  и,  закусив  губу,
сосредоточилась на  вещах серьезных. Если бы только она могла заставить себя
задать  Гавину несколько вопросов.  Маленьких,  совсем  невинных вопросиков,
например, к каким Айя  принадлежат эти посланницы  Башни, или... Но нет, она
ведь  дала  себе слово  и нарушить его  -  значит  лишиться  чести.  Никаких
вопросов. Только то, о чем расскажет сам.
     Но что бы он там ни говорил, у нее пока не  возникло уверенности в том,
что они ищут именно Эгвейн ал'Вир. Правда - неохотно признала она, - не было
оснований для уверенности в обратном. То, что ни один шпион Башни не признал
Эгвейн ал'Вир в айильской женщине, еще не значило, что никто не слышал этого
имени. Иные, наверное, слышали и об Эгвейн Седай из Зеленой  Айя.  Эта мысль
заставила девушку вздрогнуть. Отныне ей придется быть осторожной, особенно в
городе. Крайне осторожной.
     Айильский лагерь, раскинувшийся  на холмах к востоку от города, тянулся
многие мили.  Среди  низких  палаток  было заметно движение,  но  поблизости
Эгвейн  видела лишь  кучку гай'шайн. И  никаких  Хранительниц  Мудрости. Она
стыдилась того, что нарушила данное им - точнее, Эмис, но ведь это все равно
что  им  всем  -  обещание. Необходимость  уже  не казалась ей  убедительным
оправданием.
     - Эгвейн! - послышался звонкий голос. - Присоединяйся к нам. - Суранда,
ученица Сорилеи, высунула  из ближайшей палатки золотистую голову и призывно
махала рукой. - Сегодня  все Хранительницы собрались на совет, и мы свободны
до конца дня. Представляешь, до конца дня!
     Такое  случалось  редко,  и  Эгвейн   не  могла   не   откликнуться  на
приглашение.
     В  палатке горели маленькие лампады - пологи закрывались наглухо, чтобы
уберечься от пыли,  но из-за  этого внутрь не проникали солнечные лучи.  При
свете  лампад расположившиеся  на  подушках  молодые женщины  читали  книги,
вязали или занимались вышиванием. Две  девушки играли в  кошачью колыбельку.
Некоторые  тихонько  переговаривались.   Появление  Эгвейн   было  встречено
веселыми приветствиями. В палатке находились не только ученицы Хранительниц,
но  и  пришедшие их навестить  родственницы - две матери  и несколько первых
сестер.  Старшие  женщины носили  почти  столько  же  украшений,  сколько  и
Хранительницы  Мудрости. Почти  все распустили  шнуровку  на своих блузах, а
шали подвязали вокруг талии, хотя духота, похоже, вовсе их не беспокоила.
     Гаи'шайн переходил  от одной женщины  к  другой и подливал чай в чашки.
Нечто  неуловимое  в его  манере  держаться  наводило  на  мысль, что  он не
алгаидсисвай, а ремесленник. На голове  его красовалась повязка сисвай'аман,
но,  хотя гай'шайн подобало носить только белое, ни одна женщина не обращала
на его повязку внимания.
     Эгвейн тоже затянула шаль  на поясе,  с удовольствием ополоснула лицо и
руки и, слегка распустив шнуровку у ворота блузы, уселась на красную подушку
между Сурандой и рыжеволосой Эстейр, ученицей Аэрон.
     -  А  О чем  собирались совещаться Хранительницы  Мудрости?  - спросила
Эгвейн, хотя  мысли  ее  были  заняты другим.  Она не  собиралась  полностью
отказываться от  посещений города и была готова хоть каждое утро заглядывать
в "Долговязый  малый", хотя от ухмылочек содержательницы  гостиницы  щеки ее
горели огнем.  Одному Свету ведомо, что воображала эта женщина! Но одно было
решено твердо - подслушивать возле особняка Арилин Эгвейн больше  не станет.
Расставшись  с Гавином, она  подошла к этому дому  достаточно близко,  чтобы
почувствовать, как внутри ктото  опять направляет Силу, но  задерживаться не
стала. У нее было  такое  ощущение,  будто  сзади вот-вот подойдет  Несан. -
Кто-нибудь знает?
     -  О  твоих сестрах,  о ком же  еще?  -  рассмеялась Су ранда.  То была
миловидная женщина с огромными  голубыми  глазами,  а  смех  делал ее просто
красавицей. Будучи  лет  на пять  старше Эгвейн,  она управлялась с Силой не
хуже любой Айз Седай и совсем  скоро должна была  стать  Хранительницей. Что
вовсе  не  мешало  ей  робеть  перед  Сорилеей. - Иначе с  чего  бы они  так
переполошились, будто на колючки сегаде сели?
     -  Надо  бы  послать Сорилею, пусть  она с ними поговорит, - промолвила
Эгвейн, приняв  у гай'шайн чашку чаю. - Гавин рассказал ей, что все  комнаты
дворца  Арилин, кроме,  конечно, отведенных  Айз  Седай, битком  забиты  его
Отроками - некоторых даже пришлось разместить на конюшне. Он обмолвился, что
в доме не  осталось  места  даже  для судомойки. То была хорошая  новость. -
Кто-кто, а Сорилея и Айз Седай заставит ходить по струнке.
     Суранда смехом поддержала Эгвейн. Эстейр тоже рассмеялась, но вымученно
и как  будто  смущенно.  Эта  молодая  стройная  женщина с серьезными серыми
глазами всегда вела себя так, будто Хранительницы незримо следили  за каждым
ее шагом.  Эгвейн не переставала дивиться  тому,  что  в ученицах у  суровой
Сорилеи  оказалась веселая  хохотушка, а  у  добродушной, улыбчивой  Аэрон -
вечно сосредоточенная и строгая Эстейр.
     - Я  полагаю,  они говорят  о  Кар'а'карне,  -  сказала  Эстейр  весьма
серьезным тоном.
     -  Почему?  -  рассеянно спросила Эгвейн. Она  уже точно решила,  что в
город будет ходить только ради Гавина. Неловко было  сознаваться в этом даже
себе самой, но она едва ли смогла  бы отказаться от свиданий, даже проведав,
что в  "Долговязом малом" ее будет  подстерегать  Несан. А это значило опять
обходить  в  качестве  упражнений  вокруг  городских стен в  этакой  пылище.
Сегодняшнее утро - исключение, но Эгвейн не собиралась давать Хранительницам
Мудрости  повод  запретить  ей  войти  в  Тел'аранриод.  Сегодня  ночью  они
встречаются  с  Айз Седай  из  Салидара  одни, но  через  семь ночей  Эгвейн
отправится вместе с Хранительницами. - Почему именно сейчас?
     -  Ты что,  не  слышала? -  воскликнула Суранда. Дня через  два-три она
снова попробует поговорить с Найнив и Илэйн в их снах. Если получится - мало
кто, кроме людей,  привычных к  такого рода общению, способен уразуметь, что
ты не просто снишься, а присутствуешь в его сне. Ни Найнив, ни Илэйн,  ясное
дело, к этому не привыкли - поговорить с ними таким образом ей удалось всего
лишь  один раз,  да и тогда все происходившее  напоминало кошмар. При каждом
сказанном  слове  разбивался  какой-  нибудь  предмет.  Может  быть,   лучше
дождаться  следующей   оговоренной  встречи  с  ними.   Кроме  того,  всегда
существовала  возможность  вновь  оказаться затянутой в сон Гавина. От одной
этой мысли щеки Эгвейн окрасились румянцем.
     - Кар'а'карн вернулся, -  пояснила Эстейр. -  Сегодня после полудня ему
предстоит встретиться с твоими сестрами.
     Услышанное  заставило Эгвейн  позабыть и о Гавине, и о снах.  Почему он
вернулся  так скоро, гадала она, уставившись в чашку.  Второй  раз за десять
дней  -  такого еще не бывало.  Неужели он прознал о посольстве из Башни? Но
как?  И как, в конце концов, ему  удается перемещаться с места на место? Как
он это делает?
     -  Как  он это делает?  - переспросила  Эстейр, и  Эгвейн  поняла,  что
последнюю фразу произнесла вслух.
     -  Как  получается, что  при мысли  о нем я  чувствую себя  не в  своей
тарелке? - попыталась выпутаться Эгвейн.
     - Так ведь он же мужчина, - усмехнулась Суранда и сочувственно покачала
головой.
     - Он Кар'а'карн, - с нажимом и несомненным почтением произнесла Эстейр.
Вздумай  она нацепить на  голову эту дурацкую повязку, Эгвейн не слишком  бы
удивилась.
     Суранда тут же прицепилась к Эстейр и  принялась  расспрашивать, как та
собирается управляться с любым вождем холда, не говоря уж о вожде септа .или
клана, ежели ей невдомек,  что  мужчина  остается  мужчиной,  кем бы  он  ни
командовал.  Эстейр,  однако,  стояла  на том,  что  вожди  вождями,  а  вот
Кар'а'карн  -  совсем другое  дело.  Мира,  женщина средних  лет,  пришедшая
навестить  свою дочь, повернулась к девушкам и заявила, что с  любым вождем,
да  и  с  Кар'а'карном  тоже  надобно  управляться  точно так  же,  как  и с
собственным мужем. Бэрин,  тоже явившаяся к дочери, со смехом заметила,  что
это лучший  способ  заставить  хозяйку  крова  положить нож у твоих ног, что
означало объявление кровной вражды. До  замужества  Бэрин была Девой, однако
вражду мог объявить кто угодно и  кому угодно, кроме  Хранительницы Мудрости
или кузнеца.  Прежде  чем Мира  успела хоть что-то возразить, в разговор уже
вступили все, кроме  гай'шайн.  Бедняжку  Эстейр  мигом  заглушили, ибо  все
сошлись на том,  что Кар'а'карн  не более  чем первый среди вождей. Основной
спор развернулся  насчет  того,  следует ли подходить  к вождю  напрямую или
лучше делать это через хозяйку крова.
     Эгвейн к  этому спору  не прислушивалась.  Безусловно,  Ранд  не должен
наделать глупостей. Он весьма скептически  воспринял послание  Элайды, но, с
другой стороны, кажется, поверил льстивому  посланию Алвиарин. Возомнил, что
у  него есть  сторонницы  в Башне.  В  этом  Эгвейн сильно  сомневалась. Она
полагала, что, несмотря на  пресловутые  Три Обета, то  достопамятное письмо
Элайда  и  Алвиарин состряпали  вместе. А  все  эти дурацкие  экивоки насчет
"преклонения колен пред его величием" рассчитаны на то, чтобы заманить его в
     Башню.
     Вздохнув, Эгвейн поставила свою чашку и едва отняла  руку,  как  ее уже
подхватил и убрал гай'шайн.
     - Я должна идти, - с сожалением сказала она ближайшим соседкам. - Как я
понимаю, мне необходимо кое-что сделать.
     Су  ранда и  Эстейр заикнулись было  насчет  того,  чтобы  пойти с ней,
однако настаивать не  стали, ибо о,бе были  слишком увлечены спором. Обернув
голову шалью, Эгвейн вынырнула наружу, где непрекращающийся ветер нес облака
пыли.  Она еще  успела услышать за  спиной,  как Мира безапелляционным тоном
говорила  Эстейр,  что  та  со  временем,  может,  и  станет  Хранительницей
Мудрости, а до той  поры ей лучше прислушаться к женщине, которая знает, как
справиться с мужем,  и  вырастила трех дочерей  и двух  сыновей,  причем без
помощи сестры-жены.
     В городе девушка пробиралась по заполоненным народом улицам, делая вид,
будто   просто  прогуливается,   и  пыталась   не  упустить  ничего  вокруг,
прикидываясь,  что  ничем  не интересуется  и  смотрит  прямо  перед  собой.
Вероятность встречи с  Несан была ничтожной, но... Впереди нее две женщины в
неброских платьях и  строгих передниках, по-видимому,  желая  уступить  друг
дружке дорогу, одновременно отступили  в  сторону  и  вновь оказались нос  к
носу. Пробормотав извинения, обе разом отступили в другую сторону - с тем же
результатом.  Когда  Эгвейн проходила  мимо  них,  лица  обеих уже  начинали
багроветь. Это могло продолжаться бесконечно. Все бы ничего, но она помнила,
что  Ранд  находится  в  городе, а  коли  так,  можно  ожидать  чего угодно.
Например, что  она  повстречается со  всеми шестью Айз  Седай  в  тот  самый
момент, когда порыв ветра  сорвет с ее  головы шаль, а какой-нибудь прохожий
окликнет ее,  назвав Эгвейн Седай.  Или она столкнется лицом к лицу  с самой
Элайдой.
     Эгвейн поспешила дальше, испытывая нарастающее беспокойство. Вдруг ее и
впрямь  угораздило  попасть в  водоворот, почти неизбежно образующийся  близ
таверена. Хорошо еще, что встречные не  замечали растерянности в ее  глазах.
При виде айилки с  закрытым  лицом встречные - что они знают о разнице между
вуалью и шалью? - торопливо расступались в стороны, и она могла идти быстро,
чуть  ли  не  бегом. Однако вздох облегчения  вырвался  у девушки лишь после
того,  как она добралась  до маленькой, предназначенной  для  челяди  задней
двери и проскользнула в Солнечный Дворец.
     В узком коридоре, по которому сновали туда-сюда слуги и служанки, стоял
сильный  запах стряпни. Те же, кто,  улучив минутку, отдыхал или обмахивался
передником, смотрели на нее с изумлением - надо  полагать,' сюда, к кухням и
кладовым, никто, кроме прислуги, никогда не совался. И уж  во всяком случае,
здесь не появлялись айильцы. Кажется, прислуга  всерьез опасалась,  что  она
вот-вот вытащит из-под юбки копье.
     Ткнув пальцем  в маленького  круглолицего человечка, утиравшего платком
потную шею, Эгвейн без обиняков спросила:
     - Ты знаешь, где Ранд ал'Тор?
     Тот вздрогнул  и принялся затравленно озираться,  но его спутников  как
ветром сдуло. Бедняга переминался  с ноги на ногу, явно желая последовать их
примеру.
     - Лорд  Дракон...  э...  Госпожа...  Он в  своих  покоях... наверное. -
Расшаркиваясь, толстяк потихоньку  отступал в сторонку. - Я... ежели госпожа
простит... Я должен вернуться к своим...
     - Отведи меня туда,  - решительно  приказала Эгвейн. Она  не собиралась
снова блуждать вслепую.
     Бросив последний  взгляд  вслед сбежавшим товарищам, круглолицый  малый
подавил вздох, испугавшись, не  обидел ли страшную "дикарку", и повел  ее по
коридорам. В  путанице дворцовых коридоров  он  ориентировался прекрасно, но
когда наконец с поклоном указал ей  на  высокие, охраняемые Девой и айильцем
двери, украшенные резными изображениями восходящего  солнца,  Эгвейн на  миг
ощутила презрение. С чего бы это? Человек ведь делал то, за что ему платят.
     Айильского  воина, очень  высокого мужчину средних лет, с бычьей  шеей,
широченными  плечами  и холодными  серыми глазами, Эгвейн не  знала.  Скорее
всего, он не пропустил  бы ее,  но  вмешалась  Дева,  с которой  Эгвейн была
знакома.
     -  Пусть она  пройдет, Марик, -  с  усмешкой  промолвила Сомара.  - Это
ученица  Эмис.  Не  одной Эмис,  а Эмис, Бэйр  и Мелэйн сразу. Насколько мне
известно, только ее одну учат одновременно  три Хранительницы Мудрости. Судя
по ее виду, они велели ей бежать сюда да передать кое-что Ранду ал'Тору.
     - Бежать? - Марик рассмеялся, но его суровое лицо ничуть не смягчилось.
- А мне сдается, она добиралась сюда ползком.  - И он продолжил наблюдать за
коридором.
     Догадавшись,  что он имел  в виду, Эгвейн  достала  платок и  торопливо
обтерла  лицо.  Ранд должен выслушать ее, а кто  отнесется серьезно к словам
женщины с перепачканной физиономией?
     -  У меня важные вести, Сомара.  Надеюсь,  он  один.  Айз  Седай еще не
пришли? - Эгвейн со вздохом спрятала запачкавшийся платок.
     Сомара покачала головой:
     -  Нет, до их прихода еще  полно времени.  Ты скажешь ему, чтобы он был
осторожен. Не  сочти  это  за неуважение к своим сестрам,  но он своеволен и
упрям, сначала прыгнет, а уж после поглядит куда.
     - Непременно  скажу. -  Эгвейн не смогла сдержать ухмылки. Она и раньше
слышала, как  Сомара  и еще несколько Дев говорят о  Ранде, словно матери  о
десятилетнем неслухе и сорванце, со смесью раздражения и гордости. Возможно,
это была  какая-то айильская шутка. Сути ее Эгвейн не  понимала, но находила
полезным все, что  могло заставить Ранда ал'Тора поменьше задирать  нос. - А
заодно велю ему  уши помыть. - Сомара еще не успела кивнуть в знак того, что
оценила остроту, как Эгвейн добавила: - Сомара, мои сестры не должны узнать,
что  я  здесь.  -  Марик, не переставая  следить  за  сновавшими по коридору
слугами,  бросил на  Эгвейн короткий, но  заинтересованный взгляд.  -  Мы не
близкие друзья, Сомара. По  правде  сказать,  мы настолько далеки, насколько
это возможно для сестер.
     -  Самая отчаянная  кровная вражда бывает  между первыми сестрами,  - с
пониманием кивнула Сомара. - Заходи спокойно. От меня они ничего не услышат,
а ежели Марик вздумает болтать, я ему язык узлом завяжу.
     Марик лишь улыбнулся и даже не взглянул в сторону Девы - он был выше ее
на голову и самое меньшее вдвое тяжелее.
     Привычка  Дев пропускать  ее к Ранду  без доклада не  единожды  ставила
Эгвейн в неловкое положение, но на сей раз Ранд не  сидел в ванне. Покои эти
прежде принадлежали королю,  и приемная представляла собой миниатюрную копию
тронного  зала.   На  полированном  каменном  полу  красовалось  изображение
восходящего солнца  с волнистыми золотыми  лучами - каждый длиной  в  добрый
спан.  Помимо этих лучей трудно было  углядеть хоть одну кривую линию. Вдоль
стен  высились  зеркала в строгих  золоченых рамах,  а  по  обе  стороны  от
восходящего  солнца  стройными  рядами  протянулись  высокие  стулья,  щедро
покрытые позолотой. Похожее на них, но имевшее вдвое  более высокую спинку и
еще богаче раззолоченное кресло высилось на небольшом, тоже инкрустированном
золотом помосте. А в кресле, мрачно сдвинув брови и держа на  локтевом сгибе
резное шончанское копье,  сидел Ранд, облаченный в красный  с золотым шитьем
кафтан. Он походил на короля, причем короля, готового пойти на убийство.
     Эгвейн подбоченилась:
     - Эй, парень, Сомара сказала, что тебе не мешало бы вымыть уши.
     Голова Ранда дернулась, и в  глазах  его промелькнула искорка гнева, но
уже в следующее мгновение он улыбнулся и, бросив копье на кресло,  спустился
с помоста.
     - Чем, во имя Света,  ты там занимаешься со своими  Хранительницами?  -
Обняв  девушку за  плечи, он повернул ее лицом к  ближайшему зеркалу. Эгвейн
непроизвольно  вздрогнула  - ну у  нее  и физиономия. Пытаясь стереть пыль с
потного лица, она лишь размазала ее по лбу и щекам.
     - Я  велю  Сомаре  послать  за водой,  -  сухо промолвил Ранд. -  Пусть
считает,  что   вода  понадобилась  для   моих  ушей.  -  Ухмылка  его  была
непереносимой.
     - Нет нужды, - отвечала Эгвейн, собрав все свое достоинство. Не хватало
еще, чтобы  он стоял  и смотрел,  как она умывается.  Достав уже запачканный
платок, она торопливо попыталась хоть немного привести себя в порядок.  - Ты
скоро встречаешься с Койрен и прочими. Надеюсь, мне не надо напоминать тебе,
как они
     опасны?
     -  По-моему,  ты  именно это  только что сделала. А  бояться  нечего. Я
предупр