ик так  налег на  весла, что Эгвейн чуть не вылетела, из лодки.
Он доставил ее к отмели, усыпанной гладкими камнями величиной с человеческую
голову. Поблизости никого  не было видно, и,  как  только лодчонка  ткнулась
носом в берег, Эгвейн подхватила юбки  и со всех ног  помчалась к айильскому
лагерю. Она бежала  не  останавливаясь  до самой палатки, где  повалилась на
пол,  задыхаясь  и  истекая  потом.  Больше  она в этот проклятый  город  не
сунется. Кроме как на свидания с Гавином.
     День проходил за днем. Ветер теперь почти не стихал; и днем, и ночью он
гнал на город тучи песка и пыли. На  пятую ночь Бэйр взяла  наконец Эгвейн с
собой  в  Тел'аран'риод.  Это  была  легкая  прогулка,  предпринятая,  чтобы
посмотреть,  насколько Эгвейн оправилась, а потому в Мире  Снов они попали в
то  место,  которое  Бэйр  знала  лучше  всего, -  в  Айильскую Пустыню.  По
сравнению с этой  выжженной  солнцем землей  даже пораженный засухой Кайриэн
казался цветущим и плодородным. Прогулка  была  недолгой, а по  ее окончании
Бэйр и  Эмис разбудили Эгвейн и  проверили, в каком она состоянии.  Проверка
прошла  удовлетворительно:  бегая,   прыгая  и  приседая,  Эгвейн,  кажется,
доказала, что  чувствует  себя достаточно хорошо. Следующей  ночью она вновь
отправилась в  Пустыню, на  сей раз с Эмис, после чего последовала очередная
проверка.  Да такая, что  по  ее окончании Эгвейн  едва добралась  до своего
матраса и тут же провалилась в глубокий сон.
     В  эти две ночи  она не проникала в Мир Снов самостоятельно, и  немалую
роль в этом сыграла ее усталость. До того Эгвейн каждую  ночь твердила себе,
что  поступать  так  не  следует,  -  хорошо бы  она  выглядела,  поймай  ее
Хранительницы  за  подобным  занятием, - но всякий раз решала, что  заглянет
туда лишь ненадолго, а раз  так, то и  риск невелик.  Чего она действительно
избегала, так это  границы  между Тел'аран'риодом и  миром  яви - там парили
человеческие сны. А особенно она  стала сторониться этого  места после того,
как поймала себя  на мысли, что, проявив достаточную осмотрительность, можно
заглянуть  в  сон  Гавина, не  оказавшись затянутой  в  него.  А хоть  бы  и
оказавшись,  это ведь всего-навсего  сон. Напомнив  себе, что она  не глупая
девчонка, а взрослая  женщина,  Эгвейн  выкинула эти мысли из головы. Хорошо
еще, что никто не знает,  какие глупости лезут  ей на ум, и все из- за него.
Эмис и Бэйр хохотали бы до слез.
     На седьмую  ночь  она  тщательно приготовилась  ко  сну,  надела свежую
сорочку  и аккуратно расчесала  волосы. В  Тел'аран'риоде  все  это не имело
значения,  но  приготовления помогали  ей забыть о своих страхах.  Ведь этой
ночью ей предстояло встретиться в Сердце Твердыни не с Найнив или Илэйн, а с
Айз Седай. Впрочем,  и это не будет иметь  значения, если  только...  Резной
костяной гребень замер в ее руке. Если только эти Айз Седай не разоблачат ее
перед Эмис и Бэйр, сообщив, что она всего лишь Принятая. И как она раньше об
этом не  подумала? О Свет, хоть бы поговорить  перед этим с  Илэйн и Найнив.
Впрочем, Эгвейн сомневалась, что от такого разговора будет толк. Не зря ведь
в том сне все билось и ломалось, такие сны не к добру.
     Закусив губу, она уже совсем было решила подойти  к Эмис и отговориться
легким недомоганием. Дескать,  желудок расстроился, и сегодня она в Мир Снов
не  пойдет,  зато  уж  в  следующий  раз...  А ведь  после этой встречи  они
собирались вновь начать обучение.  Нет,  одна ложь рождает  другую. И нельзя
трусить.  Не  каждой  женщине  дано  быть  отважной,  но  трусость  вызывает
презрение.  Чему быть. того не миновать.  Решительно отложив гребень, Эгвейн
задула лампу и заползла  на матрас. Она  достаточно устала  для того,  чтобы
заснуть быстро и без усилий, правда, теперь она умела в случае необходимости
засыпать мгновенно или погружаться в  легкий  транс, позволявший, пребывая в
Тел'аран  риоде, одновременно частично сознавать происходящее  наяву  и даже
что-то мямлить.
     Последним, что почувствовала Эгвейн,  погружаясь в  сон, было удивление
от того, что ее больше не мутит.
     В  следующее  мгновение  она  оказалась   в  огромном  сводчатом  зале,
окруженном  толстенными  колоннами  из  полированного  краснокамня. В Сердце
Тирской Твердыни.  Над головой висели на цепях позолоченные светильники. Они
не  были зажжены, но свет, как обычно бывает в Мире Снов, исходил отовсюду и
ниоткуда. Эмис  и  Бэйр были уже там.  Выглядели  они точно  так  же, как  и
сегодня  утром, только их ожерелья и браслеты сверкали  малость  поярче, чем
обычное золото. Хранительницы о чем-то раздраженно переговаривались - Эгвейн
удалось расслышать лишь упомянутое дважды имя Ранда ал'Тора.
     Неожиданно  она поняла,  что на ней белое, с каймой  платье Принятой, и
тут же сменила его на такой же наряд, как и у  Хранительниц Мудрости, только
без украшений. Те,  как ей показалось, ничего  не заметили, впрочем, вряд ли
им известно, что означает это платье.
     - Они  снова опаздывают, -  сухо проговорила  Эмис,  выходя на открытое
пространство под громадным куполом зала.
     Там, вонзенный в каменные плиты  пола, поблескивал кристаллический меч.
Легендарный   Калландор,  один   из  самых   мощных  са'ангриалов  в   мире,
воспользоваться которым  мог только мужчина. Ранд  оставил Калландор здесь в
напоминание о себе,  хотя в Тире о нем едва ли забыли бы и  без этого.  Эмис
едва удостоила  Калландор  взглядом - Меч-  Который-не-Меч являлся  символом
Возрожденного Дракона  лишь для  жителей  мокрых  земель,  и  пророчества, и
титулы которых в ее глазах не имели никакой ценности.
     - Будем надеяться, что на сей раз они  не станут делать вид,  будто  им
ведомо все  на свете,  а мы просто невежественные девчонки. В  последний раз
они справились неплохо.
     Бэйр  фыркнула  так,  что от  этого  звука,  наверное, заморгала  бы  и
Сорилея.
     - Эти женщины никогда не справятся как надо. В лучшем случае они явятся
в нужное место в условленное время, да и то... - Она осеклась, ибо по другую
сторону от Калландора появилось семь женских фигур.
     Эгвейн узнала их всех, включая  молодую женщину с решительным взглядом,
встречавшуюся  ей в Тел'аран'риоде. Интересно, кто она такая? Всех остальных
Бэйр  и  Эмис поминали -  порой  весьма язвительно,  - но  об этой особе  не
говорили  никогда.  Сейчас  на  ней  была  шаль  с  голубой  бахромой;  шали
красовались и на  плечах всех  остальных. Платья  Айз Седай то и дело меняли
цвета, но шали оставались неизменными.
     Взоры всех  сестер  немедленно обратились к Эгвейн, словно Хранительниц
Мудрости здесь и вовсе не было.
     - Эгвейн  ал'Вир,  -  торжественно возгласила Шириам,  - тебе  надлежит
предстать перед Советом Башни. - Ее раскосые зеленые глаза сияли, словно она
подавляла  какое-то сильное чувство. Сердце Эгвейн упало - не иначе  как они
прознали, что она выдавала себя за полноправную сестру.
     - Не спрашивай, зачем тебя вызывают, - ледяным тоном добавила  стоявшая
позади Шириам Карлиния.  - Твое дело отвечать, а не задавать вопросы. Темные
волосы  Карлинии почему-то  были коротко острижены,  и  эта малозначительная
подробность невесть по какой причине показалась  Эгвейн чрезвычайно  важной.
Может  быть, потому,  что  ей не  хотелось думать,  что означает этот вызов.
Слова  Айз Седай  звучали торжественно и  сурово. Эмис и Бэйр поправили свои
шали; их раздражение сменилось некоторой озабоченностью.
     - И не вздумай  мешкать. -  Анайю Эгвейн всегда считала добросердечной,
но на  сей  раз эта  грубоватодобродушная женщина говорила  так  же строго и
холодно, как и Карлиния. - Ты должна прибыть как можно скорее.
     - Внимай повелению Совета,  - возгласили  в унисон сразу три женщины. -
Повинуйся  с  трепетом и смирением. Предстань перед Советом Башни,  преклони
колени и покорно прими суждение высших.
     Затаив  дыхание, Эгвейн пыталась понять, что все это значит. Не слишком
ли  много  церемоний,  чтобы  наказать  Принятую, рискнувшую выдать  себя за
сестру? Прочитать что- либо по спокойным,  лишенным признаков возраста лицам
Айз  Седай не представлялось  возможным. Даже  самая молодая из них, Голубая
сестра, держалась столь невозмутимо, словно носила шаль долгие годы, правда,
в ее глазах все же промелькнула едва уловимая довольная улыбка.
     Айз Седай смолкли и, казалось, чего-то ждали.
     - Я  прибуду,  как  только смогу,  - ответила Эгвейн. Сердце  ее ушло в
пятки, но голос звучал столь  же  ровно,  как  и у  самих сестер. Она твердо
решила больше не трусить. И непременно стать Айз Седай - только вот позволят
ли ей, после всего случившегося? -  Правда,  не могу обещать, что это  будет
очень скоро. Дорога длинная, а  я даже не знаю точно, где он находится, этот
Салидар. Слышала только, что возле реки Элдар.
     Шириам переглянулась со своими спутницами, и ее бледно-голубое шелковое
платье превратилось в темносерый костюм для верховой езды.
     - Мы считаем,  что  существует способ ускорить  путешествие, во  всяком
случае,  если  Хранительницы  Мудрости согласятся тебе помочь. Суан уверена:
если  ты  войдешь  в Тел'аранриод во плоти, на дорогу  уйдет  не больше двух
дней...
     - Нет, - отрезала Бэйр.
     - Мы ни за  что не станем учить  ее такому, - подхватила Эмис. - Ни ее,
ни  кого другого.  Это умение служило злу,  оно  само  по себе  зло.  Всякий
занимающийся такими вещами рискует утратить часть своего "я".
     - Вы не можете знать этого  наверняка,  - терпеливо возразила Беонин, -
поскольку, как я понимаю, ни одна из вас никогда ничего подобного не делала.
Но коли  вы знаете, чем  это грозит, то  должны иметь представление и о том,
как это делается. А о возможных последствиях позаботимся мы.
     Взятый Беонин тон оказался в  корне  неверным.  Эмис сердито  поправила
шаль и выпрямилась даже больше обычного, а Бэйр уперла кулаки в бока и разве
что не  оскалилась. Эгвейн поняла:  еще мгновение, и произойдет то,  на  что
Хранительницы уже  не  раз намекали. Они преподадут Айз Седай урок, чтобы те
наконец   усвоили,   сколь   они  невежественны   во   всем,   что  касается
Тел'аран'риода. Айз Седай, со своей стороны, не могли не заметить угрозы, но
держались уверенно и спокойно - лишь платья меняли цвета с той  же частотой,
с какой колотилось сердце Эгвейн. Только наряд Голубой оказался устойчивым -
за все время он изменился всего один  раз.  Необходимо предотвратить стычку.
Эгвейн вовсе не  хотела  оказаться свидетельницей унижения Айз  Седай,  ведь
рано или поздно ей придется предстать перед ними в Салидаре.
     - Я сумею  сама, - промолвила девушка. - Во всяком случае, мне кажется,
что сумею.  Я готова попробовать. - Попытка не пытка, а  не получится, можно
поехать  и  верхом. -  Но в любом  случае я  должна представлять себе,  куда
ехать.
     Эмис  и  Бэйр  перевели взгляды с  Айз Седай на  нее  -  столь холодные
взгляды,  что и  Карлиния  позавидовала  бы.  Или Морврин. У Эгвейн  сжалось
сердце.
     Шириам тем временем принялась растолковывать:
     столько-то миль  к  западу от той деревни да  столько-то к  востоку  от
этой, но молодая Голубая сестра прервала ее легким покашливанием:
     - Подожди-ка. Мне кажется, так будет лучше. И голос ее показался Эгвейн
знакомым, но она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь видела это лицо.
     Возможно,  контролировать свою  одежду  Голубая умела  ненамного  лучше
других - по мере того как она  говорила, ее  нежно-зеленое  платье сделалось
темно-синим, длинный  расшитый ворот сменился стоячим, круглым,  по  тирской
моде,  а  на  голове  появилась  усыпанная  жемчугом  шапочка,  -  зато  она
действительно кое-что знала  о Тел'аран'риоде. Неожиданно в воздухе  повисла
большая карта; на одном конце ее вспыхнула  красная  точка,  рядом с которой
появилась крупная светящаяся надпись "Кайриэн", на другом - такая же точка с
надписью "Салидар". Затем карта начала увеличиваться и изменяться: поднялись
горы,  зазеленели  леса, засверкала  водная гладь  рек  и  озер.  Карта  так
выросла, что закрыла собой всю стену Сердца Твердыни.  Глядя на карту, можно
было подумать, что видишь землю с высоты птичьего полета.
     Это произвело впечатление  даже  на Хранительниц Мудрости,  они  уже не
морщились презрительно, во всяком случае до тех пор, пока  тирский наряд  не
превратился в  желтое шелковое платье, шитое по вороту серебром. Но  молодую
женщину  интересовали отнюдь  не Хранительницы. Она - почему-то  с вызовом -
поглядывала на других Айз Седай.
     -  Это  замечательно, Суан,  -  сказала Шириам. Эгвейн  моргнула. Суан?
Случайное  совпадение, не  иначе. Молодая  женщина  самодовольно  кивнула, и
движение  это в  точности  походило на резкие кивки Суан Санчей. Но не может
же... Ты думаешь о посторонних  вещах, желая оттянуть окончательное решение,
твердо сказала себе Эгвейн.
     -  Безусловно, -  промолвила  она,  - этого вполне  достаточно, чтобы я
нашла Салидар независимо от того,  сумею ли я... - Эгвейн покосилась на Эмис
и   Бэйр.  Исполненные   молчаливого  неодобрения   Хранительницы   казались
высеченными из льда. - Независимо от того, сумею ли я явиться сюда во плоти.
Но в любом случае обещаю быть в Салидаре так скоро, как смогу
     Карта исчезла. О  Свет, подумала девушка, что же они собираются со мной
сделать?
     Она  уже  готова  была задать этот вопрос, но тут, словно  прочитав  ее
мысли, Карлиния вновь напомнила Эгвейн:
     -  Не  спрашивай,  почему тебя  вызвали. Тебе подобает лишь отвечать, а
отнюдь не задавать вопросы.
     - Не вздумай  мешкать,  -  повторила свое  предостережение  Анайя. - Ты
должна прибыть  как  можно  скорее.  Затем Айз  Седай  переглянулись и, пока
Эгвейн гадала,  действительно ли они поняли, что  она хотела задать  вопрос,
исчезли.
     Оставшись наедине с Эмис и Бэйр, Эгвейн  повернулась к ним, не зная, то
ли  ей  извиняться, то ли просить войти в ее  положение,  но  тут исчезли  и
Хранительницы.  Лишь каменные колонны  обступали девушку со всех сторон,  да
мерцал в центре зала Калландор. В джиитох не могло быть отговорок.
     Печально  вздохнув,  Эгвейн вышла  из Тел'аран'риода и вернулась в свое
спящее тело.
     Проснулась она  в  ту  же  секунду  -  умение  просыпаться  и  засыпать
мгновенно, по  собственному  желанию,  являлось  составной  частью  обучения
ходящих по снам, а  раз  она обещала отправиться как  можно  скорее,  то  не
должна терять ни минуты.  Направив Силу, девушка зажгла все лампы и свечи до
единой  - ей нужен был свет. Встав на колени возле стоящего у  стены палатки
сундука,  она  принялась  рыться  в нем  в  поисках  одежды,  которую ей  не
доводилось носить со времени пребывания в Пустыне. Эгвейн  знала, что здесь,
в айильских палатках,  останется часть ее жизни. Но она не станет плакать об
этой потере. Не станет.
     Стоило  Эгвейн  исчезнуть,  как  из-за каменной колонны  выступил Ранд.
Порой он наведывался  сюда, в Сердце Твердыни, чтобы взглянуть на Калландор.
Первый раз это случилось после  того, как  Асмодиан научил его инвертировать
плетения. С помощью этой хитрости Ранд расставил вокруг са'ангриала ловушки,
которые никто, кроме него самого, не мог увидеть.  Если верить Пророчествам,
тот, кто вытащит Калландор из камня, "последует за ним". Только вот можно ли
им верить, это еще вопрос, а испытывать судьбу Ранду вовсе не хотелось.
     Где-то в затылке громыхал голос Льюса Тэрина - так бывало всегда, когда
Ранд  оказывался близ Калландора, -  но сегодня Ранда  интересовал отнюдь не
мерцающий кристаллический клинок.  Он  смотрел  туда,  где висела гигантская
карта,  если  это можно  назвать  картой.  Случайно ли он явился сюда именно
сегодня, сейчас,  а не вчера или завтра?  Или  его  привело  сюда  тяготение
та'верена, улавливающего  колебания Узора? Впрочем, важно  не это. Поскольку
Эгвейн покорно  подчинилась приказу, он, надо полагать, исходил отнюдь не от
Элайды. А стало быть, Салидар и есть то место,  где  скрываются таинственные
Айз Седай, которых Эгвейн прочит  ему в союзницы. Там же  находится и Илэйн.
Вот так удача, они сами плыли ему в руки.
     Рассмеявшись, Ранд  открыл проход  в королевский дворец в Кэймлине  - в
его отражение в Тел'аран'риоде.



        ГЛАВА 33. Укрепление духа

     Стоя на  коленях  в одной сорочке, Эгвейн  хмуро  разглядывала  зеленый
шелковый костюм для верховой езды, тот самый, который был на ней, когда  она
появилась  в Пустыне.  Казалось,  это  было  давным  давно.  Но  предаваться
воспоминаниям  времени  не  было  -  предстояло  многое  сделать.  Торопливо
набросав  записку, Эгвейн разбудила Ковинде и велела той поутру отнести  это
послание в  гостиницу "Долговязый  малый". Не вдаваясь в подробности, Эгвейн
написала, что  ей необходимо  срочно уехать. Девушка  и сама не очень хорошо
представляла почему, но не могла покинуть Кайриэн, не сообщив ничего Гавину.
Некоторые фразы  -  уже  потом, когда  она о них  вспомнила,  - заставили ее
покраснеть.  Одно  дело  признаваться мужчине в  любви,  но просить  его  не
забывать ее  - совсем  другое. Но, так  или  иначе, письмо  было написано, и
теперь следовало  подготовиться  -  к чему  именно, Эгвейн толком не  знала.
Неожиданно полог палатки откинулся, и на пороге появилась Эмис. За ней вошли
Бэйр  и Сорилея.  Хранительницы встали  плечом к  плечу  в  ряд. устремив на
девушку суровые, неодобрительные  взгляды. Эгвейн  едва не прижала  платье к
груди  -  в  одной  сорочке  она  чувствовала  себя  неловко.  Впрочем,  при
сложившихся обстоятельствах она, наверное, испытывала бы неловкость и будучи
закованной в броню.
     Глубоко вздохнув, Эгвейн сказала:
     - Если вы явились, чтобы наказать меня, наказывайте, но учтите: таскать
воду, рыть ямы или  делать что-нибудь  в том  же роде у меня нет времени.  Я
прошу у вас прощения, но я обещала им, что прибуду так скоро, как смогу. Они
ждут и, наверное, считают минуты.
     Эмис удивленно подняла светлые брови. На лицах Сорилеи и Бэйр тоже было
написано недоумение.
     - Почему  мы должны тебя наказывать? -  спросила Эмис.  - Да и  как  мы
можем? Ты перестала быть ученицей с того  момента, как  твои сестры призвали
тебя к себе. Как Айз Седай, ты обязана отправиться к ним.
     Эгвейн  вздрогнула, но сумела скрыть это, сделав вид, будто внимательно
разглядывает платье. Помялось оно  на  удивление мало, хотя  и провалялось в
сундуке несколько месяцев. Наконец она вздохнула  и заставила  себя  поднять
глаза:
     - Я знаю, вы на меня сердитесь, и у вас есть на то причины...
     -  Сердимся?  - перебила ее  Сорилея.  - С чего ты взяла? Я думала,  ты
знаешь нас лучше.
     И верно,  голос  ее  звучал совсем  не сердито,  хотя  лица  всех  трех
Хранителььиц трудно было назвать довольными.
     - Но  ведь вы сами говорили,  будто то, что я теперь собираюсь сделать,
очень плохо. Что о таком даже и помышлять нельзя. А я, хоть на словах с вами
и соглашалась, придумала способ, как это делать.
     На лице Сорилеи неожиданно  расцвела  улыбка, а многочисленные браслеты
забряцали, когда она с удовлетворенным видом принялась теребить шаль-
     - Видите? Я же говорила, что  она сообразит! Она могла бы быть одной из
нас, одной из Айил.
     Лица Эмис  и Бэйр  слегка смягчились, и Эгвейн поняла,  в чем дело. Они
вовсе не осуждали  ее за желание  проникнуть в Тел'аран'риод во плоти. По их
мнению, этого делать не следовало, но  она могла поступать так, как казалось
правильным  ей,  а  ее  удача  или  неудача не  накладывали  на  нее никаких
обязательств, разве  что по отношению  к себе самой. Они в самом деле на нее
не сердились - пока не сердились. Единственное, что их задевало, - это ложь.
А ведь она призналась лишь в мелком обмане.
     Ей потребовался еще один вздох, чтобы заставить себя говорить дальше.
     - Я ведь и в другом вас обманывала. Обещала, что не стану одна бывать в
Тел'аран'риоде, а сама... - Эмис вновь помрачнела. Сорилея, которая