я на очередное шестиэтажное
здание. Вряд ли Найнив права насчет пяти этажей. Или все же права?
     Илэйн, тем не менее, надеялась, что Эгвейн удалось найти решение.
     Пока  Логайн пил  воду, Эгвейн терпеливо ждала. Отведенная  ему палатка
была  не  столь просторной, как  помещение  в  Салидаре,  но  гораздо больше
большинства палаток в лагере.  Требовалось  дополнительное  пространство для
шести  сестер,  сидевших  на  табуретах  и  непрерывно  поддерживавших  щит.
Предложение  Эгвейн  просто завязать  плетение и обойтись без этого  караула
вызвало едва ли не потрясение. Настаивать Эгвейн не стала, достаточно было и
того,  что она  сделала  четырех женщин Айз  Седай без принесения теми  Трех
Обетов. Суан  сказала, что Совет ни  за  что  не согласится  снять  или даже
ослабить  караул  возле  Логайна,  ибо,  согласно обычаю,  щит надлежало  не
закреплять, а  поддерживать постоянно. Тот же обычай  предписывал делать это
шести  сестрам, хотя если мощь  Логайна убыла в той же  степени, в какой это
случилось  с Суан и Лиане, его легко  удержали бы и  три. Единственная лампа
давала достаточно света. Эгвейн и Логайн сидели на устилавших пол одеялах.
     - Позвольте уточнить, - промолвил  Логайн,  опустив оловянную кружку. -
Вы желаете выяснить, как я отношусь к амнистии ал'Тора?
     Некоторые сестры заерзали на табуретках, - возможно, из-за того, что он
не называл Эгвейн "Мать", но, скорее всего, потому, что им был неприятен сам
предмет разговора.
     - Да, я хотела бы услышать твои соображения. Наверняка они у тебя есть.
В Кэймлине ты несомненно занял бы почетное место рядом с ним, а  здесь тебя,
того и гляди, укротят. Так вот, ты  имел дело с Силой  шесть лет и не впал в
безумие. А смогут ли те, кто придет к нему, продержаться столько же?
     - Неужто они  и  вправду желают меня  опять укротить? -  спокойно, но с
некоторой досадой пойнтересовался  Логайн.  -  Зачем? Я связал свою судьбу с
вами. Я исполнил все, что от меня требовали. Я готов принести любую клятву.
     - Скоро Совет примет решение. Иные считают, что лучшим решением была бы
твоя смерть, но, как мне кажется, тебе нечего бояться. Ты оказал нам немалые
услуги, и я не допущу, чтобы с  тобой так обошлись. Можешь спокойно  служить
дальше и увидишь, какая кара постигнет Красных Айя - твоих врагов.
     Оскалившись, Логайн поднялся  на  колени, но Эгвейн в тот же миг обняла
саидар  и накрепко связала его  потоками Воздуха.  Сестры, удерживавшие щит,
полностью сосредоточились именно на этом - так предписывал обычай, - но реши
они,  что Логайн  может причинить вред Амерлин, одна  из  них могла обратить
часть своей мощи против него. А  Эгвейн вовсе не хотела, чтобы его  поранили
или покалечили.
     Потоки  Силы удерживали  Логайна  на  коленях, но он  будто  не замечал
этого.
     - Хотите знать, что я думаю об этой амнистии, вот  как? Я бы хотел быть
с ним!  Чтоб вам всем сгореть! Я сделал все, о  чем вы просили! Испепели вас
всех Свет!
     - Успокойся, мастер  Логайн, -  промолвила Эгвейн, удивляясь  тому, как
ровно звучит ее  голос.  -  Даю  слово, я и сама  не причиню  тебе вреда, и,
насколько достанет  моих сил. не позволю этого другим,  если, конечно, ты не
повернешь против нас. - Гнев отхлынул, и лицо Логайна  окаменело. Слушает ли
он?  - Но Совет будет действовать согласно  своему решению. Ты успокоился? -
Он поспешно кивнул, и Эгвейн отпустила потоки. Не глядя на нее, Логайн  осел
на  пол.  - Насчет амнистии я поговорю  с тобой в другой  раз, -  промолвила
Эгвейн. - Через пару деньков, когда ты соберешься с мыслями.
     Логайн снова кивнул, так и не посмотрев в ее сторону.
     Эгвейн вынырнула из палатки, и  два карауливших вход Стража почтительно
ей поклонились.  Хорошо, что хоть Гайдинам нет  дела до  того,  что ей всего
восемнадцать лет, что Принятая  стала Айз Седай лишь потому, что  ее возвели
на  Престол Амерлин. Для Стражей  Айз Седай есть  Айз Седай, и Амерлин  есть
Амерлин. Тем  не  менее Эгвейн позволила себе  с облегчением вздохнуть, лишь
отойдя от них подальше, чтобы те не услышали.
     Лагерь был велик - палатки двух  сотен  Айз  Седай, не считая  Стражей,
Принятых, послушниц и  слуг  вместе с  многочисленными  фургонами  и  возами
занимали  значительное пространство.  В воздухе висел стойкий запах стряпни.
Вокруг  палаток светились  лагерные  костры Гарета  Брина  - его  солдаты  в
большинстве  своем  спали вповалку, без шатров. Стан  так называемого отряда
Красной  Руки находился милях в десяти к югу. Они прошли  уже  более двухсот
миль,  и  за  все  это время Талманес  ни разу  не допустил  изменения этого
расстояния  более чем  на милю в ту или другую  сторону. План,  предложенный
Суан и Лиане, осуществлялся успешно.
     За  шестнадцать дней, прошедших  со времени выхода из Салидара,  войско
Гарета   Брина  заметно   выросло.  Две,   по   всей  видимости,  отнюдь  не
дружественные одна другой армии, двигавшиеся через Алтару на север, не могли
не привлечь внимания, и многие местные вельможи со своими отрядами примыкали
к тому, кто казался сильнее.  Едва ли  эти лорды и леди принесли бы присягу,
знай  они, что  никакой схватки  с Принявшими  Дракона  на земле  Алтары  не
предстоит,  а  войско  Эгвейн  движется  к Тар  Валону.  Поняв  это,  многие
предпочли бы пуститься  наутек, но они принесли  клятву верности перед лицом
Амерлин, Совета Башни  и двух сотен Айз Седай -  такими вещами не шутят. Все
они понимали,  что теперь их судьбы связаны  с  судьбой Эгвейн, - окажись ее
голова насаженной на  пику,  и им не стоит рассчитывать на снисходительность
Элайды. Эти люди угодили в ловушку, тем не менее Эгвейн могла не сомневаться
в их верности - лучшим способом сохранить головы для них было возвести ее на
Престол Амерлин в Тар Валоне.
     Суан  и  Лиане  были  настроены очень  решительно, хотя  сама Эгвейн  с
радостью ухватилась бы за  любую  возможность низложить Элайду, не  проливая
крови. Только вот возможности такой, похоже, не существовало.
     Перекусив козлятиной, репой и чем-то  еще -  она предпочла не  вникать,
чем  именно, - Эгвейн  вернулась в свою  палатку. В  лагере  имелись шатры и
побольше,  но  только   Амерлин  занимала  столь  просторную  палатку  одна.
Дожидавшаяся  там  Чеза  помогла  девушке  раздеться, не  прекращая  взахлеб
тараторить  о том,  какое чудесное полотно удалось ей приобрести у горничной
одной алтарской  леди  и  какие прекрасные  тонкие сорочки для Амерлин можно
будет из этого полотна пошить.  Эгвейн частенько  оставляла Чезу на  ночь  в
своей палатке, но сегодня отослала ее, как только подготовилась ко сну. Сану
Амерлин  сопутствовали   определенные  привилегии.   Например,   возможность
предоставить своей служанке отдельную  палатку, а стало быть, и  возможность
побыть одной, когда это необходимо. Эгвейн  еще  не устала, и спать ей вовсе
не хотелось, однако айильские ходящие по снам научили ее легко погружаться в
сон в любое время. Она ступила в Тел'аран'риод и...
     ...оказалась  в комнате, служившей ей кабинетом в Малой  Башне.  Стол и
стулья остались  там - такую мебель  не потащишь  с собой в  поход. Ощущение
пустоты, обычное для Мира Снов, в этом месте было особенно сильным.
     Неожиданно  Эгвейн  поняла, что  плечи ее  окутывает полосатая  накидка
Амерлин. Она заставила этот символ власти  исчезнуть, и вовремя. В следующее
мгновение появились  Найнив и Илэйн. Найнив,  как и  сама Эгвейн,  выглядела
вполне   вещественно,   тогда  как   Илэйн  представляла   собой   туманный,
расплывчатый  образ.  Суан  весьма  неохотно  расставалась  с  перекрученным
кольцом, послужившим образцом  для  изготовленных  Илэйн  тер'ангриалов.  На
Илэйн было отделанное кружевами зеленое платье  с  узким глубоким вырезом, в
котором  красовался  свисавший  с золотого  ожерелья маленький нож  с богато
изукрашенной жемчужинами и огневиками рукоятью.  Куда бы ее ни заносило, она
мигом усваивала местные фасоны. Найнив, как и следовало ожидать, предстала в
незатейливом и скромном двуреченском наряде.
     - Удача? - с надеждой спросила Эгвейн.
     - Пока  нет, но мы  непременно ее  добьемся, -  заявила Илэйн  с  такой
уверенностью в голосе, что Эгвейн едва не подняла брови.
     - И очень скоро, - подхватила Найнив с еще большей убежденностью.
     Похоже, они там пытаются прошибить лбом стену. Эгвейн вздохнула:
     - Может, вам все-таки вернуться? Не сомневаюсь, вы можете найти чашу за
несколько дней, но у меня из головы не идут все эти истории.
     Эгвейн знала,  что  они в  состоянии о  себе позаботиться, но вовсе  не
хотела вспоминать об этом над их могилами. Суан утверждала, что во всех этих
историях не было ни малейшего преувеличения.
     -  Что ты, Эгвейн! -  протестующе воскликнула  Найнив. -  Чаша  слишком
важна, ты ведь сама знаешь. Если мы ее не найдем, все останется как прежде.
     - А кроме того,  -  встряла Илэйн,  - нам здесь ничего  не  грозит.  Мы
ночуем в Таразинском дворце и проводим время в беседах с Тайлин.
     Платье  Илэйн  изменилось  -  покрой  остался  прежним,  но теперь  оно
выглядело дешевым и поношенным. Такой же наряд оказался и на Найнив, рукоять
появившегося на  ее шее ножа  украшало  с десяток  стеклянных  бусин.  Такая
одежонка вряд ли подходила для какого бы то  ни было дворца, не говоря уже о
том,  что  Найнив  изо всех сил пыталась напустить  на себя невинный вид.  А
притворщицей она была никудышной.
     Эгвейн предпочла  не заострять на  этом внимание. Чаша и впрямь  важна,
подруги в  силах сами о себе позаботиться, и Эгвейн  очень хорошо  понимала,
что они не торчат в Таразинском дворце. Тут уж ничего не поделать.
     - Надеюсь, вы используете Мэта?
     -  Мы...  -  Илэйн  неожиданно  поняла,  какой  на  ней  наряд,  и явно
смутилась.  Причем, как показалось Эгвейн, больше  всего ее смутил маленький
нож.  Вытаращив  глаза,  она крепко  стиснула  в  кулаке усыпанную  крупными
красными и белыми стекляшками  рукоять и  залилась краской. В следующий  миг
она уже была в зеленом шелковом платье андорского покроя с высоким воротом.
     Забавно  было видеть,  как  следом  за  Илэйн  спохватилась  и  Найнив.
Спохватилась  и прореагировала  точно таким же образом,  мигом  вернув  себе
двуреченское шерстяное платье. И вдобавок покраснела еще сильнее, чем Илэйн.
     -  Мэт...  он,  конечно,  может  оказаться  полезным,  -  пробормотала,
прокашлявшись, Илэйн, - но ты  ведь  сама знаешь, какой  у  него нрав. Мы не
можем позволить ему мешаться  у нас под ногами. Но не сомневайся, окажись мы
в опасности, все его солдаты встанут вокруг нас стеной.
     Найнив молчала, и  вид  у нее  был кислый.  Видать, не забыла, как  Мэт
грозился задать ей трепку.
     - Найнив, надеюсь, ты не будешь слишком уж к нему цепляться.
     Илэйн рассмеялась:
     - Что ты, Эгвейн! Вот уж к кому она вовсе не цепляется.
     - Чистая правда, - поспешно вставила Найнив. - С тех пор как мы прибыли
в Эбу Дар, он от меня дурного слова не слышал.
     Эгвейн  с  сомнением кивнула.  Она,  конечно,  могла  бы  докопаться до
истины,  но для этого... Спохватившись, Эгвейн окинула  себя взглядом  -  не
появился  ли вновь палантин.  Что-то  промелькнуло,  но  что  именно, она не
успела заметить.
     -  Эгвейн,  - спросила Илэйн, - тебе удалось поговорить  с  ходящими по
снам?
     - Вот-вот! - подхватила Найнив. - Знают они, в чем дело?
     - Поговорить-то удалось, - вздохнула Эгвейн, - но они не знают.
     Эта странная встреча  состоялась несколько дней назад. Сначала пришлось
отыскать  сон Бэйр,  а  потом Бэйр и  Мелэйн  встретились  с ней  в  Тирской
Твердыне. Эмис заявила, что  учить Эгвейн  больше не будет, и  на встречу не
пришла. Поначалу Эгвейн до  крайности смущалась. Она не могла заставить себя
рассказать  им, что стала Айз  Седай, да еще  и Амерлин. Вдруг они подумают,
что  это еще одна ложь. К тому же у нее оставался тох по отношению к Мелэйн.
Но деваться  было некуда, хотя Эгвейн и подумывала с тревогой, сколько  миль
ей  назавтра предстоит проехать  в  седле.  Правда,  этот вопрос  разрешился
легко: Мелэйн была так обрадована предсказанием Мин, что  не только заявила,
что Эгвейн не имеет к  ней  тох, но  и пообещала назвать  одну из  двойняшек
Эгвейн,  в ее честь. Слышать это было приятно,  во всем же остальном та ночь
принесла лишь разочарование и досаду.
     - А сказали они вот что, - продолжала она. - Им не приходилось слышать,
чтобы  кому-  нибудь с помощью того,  что вы называете  надобностью, удалось
отыскать одно и  то же дважды.  Бэйр сравнила  это с попыткой  съесть дважды
одно и то же... яблоко.
     На  самом  деле  Бэйр  говорила  не  о  яблоке,  а  о хрустящих сладких
личинках, именуемых мотай. Недурных на вкус  - так Эгвейн казалось, пока она
не выяснила, чем ее угощают.
     - Ты хочешь сказать, что мы не сможем снова  вернуться в кладовую? - со
вздохом  промолвила Илэйн. - Жаль.  Я-то надеялась,  что мы просто допускаем
какую-то ошибку. Ну ладно,  мы все равно  отыщем чашу. - Она призадумалась и
не  заметила, как ее платье превратилось в парадный  наряд королевы  Андора,
расшитый по рукавам  и лифу Белыми Львами. Правда, чело ее не венчала Корона
Роз, да  и  вырез  был  глубже,  чем  подобало носить андорской  королеве. -
Эгвейн, а о Ранде они что-нибудь говорили?
     - Он в Кайриэне, прохлаждается в Солнечном  Дворце.  - Эгвейн  с трудом
удалось   сдержать  недовольную  гримасу.  Хранительницы  были   не  слишком
словоохотливы на сей  счет,  но  Мелэйн  мрачно  пробормотала что-то  об Айз
Седай,  а  Бэйр  несколько  раз  повторила,  что всех  их следует  отлупить.
Дескать,  Сорилея  преувеличивает и просто  побить будет вполне  достаточно.
Эгвейн подозревала, что Мерана наступила кому-то  на мозоль. Хорошо еще, что
Ранд тянет  время,  хотя он  заблуждается,  думая, будто ему под силу  долго
водить за нос посланниц Элайды.  - Ой, чуть не забыла! - воскликнула Эгвейн.
- С ним Перрин. И не один! Перрин женился на Фэйли!
     Это  известие  не  оставило  подруг   равнодушными.  Найнив  немедленно
заявила,  что  Фэйли слишком хороша для  такого олуха, но на лице ее  играла
широкая улыбка. Илэйн выразила  надежду, что союз их будет счастливым, но  в
ее голосе почему-то слышалось сомнение.
     - И Лойал сейчас там, и Мин. Не хватает только Мэта да нас...
     Илэйн закусила губу:
     - Эгвейн, не могла бы ты через Хранительниц Мудрости передать  весточку
для Мин? Пусть ей скажут...  - Илэйн замялась, задумчиво покусывая губу. - Я
надеюсь, что она полюбит Авиенду  так  же,  как и меня. Понимаю, это  звучит
странно, но...  -  Девушка  деланно  рассмеялась.  -  Это личное  дело,  оно
касается только нас.
     Найнив  взглянула  на  Илэйн  так  же,  как  и  Эгвейн,  - с  некоторым
недоумением.
     -  Конечно,  передам.  Только  не  могу обещать,  что  это  случится  в
ближайшее время.
     - Чудесно, - заверила ее  Илэйн, - это совсем не срочно.  Ну что ж, раз
надобностью мы воспользоваться  не можем,  нам остается надеяться на ноги. А
мои,  там,  в Эбу Дар, по правде говоря, устали.  Если вы  не возражаете,  я
вернусь в свое тело и посплю чуток по- настоящему.
     - Давай, - сказала Найнив, - а я еще немножечко задержусь.
     Как  только  Илэйн  исчезла,  Найнив  повернулась  к  Эгвейн. Наряд  ее
изменился, и Эгвейн почти  наверняка знала, в чем тут дело. Теперь на Найнив
оказалось  нежно-голубое платье с  низким вырезом. В косу ее  были  вплетены
ленты, голову украшали цветы - в Двуречье так обряжали невесту.
     - Ты ничего не слышала о Лане? - тихонько спросила Найнив.
     - Ничего. Жаль, но я не могу сообщить тебе ничего нового Знаю лишь, что
он жив. И любит тебя так же сильно, как и ты его
     - Конечно, жив, - твердо заявила Найнив. - Иной мысли я и не  допускаю.
Он мой, и я не отдам его никому Даже смерти.
     Пробудившись, Эгвейн увидела сидевшую рядом с ее постелью Суан.
     - Как дела? - спросила Эгвейн.
     Суан окружило свечение  - заговорила  она лишь после  того.  как сплела
ограждающего против подслушивания малого стража.
     - Из шести сестер, заступающих На  свою смену  в полночь,  Стражи  есть
только у  трех, и они будут  караулить снаружи. Этих Гайдинов угостят мятным
чаем с кое-какими добавками. Они их не почувствуют.
     Эгвейн закрыла на миг глаза:
     - Правильно ли я поступаю?
     - Ты спрашиваешь -меня?  - Суан чуть не поперхнулась.  - Но  я сделала,
как мне было велено, Мать.  Будь моя воля,  я скорее сиганула  бы в садок со
щуками-серебрянками, чем помогла убежать этому мужчине.
     -   Они  укротят  его,  Суан,  -  промолвила  Эгвейн,  не  столько  для
собеседницы,  с которой обсуждала это уже не раз,  сколько для  себя самой -
чтобы еще раз попытаться  развеять  сомнения в собственной  правоте. -  Даже
Шириам больше не слушает Карлинию, а Лилейн и Романда нажимают все сильнее и
сильнее. Или укротят, или сделают то, к  чему так стремится  Делана. А я  не
могу допустить беззаконного убийства!  Если мы не  можем - а мы  не можем! -
судить его и  приговорить  к  смерти,  значит, он  должен  жить.  Я не  могу
допустить ни убийства, ни укрощения. Только бы знать, что он присоединится к
Ранду, а  не скроется неведомо куда и не займется там Свет ведает чем. А так
есть хоть какая-то возможность управлять его поступками.
     Суан шелохнулась в темноте.
     - Я всегда считала, что палантин - нелегкая ноша, - тихонько промолвила
она. - Все решения даются Амерлин нелегко, а уверена она бывает лишь в очень
немногих.  Делай то,  что  должна, а  ошибешься -  придется  расплачиваться.
Впрочем, иногда приходится платить и когда ты права.
     Эгвейн тихонько рассмеялась.
     - Кажется,  я это  слышала  и  раньше. - Смех  ее  истаял. -  Проследи,
чтобы... уходя, он не причинил никому вреда, Суан.
     - Как велишь. Мать.
     -  Это ужасно,  -  прошептала  Нисао. - Этого вполне достаточно,  чтобы
спровадить  тебя в  ссылку,  Мирелле. И меня с  тобой заодно.  Четыреста лет
назад такое,  возможно,  считалось обычным  делом,  но ныне  другие времена.
Некоторые назвали бы это преступлением
     Мирелле  порадовалась,  что луна уже не светит  и темнота  скрывает  ее
гримасу.  Она была достаточно сведуща  в Целительстве,  но  Нисао  учила  ее
врачевать болезни души,  против  которых Сила помочь не могла. У  Мирелле не
было уверенности, что этот  случай можно определить как недуг,  зато имелось
твердое  намерение использовать  все,  что  может  сработать.  Нисао  вольна
говорить что угодно, но она, Мирелле,  скорее отрубит себе руку, чем упустит
такую возможность углубить свои познания.
     Она отчетливо ощущала в ночи его приближение. И не только сейчас, когда
они отъехали далеко в  сторону от солдат и находились в окружении одних лишь
редких деревьев.  Она  ощущала его с того самого момента, как между ним и ею
установилась связь. Узы Стража перешли  от одной Айз  Седай к другой без его
согласия - именно  об  этом  Нисао говорила  как о преступлении. Впрочем,  в
одном Нисао права - случившееся  желательно сохранить в тайне, и чем дольше,
тем  лучше. Мирелле чувствовала все его раны -  и почти  зажившие,  и совсем
свежие.  Некоторые  из них были  воспалены. Он  не искал обходных  путей, не
уклонялся от схваток и двигался прямо к ней, словно катящийся с вершины горы
валун. Она чувствовала  его, словно вместе с ним проделала  этот долгий путь
через  Кайриэн, Андор, Муранди  и  теперь Алтару.  Прямой, как стрела, путь,
пролегавший по землям, охваченным усобицами  и мятежами,  по дорогам, полным
разбойников и Принявших Дракона. Он прокладывал этот путь мечом, и даже  ему
не под  силу  было  совершить  его,  избежав  ранений.  По  правде  сказать,
следовало удивляться тому, что он еще жив.
     Сначала  до  Мирелле донесся  размеренный стук копыт, и только потом ей
удалось  разглядеть  в  ночи рослого  вороного  коня. Всадник, должно  быть,
благодаря плащу, тоже казался черным, как сама  но