крыть  свой  страх. -  Я  никогда не
говорил  этих слов ни одной другой женщине.  Ты  представить себе не можешь,
как  трудно было  решиться сказать их тебе. Нет,  не  подумай, будто мне  не
хотелось признаться, - поспешно пояснил он, - очень хотелось, но... это ведь
все равно что отбросить свой  меч и  подставить  обнаженную грудь  клинку. О
Свет, я не в  силах найти нужные слова. Скажи, могу ли  я надеяться,  что...
ты...  может  быть, не  сейчас...  сможешь почувствовать ко мне...  нечто...
большее, чем дружеские чувства.?
     - Дурачок, - тихонько рассмеялась она. - Милый  ты мой дурачок. Я люблю
тебя.
     Люблю   тебя,  эхом   отдалось  в  той   части  сознания,  которая  еще
принадлежала ей. Остатки  барьера стремительно исчезали, но  Эгвейн было уже
все  равно. Осталась только  одна Эгвейн - одна-единственная.  Со счастливым
вздохом она обвила руками шею Гавина.
     Сидя на колченогом табурете,  Найнив с трудом подавила очередной зевок.
Веки закрывались сами собой, а когда еще и челюсть  отвисла, она вскочила на
ноги. Табурет казался жестким, как камень, но, чтобы бороться со сном, этого
было явно недостаточно. Может, стоит прогуляться, подумала Найнив и, вытянув
руки перед собой, на ощупь направилась к двери.
     И  тут  снаружи,  из  ночной  темноты,  донесся  пронзительный  крик, а
табурет, тот самый, на котором она только  что сидела, с  силой ударил ее по
спине, отбросив к двери. Испуганно вскрикнув, Найнив уставилась на табурет -
он упал на пол и теперь лежал на боку.
     - Что такое? - вскричала Илэйн, вскакивая с постели.
     Казалось,  уже  весь  Салидар  разразился  криками  и  воплями,  причем
доносились они и из соседних комнат. И не  только крики - что-то там стучало
и  грохотало. Пустая кровать Найнив принялась подпрыгивать на месте, а койка
Илэйн и вовсе стала на дыбы, едва не сбросив девушку.
     - Это пузыри зла, - промолвила  Найнив,  удивляясь, как спокойно звучит
ее голос, хотя в душе ей хотелось горестно вскинуть руки. -  Нужно  поскорее
разбудить всех, кто еще спит.
     Конечно, трудно  было  представить себе, как можно  спать  среди  всего
этого шума и гама, однако если кто-то все же спит, то рискует уже никогда не
проснуться.
     Не дожидаясь  ответа,  она  выскочила в  коридор,  распахнула  дверь  в
соседнюю  комнату и мгновенно пригнулась. Какой-то тазик со свистом пролетел
там, где только что находилась  ее  голова, и врезался в  стену. На  четырех
женщин, живших  в этой комнате, приходилось только две кровати. Сейчас  одна
кровать лежала ножками вверх,  а две девицы пытались  из- под нее выбраться.
На другой  койке, плотно завернутые в  душившую их простыню, барахтались еще
две Принятые - Эмара и Ронелль.
     Найнив  вытащила  из-под опрокинутой кровати истошно вопившую худощавую
девицу по имени Мулинда и подтолкнула ее к двери:
     - Быстро! Поднимай всех в доме. И помоги, кому сможешь. Давай!
     Мулинда  заковыляла прочь, а  Найнив подняла  на  ноги другую  женщину,
дрожавшую как осиновый лист.
     - А ты. Сатина, помоги мне. Помоги вызволить Эмару и Роннель.
     Невзирая  на  дрожь,  пухленькая женщина кивнула и решительно двинулась
вперед. Необходимо  было  размотать простыню,  но  она  казалась  прямо-таки
живой.  Найнив и Сатина едва успели ее отодрать от полуживых Принятых, как с
умывальника  неожиданно  сорвался  кувшин и  врезался в  потолок.  Сатина  с
перепугу  выпустила край простыни,  и  та, вырвавшись  из рук Найнив,  вновь
обернулась вокруг  Эмары и Роннель,  туго  стянув обеим горло. У  тех уже не
оставалось сил бороться - одна хрипела, а другая и вовсе не издавала никаких
звуков.  Даже в слабом лунном свете  было заметно, что лица девушек опухли и
потемнели.
     Вцепившись  в  простыню  обеими руками,  Найнив попыталась открыть себя
саидар - и ничего не нашла.
     Я уступаю, чтоб мне сгореть! - мысленно кричала она. Уступаю! Мне нужна
Сила! Ничего. Кровать дернулась, подскочила, и Сатина взвизгнула.
     - Да не торчи ты там, ровно столб! - бросила ей Найнив. - Помоги мне!
     Простыня снова вырвалась из  ее хватки,  но, вместо того  чтобы сильнее
затянуться  вокруг  Эмары  и  Роннель,  неожиданно  перекрутилась  в  другую
сторону, да так резко, что,  разматываясь, повалила Принятых друг на дружку.
Найнив  увидела на  пороге Илэйн и поняла, что  здесь не обошлось без  Силы.
Простыня теперь свисала с потолка.
     - Все разбужены, -  заявила Илэйн,  вручая подруге платье. Сама она уже
натянула свое поверх  сорочки. - Не обошлось  без синяков и царапин, а кое у
кого  есть   и  раны  посерьезнее  -  ими   займутся,  когда   предоставится
возможность. Я  думаю,  все  некоторое  время будут  вскакивать  по ночам от
кошмаров, но погибших и изувеченных нет. Во всяком случае, в этом доме.
     Крики  и стоны по-прежнему звучали в  ночи.  Сатина  вздрогнула,  когда
Илэйн  отпустила простыню, но та просто  упала и неподвижно  лежала на полу.
Впрочем, перевернутая кровать то и дело подергивалась и поскрипывала.
     Склонившись  над  стонавшими  на  кровати  женщинами,  Илэйн  подозвала
Сатину:
     -  Эй,  помоги-ка мне  поставить их  на ноги. У  них, наверное,  голова
кругом идет.
     Найнив хмуро уставилась на  свое платье; которое так и держала в руках.
Голова у них  кругом пошла,  надо  же. Оно и не диво. Но вот от нее, Найнив,
нет решительно никакого толку. Ринулась сломя голову,  как последняя дура, а
того не сообразила, что без Силы все едино ничего путного сделать не сможет.
     - Найнив, можешь ты  мне помочь?  -  Илэйн  поддерживала пребывавшую  в
полуобморочном состоянии Эмару, тогда как Сатина наполовину вела, наполовину
волокла к дверям Роннель. - Мне  кажется,  Эмару  вот-вот вырвет, и лучше бы
это случилось на улице. А то здесь и без того ночные горшки разбиты. Судя по
запаху, Илэйн была  права. Черепки скрежетали по полу, пытаясь  выскользнуть
из-под перевернутой кровати.
     Найнив сердито сунула руки в  рукава. Теперь она  ощущала Источник, его
близкое теплое  свечение,  но  намеренно  не  касалась  его. Назло.  В конце
концов,  она  годами  обходилась  безо  всякой  Силы,  обойдется  и  сейчас.
Перекинув  руку  Эмары через плечо, она потащила бесчувственную  женщину  на
улицу. И почти успела вытащить.
     Когда утерев Эмаре рот,  Найнив и Илэйн  все же выволокли ее на  улицу,
там,  перед домом, уже сбились в кучу все  его обитательницы. С безоблачного
неба  светила  неподвижная  полная луна.  Из других домов тоже  с криками  и
воплями   выбегали  люди.   Неожиданно  затрещала  и  сама  по  себе   стала
выламываться  из забора одна планка,  за ней другая. Ведро  пошло кружить по
улице. Груженная хворостом  телега тронулась с места  - колеса ее  оставляли
глубокие борозды  в  твердой почве. Из окон  одного  из  домов  повалил дым.
"Воды! Воды!" - доносилось оттуда.
     И  тут  Найнив заметила, что  на улице  кто-то  лежит  - свет выпавшего
фонаря падал на вытянутую руку. Приглядевшись, она поняла, что  это мужчина,
скорее всего, один  из ночных караульных. Глаза его выкатились, лицо  залила
кровь, на голове  сбоку виднелась вмятина, словно от удара обухом или чем-то
в этом  роде. Найнив ощупала его  горло - бедняга не  дышал. Пульса тоже  не
было. Ей захотелось завыть  от ярости.  Люди не должны умирать  так.  Смерть
должна венчать собой долгую  жизнь,  расставаться с которой следует  в своей
постели, в  окружении родных и  друзей. Все прочее -  тщета! Тщета, и ничего
больше.
     - Ага, стало быть, Найнив, сегодня ты нашла саидар. Хорошо.
     Голос  Анайи заставил Найнив встрепенуться,  и она поняла, что держится
за Источник. Но и с помощью Силы помочь несчастному было невозможно. Она  со
вздохом  поднялась  и, стараясь  не  смотреть на  мертвеца, отряхнула подол.
Может быть, она просто опоздала? А поспей раньше, смогла бы его спасти?
     Свечение Силы окружало  Анайю, и не только  ее. Единый ореол  охватывал
еще двух полностью одетых Айз Седай, Принятую в платье и трех послушниц, две
из них в сорочках. Одной  из этих  послушниц  была Николь. Поодаль  на улице
Найнив приметила и другие окруженные свечением  группы  -  дюжины и  дюжины.
Некоторые состояли из одних Айз Седай, но далеко не все.
     - Откройте себя соединению, - продолжила Анайя, - и ты, Илэйн, и... Что
там с  Эмарой и Роннель? - Узнав, что ничего страшного не случилось,  просто
тошнота и  головокружение,  Анайя пробормотала что-то себе под нос и  велела
им, как только придут в себя, соединиться с какой-нибудь группой. Вместо них
Анайя  торопливо выбрала четырех девушек из числа стоявших рядом с Илэйн.  -
Саммаэль, если  это  он,  а не  кто-то  другой,  скоро  поймет,  что  мы  не
беззащитны. А теперь быстро. Надо обнять Источник, но держаться на грани, на
самом краю. Оставаясь открытой и уступающей.
     - Это не Отрекшийся, - начала было Найнив. - Это...
     Но Айз Седай оборвала ее:
     - Не  спорь, дитя,  просто  откройся. Мы ожидали  нападения, хоть  и не
такого, и готовились к нему. Быстрее, дитя. У нас нет времени на болтовню.
     Умолкнув, Найнив попыталась задержаться на самой  грани соприкосновения
с   Источником.  Открыться  и  уступить.  Это   оказалось  нелегко.  Дважды,
почувствовав, как Сила словно сквозь нее течет  к Анайе,  она  непроизвольно
обрывала поток. Анайя поджала губы и бросила такой взгляд, будто решила, что
Найнив делает это нарочно. В  третий раз  ощущение возникло такое, словно ее
ухватили  за шкирку. Саидар бурным  потоком хлынул сквозь  нее к  Анайе.  Ее
поток,  тот,  за который  держалась она, вливался в иной, несравненно  более
мощный.  Найнив охватил трепет. Она поймала себя на том, что смотрит на лица
других  - испытывают  ли  они то же  самое? Она ощущала себя  частью чего-то
великого,  большего,  нежели  она  сама.  Не  просто  Единой  Силы.  Чувства
переполняли ее,  громоздясь  одно  на  другое, - страх, надежда, облегчение.
Прежде  всего благоговейный трепет,  но  вместе с  тем ощущение неколебимого
спокойствия, какое могло  исходить от Айз Седай. Найнив не могла определить,
какие  из этих чувств ее собственные,  а  какие нет. Сейчас  все эти женщины
были  близки как  никто  на свете,  ближе родных сестер. Они  словно слились
воедино  духом  и  плотью.   Долговязая  Серая  по  имени  Ашманайлла  тепло
улыбнулась Найнив, угадав ее мысли.
     И тут у  Найнив перехватило  дух - она поняла, что больше не испытывает
злости. Гнев  исчез, уступив место изумлению, однако теперь, когда  контроль
перешел  к  Голубой  сестре,  она не потеряла  связи с Источником.  Случайно
Найнив поймала взгляд Николь  - вовсе не  теплый  и  ласковый, а изучающий и
оценивающий, как  обычно.  Она непроизвольно  попыталась разорвать связь, но
ничего  не вышло.  Разомкнуть  круг могла  только  Анайя,  и до того  Найнив
останется его частью. Илэйн соединение далось легче, но, прежде чем вступить
в  круг,  она сняла  браслет и спрятала его в карман. На лбу Найнив выступил
холодный пот. Она понятия не имела, что могло случиться, вступи  Илэйн в эту
связь  уже будучи  соединенной с  Могидин посредством  ай'дам,  а  оттого ей
становилось еще страшнее.  Николь  перевела нахмуренный  взор  с  Найнив  на
Илэйн.  Наверняка она не  могла определить,  кто  какие  чувства испытывает,
Найнив и сама не могла бы этого сказать.
     Две другие женщины - хорошенькая темноглазая  кандорка по имени Шимоку,
ставшая  Принятой как  раз накануне  раскола в Башне,  и Калиндин,  уроженка
Тарабона, со множеством тонких черных косичек, дожидавшаяся шали уже  добрых
десять лет,  вступили в связь так же  легко, как Илэйн. Обе, несмотря на всю
разницу между ними.
     Неожиданно Николь заговорила - словно во сне:
     -  Львиный меч, копье обета, та, чей взор проникает  за пределы  бытия.
Трое, трое на борту, и он  среди них.  Он,  умерший, но оставшийся  в живых.
Великая битва завершилась, но мир не  пришел на землю. Возвращение разделило
ее. Охранители и слуги - одни уравновешивают  других. Грядущее колеблется на
грани.
     Анайя с удивлением воззрилась на нее:
     - О чем это ты, дитя? Николь заморгала.
     - Я что-то сказала,  Айз Седай?  - слабым голосом  спросила она. - Я...
чувствую себя как- то странно, и...
     -  Ну  если  тебя  тоже  тошнит,  - оборвала ее  Анайя,  -  то  ничего,
перебьешься. Первое соединение частенько вызывает  странные ощущения, но нам
сейчас не до  твоего  желудка.  -  С этими  словами  она  подобрала  юбки  и
решительно  зашагала  по  улице, бросив  через плечо  остальным: - Держитесь
вместе. И обращайте внимание на все требующее вмешательства.
     Впрочем, вмешательство  требовалось чуть  ли не на  каждом  шагу.  Люди
носились  по улицам с испуганными криками,  не понимая, что творится вокруг.
Мебель, посуда, домашняя утварь - самые разнообразные предметы ни  с того ни
с  сего  срывались  с места и принимались  прыгать  или летать. Двери и окна
распахивались  и хлопали сами  собой, из  домов  доносились грохот  и треск.
Плотная повариха в одной сорочке налетела  на  невесть откуда появившееся  в
воздухе ведро и разразилась  истерическим смехом. Бледный сухопарый  малый в
нижнем белье сломал руку, пытаясь  отмахнуться от налетевшей на  него доски.
Веревки  обматывались  вокруг рук или ног, и даже одежда -  та,  что была на
людях,  - начинала  двигаться  самостоятельно. Рубашка какого-то  волосатого
мужчины  обмоталась  вокруг  его головы.  Он  отбивался, вслепую  размахивая
руками и потому  не подпуская к себе тех,  кто пытался ему помочь.  Женщина,
надевшая платье,  но  не успевшая  застегнуть  его, цеплялась  за солому  на
кромке крыши и вопила во всю  мочь, а ее платье старалось утащить ее если не
в небеса, то из дома.
     Впрочем,  справиться  со  всеми  этими  явлениями  оказалось  ненамного
сложнее,  чем  обнаружить  их.  Потоки  Силы,  свитые  Анайей  -  и  другими
группками, - способны были с легкостью остановить стадо взбесившихся  быков,
что  уж говорить  о чайнике, которому почему-то вздумалось  полетать. А если
какой-либо предмет останавливали - с помощью Силы или  просто вручную, - он,
как правило, больше уже не шевелился. Только всего этого было слишком много.
На Исцеление времени почти не было. Исцеляли лишь тех, кому иначе грозила бы
смерть.  Айз Седай приходилось то возвращать на место выскочившую из  плетня
жердь,  то останавливать неистово катившуюся бочку, которая могла переломать
кости не одному человеку.
     Найнив  чувствовала  себя опустошенной, и с каждой минутой это ощущение
становилось все сильнее. Утихомирить надо было такую уйму всего, и вроде всё
мелочи,  но  мужчина,  череп  которому  раскроила  сковорода,  или  женщина,
задушенная собственной сорочкой, были мертвы, так же как и убитые  Силой. Ей
казалось, что  и  другие  соединившиеся в  круг  женщины,  даже  Айз  Седай,
испытывают то же самое.  Но ей  не оставалось  ничего, кроме как  вышагивать
рядом  с  остальными  и  наблюдать  за  тем,  как Анайя  сплетает комбинации
потоков,  отражая   одновременно   множество  мелких,  но  вполне   реальных
опасностей. Найнив терялась, исчезала как  личность, сливаясь в единое целое
с доброй дюжиной женщин.
     Наконец  Анайя,  хмурясь, остановилась,  и все  разом  кончилось. Связь
оборвалась, что застало Найнив врасплох. Она осела, растерянно  озираясь  по
сторонам. Доносившиеся  отовсюду крики и вопли теперь  сменились рыданиями и
стонами. Предметы больше не порывались двигаться, люди же, оставшиеся целыми
и  невредимыми, спешили  на помощь раненым.  Судя по положению луны, все это
безумие длилось  не более часа,  однако  Найнив казалось,  что  прошло часов
десять.  Спина  в  том месте,  куда  угодил  табурет,  отчаянно ныла, колени
дрожали, глаза слезились. Вдобавок она еще  и  зевала, да  так,  что в  ушах
звенело.
     - Такого я от  Отрекшихся не ожидала, - едва слышно пробормотала Анайя.
Чувствовалось, что Айз Седай тоже измотана до крайности, однако, невзирая на
усталость, она продолжала отдавать распоряжения.
     - Ты  едва на  ногах держишься, -  промолвила Анайя,  трогая  Николь за
плечо. - Ложись-ка в  постель, да поскорее. Ступай, дитя, а завтра с утра мы
с тобой поговорим. А  ты, Англа, пока останься. Ты сможешь снова вступить  в
связь и помочь в Исцелении. Ланита, ты отправляйся в постель.
     - Это не Отрекшиеся, - сказала  Найнив. Точнее, промямлила, ведь устала
она смертельно. - Это пузырь зла.
     Айз  Седай, все три,  уставились на нее. Как  и остальные Принятые,  не
говоря уже о  послушницах. Даже Николь, еще  не успевшая уйти. Но на сей раз
Найнив было все равно, оценивающий у той взгляд или какой другой. Слишком уж
ей хотелось спать.
     - Мы  уже  сталкивались  с  подобным  в Тире,  -  вставила  Илэйн,  - в
Твердыне. -  Сказать по правде, тогда им довелось увидеть лишь  последствия,
но ни той ни другой не хотелось бы снова стать свидетелями такого события. -
Саммаэль, вздумай он напасть, не стал бы швыряться палками да горшками.
     Ашманайлла   переглянулась  с   Баратин,   Зеленой   сестрой,   которой
невероятная  худоба  и  длиннющий нос вовсе  не  мешали выглядеть  стройной,
изящной и грациозной. Анайя и бровью не повела.
     -  Похоже, Илэйн,  сил  у  тебя  осталось  более  чем достаточно. Вот и
прекрасно,  ты  тоже  поможешь мне с  Исцелением. А  ты,  Найнив... ты снова
потеряла  Источник, да? Вид  у  тебя такой, что  тебя  стоило  бы  отнести в
постель на руках, да только некому. Придется добираться самой. Шимоку, дитя,
ты отправляешься спать. А ты, Калиндин, пойдешь со мной.
     -  Анайя Седай,  - осторожно  заговорила Найнив, - сегодня ночью  мы  с
Илэйн обнаружили нечто важное. Нам бы хотелось поговорить с вами наедине...
     - Завтра, дитя. А сейчас отправляйся в постель, пока не свалилась.
     Не  дожидаясь  ответа,  Айз   Седай  прихватила  с   собой  Калиндин  и
направилась к  лежавшему  неподалеку  человеку  - бедняга  издавал  жалобные
стоны. Ашманайлла  увлекла Илэйн в другую  сторону, а Баратин повела Англу в
третью. Успев взглянуть через  плечо на Найнив, Илэйн едва заметно  покачала
головой и скрылась в толпе.
     Ну  что ж, возможно,  для разговора о  хрустальной чаше  из Эбу  Дар  и
впрямь не лучшее время. Да и место тоже. Но все равно Анайя вела себя как-то
странно - будто она  была  разочарована, услышав, что  никакой Отрекшийся на
Салидар  не  нападал.  Почему?  Впрочем,  Найнив  чувствовала  себя  слишком
усталой, чтобы  четко  мыслить.  Свивала  потоки  Анайя, но и  она битый час
пропускала через себя саидар. Да еще и не спала понастоящему - Тел'аран'риод
не в счет.
     Найнив  пошатнулась  и  тут неожиданно увидела Теодрин.  Сопровождаемая
двумя одетыми в  белое послушницами Доманийка, прихрамывая, брела по  улице,
останавливаясь  там, где могло потребоваться ее умение Исцелять. Найнив  она
не замечала.
     Я  отправляюсь  в постель,  сказала себе Найнив. Анайя Седай велела мне
лечь спать.  Сама Анайя...  Но  почему  у  Анайи  такой разочарованный  вид?
Какая-то мысль шевелилась в уголке сознания, но уловить ее Найнив не могла -
слишком  хотела спать.  Она едва волочила ноги, спотыкаясь  на ровном месте.
Спать. Она ляжет спать, и пусть Теодрин делает, что хочет.



        ГЛАВА 15. Куча песка

     Эгвейн открыла глаза и уставилась в никуда. Она лежала  в своей постели
и бесцельно теребила кольцо Великого Змея, которое  теперь носила на  шнурке
на  шее. Она перестала надевать  его  на палец, чтобы  не привлекать к  себе
слишком много  любопытных взоров. Эгвейн решила, что  будет  лучше, если ее,
ученицу  Хранительниц Мудрости, никто  не станет считать Айз Седай Тем более
что она таковой  не являлась.  Она была всего лишь Принятой,  хотя так долго
выдавала себя за Айз Седай, что чуть сама в это не поверила.
     Лучик  утреннего солнца пробивался сквозь полог, но в палатке все равно
было темно. Эгвейн чувствовала себя так, будто вовсе не смыкала глаз. Голова
отчаянно треща