яла чашку и с довольной  улыбкой
вдохнула аромат чая. Она никак  не  могла  знать,  кто  именно  из  трех
находившихся здесь мужчин разлил  чай,  однако  взглянула  поверх  своей
чашки прямо на Ранда, сидевшего развалясь и перекинув ногу  через  ручку
кресла.
   - Вот хороший мальчик, - сказала она. Девы  потрясение  переглянулись
поверх своих вуалей.
   Ранд ощутил дрожь. Нет. Ей не удастся вывести его из себя.  По  какой
бы причине она этого ни хотела, у нее ничего не получится!
   - Я не повторяю вопросов дважды, -  сказал  Ранд.  Странно,  что  его
голос звучал так холодно; внутри  у  него  все  кипело  -  жарче  самого
жаркого огня саидин. - Чего ты хочешь? Отвечай или  уходи.  Через  дверь
или через окно выбирай сама.
   И снова Мерана попыталась заговорить, и  снова  Кадсуане  сделала  ей
знак молчать, на этот раз резко взмахнув рукой и по-прежнему не  отрывая
взгляда от Ранда.
   - Увидеть тебя, - хладнокровно заявила она. - Я из Зеленой Айя, не из
Красной, но я ношу шаль дольше любой  из  ныне  здравствующих  сестер  и
сталкивалась со столькими  мужчинами,  способными  направлять,  скольких
любые четыре Красные, а может и все десять, в глаза не видели. Нет, я не
охотилась за ними, но у меня, похоже, на них нюх.  -  Кадсуане  говорила
спокойно, точно рассказывала, сколько раз в жизни она бывала на рынке. -
Среди них попадались такие, кто боролся до конца, лягаясь  и  вопя  даже
после того, как их связывали и отрезали от Источника. Некоторые  плакали
и умоляли, предлагали золото,  все  на  свете,  даже  собственную  душу,
только бы их не забирали в Тар  Валон.  Другие  плакали  от  облегчения,
становясь кроткими, точно овечки,  и  благодарили  за  то,  что  с  этим
покончено. Свет не даст соврать - в конце концов плакали все. У  них  не
оставалось ничего, кроме слез.
   Жар внутри взорвался, выплеснув гнев. Поднос  и  массивный  чайник  с
шумом пронеслись через комнату, с  оглушительным  грохотом  врезались  в
зеркало и  градом  осколков  ринулись  обратно;  чайник  сплющился,  чай
брызнул во все стороны, поднос, согнувшись пополам,  волчком  закружился
по полу. Все так и подскочили, кроме Кадсуане. Ранд спрыгнул с  помоста,
сжав Драконов скипетр с такой силой, что заныла рука.
   - Ты надеешься, что я испугаюсь? - взревел он. - Рассчитываешь, что и
я стану умолять или благодарить? Или плакать? Айз Седай, достаточно  мне
опустить руку, и я уничтожу тебя. - Поднятая  рука  дрожала  от  ярости.
Мерана знает, что  я  могу  сделать  это.  Один  Свет  знает,  что  меня
удерживает.
   Женщина посмотрела на разбитые и разбросанные чайные  принадлежности,
словно не сомневалась, что впереди у нее целая жизнь.
   - Теперь ты знаешь, - произнесла  она  наконец  даже  спокойнее,  чем
прежде, - что мне известно твое будущее, так же как и твое настоящее.
   Милосердие Света обходит стороной мужчин, способных направлять  Силу.
Видя это, некоторые считают, что Свет отрекся' от них. Я - нет. И все же
скажи-ка, ты уже слышишь голоса?
   - Что ты хочешь этим сказать? - процедил он  сквозь  зубы,  чувствуя,
как напрягся Льюс Тэрин.
   Покалывание на коже вернулось, причем  направляли  совсем  рядом,  но
ничего не произошло, лишь  чайник  взмыл  вверх  и  поплыл  к  Кадсуане,
медленно  поворачиваясь  в  воздухе,  чтобы   та   могла   его   получше
рассмотреть.
   - Некоторые мужчины, способные  направлять  Силу,  слышат  голоса,  -
почти рассеянно проговорила Кадсуане, нахмурившись при виде  сплющенного
шара из  позолоченного  серебра.  -  Это  -  часть  их  безумия.  Голоса
разговаривают с ними, советуя, что делать. - Чайник  медленно  опустился
на пол у ее ног. - Ты что-нибудь слышишь?
   Пораженный Дашива издал хриплый смешок, плечи у него затряслись.
   Наришма облизнул губы; если раньше он  не  боялся  этой  женщины,  то
сейчас смотрел на нее как на ядовитого скорпиона.
   - Спрашиваю я, - решительно сказал Ранд. -  Ты,  кажется,  забыла  об
этом.
   Я - Дракон Возрожденный.
   Ты существуешь на самом деле или нет? Вот  что  он  хотел  бы  знать.
Ответа не было. Лъюс Тэрин? Иногда тот не отвечал, хотя обычно Айз Седай
привлекали его внимание. Льюс Тэрин? Это не безумие; голос был реальный,
не  воображаемый.  Нет,  не  безумие.   Неожиданно   возникшее   желание
расхохотаться не принесло облегчения.
   Кадсуане вздохнула:
   - Ты - молодой человек, который очень плохо представляет себе, что  и
почему  с  ним  происходит  и  что  его  ждет  впереди.   Ты   выглядишь
переутомленным.
   Может быть, мы поговорим, когда ты немного успокоишься. Ты не  будешь
возражать, если я на некоторое время заберу Мерану и Анноуру? Я довольно
долго ни с кем не виделась.
   Ранд изумленно уставился на нее. Она явилась  сюда,  оскорбляла  его,
угрожала ему, как бы между прочим сообщила, что знает о голосе, звучащем
у него в голове, и, проделав все это, решила  уйти,  чтобы  поболтать  с
Мераной и Анноурой? Может, это она - сумасшедшая? Льюс Тэрин по-прежнему
молчал. Не важно. Этот человек реален. Реален!
   - Уходи, - сказал он. - Уходи  и...  -  Он  не  безумен.  -  Все  вы,
убирайтесь! Убирайтесь!
   Дашива удивленно заморгал, наклонив голову и глядя  на  Ранда,  потом
пожал плечами и направился к двери. Кадсуане  улыбнулась  -  так,  будто
снова собиралась назвать Ранда хорошим мальчиком, - и, подозвав  к  себе
Мерану и Анноуру, повела их к двери, точно пастух стадо.  Девы  опустили
вуали и обеспокоенно нахмурились. Наришма тоже взглянул на Ранда, но тот
резко махнул ему рукой. Наконец все вышли, и он остался один. Один  Ранд
в сердцах отшвырнул  Драконов  скипетр.  Наконечник  вонзился  в  спинку
кресла. Качнулись кисточки.
   - Я не сумасшедший, - произнес он, обращаясь к пустой комнате.
   Льюс Тэрин много чего порассказал ему; он никогда не вырвался  бы  из
ящика Галины, если бы голос этого давно умершего человека  не  звучал  в
его голове. Но Силу он начал использовать задолго до того,  как  впервые
услышал этот голос. И он сам додумался, как  вызывать  молнию  и  разить
огнем и как создать тот  удивительный  смерч,  который  уничтожил  сотни
троллоков. Но именно от Льюса Тэрина приходили  к  нему  воспоминания  о
лазанье по деревьям в сливовом саду, о Зале слуг и  о  множестве  других
событий,  внезапно  всплывающих  в  памяти.  А  может,  все  это  просто
фантазии, безумные порождения безумного разума - как и голос.
   До него дошло, что он мечется из конца в конец  комнаты  и  не  может
остановиться.  Возникло  ощущение,  что   это   движение   -   результат
судорожного спазма, готового вот-вот разорвать мышцы.
   - Я не сумасшедший, - задыхаясь, сказал Ранд. Пока еще нет. - Я не...
Звук  открывающейся  двери  заставил  его  резко  повернуться  с  тайной
надеждой, что пришла Мин.
   Но это  оказалась  Риаллин,  она  поддерживала  невысокую  коренастую
женщину в темно-голубом платье, почти совсем седую, с грубоватым  лицом.
Покрасневшие глаза, дикий взгляд.
   Ранд хотел сказать, чтобы они ушли, оставили его одного. Одного.  Был
ли он на самом деле один? Льюс Тэрин - только его фантазия? Если бы  они
оставили его... Идриен Тарсин  возглавляла  школу,  которую  он  основал
здесь, в Кайриэне. Она была  настолько  практичной  женщиной,  что  Ранд
сомневался, верит ли она вообще в существование Единой  Силы,  поскольку
не может ни увидеть ее, ни прикоснуться к ней. Что могло довести  ее  до
такого состояния?
   Ранд заставил себя повернуться к ней. Безумный или нет, один или  нет
только он мог сделать то,  что  необходимо.  Он  должен  выполнять  свои
обязанности, даже такие незначительные, как эта. Даже если ему  кажется,
что они тяжелее горы.
   - Что случилось? - спросил он, стараясь, чтобы его голос  звучал  как
можно мягче.
   Неожиданно заплакав,  Идриен,  спотыкаясь  на  каждом  шагу,  подошла
поближе и припала к его груди. Когда она настолько пришла  в  себя,  что
смогла связно рассказать о случившемся, он почувствовал, что и у него  к
глазам подступили слезы

Глава 19

АЛМАЗЫ И ЗВЕЗДЫ

   Мерана шла за Кадсуане, едва не наступая ей на пятки. На языке у  нее
вертелась добрая сотня вопросов, но Кадсуане нельзя просто так  взять  и
дернуть за рукав-она сама решала, чем ей  заниматься  и  когда.  Анноура
тоже молчала, и они, следуя за Кадсуане, плелись  по  коридорам  дворца,
спускались по лестницам, вначале  из  полированного  мрамора,  потом  из
простого темного камня. В какой-то  момент  они  с  Анноурой  обменялись
взглядами, и у Мераны заныло сердце. Она почти  не  знала  эту  женщину.
Анноура напустила  на  себя  суровый  вид,  который  больше  подошел  бы
девушке, вызванной к Наставнице Послушниц, - чтобы таким образом придать
себе смелости. Они - не послушницы.
   Они - не дети. Мерана открыла рот... и закрыла. Ею владел страх перед
покачивающимся впереди украшенным полумесяцами, звездами и птицами седым
пучком. Кадсуане была... Кадсуане.
   Мерана встречалась с ней прежде, точнее, слышала о  ней,  когда  была
послушницей. Все сестры из разных  Айя,  приходившие  взглянуть  на  эту
женщину, испытывали благоговейный страх, который им не удавалось скрыть.
Когда-то именно Кадсуане Меледрин была тем стандартом, в соответствии  с
которым оценивалась каждая новая послушница. До появления Илэйн  Траканд
никто из пришедших в Белую Башню за время жизни Мераны не соответствовал
этому стандарту, а уж тем более не превосходил его.  Как  считали  почти
все, на протяжении тысячи лет среди Айз Седай не было подобных Кадсуане.
Отказ принять на себя обязанности Восседающей был делом  неслыханным,  и
все же говорили, что она отказывалась от этого звания  по  меньшей  мере
дважды.
   Рассказывали также, что она презрительно отвергла  предложение  стать
главой Зеленой Айя. И еще было известно, что однажды она на  десять  лет
вообще исчезла из  Башни,  потому  что  Совет  вознамерился  сделать  ее
Амерлин. Кадсуане вообще никогда не задерживалась в  Тар  Валоне  больше
чем на  день  без  крайней  необходимости.  Однако  слухи  о  ней  и  ее
приключениях доходили до Башни, заставляя сестер открывать от  изумления
рты, а тех, кто  только  мечтал  о  шали,  потрясенно  вздрагивать.  Еще
немного - и она сделается для Айз Седай легендой. А может, она уже стала
ею.
   Мерана носила на плечах шаль  уже  более  двадцати  пяти  лет,  когда
Кадсуане объявила, что удаляется от  мира.  Уже  тогда  волосы  Кадсуане
совсем  поседели,  и  по  прошествии  еще  двадцати  пяти   лет,   когда
разразилась Айильская Война, все считали ее давно умершей, но уже  через
три месяца сражений она появилась вновь  вместе  с  двумя  Стражами,  из
которых песок сыпался,  хотя  они  все  еще  были  крепки,  как  железо.
Рассказывали, что у Кадсуане за все эти годы было больше Стражей, чем  у
большинства сестер туфель. После отступления айильцев от Тар Валона  она
снова отошла от дел, но поговаривали, и даже  наполовину  серьезно,  что
Кадсуане не умрет до тех пор, пока в мире жива хоть искорка приключений.
   Но это, конечно, чепуха,  которую  так  любят  повторять  послушницы,
сердито напомнила себе Мерана. Даже мы смертны. Тем  не  менее  Кадсуане
оставалась все той же Кадсуане. И не объявись она в городе  после  того,
как захватили ал'Тора, солнце наверняка бы не зашло.  Мерана  машинально
подняла руки, чтобы поправить шаль, и тут только вспомнила, что оставила
ее на вешалке в своей комнате. Нелепо. Она и без шали помнила,  кто  она
такая. Если бы только не Кадсуане...
   Пара  Хранительниц  Мудрости,  стоявших  на  перекрестке   коридоров,
сверлили Айз Седай взглядами, пока те проходили мимо, - холодные тусклые
глаза на окаменевших лицах под темными косынками.  Эдарра  и  Лейн.  Обе
умели направлять и были  в  этом  не  слабы;  они  достигли  бы  больших
успехов, если бы в юности пришли в  Тар  Валон.  Кадсуане  прошествовала
мимо, казалось, не обратив  ни  малейшего  внимания  на  неодобрительные
взгляды дикарок. Анноура заметила  эти  взгляды,  нахмурилась  и  что-то
забормотала; тонкие косички  закачались,  когда  она  тряхнула  головой.
Мерана старалась не отрывать глаз от плит пола.
   Безусловно, именно ей придется заниматься этим - объяснять  Кадсуане,
какого...  какого  компромисса  удалось  достигнуть  с   Хранительницами
Мудрости прошлой ночью, до того как Мерану и всех остальных доставили во
дворец.
   Анноура ничего не  знала  об  этом  -  она  не  принимала  участия  в
переговорах,  но  Мерана  еще  не  окончательно  утратила   надежду   на
неожиданное появление Рафелы, Верин или кого-либо  еще,  на  кого  можно
будет взвалить эту обязанность. В  известном  смысле  это  действительно
компромисс, и, возможно, лучший, какого можно было ожидать в сложившихся
обстоятельствах, и все-таки Мерана вовсе не была уверена,  что  Кадсуане
именно так расценит случившееся.
   Ей очень хотелось, чтобы  не  на  ее  долю  выпало  убеждать  в  этом
Кадсуане.
   Лучше уж целый месяц разливать чай этим  проклятым  мужчинам.  Мерана
жалела, что так распустила язык  с  молодым  ал'Тором.  Понимание  того,
зачем он заставил ее разливать чай, не уменьшало огорчения при  мысли  о
том, что  она  лишилась  возможности  извлечь  из  этого  положения  все
возможные преимущества.
   Мерана предпочитала думать, что ее втянуло в  водоворот  Узора  из-за
близости к та'верену, ей не  хотелось  признавать,  что  глаза  молодого
человека,  похожие  на  серо-голубые  полированные  драгоценные   камни,
напугали ее, заставив распустить язык, но, как бы то  ни  было,  все  ее
преимущества свелись к тому, что она подавала ему поднос. Она хотела...
   Мало ли чего она хотела! Она же не ребенок. Ей много раз  приходилось
вести переговоры, и в большинстве случаев удавалось добиться желаемого.
   Мерана способствовала прекращению трех войн и помешала  началу  почти
двух  десятков  их,  не  раз  встречалась  лицом  к  лицу  с   королями,
королевами, генералами и  умела  заставить  их  по-новому  взглянуть  на
ситуацию. И все же...
   Она пообещала себе, что у нее не вырвется ни  единого  слова  жалобы,
сколько бы раз этот человек ни заставлял ее  изображать  служанку,  если
только за ней не будет подсматривать Сеонид, или Масури,  или  Фаэлдрин,
или кто-нибудь еще.
   О Свет!  Если  бы  она  могла  закрыть  глаза  и,  снова  открыв  их,
обнаружить, что все происшедшее с тех пор,  как  она  покинула  Салидар,
было дурным сном!
   Удивительно, но Кадсуане привела их прямо в расположенную  глубоко  в
недрах дворца маленькую комнату, которую занимали Бера и Кируна. Комнату
для слуг. Узкое окно, пробитое высоко в стене и тем не менее оказавшееся
на одном уровне с каменной мостовой  двора,  пропускало  мало  света,  и
помещение  выглядело  мрачновато.  Плащи,  седельные  сумы  и  несколько
платьев  свисали  с   деревянных   крюков,   вбитых   в   потрескавшиеся
оштукатуренные желтые стены.
   Голый деревянный пол был весь в выбоинах, хотя чувствовалось, что  их
пытались заровнять. Крошечный покарябанный круглый столик стоял в  одном
углу и  такой  же  обшарпанный  умывальник  с  потрескавшимися  тазом  и
кувшином - в другом. Постель. Она выглядела ненамного уже  той,  которую
Меране приходилось делить с Сеонид и Масури, через две двери отсюда. Эта
комната была больше, может, на шаг  в  длину  и  в  ширину,  но  она  не
предназначалась для троих.
   Койрен и остальные, кого держали в  палатках  айильцев  как  пленниц,
вероятно, и то жили в лучших условиях.
   Бера и Кируна отсутствовали, зато тут была  Дайгиан,  полная  бледная
женщина, носившая в длинных черных волосах тонкую серебряную  цепочку  с
круглым лунным камнем, который свисал посреди лба. На корсаже ее темного
кайриэнского платья были четыре цветные  нашивки,  а  юбка  имела  белые
вставки, показывающие. из какой она Айя. Младшая дочь одного  из  мелких
Домов, она всегда чем-то напоминала Меране зобастого голубя. Как  только
появилась Кадсуане, Дайгиан выжидательно вытянулась на цыпочках.
   В комнате был лишь один стул - чуть побольше табуретки, разве что  со
спинкой. Кадсуане со вздохом опустилась на него.
   - Чаю, пожалуйста. Два глотка того, чем угощал меня этот  мальчик,  и
мой язык превратился бы в подошву.
   Свечение саидар, не очень сильное, тут же окружило Дайгиан.  Щербатый
оловянный чайник поднялся со стола, и потоки Огня  нагрели  воду,  в  то
время как Дайгиан открыла маленький, окованный медными полосками  чайный
ларчик.
   Не имея выбора, куда сесть, Мерана устроилась на постели и расправила
юбки, ерзая на комковатом матрасе и пытаясь привести в порядок мысли.
   Возможно, это будут самые важные  переговоры  из  всех,  которые  она
когда-либо вела. Через некоторое время  к  ней  присоединилась  Анноура,
усевшаяся на краешке матраса.
   - Судя по тому, что ты здесь, Мерана, - отрывисто  сказала  Кадсуане,
можно сделать вывод, что слухи, будто  этот  мальчик  покорился  Элайде,
лживы.
   Не смотри так удивленно, дитя мое. Или ты думаешь, что мне неизвестно
о твоих... связях? - Она произнесла  это  слово  таким  тоном,  что  оно
прозвучало почти как грязная солдатская брань. - А ты, Анноура?
   - Я здесь только как советница Берелейн, хотя, по правде говоря,  она
не слишком прислушивается к моим  советам,  потому  что  любит  во  всем
первенствовать. - Тарабонка высоко держала голову и  говорила  уверенным
тоном. Хотя, как обычно, когда ей бывало  не  по  себе,  потирала  одним
большим пальцем  другой.  Вряд  ли  она  смогла  бы  достичь  успехов  в
переговорах, имея такую привычку;  смысл  этого  жеста  легко  разгадает
любой внимательный наблюдатель. - Что касается остального,  -  осторожно
подбирая слова, продолжала Анноура, - я пока не пришла к  окончательному
решению - Мудрый подход, - пробормотала Кадсуане,  не  сводя  взгляда  с
Мераны. Складывается  впечатление,  что  в  последние  годы  большинство
сестер вообще забыли, что такое  разум  и  осторожность.  Были  времена,
когда  Айз  Седай  принимали  решения,   лишь   спокойно   взвесив   все
обстоятельства и не забывая прежде всего о  благополучии  Башни.  Только
вспомни, Анноура, чем для этой девочки Санчей закончилось  вмешательство
в дела ал'Тора. Если ходить рядом с кузнечным горном, можно очень сильно
обжечься.
   Мерана вскинула подбородок и завертела головой, чтобы  избавиться  от
ощущения, будто ей трудно дышать, но тут же прекратила - до  нее  дошло,
что она делает. Эта женщина ничуть не выше  ее  по  положению.  Хотя  не
совсем  так,  если  вдуматься.  Просто  Кадсуане  была  сама   по   себе
значительнее любой другой сестры.
   - Если мне будет позволено спросить... - слишком робко начала Мерана,
но начинать снова было бы еще хуже. - Какие у тебя намерения,  Кадсуане?
Мерана изо всех сил старалась сохранить достоинство. - Очевидно... ты до
самого последнего времени... держалась в стороне.  Почему  ты  решила...
явиться к ал'Тору... в это необычное время? Ты вела себя... с ним...  не
очень-то тактично.
   - Ты могла с таким же успехом дать ему пощечину, - вмешалась Анноура,
и Мерана покраснела. Из них  двоих  Анноуре,  похоже,  было  значительно
труднее разговаривать с Кадсуане, но она по крайней мере не  спотыкалась
на каждом слове.
   Кадсуане с видом сожаления покачала головой:
   - Если хочешь посмотреть, на что способен мужчина, поступи  так,  как
он не ожидает. Полагаю, этот мальчик отлит из  прочного  металла,  но  с
ним, должно быть, очень и очень нелегко. - Сложив  пальцы  рук  домиком,
она задумчиво смотрела сквозь них на  стену.  -  В  нем  бушует  ярость,
способная спалить мир, и он еле-еле удерживает ее, на самой грани. Стоит
легонько подтолкнуть его, и  это  равновесие  нарушится...  Паф!  Боюсь,
ал'Тор пока еще не так силен, как Логайн Аблар или Мазрим Таим, но с ним
во сто крат труднее.
   Когда Мерана услышала эти три имени, поставленные в один ряд,  у  нее
язык прилип к гортани.
   - Ты видела обоих, и Логайна, и Таима? - изумленно спросила  Анно