ебе, - сказала Мин. - Этот ошейник не должен был  на
нее подействовать. - Она застегнула последние пуговицы на спине  Эгвейн.
- Любая женщина, которая не может направлять, принялась бы лупить  тебя,
несмышленыша, пока ты пыталась бы  справиться  с  нею  при  помощи  этой
штуки.
   - Как так может быть? - сказала Найнив. - Я-то  считала,  что  Шончан
сажают на привязь всякую женщину, что в состоянии направлять.
   - Всех, кого они находят, - ответила ей Эгвейн. -  Но  те,  кого  они
могут найти, похожи на тебя, на меня, на  Илэйн.  Мы  родились  с  этим,
готовые направлять, неважно, научил нас кто или  нет.  Ну  а  шончанские
девочки, которые не обладают врожденным даром, но которых можно обучить?
Не всякая  женщина  становится...  Вожатой.  Ринне  казалось,  что  она,
рассказывая мне об этом, показывает свое хорошее отношение. В шончанских
деревнях, когда сул'дам  приходят  проверять  девушек,  судя  по  всему,
устраивается праздник. Они стремятся найти и посадить на привязь каждую,
похожую на тебя или меня. Но остальным  они  разрешают  надеть  браслет,
чтобы определить, почувствуют ли те, каково приходится бедной женщине  в
ошейнике. Способных воспринять эти ощущения  отбирают  для  обучения  на
сул'дам. Вот они-то и есть те самые женщины, которых можно научить.
   Сита едва слышно стонала.
   - Нет. Нет. Нет. - Она стонала и стонала, беспрестанно.
   - Я знаю, она гнусная баба, -  сказала  Илэйн,  -  но  у  меня  такое
чувство, будто мне хочется ей помочь. Она могла бы стать одной из  наших
сестер, только Шончан извратили все.
   Найнив открыла было рот, собираясь сказать, что для них самое  лучшее
поскорее помочь себе, и тут дверь распахнулась.
   - Что здесь происходит?  -  вопросила  Ринна,  шагнув  в  комнату.  -
Аудиенция? - Она уставилась на  Найнив,  уперев  ладони  в  бедра.  -  Я
никогда не давала разрешения, чтобы  кто-то  другой  соединялся  с  моей
малышкой, с Тули. Я даже не знаю, кто ты...
   Взгляд ее упал на Эгвейн - вместо серого платья дамани  на  ней  было
платье Найнив. И Эгвейн  была  без  ошейника!  Ринна  вытаращила  глаза,
ставшие как блюдца. Закричать ей так и не удалось.
   Прежде чем кто-то успел двинуться, Эгвейн  подхватила  с  умывальника
кувшин и со всей силы врезала им Ринне  в  солнечное  сплетение.  Кувшин
разлетелся вдребезги, а сул'дам булькнула, лишилась дыхания и  сложилась
вдвое. Когда она упала, Эгвейн  с  рычанием  кинулась  на  нее,  толкнув
плашмя  на  пол,  цапнула  по-прежнему  валявшийся  неподалеку  ошейник,
защелкнула вокруг шеи  женщины.  Одним  быстрым  рывком  за  серебристую
привязь она сдернула с колышка браслет и приспособила на свое  запястье.
Губы Эгвейн исказились, обнажив зубы, глаза с  чудовищной  концентрацией
смотрели только в лицо Ринне. Уперевшись коленями в плечи  сул'дам,  она
обеими руками крепко зажала женщине рот. Ринна содрогнулась в немыслимой
конвульсии,  глаза  полезли  из  орбит;  из  горла   вырывались   хрипы,
сдерживаемые ладонями Эгвейн; пятки замолотили по полу.
   - Прекрати, Эгвейн! - Найнив вцепилась девушке в плечи, оттаскивая ее
от Ринны. - Эгвейн, прекрати! Тебе не это надо!
   Ринна лежала, тяжело дыша, с серым лицом, диким взглядом вперившись в
потолок.
   Вдруг Эгвейн кинулась в объятия Найнив, судорожно всхлипывая у нее на
груди:
   - Она мучила меня, Найнив. Мучила меня! Все они мучили... Они  мучили
и издевались надо мной, пока я не делала, чего они  хотели.  Я  ненавижу
их! Ненавижу за то, что они мучили меня, и ненавижу за то, что не  могла
не делать того, чего они от меня хотели.
   - Знаю, - мягко сказала Найнив. Она пригладила волосы Эгвейн.  -  Все
правильно, Эгвейн, ты их ненавидишь. Все верно. Они  заслужили  это.  Но
совсем неправильно, что ты позволяешь им сделать себя похожей на них.
   Сита прижимала  ладони  к  лицу.  Ринна  дрожащей  рукой  недоверчиво
потрогала ошейник на своем  горле,  Эгвейн  выпрямилась,  быстро  утирая
слезы.
   - Я не такая! Я  не  похожа  на  них!  -  Она  чуть  не  оцарапалась,
стаскивая браслет с запястья, и отшвырнула его. - Нет, не такая! Но  мне
хочется их всех убить.
   - Они это заслужили. - Мин мрачно смотрела на двух сул'дам.
   - Ранд бы убил любого, кто сделал такое, - сказала  Илэйн.  Казалось,
она ожесточала себя. - Уверена в этом.
   - Наверное, они заслужили, - сказала Найнив, - и наверное,  убил  бы.
Но мужчины зачастую путают месть и убийство во имя справедливости. У них
редко хватает мужества для справедливости.
   Ей часто доводилось выступать в качестве судьи в Круге Женщин. Иногда
к ней приходили мужчины, считая, что женщины будут судить их дело лучше,
чем мужчины из Совета Деревни,  но  мужчины  всегда  думали,  что  могут
повлиять на решение красноречием или мольбами о милосердии. Круг  Женщин
выказывал  милосердие,  когда  его  заслуживали,   но   всегда   -   был
справедливым, и именно Мудрая выносила приговор. Найнив подняла браслет,
отброшенный Эгвейн, и закрыла его.
   - Если б могла, я освободила бы здесь всех женщин,  и  уничтожила  бы
эти штуки до последней. Но раз я не могу...  -  Она  аккуратно  повесила
браслет на тот же колышек, на котором болтался первый, потом повернулась
к сул'дам. Эти уже не Вожатые, сказала она  себе.  -  Может  быть,  если
станете вести себя тихо, то пробудете тут достаточно долго, чтобы суметь
снять ошейники. Колесо  плетет  так,  как  желает  Колесо,  и  вдруг  вы
совершили  столько  добра,  что  оно  перевесит  причиненное  вами  зло,
настолько, что вам позволено будет снять их. Если же нет,  то  рано  или
поздно вас найдут. И, думаю, кто бы ни нашел  вас,  вам  зададут  немало
вопросов, прежде чем снять эти ошейники. Думаю,  что  вы,  вероятно,  на
своей шкуре узнаете ту жизнь, на которую обрекаете других женщин. Такова
справедливость, - заключила она, обращаясь к своим подругам.
   В глазах Ринны плескался стылый ужас. Плечи Ситы тряслись, словно она
рыдала, закрывшись  ладонями.  Найнив  ожесточила  свое  сердце.  Такова
справедливость, сказала она себе. Именно такова. И Найнив вывела девушек
из комнатки.
   На выходящих женщин  внимания  обратили  не  больше,  чем  когда  они
входили. Найнив предположила, что благодарить следует платье сул'дам, но
сама дождаться не могла, когда найдется время переодеться. Прикосновение
к коже самой грязной тряпки - ощущение и то чище.
   Девушки, тесно идущие за Найнив,  хранили  молчание,  пока  вновь  не
оказались на мощенной булыжником улице. Найнив не знала, чем вызвано это
молчание: то ли тем, как поступила, то ли же опасением, что кто-то может
их остановить. Она нахмурилась. Интересно,  они  что,  почувствовали  бы
себя лучше, если б она заставила их потрудиться, велев перерезать  горло
этим двум женщинам?
   - Лошади, - сказала Эгвейн. - Нам нужны будут  лошади!  Я  знаю,  где
конюшня с Белой, но не думаю, что мы до нее доберемся.
   - Придется оставить Белу здесь, - сказала ей Найнив. -  Мы  отплываем
на корабле.
   - А где все-то? - спросила Мин, и до Найнив вдруг дошло, что на улице
пусто.
   Людские толпы исчезли, не оставив ни следа; лавочки и окна вдоль всей
улицы накрепко закрыты ставнями. Но вверх по улице, от гавани,  двигался
строем отряд  шончанских  солдат,  сотня,  а  то  и  больше,  сомкнутыми
шеренгами, во главе с офицером в раскрашенных доспехах.  Они  находились
на  полквартала  ниже  по  улице  от  женщин,  но  маршировали   солдаты
неумолимым, решительным  шагом,  и  Найнив  почудилось,  что  все  взоры
устремлены на нее. Да это же смешно и глупо! Они в шлемах,  как  я  могу
видеть их глаза? Да и вообще, если  б  кто-то  всполошился,  то  тревога
поднялась бы позади нас. Тем не менее Найнив остановилась.
   - За нами еще больше, - пробормотала Мин.  Теперь  и  Найнив  слышала
стук их сапог. - Не знаю, кто доберется до нас первым.
   Найнив глубоко вздохнула:
   - С нами это никак не связано. - Она  глядела  дальше  приближающихся
солдат, в гавань, забитую высокими неуклюжими кораблями  Шончан.  Найнив
не могла разглядеть "Ветку", Но молилась про себя, чтобы судно еще  было
там, было готово к отплытию. - Мы просто пройдем мимо. - Свет,  надеюсь,
мы сумеем пройти!
   - А что, если они захотят, чтобы мы пошли с ними? - спросила у Найнив
Илэйн. - На тебе это платье. Если они начнут задавать вопросы...
   - Я не вернусь, - мрачно заявила Эгвейн. - Лучше умру.  Сейчас  я  им
покажу, чему они меня научили.
   Девушку вдруг словно окружил золотой ореол,  так  это  выглядело  для
глаз Найнив. - Нет! - воскликнула Найнив, но было поздно.
   С громоподобным ревом улица под  первыми  рядами  Шончан  взорвалась,
землю, булыжники и закованных в латы людей разметало  в  стороны,  точно
брызги  от  фонтана,  По-прежнему  охваченная  сиянием,   Эгвейн   резко
развернулась лицом к другому концу  улицы,  и  повторно  проревел  гром.
Комья земли дождем осыпались на женщин. Шончанские солдаты с криками, но
сохраняя порядок, рассыпались по переулкам и укрылись  за  крыльцами.  В
мгновение ока они исчезли из виду, не считая тех, кто лежал вокруг  двух
огромных ям, обезобразивших улицу.
   Найнив вскинула руки, пытаясь смотреть сразу в обе стороны.
   - Дура! Мы хотели не привлекать внимания! - Теперь  на  такой  оборот
дел не было  никакой  надежды.  Оставалось  надеяться,  что  им  удастся
прорваться к гавани в обход солдат, переулками. Теперь и  дамами  должны
узнать. Не заметить такого они не могли.
   - Не хочу опять в этот ошейник! - в бешенстве крикнула Эгвейн.  -  Не
хочу!
   - Берегись! - заорала Мин.
   Ввысь над крышами с пронзительным воем взлетел по дуге  огненный  шар
величиной с добрую лошадь и начал падать. Прямо на четверку беглянок.
   - Бежим! - крикнула Найнив и  бросилась  прочь,  нырнув  в  ближайший
закоулок между двух наглухо запертых лавок.
   Приземлилась она неудачно, на живот, охнув и ненадолго сбив  дыхание,
и в этот миг оземь грянулся огненный шар. По узкому  проулку  прокатился
горячий ветер. Глотая воздух, Найнив перевернулась на спину и  взглянула
на улицу.
   Там, где они стояли, брусчатка мостовой была расколота, выворочена  и
почернела в круге поперечником в десять шагов. В  переулке  через  улицу
напротив затаилась Илэйн. От Мин и Эгвейн не осталось и. следа. В  ужасе
Найнив поднесла руку ко рту.
   Видимо, Илэйн поняла, о чем подумала старшая подруга. Дочь-Наследница
неистово замотала головой и показала вниз по улице. Они ушли туда.
   Найнив испустила облегченный вздох,  немедля  обернувшийся  рычанием.
Глупая девчонка! Мы б спокойно мимо них прошли! Но времени на упреки  не
было. Она подбежала к углу здания и осторожно выглянула оттуда на улицу.
   Вниз в ее сторону метнулся  огненный  шар  размером  с  голову.  Едва
Найнив отпрыгнула назад, как он врезался в угол  дома,  где  только  что
находилась ее голова, и взорвался, обдав ее потоком каменной крошки.
   Гнев затопил Найнив Единой Силой раньше, чем она осознала это. Молния
полыхнула с неба,  с  грохотом  ударив  где-то  выше  по  улице,  вблизи
источника огненного шара. Еще одна иззубренная стрела расколола небо,  а
потом Найнив побежала  по  переулку.  Позади,  у  перекрестка,  в  землю
вонзилась пика молнии.
   Если у Домона корабль не наготове, я... Свет, лишь бы мы все целыми и
невредимыми добрались до него!

***

   Дернувшись,   Байл   Домон   выпрямился,   когда   молния    рассекла
свинцово-серое небо, ударив где-то в  городе,  потом  тут  же  вспыхнула
вторая. Для такой грозы туч как-то маловато!
   В городе что-то  загрохотало,  и  шар  огня  врезался  в  крышу  дома
немногим выше причалов, раскидав окрест битую черепицу.  Вскоре  причалы
опустели, не считая нескольких Шончан; они теперь беспорядочно забегали,
крича и вытащив мечи. Из-за склада появился человек  с  гролмом.  Солдат
бежал, чтобы не отстать от двигающейся длинными прыжками бестии,  и  они
быстро исчезли на одной из улиц, ведущих вверх, от воды.
   Один из матросов Домона подскочил к борту, взял топор  и  размахнулся
им над причальным канатом.
   Два быстрых шага, и Домон одной рукой перехватил занесенный топор,  а
другой сдавил матросу горло.
   - "Ветка" будет стоять тут до тех пор,  пока  я  не  скажу  отчалить,
Аэдвин Коул!
   - Они совсем взбесились, капитан! - закричал Ярин.  Многократное  эхо
от взрыва раскатилось по гавани, пронзительно заорали  и  закружились  в
воздухе вспугнутые чайки, и вновь вспыхнула молния,  ударив  в  землю  в
Фалме. - Дамани нас всех перебьют! Давайте  отвалим,  пока  они  заняты,
пока друг друга убивают. Они и не заметят, как мы исчезнем!
   - Я дал слово, - сказал Домон. Он вывернул топор из руки  Коула  и  с
грохотом отбросил на палубу. - Я дал слово.
   Торопись, женщина, думал он. Айз Седай ты или нет. Поторопись же!

***

   Джефрам Борнхальд  посмотрел  на  вспыхивающие  над  Фалме  молнии  и
выбросил  их  из  головы.  Какое-то  громадное   крылатое   создание   -
несомненно, одно из шончанских чудовищ - дико металось, уворачиваясь  от
огненных стрел. Если там разыгралась гроза, для  Шончан  она  станет  не
меньшей помехой, чем для него. Холмы, почти напрочь лишенные деревьев, -
лишь  немногие  могли  похвастаться  чахлыми  кустами  на  макушках,   -
по-прежнему скрывали от Борнхальда город, а его отряд - от города.
   Тысяча воинов Борнхальда растянулась по обе стороны от  него  длинной
цепью верховых - по холмам и седловинам.  Холодный  ветер  трепал  белые
плащи и хлопал знаменем сбоку от Борнхальда: золотое солнце Детей  Света
с волнистыми лучами.
   - Теперь исполняй приказ, Байар, -  приказал  он.  Мужчина  с  худым,
вытянутым лицом замешкался, и Борнхальд добавил в голос  резкости:  -  Я
приказал тебе уходить, чадо Байар!
   Байар приложил руку к сердцу и поклонился:
   - Как прикажете, милорд Капитан.
   Он повернул прочь своего коня,  всем  своим  видом,  каждой  складкой
плаща показывая нежелание подчиниться.
   Борнхальд перестал думать о Байаре. Что  мог,  он  сделал.  Борнхальд
возвысил голос:
   - Легион наступает шагом!
   С поскрипыванием седел длинная цепь воинов в  белых  плащах  медленно
двинулась в Фалме.

***

   Ранд высунулся из-за угла и глянул на приближающихся Шончан, потом  с
недовольной гримасой нырнул обратно в узкий проулок между двух  конюшен.
Скоро они будут здесь. На щеке  запеклась  кровь.  Раны,  полученные  от
Турака, горели огнем, но с ними ничего сейчас не поделать. По небу вновь
полоснула молния; через подметки сапог Ранд ощутил дрожь от ее  тяжелого
удара. Во имя Света, что происходит?
   - Близко? - сказал Ингтар. - Ранд, нужно спасти Рог Валир.
   Невзирая на Шончан, невзирая на молнии  и  странные  взрывы  в  самом
городе, он  выглядел  всецело  поглощенным  только  своими  собственными
думами. Мэт с Перрином и Хурином на том конце переулка следили за другим
шончанским патрулем.  Место,  где  они  оставили  лошадей,  было  теперь
недалеко, вот только бы добраться до него.
   - Она в беде, - пробормотал Ранд. Эгвейн. Странное чувство поселилось
в душе, будто опасность грозит каким-то частям его жизни. Эгвейн -  одна
такая часть, одна нить, из которых сплетен шнур его  жизни,  но  были  и
другие, и он чувствовал, что они под угрозой. Именно  там,  в  Фалме.  И
если одна из этих нитей будет уничтожена, то его жизни никогда  не  быть
законченной - так, какой  она  должна  бы  быть.  Он  не  понимал  этого
чувства, но оно было несомненным и определенным.
   - Тут один человек сдержит пятьдесят, - сказал  Ингтар.  Две  конюшни
стояли тесно, между их стенами едва хватало места,  чтобы  двоим  встать
плечом к плечу. -  Один  воин  сдерживает  пятьдесят  в  узком  проходе.
Неплохой способ умереть! И о меньшем складывали песни.
   - Лучше бы не надо, - сказал Ранд. - Надеюсь, до этого не дойдет.
   В городе взрывом разнесло какую-то крышу. Как же я  вернусь  сюда?  Я
должен добраться до нее. Добраться до них?  Покачав  головой,  он  опять
высунулся за угол. Шончан по-прежнему приближались.
   - Я никогда не догадывался, что он замышляет, - тихо произнес Ингтар,
словно бы разговаривая сам с собой. Он достал меч и сейчас проверял  его
остроту  большим  пальцем.  -  Маленький,  невзрачный  бледный  человек,
которого скорей всего и не заметишь,  даже  когда  посмотришь  на  него.
Впустите его в Фал Дара, сказали мне, впустите в крепость. Я  не  хотел,
но обязан был это сделать. Ты понимаешь? Мне пришлось. Не  знал  я,  что
было у него на уме, пока он не выпустил ту стрелу. И  я  по-прежнему  не
знаю, предназначалась она Амерлин или же тебе.
   Ранд ощутил в душе холод. Он посмотрел на Ингтара.
   - О чем ты говоришь? - прошептал он. Ингтар рассматривал свой  клинок
и будто не слышал.
   -  Род  человеческий  изгоняется  отовсюду.  Государства  слабеют   и
исчезают. Повсюду Приспешники Тьмы, а никто из этих  южан  словно  и  не
замечает ничего, им  и  дела  до  этого  нет!  Мы  сражаемся,  удерживая
Пограничные Земли, оберегая их в своих домах, и с каждым годом,  вопреки
всем нашим усилиям. Запустение наступает. А эти южане троллоков  считают
мифом, Мурддраал для них - байка менестреля. -  Он  нахмурился,  покачал
головой. - Это казалось единственной возможностью. Мы были бы уничтожены
понапрасну, защищая людей, которые даже не знают ничего, не  подозревают
ни о чем. Все казалось логичным. Зачем нам погибать  за  них,  когда  мы
можем установить свой  мир?  Лучше  Тень,  думал  я,  чем  бессмысленное
забвение, как Каралейн, или Хардан,  или...  Тогда  это  казалось  таким
логичным.
   Ранд сгреб Ингтара за грудки.
   - Ты какую-то чушь несешь. - Не может он иметь в виду именно то,  что
говорит! Не может! - О чем бы ты ни говорил, скажи  яснее.  Ты  говоришь
как сумасшедший!
   Впервые Ингтар взглянул на  Ранда.  В  глазах  блестели  нескрываемые
слезы.
   - Ты лучше, чем я. Пастух или лорд, но  как  человек  ты  лучше.  Как
гласит пророчество: "Пусть  тот,  кто  вострубит  в  меня,  не  о  славе
помышляет, но только о спасении". О своем спасении, вот о чем думал я. Я
бы протрубил в Рог и повел героев из Эпох на Шайол Гул. Наверняка  этого
похода было бы достаточно, чтобы спасти меня. Ни один человек  не  может
идти в Тени так долго,  чтобы  он  не  мог  вновь  выйти  к  Свету.  Так
утверждают. Наверняка так я сумею смыть  позор  того,  чем  я  был,  что
наделал.
   - О-о Свет, Ингтар! - Ранд отпустил шайнарца  и  привалился  к  стене
конюшни. - Я думаю... думаю, что достаточно  самого  желания.  По-моему,
все, что тебе нужно сделать, это перестать быть... одним из них.
   Ингтар передернулся, будто Ранд произнес вслух. Приспешник Тьмы.
   - Ранд, когда Верин перенесла нас сюда с помощью  Портального  Камня,
я... я прожил другие жизни. Иногда Рог был  у  меня,  но  я  никогда  не
трубил в него. Я пытался избежать  того,  чем  я  стал,  но  никогда  не
удавалось. Всегда  от  меня  требовалось  что-то  другое,  всегда  нечто
худшее, чем смерть, пока я был... Ты готов был отказаться от него, чтобы
спасти друга! Не о славе помышляет... О Свет, помоги мне!
   Ранд не знал, что и сказать. Это... как будто Эгвейн сказала ему, что
она убивала детей. Не верится, настолько  все  ужасно!  Слишком  ужасно,
чтобы кто-нибудь признался в таком, если бы это не было правдой. Слишком
ужасно.
   Спустя какое-то время Ингтар вновь заговорил, решительно и твердо:
   - Нужно платить. Ранд. Всегда нужно платить. Наверное, я смогу отдать
долги здесь.
   - Ингтар, я...
   - Ранд, это право каждого человека - выбрать,  когда  Вложить  Меч  в
Ножны. Оно есть даже у такого, как я.
   Прежде чем Ранд успел ответить, по переулку прибежал Хурин.
   - Тот патруль свернул в сторону, -  выпалил  он,  -  вниз,  в  город.
Похоже, они там собираются. Мэт и Перрин ушли. - Он кинул быстрый взгляд
на улицу и отдернул голову. - Лорд  Ингтар,  Лорд  Ранд,  нам  бы  лучше
сделать то же самое. Эти жукоголовые Шончан вот-вот будут здесь.
   - Иди, Ранд, - сказал Ингтар.  Он  поверну