отнесется к  любой  угрозе,
направленной против Туон. Если я протрублю в Рог,  пусть  даже  и  брошу
этот край к ее ногам и обуздаю всех женщин из Белой Башни,  Императрица,
да живет она вечно, несомненно сочтет, что я покушаюсь на нечто большее,
чем просто быть ее наследником.
   Фейн остановил себя, не высказав вслух предположение,  насколько  это
возможно, если у Турака будет  Рог.  Нечто  в  голосе  Верховного  Лорда
подсказало - как ни трудно Фейну было в это поверить,  -  что  тот  и  в
самом  деле  искренне  желал,  чтобы  она  жила  вечно.  Я  должен  быть
терпеливым. Как червь, точащий корень.
   - Слухачи Императрицы могут быть где угодно, - продолжал Турак. - Они
могут быть кем угодно. Хуан родился и был возвышен в Доме Аладон, как  и
его семья за  одиннадцать  поколений  до  него,  однако  даже  он  может
оказаться Слухачом. - Человек с косой было протестующе двинулся, но  тут
же одернул себя и застыл в неподвижности. - Даже высокородный  лорд  или
знатная леди могут обнаружить, что самые их сокровенные  тайны  известны
Слухачам, могут проснуться и обнаружить себя в руках Взыскующих  Истину.
Отыскивать истину - занятие всегда непростое, но  Взыскующие  нещадны  в
своих стараниях и не жалеют трудов в своих поисках, а ищут они  столько,
сколько считают нужным. Разумеется, они прилагают великие  усилия,  дабы
благородный лорд или высокая леди не умерли, находясь под их опекой, ибо
ничья рука не  смеет  убить  того,  в  чьих  жилах  течет  кровь  Артура
Ястребиное Крыло. Если Императрица вынуждена отдать подобный приказ,  то
несчастного помещают живьем в шелковый мешок  и  этот  мешок  вешают  за
стену Башни Воронов и оставляют так, пока тот не сгниет. Для такого, как
ты, подобной заботы не  предусмотрено.  При  Дворе  Девяти  Лун,  что  в
Шондаре, такого, как ты, предадут Взыскующим за неверное движение глаза,
за неуместно оброненное слово, из простого каприза. Ты  по-прежнему  еще
горишь желанием?
   Фейн нарочно дрогнул в коленях:
   - Я всего лишь хочу служить словом и делом. Верховный  Лорд.  Я  знаю
многое, что может оказаться полезным. - Видно, этот двор в Шондаре -  то
самое место, где его планы и способности найдут благодатную почву.
   - Пока я не отплыву обратно  в  Шончан,  ты  будешь  развлекать  меня
историями о своей семье и ее традициях. Утешительно найти в этой  Светом
забытой стране второго человека, способного развлечь  меня,  пусть  даже
оба вы, как я подозреваю, мне лжете. Можешь покинуть меня.
   Больше не было произнесено ни слова, но,  быстро  переступая  ногами,
появилась девушка с почти белыми волосами и  в  едва  ли  не  прозрачном
одеянии и встала, склонив голову, на колени  возле  Верховного  Лорда  и
протянула на лакированном подносе одну-единственную дымящуюся чашку.
   - Верховный Лорд, - произнес Фейн. Мужчина с косой, Хуан, схватил его
за руку, но он вырвался. Губы Хуана гневно стянулись, когда Фейн тем  не
менее отвесил свой самый низкий поклон. Да-а, я  убью  его  медленно.  -
Верховный Лорд, есть те, кто гонятся за  мной.  Они  хотят  забрать  Рог
Валир. Приспешники Темного, а то и кое-кто похуже.  Верховный  Лорд,  и,
верно, отстают они не больше чем на день или два.
   Турак отхлебнул  глоток  черной  жидкости  из  тонкостенной  чашечки,
аккуратно держа ее кончиками пальцев с длинными ногтями:
   - Немного осталось в Шончан Приспешников Тьмы. Те, кто избежал хватки
Взыскующих Истину, встречаются обычно с топором палача. Встреча с Другом
Темного могла бы быть интересной.
   - Верховный Лорд, они опасны. С ними троллоки. Во главе  у  них  тот,
кто называет себя Рандом ал'Тором. Молодой  мужчина,  но  до  невероятия
подл и мерзок в своем падении во Тьму, с  лживым,  изворотливым  языком.
Верховный Лорд, во многих краях, где он появляется,  бывает  разное,  но
всегда  туда,  где  его  видели,  приходят  троллоки.  Всегда   являются
троллоки... и убивают.
   - Троллоки, - задумчиво промолвил Турак. - В Шончан троллоков нет. Но
у  Воинства  Ночи  есть  другие  союзники.  Другие  твари.  Меня   часто
интересовало, сумеет ли гролм справиться с троллоком. Я прослежу,  чтобы
этих твоих Друзей Темного и этих твоих троллоков захватили живьем,  если
они не окажутся еще одной ложью. Эта страна заставляет меня скучать.
   Он вздохнул и вдохнул  парок,  вьющийся  над  чашкой.  Фейн  позволил
злобно  кривящемуся  Хуану  выволочь  себя  из  комнаты,  нисколько   не
утруждаясь выслушиванием гневной отповеди о возможных последствиях, если
когда-либо впредь тот ослушается и  посмеет  не  удалиться,  получив  от
Лорда  Турака  на  то  соизволение.  Фейн  почти  не  заметил,  как  его
вытолкнули на улицу, одарив монетой и наказом вернуться  завтра  поутру.
Теперь Ранд ал'Тор - его. Наконец-то я увижу его мертвым.  А  затем  мир
заплатит за то, что было сделано со мной.
   Хихикая под нос, Фейн повел своих лошадей вниз в  город,  высматривая
подходящую гостиницу.

Глава 35
СТЕДДИНГ ТСОФУ

   Полдня скачки - и приречные холмы, на которых  стоял  город  Кайриэн,
уступили  место  пологой  равнине  с  перелесками.  По-прежнему  доспехи
шайнарцев покоились во вьючных мешках. Дорог в этой местности  не  было,
лишь редкие колеи от повозок  да  считанные  фермы  и  деревушки.  Верин
настойчиво подгоняла, и Ингтар - беспрестанно ворча, что  они  позволяют
себя обмануть, что Фейн ни за что бы не сказал, куда он  на  самом  деле
собрался; однако  в  то  же  время  брюзжа,  что  скачут  они  совсем  в
противоположном направлении от Мыса Томан,  словно  бы  какой-то  частью
разума шайнарец все-таки верит и Мыс Томан, куда бы отряд ни направился,
все равно не в месяцах пути, - Ингтар подчинялся Айз Седай. И, вслед  за
командиром, отряд несся вперед, и знамя с Серой Совой билось на ветру.
   Ранд скакал с мрачной решимостью, избегая  разговоров  с  Верин.  Ему
нужно кое-что сделать - исполнить свой долг, как сказал бы Ингтар,  -  а
потом он будет свободен от Айз Седай раз и навсегда. Казалось, что-то из
настроения Ранда передалось и Перрину, тот  устремил  взгляд  вперед,  в
никуда. Когда отряд на опушке леса остановился  на  ночевку,  а  темнота
почти  сгустилась  вокруг,  Перрин  принялся  расспрашивать   Лойала   о
стеддинге. Троллоки в стеддинг не входят; а волки могут?  Лойал  коротко
ответил,  что  только  создания  Тени  не  желают   пересекать   границу
стеддинга. И Айз Седай, конечно, так как они  в  пределах  стеддинга  не
способны касаться Истинного Источника и направлять Единую Силу.  Правда,
сам огир выказывал крайнюю неохоту идти в Стеддинг  Тсофу,  едва  ли  не
больше всех ему не хотелось  туда.  Единственный,  кто  горел  желанием,
просто-таки рвался вперед, был Мэт. Кожа у него приобрела такой оттенок,
словно он год не видел солнца, а щеки запали, хотя он и  утверждал,  что
готов бежать наперегонки. Прежде чем Мэт закутался в свои одеяла,  Верин
наложила на него руки для Исцеления, а потом повторила процедуру  утром,
перед выступлением отряда, хотя на внешнем облике Мэта ее манипуляции не
сказались. Глядя на Мэта, хмурился даже Хурин.
   На второй день пути, когда солнце  уже  стояло  высоко,  Верин  вдруг
выпрямилась в седле и огляделась. Рядом с ней вздрогнул Ингтар.
   Ничего необычного в лесе, что теперь окружал отряд, Ранд не  замечал.
Не очень густой подлесок, и было  легко  двигаться  под  сенью  дубов  и
гикори, ниссы и буков, зеленый полог тут и там  пронзали  высокие  сосны
или мирты,  или  рассекала  белая  прореха  берестянки.  Но  когда  Ранд
последовал за Верин и Ингтар, он внезапно ощутил, как по телу  пробежала
прохлада, словно он зимой  сиганул  в  пруд  Мокрого  Леса.  Его  обдало
ознобом, и холод исчез, оставив чувство свежести.  И  еще  -  смутное  и
отдаленное ощущение потери, хотя какой именно,  он  сообразить  не  мог.
Каждый всадник, достигая этой точки,  вздрагивал  или  издавал  какое-то
восклицание. Хурин разинул рот, а  Уно  прошептал:  "Проклятье,  что  за
треклятое..." Потом он помотал головой, явно не  зная,  что  сказать.  В
желтых глазах  Перрина  появилось  выражение,  словно  он  узнал  что-то
знакомое.
   Лойал сделал глубокий медленный вздох и выпустил воздух из легких:
   - Такое ощущение... как хорошо... вновь оказаться в стеддинге.
   Сдвинув брови, Ранд  поглядел  вокруг.  Он-то  считал,  что  стеддинг
окажется чем-то особенным, но, не считая того холодка, лес был таким же,
как и тот, через который они  скакали  весь  день.  Да,  было,  конечно,
неожиданное ощущение умиротворения.
   А потом из-за дуба шагнула огир.
   Она была ниже Лойала - это значило, что она на голову  и  плечи  выше
Ранда, - но с таким же широким носом и большими  глазами,  с  такими  же
крупным ртом и ушами с кисточками.  Брови  ее  были,  правда,  не  столь
длинны, как у Лойала, и по сравнению с  ним  черты  ее  лица  отличались
изяществом, а кисточки на ушах были нежнее. Одета  она  была  в  длинное
зеленое платье и зеленый плащ, вышитый цветками,  в  руках  девушка-огир
держала букет цветущих веточек галезии,  словно  она  их  собирала.  Она
спокойно смотрела на пришельцев и ждала.
   Лойал слез со своей высокой лошади  и  торопливо  поклонился.  То  же
сделали и Ранд с товарищами, пусть не  столь  быстро,  как  Лойал;  даже
Верин склонила голову. Лойал  церемонно  представил  всех,  но  название
Своего стеддинга он не упомянул.
   Несколько мгновений девушка-огир - Ранд был уверен, что она не старше
Лойала, - смотрела на них с интересом, потом улыбнулась.
   - Добро пожаловать  в  Стеддинг  Тсофу.  -  Голос  был  более  мягкой
вариацией голоса Лойала; более мягкое гудение  шмеля  поменьше.  -  Я  -
Эрит, дочь Ивы, дочери Алар. Добро пожаловать. С тех пор  как  каменщики
покинули Кайриэн, у нас бывало мало гостей из людского  рода,  а  теперь
так много сразу. Ах да, конечно,  у  нас  были  люди  из  Странствующего
Народа, но они ушли, когда... Ох, я слишком много болтаю. Я отведу вас к
Старейшинам. Только... - Она поискала взглядом старшего  в  отряде  и  в
конце концов остановила взор на Верин. - Айз Седай,  с  вами  так  много
людей, и вдобавок вооруженных. Вы не против оставить  некоторых  из  них
Снаружи? Простите меня, но всегда как-то  тревожно,  когда  в  стеддинге
сразу очень много вооруженных людей.
   - Разумеется, Эрит, - сказала Верин. - Ингтар, вы не распорядитесь?
   Ингтар отдал приказ Уно, и получилось так, что из шайнарцев только он
и Хурин последовали за Эрит в стеддинг. Ведя жеребца  в  поводу,  как  и
другие. Ранд поднял взгляд на подошедшего к нему поближе Лойала, который
то и дело бросал взгляды на идущую впереди вместе  с  Верин  и  Ингтаром
Эрит. Немного отстав, за ними шагал  Хурин,  в  изумлении  глазевший  по
сторонам, хотя Ранд и не был уверен, на что именно  тот  смотрит.  Лойал
нагнулся к юноше, тихо заговорив:
   - Разве она не красива. Ранд? И голос у нее как песня. Мэт  хихикнул,
но, когда Лойал вопросительно поглядел на него, сказал:
   - Очень хорошенькая,  Лойал.  Понимаешь  ли,  на  мой  вкус,  немного
высоковата, но очень хорошенькая, точно. Лойал неуверенно нахмурился, но
кивнул:
   - Да, верно. - Лицо у него прояснилось. - Так хорошо себя чувствуешь,
вернувшись  в  стеддинг.  Нет,  это  не  Тоска  мною  завладела,  ты  же
понимаешь.
   - Тоска? - сказал Перрин. - Чего-то я не понимаю, Лойал.
   - Перрин, мы, огир, привязаны к стеддингам. Говорят, до Разлома  Мира
мы могли ходить повсюду, где хотели, и столько, сколько хотели,  подобно
вам, людям, но с Разломом все переменилось. Огир рассеяло, как и  всякий
другой народ, и  они  никак  не  могли  вновь  отыскать  стеддинги.  Все
переместилось, все переменилось. Горы, реки, даже моря.
   - Про Разлом все знают, - нетерпеливо заметил Мэт. - А  при  чем  тут
эта... эта Тоска?
   - И вот во время  Изгнания,  пока  мы  скитались,  потерянные.  Тоска
впервые обрушилась на нас. Стремление еще  раз  оказаться  в  стеддинге,
почувствовать  себя  опять  дома.  Многие  умерли  из-за  нее.  -  Лойал
опечаленно покачал головой. - Больше умерло, чем осталось в живых. Когда
мы наконец начали  опять  обнаруживать  стеддинги,  по  одному,  в  годы
Соглашения  Десяти  Государств,  казалось,  что   мы   победили   Тоску,
преодолели ее, но она изменила нас, заронила в нас свои семена.  Теперь,
если огир пробудет Снаружи чересчур долго, вновь  подступает  Тоска;  он
начинает слабеть, и если не вернется, то умирает.
   - Тебе нужно тут остаться  на  время?  -  озабоченно  поинтересовался
Ранд. - Незачем убивать себя, отправившись с нами.
   - Я буду знать, когда на меня нападет Тоска,  -  засмеялся  Лойал.  -
Задолго до того, как она станет настолько сильной, чтобы мне от нее было
плохо. Вот Далар, к примеру, провела среди Морского Народа  десять  лет,
даже не видя стеддинга, а она благополучно вернулась домой.
   Из-за деревьев выступила  женщина-огир,  ненадолго  задержавшись  для
короткого разговора с Эрит и Верин. Она оглядела с головы до ног Ингтара
и, как показалось, вовсе  о  нем  забыла,  чем  привела  того  в  полное
замешательство.  Ее  взор  скользнул  по  Лойалу,  коснулся   Хурина   и
двуреченцев, и она снова шагнула в лес; у Лойала был такой вид, будто он
хотел спрятаться за своей лошадью.
   - Кроме того, - отметил он, осторожно выглядывая поверх  седла  вслед
уходящей огир, - в стеддинге скучная жизнь, по сравнению с  путешествием
вместе с тремя та'верен.
   - Если ты опять решил поболтать об этом,  -  заворчал  Мэт,  и  Лойал
быстро промолвил:
   - Тогда с тремя друзьями! Вы же мои друзья, я надеюсь.
   - Я - да, - просто ответил Ранд, а Перрин кивнул.
   Мэт засмеялся:
   - Как же мне не дружить с тем,  у  кого  при  игре  кости  так  плохо
падают? - Он вскинул руки, когда Ранд с Перрином на него  посмотрели.  -
Ох, да ладно. Лойал, ты мне нравишься, Ты - мой друг. Только вот не надо
о... Э-эй! Порой ты  ведешь  себя  не  лучше  Ранда.  -  Потом  он  тихо
пробормотал: - По крайней мере здесь, в стеддинге, нам ничего такого  не
грозит.
   Ранд поморщился. Он понял, к чему клонил Мэт. Здесь, в стеддинге, где
я не могу направлять.
   Перрин ткнул  Мэта  кулаком  в  плечо,  но  вид  у  него  сразу  стал
виноватым, когда Мэт, скривившись, повернул к нему изможденное лицо.
   Сначала Ранд услышал музыку:  невидимые  флейты  и  скрипки  выводили
веселую мелодию, что плыла между  деревьев,  и  звучные  голоса  пели  и
смеялись:

   Выполи поле, разровняй, разрыхли.
   Не оставь ни сорняка, ни стерни.
   Тут мы работаем, тут трудимся  мы,  тут  выситься  деревьям,  тут  им
расти.

   Почти в тот же миг он  сообразил,  что  та  громадная  колонна  между
деревьями и есть дерево; его ствол с бороздчатой  корой  имел  не  менее
двадцати шагов в толщину. Раскрыв от потрясения рот. Ранд  проследил  по
нему взглядом вверх, за лесной балдахин, где в доброй  сотне  шагов  над
землей ствол подпирал ветви,  раскинувшиеся  в  стороны  подобно  шляпке
гигантского гриба, и ветви немногим тоньше уходили еще выше.
   - Чтоб я сгорел, - прошептал Мэт. - Из одного такого можно  выстроить
десять домов. Пятьдесят!
   - Срубить Великое Древо? - Вопрос Лойала прозвучал возмущенно и очень
гневно. Уши его одеревенели, застыв неподвижно, длинные брови спустились
на щеки. - Мы никогда не срубаем  Великие  Древа,  если  только  оно  не
погибло, а они почти никогда не умирают. Немногие  пережили  Разлом,  но
некоторые из самых больших в Эпоху Легенд были еще саженцами.
   - Извини, - сказал Мэт. - Я просто говорил, какие они большие.  Вашим
деревьям я не желаю ничего плохого.
   Лойал кивнул, похоже, успокоившись.
   Среди  деревьев  теперь   показались   огир.   Большинство,   видимо,
занимались своими делами; хотя все поглядывали  на  незнакомцев  и  даже
дружески кивали или чуть кланялись, никто не остановился и не заговорил.
Ходили  они  удивительной  походкой,   вобравшей   в   себя   осторожную
неторопливость вкупе с почти по-детски непосредственными  беззаботностью
и радостью. Они знали, кто они и что делают, и  им  это  нравилось,  как
нравилось и то, где они есть, и казалось, они пребывают в мире с  самими
собой и со всем, что их окружает, Ранд вдруг даже позавидовал им.
   Немногие из мужчин-огир оказались выше Лойала, но легко было выделить
среди них тех, кто постарше: последние, все как на подбор, имели  усы  -
такие же длинные, как и вислые брови, - и узкие бородки.  Огир  помладше
были гладко выбриты, как и Лойал. Многие мужчины были в одних рубашках и
держали в руках лопаты, мотыги или пилы и ведра со смолой; другие носили
простые куртки, наглухо застегнутые до  шеи  и  расширяющиеся  у  колен,
словно килт. Женщины явно отдавали предпочтение  вышитым  цветкам,  а  у
многих цветы были и в волосах. У молодых женщин  вышивка  ограничивалась
плащами; у женщин постарше вышиты были и платья, а у некоторых женщин, с
седыми волосами, цветы и вьющиеся  растения  поднимались  от  подола  до
ворота. Считанные огир, в основном девушки и женщины, похоже, проявили к
Лойалу особый интерес. Но тот шагал, глядя  прямо  перед  собой,  и  чем
дальше шли гости, тем испуганней подрагивали у него уши.
   Ранд оторопел, увидев, как один огир шагнул, будто из-под  земли,  из
одного поросшего травой, осыпанного дикими цветами кургана,  что  тут  и
там возвышались между деревьев. Потом он разглядел в курганах окна, а  в
одном стоящую женщину-огир,  явно  раскатывающую  тесто  для  пирога,  и
сообразил,  что  видит  перед  собой  огирские  дома.  Рамы  окон   были
каменными, но они не только выглядели естественными  образованиями,  они
будто были за многие поколения изваяны ветром и водой.
   Великим Древам, с могучими стволами и массивными,  толщиной  с  коня,
разлапистыми  корнями,  требовалось  каждому  немало  пространства,   но
несколько деревьев росли прямо в городке.  Поверх  корней,  по  земляным
насыпям проходили тропинки. На деле, если не считать тропинок, с  одного
лишь взгляда отличить городок от леса возможно было  только  по  большой
свободной поляне в центре поселения, вокруг того, что могло представлять
собой  только  пень  одного  из  Великих  Древ.  Около  сотни  шагов   в
поперечнике, с отполированным  срезом,  ровным  как  пол.  В  нескольких
местах ко пню были пристроены ступеньки. Ранд пытался представить  себе,
какой же высоты было это дерево, но тут Эрит громко, чтобы все услышали,
сказала:
   - Вот идут другие наши гости. Сбоку, обходя огромный ствол, появились
три женщины. Самая молодая несла деревянную чашку.
   - Айил, - произнес Ингтар. - Девы Копья. Как хорошо,  что  я  оставил
Масиму вместе со всеми. - Но сам тем не  менее  отступил  в  сторону  от
Верин и Эрит и, протянув руку за плечо, проверил меч в ножнах.
   Ранд  рассматривал  Айил  с   беспокойством   и   любопытством.   Они
принадлежали к тому народу, к которому, как твердили ему слишком многие,
якобы принадлежал и он. Две женщины были зрелого возраста, третья -  еще
почти ребенок, но все три были  не  по-женски  высокого  роста.  Коротко
подрезанные  волосы  -  оттенков  от  золотисто-каштанового   до   почти
золотистого - были собраны узким, длиной по плечо, хвостом  на  затылке.
Носили они свободные шаровары,  заправленные  в  мягкие  сапоги,  а  вся
одежда имела оттенки коричневого, серого, зеленого. Он  решил,  что  эти
одеяния сольются с лесом или со скалами  не  хуже  плащей  Стражей.  Над
плечами у женщин торчали короткие  луки,  на  поясах  висели  колчаны  и
длинные ножи, и каждая несла с собой маленький круглый  щит  из  кожи  и
несколько копий с короткими  древками  и  длинными  наконечниками.  Даже
младшая  двигалась  с  грацией,  которая  убеждала:   она   знает,   как
использовать свое оружие.
   Внезапно женщины увидели других людей; казалось, они были  ошеломлены
тем, что сами были потрясены при виде Ранда и прочих, но двигались они с
быстротой  молнии.  Младшая  вскрикнула:  "Шайнарцы!"  и,  повернувшись,
аккуратно поставила чашку на