о покроя, что указывало на богатство, благородное происхождение или на то и другое разом. Не смотря на это, они вопили так же громко как остальные. Благородные женщины кричали словно простолюдинки! Мурандийцы плохо представляют себе, каким должно быть достойное поведение.
     Сняв шлем, Стилер орал, чтобы все успокоились и встали в линию, пока его лицо не потемнело от натуги, но никто не обратил на него внимания. Двое гвардейцев двинулись было, чтобы отодвинуть женщин назад, но знаменосец резким жестом остановил их, и хорошо, что он так поступил. Подобные вещи легко заканчиваются мятежом. Морейн встала чтобы попытаться навести порядок, хотя она не представляла себе - как. Ей ни в одном из своих владений не приходилось сталкиваться с подобными вещами, и она сомневалась, что приходилось даже кому-то из ее наместников, а люди более прямолинейно ведут себя с наместником, чем с землевладельцем. Но Суан ее опередила, с грозным видом вскарабкавшись на стул. Она сжала кончики своего плаща, словно хотела сдержать дрожь в пальцах.
     Ее окружило свечение саидар, и она сплела Воздух и Огонь. Это было простое плетение, использующее крупицу Силы, но когда она заговорила, ее голос ударил словно гром: "Тихо!" Это была просто команда, без эмоций или гнева, но она заставила женщин податься назад и замолчать как камни. Даже звон молотов об наковальню затих. Весь лагерь погрузился в тишину, и Морейн могла расслышать, как лошади у коновязи переступают копытами. Стилер взглянул на Суан с одобрением - по опыту Морейн, все военные уважали луженую глотку - а на женщин вокруг стола свирепо. Хотя несколько детей снова начали громко плакать. Суан продолжила, обошлось без использования плетения, по прежнему громким и четким голосом: "Если вы хотите увидеть хотя бы пенни, вам придется построиться и поддерживать порядок. Белая Башня не имеет дел со стадом и непослушными детьми. Ведите себя как взрослые женщины или вы пожалеете, что вы не вели себя как надо". - Она кивнула, подчеркнув слова, а затем нахмурилась, глядя на массу женщин, определяя насколько хорошо они ее поняли. Они поняли.
     Когда она слезла со стула, женщины уже торопились построится перед столом в две колонны с самой минимальной суетой, которую когда-либо видела Морейн. Конечно же, одетые получше женщины оказались впереди, вместе со служанками, держащими их детей. Эти женщины пытались протолкнутся вперед, и обменивались хмурыми взглядами. Может быть, они были купчихами, хотя чем здесь можно было торговать, было выше понимания Морейн. Однажды она видела как два прилично одетых, и похожих на дворян, мурандийских купца подрались на кулаках прямо посреди улицы, катаясь в грязной канаве, и разбив друг другу носы. Несмотря на толкотню все происходило в относительной тишине, а женщины с плачущим детьми, похоже, прилагали все силы, чтобы их успокоить.
     Группа девочек, приблизительно лет десяти или двенадцати, кутаясь в плащи сбилась в кучку в сторонке, и, указывая на них с Суан, возбужденно перешептывались. Ей показалось, что она расслышала упоминание об Айз Седай. Еще одна молодая женщина на три-четыре года постарше того возраста, в котором она сама появилась в Тар Валоне, стояла рядом претворясь что она не смотрит в их сторону. Многие девочки мечтали стать Айз Седай. Но только у немногих хватало смелости перестать мечтать и сделать первый шаг. Откинув правую полу плаща, Морейн откупорила чернильницу и взяла перо. Она не стала снимать перчатки. Тонкая кожа не очень хорошо защищала от холода, зато это лучше чем ничего.
     "Ваше имя, миледи?" - спросила она. Полная улыбающаяся женщина была одета в зеленое платье для верховой езды со стоячим воротничком, которое было сшито из шелка, пусть не очень хорошего качества, но это был шелк, как и ее отороченный мехом голубой плащ, расшитый красным и золотым шитьем. И на каждом пальце она у нее было по кольцу с драгоценными камнями. Возможно, она не была благородного происхождения, но даже если это так, лесть не стоит ничего. - "И вашего ребенка?"
     "Я Леди Мери до Ахлан а'Конлин, прямой потомок Катрин до Каталан а' Коралле, первой королевы Муранди". - Улыбка осталась, но голос пухлой женщины наполнился звенящей гордостью. Проявился напевный мурандийский акцент, который заставлял незнакомых думать, что они дружелюбные люди, пока вы не узнаете их получше. Одной рукой она вытолкнула вперед крепкую женщину в темном шерстяном платье в плотном платке, обмотанном вокруг головы. На руках был младенец, спеленатый так, что виднелось только одно лицо. - "Это мой сын, Седрин. Он родился всего неделю назад. Естественно, я не стала рассиживаться дома, когда мой муж отправился на войну. Я вставлю эти монеты в рамку, что бы Седрин всегда знал, что он был удостоен чести от самой Белой Башни".
     Морейн не стала напоминать, что Седрин разделит эту честь с сотнями других, а возможно даже с тысячами, если в других лагерях творится нечто похожее. Свет, она никогда не думала, что в это время родят так много женщин! Сохраняя безучастное выражение лица, она мгновение изучала младенца. Она не была наивной - ей приходилось видеть как рожают лошади, и сама помогала при рождении жеребенка. Если ты не знаешь, как делать дело, то как ты узнаешь, что твои слуги сделали это правильно? Но у нее не было опыта обращения с младенцами. Этому ребенку могло быть и десять дней от роду, и месяц и два. Стилер и его бойцы продолжали следить чтобы между столом и женщинами сохранялась небольшая дистанция, чтобы предотвратить попытки прорваться к нему в дальнейшем, но в данном случае они не могли ей помочь. По крайней мере, она сама ни за что бы не попросила первой. Если Леди а'Конлин лгала, то полноценная сестра смогла бы это выяснить. Морейн оглянулась по сторонам. Женщина напротив Суан держала ребенка гораздо крупнее, но Суан тем не менее записывала.
     Макнув перо, она заметила проходившую мимо женщину с младенцем, который сосал ее грудь. Почти скрытый под плащом ребенок выглядел не старше чем Седрин, хотя женщина совершенно определенно игнорировала очередь. - "Почему эта женщина не в очереди? Ее ребенок слишком взрослый?"
     Улыбка Леди а'Конлин померкла, а ее брови поднялись. Температура голоса упала. - "Я не привыкла следить за каждым рожденным в лагере щенком". - Она властно указала на бумагу на столе. В кольцо на этом пальце был вправлен крупный, но с заметным изъяном огневик. - "Запиши мое имя. Я хочу поскорее вернутся в свою теплую палатку".
     "Я запишу твое имя, и другую информацию, которая нам потребуется, но сразу после того, как ты расскажешь мне об этой женщине". - ответила Морейн, пытаясь подражать командному голосу подруги.
     Попытка не произвела требуемого эффекта. Брови Мери а'Конлин нахмурились, а ее губы агрессивно сжались. Похоже, она находилась на грани взрыва. Или удара. До того как она успела сделать то или другое, быстро заговорила рядом стоявшая круглолицая женщина, приседая через каждые несколько слов в подобии реверанса.
     "Девочка Карими такого же возраста, что и Лорд Седрин с точностью до дня, прощу прощения, что говорю миледи, прошу прощения Айз Седай. Но парень, за которого Карими хотела выйти замуж, сбежал, задумав стать Стражем, а того, за которого она вышла замуж не любит и вполовину как его". - Она выразительно покачала головой. - "И ей ничего не нужно от Белой Башни. Только не Карими".
     "И, несмотря на все сказанное, она все-таки получит вознаграждение", - четко произнесла Морейн. В конце концов, Тамра сказала записывать каждое имя. Ей стало интересно, достиг ли возлюбленный Карими своей цели. Немногие мужчины обладали необходимыми навыками. Страж не просто умел владеть оружием, он сам был оружием, и это было только первым требованием. - "Как ее полное имя? И ее ребенка".
     "Карими Моули, Айз Седай, а ее девочки - Эллия". - Чудо из чудес! Леди а'Конлин казалась довольной, что позволила ответить своей служанке. Кроме того, хмурое выражение исчезло с ее лица, и теперь она осторожно изучала Морейн. Возможно, твердый тон - все, что было нужно с самого начала. И еще чтобы про нее думали как об Айз Седай.
     "Из какого города или деревни?" - Спросила Морейн, записывая.
     "И где точно родилась ваша девочка?" - услышала она рядом голос Суан. Суан сняла перчатки, что для Морейн оказалось неприятным открытием, чтобы уберечь их от чернильных пятен. Стоявшую напротив нее нетерпеливую, одетую в шелка, женщину можно было бы назвать красивой, если бы не неудачная форма носа. Она так же была довольно высокой, почти на ладонь выше Суан. - "В сарае с сеном в миле на запад отсюда? Конечно, это не совсем подобающее место, которое бы вы желали для рождения вашего наследника. Возможно, вам не следовало садиться на лошадь на таком сроке, не говоря уж о состоявшемся сражении? А сейчас, не знаете ли вы какою-нибудь женщину, у которой появился ребенок в ближайшие шестнадцать дней и которой здесь нет? Как ее имя? Никаких, уверток миледи. Просто ответьте на вопрос". - Леди ответила без дальнейших возражений. Тон Суан не позволял ни уверток, ни пререканий. Она не повышала голос, не давила - просто она обладала силой убеждения. Как у нее это получалось?
     Если у Морейн и были мысли о приключениях, связанных с охотой за Возрожденным Драконом, как и возбуждение от пребывания за городским стенами, они быстро исчезли. Снова и снова задавать одинаковые вопросы, записывать ответы, осторожно откладывая в сторону заполненные страницы, давая чернилам высохнуть, и начинать новый список на чистом листе, скоро стало утомительно нудным. Единственными перерывами в рутинной работе были паузы чтобы согреть руки над жаровней. В данных обстоятельствах это было неописуемое удовольствие, особенно для пальцев, скрючившихся от холода, хотя дрожь била почти все тело. Единственной неожиданностью стало открытие, сколько женщин не являлись мурандийками. Солдаты, отправлявшиеся на войну, как оказалось, частенько брали в жены иностранок. Снова загремели наковальни в кузнецах, а какие-то парни, копошащиеся у фургона стали громко ударять молотом, пытаясь поставить на место новое колесо. От звона разболелась голова. Все это было весьма удручающе.
     Она сделала над собой усилие, чтобы не выдать свое настроение женщине, с которой говорила, хотя та старалась изо всех сил. Некоторых благородных дам пришлось прерывать вовремя пересказа собственной родословной, которую они вели со времен Артура Ястребиное Крыло и даже раньше, а кое-кто не желал записывать имя отца ребенка или рассказать, откуда они прибыли, становясь при этом очень подозрительными, словно из-за этого они лишатся своих денег, однако чтобы разубедить большинство из них требовалось не более одного взгляда. Даже мурандийки не хотели заходить слишком далеко с женщиной, которую считали Айз Седай, весть, которая быстро распространилась. Это заставляло очередь двигаться довольно равномерно, если не быстро.
     Ее глаза отмечали проходивших мимо женщин, большинство из которых тоже были с детьми. Некоторые останавливались, разглядывая стол, словно раздумывая, не встать ли тоже в очередь. Одна из них могла быть матерью Возрожденного Дракона, по крайней мере, если бы ей, по какой-то причине, вздумалось отправиться на Драконову гору чтобы родить ребенка. Единственными двумя новорожденными в тот день после Пророчества Гитары, были девочки. И, как и остальные, они родились примерно в миле от лагеря. Похоже, какой-то другой Принятой суждено найти мальчика, даже не зная, что она ищет. Она об этом узнает, если суждено, через долгие годы. Свет, это просто не честно! Она ведь знала причину поисков, но это ничего не значило!
     Приближался полдень. Морейн подняла глаза на стройную молодую женщину в темном шерстяном платье, стоявшую перед ней с ребенком в одеяле на сгибе руки.
     "Суза Уинн, Айз Седай", - смиренно произнесла женщина. - "Это я. А это мой Кирил", - добавила она поглаживая мальчика по голове.
     Возможно, у Морейн и не было опыта, но она сходу могла бы сказать, что мальчику шесть или семь месяцев от роду. Когда она открыла рот чтобы сказать женщине не пытаться ее одурачить, Суан быстро положила руку на ее локоть. И все. Суан даже не прервала вопрос, который задавала женщине, чье имя она записывала, но ее действие заставило Морейн взглянуть на женщину по-новому. Суза Уинн не была худой, скорее она уже приближалась к состоянию ходячего скелета. Под глазами запали глубокие тени, взгляд был потерянным и отчаянным. Ее платье и плащ были потертыми и заштопанными во многих местах. Швы были аккуратными, но казалось, что их больше, чем ткани.
     "Имя отца?" - спросила Морейн, выигрывая время для принятия решения. Ребенок был слишком взрослым, и это было очевидно. Хотя...
     "Джак, Айз Седай. Джак Винн. Он..." - В запавших глазах женщины появились слезы. - "Джак умер еще до начала битвы. Поскользнулся на снегу и ударился головой о камень. Такая несправедливость - проделать столь длинный путь, и умереть поскользнувшись на снегу". - Ребенок закашлял. Это был грудной кашель, и Суза тревожно над ним склонилась.
     Моренй не была уверена, что ее побудило: кашель, слезы женщины или смерть ее мужа, но она вписала имя женщины с особой тщательностью. Башня могла себе позволить выплатить сто золотых монет женщине и ее ребенку, которые, возможно, умрут без этой помощи. По правде говоря, ребенок выглядел довольно упитанным, однако Суза определено голодала. А Мери а'Конлин собиралась вставить свои монеты в рамку. Это все, что она могла сделать, не спрашивая, кому служил Джак Винн. Кто бы это ни был, он не должен был позволять случаться подобным вещам! Дворянин несет на столько же обязанностей, сколько прав. И даже больше - так ее учили. Кроме того, где же ее подруги? Одно слово - мурандийцы!
     "Благословит вас свет, Айз Седай". - Суза попыталась пересилить слезы, но это ей не удалось. Она не рыдала, просто слезы безостановочно текли по ее щекам. - "Путь Свет сияет вам вечно!"
     "Да, да" - мягко сказала Морейн. - "У вас в лагере есть Чтица?" - Нет, мурандийцы называли женщин, которые ведали травы и занимались лечением как-то по-другому. Но как? Верин Седай читала им лекцию по этому предмету, когда они с Суан еще только первый год были Принятыми. - "Мудрая? Мудрая Женщина?" - Когда Суза кивнула, она достала из кошеля на поясе серебряную монету, и вложила ее в свободную руку женщины. - "Покажи ей своего ребенка".
     Это вызвало еще больше слез, благодарностей и даже попытку поцеловать руку, от которой она едва отвертелась. Свет, Суза не являлась ее поданной. Едва ли это выглядело бы пристойно.
     "Под будущее вознаграждение", - прошептала Суан, когда Суза ушла, - "Мудрая все сделала бы в долг". - Суан не оторвала глаз от текста, но Морейн заметила, что на ее лице заметно неодобрение. Суан всегда была бережлива с тем крохотным количеством денег, которое у нее было.
     Морейн вздохнула - что сделано, то сделано - и вздохнула снова, когда поняла, что по рядам женщин пролетел вихрь шепотков. Слова о том, что одна из "Айз Седай" вписала ребенка Сусы Винн распространились как огонь в сухой траве, и почти сразу же она увидела тропящихся занять очередь женщин. По крайней мере, одна из них вела своего ребенка за руку.
     "Мой Данил сильно похудел за последнее время, Айз Седай", - сказала круглолицая женщина, появившаяся перед ней, с улыбкой надежды. И алчным светом в блеклых глазах. Ребенок, качающийся на ее руках, издавал счастливое лопотание. - "Мне определенно надо повидаться с Мудрой". - Серое шерстяное платье женщины выглядело почти новым.
     Характер у Морейн взыграл, и на этот раз она не стала его сдерживать. - "Я могу его Исцелить", - холодно ответила она. - "Конечно, он еще очень мал. Поэтому может и не выжить. Скорее всего - нет". - В таком возрасте он определенно не перенес бы шок от Исцеления, и вдобавок это было одно из тех плетений, которые не разрешалось делать Принятым без присмотра Сестры. Ошибка могла повредить не только той, что сплетала потоки. Тем не менее, женщина не этого, и когда Морейн сняла перчатку, она отпрыгнула назад, впившись в ребенка в попытке его защитить, а ее глаза чуть не вылезли из орбит от испуга.
     "Нет, Айз Седай. Спасибо, но нет. Я... Я накоплю денег, обязательно накоплю".
     Вспышка гнева утихла. Она никогда не длилась долго. Морейн даже на мгновение почувствовала стыд за свое поведение. Только на мгновение. Башня могла себе позволить быть щедрой, но никому не позволено принимать Айз Седай за дур. Большая часть силы Башни основывалась на том, что Сестры везде и всегда давали отпор всяким глупцам, считавшим, что они умнее всех. Шепот снова пронесся по рядам, и женщина, приведшая за руку ребенка, убежала прочь еще быстрее, чем пришла. По крайней мере, с этим им иметь дело не придется. Для тех, кто думал, что Белую Башню можно так легко надурить, не было возможности сдержать резким слов.
     "Отлично получилось", - пробормотала Суан, скрипя пером. - "Просто отлично получилось".
     "Данил", - произнесла Морейн, записывая - "А твое имя?" - Ее улыбка была скорее для подбадривания, но мать Данила, похоже, приняла ее как знак прощения, дав ответы с явным облегчением в голосе. Морейн была рада этому. Многие боялись Башню, и обычно не без основания. При необходимости Башня могла быть безжалостной, но страх плохой инструмент, и порой больно бьет того, кто им пользуется. Она выучила это задолго до прибытия в Башню.
     Когда солнце перевалило за полдень, они с Суан сходили к своим седельным сумам за едой. Определенно, не было просить сделать это кого-то из людей Стилера. Те уже вовсю, сидя на корточках, поедали вяленое мясо и хлеб, неподалеку от одной из коновязей, где были привязаны их лошади. Никто из них не выглядел готовым пошевелить и пальцем, даже будучи атакованным. Но Стилер слегка кивнул им с Суан, когда они возвращались обратно. "Только и всего, только легкий кивок, хотя и одобрительный", - подумала она. Мужчины определенно были... странными.
     Записано было еще меньше половины женщин, и она ожидала, что, по крайней мере, кто-то из оставшихся станет возмущаться, но те разбрелись обедать без единой жалобы. Темнокожая женщина с тайренским акцентом принесла к столу помятый оловянный чайник до краев наполненный крепким, горячим чаем, и пару зеленых кружек с отбитой глазурью. А худощавая темноволосая женщина принесла две дымящихся деревянных чашки, которые издавали аромат подогретого вина со специями. Ее сморщенное лицо похоже никогда не посещала улыбка.
     "Суза Уинн слишком гордая, чтобы принять еду от кого бы то ни было, кроме как для своего ребенка", - сказала она слишком низким для женщины голосом, поставив кружки. - "То, что вы сделали, было сделано от чистого сердца, и было добрым делом". - Кивнув, она повернулась и ушла выпрямившись как Гвардеец на параде. Подобная манера была не характерна при общении с Айз Седай.
     "Похоже, она знает, кто мы на самом деле", - тихо сказала Суан, взяв кружку в обе руки, чтобы согреть их ее теплом. Морейн сделала тоже самое не снимая перчатки. Бедные пальцы Суан должно быть совсем замерзли.
     "Она не расскажет", - спустя мгновение сказала Морейн, и Суан кивнула. Дело было даже не в том, что истина привела бы к каким-то последствиям. Только не в присутствии Стилера и его людей. Однако, лучше избегать любых осложнений. Представить себе только, одна простолюдинка смогла опознать лицо Айз Седай, в то время как женщины из благородного сословия этого не знали. Либо лицо Айз Седай, либо платье Принятой. Или и то, и другое вместе. - "Думаю, в молодости ей пришлось побывать в Башне". - Женщин, которых не смогли научить направлять, отправляли домой. Тогда она и могла видеть Айз Седай и Принятых.
     Суан покосилась на нее так, словно она заявила, что вода мокрая. Иногда то, что Суан видела вещи, которые ускользали от нее, сильно раздражало.
     Пока они ели свои хлеб, сыр и фрукты, они почти не говорили. От Послушниц во время еды требовали соблюдения тишины, и соблюдения приличия от Принятых, поэтому они привыкли есть в тишине. К вину они едва притронулись.
     Принятым к трапезе подав