я на колонну, упираясь подбородком в грудь. Рты у  всех
были открыты и напряжены, но  оттуда  не  доносилось  ни  звука.  Перрин
постарался не думать о том, что заставляло их молчать. Медленно  вперед,
сквозь распахнутые бронзовые ворота, на главный двор.
   Никакой охраны, каменные  балконы  вокруг  дворца  совершенно  пусты.
Слуги в ливреях тут же выбежали,  потупив  взоры,  чтобы  взять  поводья
коней и подержать стремена. По рукавам  их  темных  кафтанов  и  платьев
сбегали вниз нашивки красного, желтого и серебряного цветов,  у  каждого
на  левой  стороне  груди  сверкал  маленький  значок   с   изображением
Восходящего Солнца. Они выглядели наряднее, чем когда-либо прежде  слуги
в Кайриэне, по крайней  мере,  как  помнилось  Перрину.  Они  не  видели
стражников снаружи, но если  бы  и  видели,  это  бы  вряд  ли  что-либо
изменило. В Кайриэне  слуги  играли  в  свою  собственную  версию  Даэсс
Деимар, Игры Домов, но при  этом  делали  вид,  будто  воспринимают  как
должное любые поступки тех,  кто  стоит  выше.  Обращать  слишком  много
внимания на то, что происходит у вышестоящих, - или,  по  крайней  мере,
проявлять к их делам интерес - чревато последствиями. В  Кайриэне,  как,
впрочем, в большинстве стран, простого человека могли раздавить, даже не
заметив, если он случайно оказывался на  пути  у  обладающих  властью  и
могуществом.
   Грубоватого вида служанка увела Ходока и Ласточку, даже  не  взглянув
на Перрина. Ласточка была уже во Дворце Солнца, но это  пока  ничего  не
изменило.
   Он все еще не знал, жива ли Фэйли. Глупая мальчишеская фантазия.
   Сдвинув топор назад, Перрин двинулся вслед за Рандом к широким  серым
ступеням, которые виднелись в дальнем конце двора, и кивнул, когда Айрам
чуть  выдвинул  из  ножен  меч.  При  их  приближении  слуги  в  ливреях
распахнули наверху длинной  лестницы  огромные  двери,  тоже  бронзовые,
похожие на внешние ворота и украшенные большим изображением  Восходящего
Солнца Кайриэна.
   Прежде даже вестибюль ошеломил бы Перрина своим великолепием. Толстые
прямоугольные колонны из  темного  мрамора  поддерживали  высокий,  тоже
прямоугольный сводчатый потолок. Пол был  выложен  в  шахматном  порядке
темно-голубыми  и  золотыми  плитками.  Вдоль  карниза  по  всем  стенам
огромного  зала  располагались  позолоченные   изображения   Восходящего
Солнца. Фрески, вырезанные на стенах,  изображали  сражения,  в  которых
Кайриэн одерживал победы.  Зал  был  пуст,  если  не  считать  небольшой
группки молодых людей,  сгрудившихся  около  одной  из  фресок.  Завидев
Перрина и остальных, они тут же смолкли.
   Все носили мечи, хотя четверо из семи были женщины. Все в  куртках  и
обтягивающих штанах вроде тех, которые носила Мин. У всех - и у  мужчин,
и у женщин - недлинные волосы собраны  сзади  в  некое  подобие  хвоста,
доходящего до плеч, и перевязаны темной лентой. Одна из женщин  одета  в
зеленое, чуть более светлого оттенка, чем обычно принято  у  кайриэнцев,
другая - в ярко-голубое. Остальные в темной одежде с несколькими  яркими
полосами поперек груди. Все они тут  же  уставились  на  отряд  Ранда  и
особенно на Перрина; наверно, их поразили его желтые глаза. Он вообще-то
уже привык к подобной реакции и даже не обращал на нее  внимания,  разве
что кто-нибудь вздрагивал или приходил в смятение.  Так  они  и  стояли,
тараща глаза в полном молчании, пока не  закрылись  двери  за  последним
Аша'маном. Гулкое "бум!" захлопнувшихся дверей  заглушил  жаркий  шепот;
потом кайриэнцы подошли ближе, женщины  держались  даже  более  важно  и
высокомерно, чем мужчины, которые слегка  отстали.  Все  они  преклонили
колени, но даже это умудрились сделать с надменным видом.
   Одетая в зеленое женщина бросила взгляд на другую, в голубом, которая
стояла, опустив голову, и сказала:
   - Милорд Дракон, я -  Камейле  Нолайзен.  Наше  общество  возглавляет
Селанда Даренгил... - Она удивленно заморгала, заметив  сердитый  взгляд
женщины в голубом. Несмотря на этот взгляд, от  Селанды  пахло  насквозь
пронизывающим ее страхом, если, конечно, Перрин правильно понял, кто  из
них кто. Взволнованно прочистив горло, Камейле продолжала:
   - Мы не думали... Мы не ожидали, что вы вернетесь... так скоро.
   - Да, - спокойно произнес Ранд. - Сомневаюсь, чтобы  кто-либо  думал,
что я вернусь... так скоро. Ни у кого из  вас  нет  ни  малейших  причин
бояться меня.  Ни  у  кого.  Я  хотел  бы,  чтобы  вы  поверили  мне.  -
Поразительно, но, говоря, он глядел прямо на Селанду. Когда она  подняла
голову и посмотрела на него, запах  страха  пошел  на  убыль.  Не  исчез
совсем, но  уменьшился  до  еле  заметного  всплеска.  Как  Ранд  вообще
догадался, что именно она так напугана?
   - Где Колавир? - спросил Ранд.
   Камейле открыла было рот, но ответила Селанда.
   - В Большом Зале Солнца. - Голос ее креп с каждым мгновением, а запах
страха становился все слабее. Странно, но, когда она взглянула на Мин, в
нем появился легкий оттенок ревности, еле заметный.  Иногда  способность
Перрина  распознавать,  какие  чувства  означал  тот  или  иной   запах,
приводила к тому, что он только больше запутывался. -  Там  идет  третий
вечерний прием, продолжала она. - Мы недостаточно важные персоны,  чтобы
присутствовать на нем. Кроме того, полагаю, наше общество ей неприятно.
   - Третий, - пробормотал Добрэйн. - Девятый вечер после коронации. Она
не теряет времени. По крайней мере, они там все вместе. Никто,  ни  один
тайренец или кайриэнец, независимо от  звания  или  своих  претензий  на
него, не окажется в стороне.
   Поднявшись с  колен,  Селанда  сказала  доверительным  тоном,  таким,
будто, кроме нее и Ранда, здесь никого не было:
   - Мы готовы станцевать танец клинков для вас, милорд Дракон.
   Сулин, вздрогнув, покачала головой, еще одна Дева громко охнула.
   Некоторые Девы выглядели и пахли так, будто готовы тут же, на  месте,
разделаться с юнцами. Айильцы вообще ломали  головы,  что  им  делать  с
этими молодыми мокроземцами. В глазах айильцев проблема состояла в  том,
что те пытались изображать из себя айильцев и придерживаться джиитох, по
крайней мере, своего варианта  этого  своеобразного  айильского  кодекса
чести. Этими семерыми их число вовсе не исчерпывалось; по  всему  городу
можно было найти по  крайней  мере  несколько  сот  таких  ненормальных,
объединившихся в общества по образцу айильских. Половина  айильцев,  как
слышал Перрин, была не прочь помочь им; другая половина считала,  что  с
ними следует покончить.
   Однако в данный момент все они вместе с их джиитох волновали  Перрина
меньше всего.
   - Где моя жена? - требовательно спросил он. - Где Фэйли?
   Эти молодые идиоты обменялись предостерегающими взглядами.
   Предостерегающими!
   - Она тоже в Большом Зале  Солнца,  -  медленно  сказала  Селанда.  -
Она...
   Она - одна из фрейлин королевы... леди Колавир.
   - Не заводись, Перрин, - прошептала Мин.  -  Наверно,  так  сложились
обстоятельства. Без очень важной причины она не стала бы так поступать.
   Пожав плечами, Перрин попытался и в самом деле  взять  себя  в  руки.
Одна из фрейлин Колавир? Для этого и впрямь нужна  была,  без  сомнения,
очень веская причина. Но какая?
   Селанда и остальные  вновь  обменялись  предостерегающими  взглядами.
Один из кайриэнцев, молодой человек с острым носом, сердито прошептал:
   - Мы поклялись не говорить никому! Никому! Поклялись на воде!
   Прежде чем Перрин успел открыть рот, чтобы спросить, о чем идет речь,
заговорил Ранд:
   - Селанда, проводи нас в Большой Зал. Предупреждаю, никаких  клинков.
Я сам прослежу  за  тем,  чтобы  восторжестовала  справедливость  и  все
получили по заслугам.
   Что-то  в  его  голосе  заставило  волосы  на  загривке   у   Перрина
зашевелиться.  Беспощадная  жесткость;  этот  голос  вызвал  в  сознании
Перрина образ безжалостно опускающегося молота. У  Фэйли  имелась  очень
веская причина. Как может быть иначе?

Глава 5

СЛОМАННАЯ КОРОНА

   Высокие и широкие коридоры  казались  тесными  и  плохо  освещенными,
несмотря на позолоченные  стоячие  светильники  с  зеркалами  на  каждом
перекрестке, установленные здесь специально  для  того,  чтобы  освещать
пространство, куда дневной свет проникнуть  не  мог.  На  стенах  висели
гобелены, изображающие сцены охоты или сражений; люди и животные на  них
казались более совершенными, чем в жизни. В разбросанных тут и там нишах
стояли  чаши,  вазы  и  небольшие  статуэтки  из  золота,  серебра   или
алебастра.
   Мастера,  изготовившие  их,   старательно   избегали   сколько-нибудь
плавных, закругленных линий, будто для них важна была не  форма,  а  сам
материал, металл или камень Тишина, которая так поражала в городе, здесь
казалась еще ощутимей.
   Звуки шагов по плиткам пола порождали гулкое эхо  -  глухая  поступь,
наводившая на мысль о дурном  предзнаменовании.  Перрин  не  думал,  что
такое ощущение возникало только  у  него.  Уши  Лойала  подрагивали  при
каждом шаге, он осматривался по сторонам с таким видом, будто ждал,  что
в любой момент из глубины коридора на  них  кто-нибудь  набросится.  Мин
шагала решительно и  быстро,  сочувственно  поглядывая  на  Ранда.  Она,
казалось,  все  время  испытывала  желание  подойти  к   нему   поближе;
сдерживать свой порыв стоило ей заметных усилий  и  явно  не  доставляло
удовольствия. Молодые кайриэнцы вначале  по-прежнему  вышагивали  важно,
точно павлины, но их надменность заметно увяла под воздействием  мрачной
обстановки и глухого отзвука шагов. Даже  Девы  чувствовали  разлитую  в
воздухе угрозу. То и дело та или другая из них -  за  исключением  одной
Сулин - поднимала руку и ощупывала висящую на груди вуаль.
   Им, конечно, постоянно попадались слуги - бледные, узколицые  мужчины
и женщины в темных мундирах или платьях с эмблемой Восходящего Солнца на
левой стороне груди и нашивками цветов  Колавир  на  рукавах.  Некоторые
изумленно замирали, узнав Ранда.  Очень  немногие  падали  на  колени  и
склоняли головы.
   Большинство лишь низко приседали или кланялись и снова возвращались к
своим делам. Проявляй уважение  к  вышестоящим,  кто  бы  они  ни  были,
повинуйся им во всем, но не замечай, чем они занимаются, и тогда,  может
быть, не окажешься втянутым в их дела. Вот такой у  них  был  подход,  и
мысль об этом заставила Перрина стиснуть зубы. Неправильный подход, люди
не должны им руководствоваться.
   Два  ливрейных  служителя  перед  украшенными  позолоченной   резьбой
дверями Большого Зала Солнца посмотрели на Дев, а может,  и  на  молодых
кайриэнцев с явным неодобрением. Люди  старшего  поколения  вообще  косо
поглядывали на молодежь, которая старалась во всем  подражать  айильцам.
Очень многие родители делали все, чтобы положить этому конец,  требовали
от сыновей или дочерей бросить эти глупости, приказывали слугам гнать  с
порога их приятелей, которые тоже вбили себе  в  голову  всю  эту  чушь,
точно обычных бродяг или уличных головорезов.  Перрин  не  удивился  бы,
если бы слуги у дверей позолоченными жезлами  преградили  доступ  в  зал
Селанде и ее друзьям, не пропустили их через распахнутые двери, неважно,
относились они к благородным семействам или нет, и точно так же обошлись
с Девами. Некоторые кайриэнцы все  еще  осмеливались  называть  айильцев
дикарями, если не на людях, то в  узком  кругу  уж  точно.  Служители  у
дверей, по-видимому, именно так  и  намеревались  поступить;  набрали  в
грудь побольше воздуха, напряглись  и...  И  увидели  поверх  голов  Дев
Ранда. Глаза у слуг чуть не выскочили из орбит. Они покосились  друг  на
друга и рухнули на колени. Один упорно смотрел в пол; другой зажмурился,
и Перрин услышал, как он забормотал молитву -  Вот  как  меня  любят,  -
негромко промолвил Ранд. Похоже, он не отдавал себе отчета  в  том,  что
произнес эти слова вслух. Мин залилась  краской  и  дотронулась  до  его
плеча. Ранд, не глядя, похлопал ее по руке, и по какой-то  причине  это,
казалось, огорчило ее еще сильнее.
   Большой Зал Солнца казался необъятным. Мягко закругляющийся по  углам
потолок в верхней точке  достигал  полных  пятидесяти  шагов  в  высоту,
позолоченные светильники свисали на позолоченных цепях,  таких  прочных,
что их вполне можно было использовать для ворот какой-нибудь крепости. И
этот громадный зал был полон народу.  С  обеих  сторон  от  центрального
прохода  в  два  ряда  тянулись  массивные  прямоугольные   колонны   из
иссинячерного, испещренного прожилками мрамора, и все пространство между
ними было заполнено людьми.
   Первыми заметили вошедших те, кто стоял у  дверей.  Длинные  плащи  и
короткие кафтаны ярких цветов, украшенные вышивкой; дорожная одежда,  на
некоторых женщинах платья для верховой  езды.  Пестрая  толпа.  На  всех
лицах  мгновенно  проступило  любопытство.   Пристальные,   внимательные
взгляды, одинаково настойчивые у мужчин и женщин.
   Охотники за Рогом,  подумал  Перрин,  взглянув  на  тех,  кто  был  в
дорожном  платье.  Большинство  Охотников  по  рождению  принадлежали  к
благородным семействам или утверждали, что это так, а сегодня, по словам
Добрэйна, здесь должны присутствовать все  члены  благородных  семейств,
которые  только  смогли  прийти.  Узнали  они  Ранда  или  нет,   что-то
безусловно почувствовали все, и их руки зашарили там, где обычно  висели
мечи и кинжалы, отсутствующие на месте в этот вечер. Трудно сказать, что
на самом деле искали Охотники, Рог Валир или  приключений  и  достойного
места в истории. Как бы то ни  было,  нюх  на  опасность  у  них  развит
превосходно. Они ощутили ее  мгновенно,  даже  если  не  узнали  Дракона
Возрожденного.
   Остальные в  Большом  Зале  были  менее  чувствительны  к  восприятию
опасности или,  скорее,  в  большей  степени  заняты  своими  кознями  и
заговорами.
   Почти наступая Ранду на пятки, Перрин  прошел  около  трети  длинного
центрального прохода, прежде чем по залу, точно ветер, промчалась  волна
изумленных вздохов. Бледные кайриэнские лорды с  цветными  нашивками  на
груди темных шелковых кафтанов, кое-кто с выбритыми спереди  волосами  и
напудренными головами; кайриэнские леди в платьях с такими же нашивками,
как у  мужчин,  с  воротом  под  самый  подбородок  и  кружевами,  почти
закрывающими руки, с прическами, представляющими собой сложные башни  из
волос иногда в добрый фут высотой. Тайренские Благородные Лорды и  Лорды
Страны  с  напомаженными  бородками  клинышком,  в  бархатных  шляпах  и
кафтанах красного, голубого и всяких других цветов, с пышными  рукавами,
отделанными атласными вставками;  тайренские  леди  в  еще  более  ярких
платьях с широкими кружевными рюшами и в  плотно  прилегающих  к  голове
шляпках, усыпанных жемчугами и лунниками,  огневиками  и  рубинами.  Они
узнавали Перрина, Добрэйна и даже Хавьена и Мин, но,  что  было  гораздо
важнее, они узнавали Ранда. Рябь узнавания катилась  по  залу  вслед  за
идущими. Глаза широко распахивались, челюсти  отвисали,  люди  замирали,
почти одеревенев. У  Перрина  даже  возникла  мысль,  что,  может  быть,
Аша'маны связали их точно так же, как они это сделали со стражниками  во
дворе. В зале, в этом море духов и притираний, ощутимо  запахло  соленым
потом - и дрожью страха.
   Однако все внимание Перрина тут же сосредоточилось на  дальнем  конце
зала, на низком помосте из темно-синего  мрамора,  где  стоял  Солнечный
Трон,  сияя,  точно  светило,  в  честь  которого  он  был   назван,   с
изображением испускающего волнообразные лучи золотого Восходящего Солнца
в верхней части высокой спинки. Колавир медленно  поднялась,  пристально
глядя поверх головы Ранда. На ее темном, почти черном платье не было  ни
одной цветной полоски, свидетельствующей о принадлежности к благородному
семейству, но огромную массу локонов на голове украшала  корона  в  виде
золотого Восходящего  Солнца,  усыпанная  желтыми  бриллиантами.  Позади
Солнечного  Трона  стояли  семь  молодых  женщин  в  платьях  с  темными
корсажами, с кружевами под самый подбородок  и  юбками  из  вертикальных
полос цветов Колавир - желтыми,  красными  и  серебряными.  По-видимому,
кайриэнская мода предписывала королеве и ее фрейлинам одеваться в  прямо
противоположном стиле.
   Еле заметное движение позади трона  указало  на  то,  что  женщин  на
помосте восемь, а  не  семь,  как  показалось  сначала,  но  Перрина  не
волновала ни Колавир, ни кто-либо еще. За исключением женщины,  стоявшей
справа от королевы, - Фэйли. Взгляд ее слегка раскосых глаз, похожих  на
влажные   темные   луны,   остановился   на   Перрине,   но   спокойное,
приличествующее случаю выражение лица ни на йоту  не  изменилось.  Разве
что это лицо стало чуть более замкнутым. Он попытался определить, чем от
нее пахнет, но запах духов и страха со всех сторон был слишком силен.  У
нее имелась причина оказаться здесь, на помосте, очень  веская  причина.
Должна была быть.
   Ранд прикоснулся к рукаву Сулин.
   - Ждите здесь, - сказал он.
   Сулин нахмурилась, шрам на ее морщинистом  лице  проступил  заметнее.
Она внимательно вгляделась в  его  лицо  и  с  явной  неохотой  кивнула.
Свободной рукой  она  сделала  еле  уловимый  жест,  и  еще  одна  волна
изумления пробежала по залу, когда Девы подняли вуали.  Это  было  почти
забавно. Восемь  мужчин  в  черных  мундирах,  стреляющие  взглядами  по
сторонам, запросто могли убить всех собравшихся здесь, прежде чем первая
Дева успела бы метнуть копье, но  никто  из  присутствующих  понятия  не
имел, кем или чем они являются. Никто не взглянул  на  них  дважды,  для
всех они были лишь горсткой мужчин  с  мечами  в  ножнах.  Все  смотрели
только на Дев. И на Ранда. Неужели никто не заметил, что ни один из этих
мужчин не вспотел,  так  же  как  и  Ранд?  Перрину,  по  крайней  мере,
казалось, что он плавает в поту.
   Оставив позади Дев, Ранд вместе с Мин двинулся вперед  и  остановился
около Перрина. Добрэйн и Хавьен тут же присоединились к  ним.  И  Айрам,
конечно, точно тень Перрина. Ранд внимательно вглядывался  поочередно  в
их лица, медленно кивая каждому. Перрина он разглядывал дольше других, и
прошло больше всего времени, прежде чем он  кивнул.  У  обоих  воинов  -
седовласого кайриэнца и молодого майенца - лица  смертельно  побледнели.
Перрин понятия не имел,  как  выглядит  он  сам,  чувствовал  лишь,  что
челюсти у него плотно стиснуты. Никто не причинит вреда Фэйли,  неважно,
что она сделала и почему.
   Неважно, на что ему придется пойти, чтобы помешать этому.
   Они двинулись к трону по полу,  выложенному  плитками  и  украшенному
мозаикой в виде золотого Восходящего Солнца на  голубом  фоне,  их  шаги
очень громко прозвучали в полной тишине. Подхватив руками юбки,  Колавир
несколько раз облизнула губы, взгляд ее метался между Рандом  и  дверями
позади него.
   - Ждешь, когда появятся Айз Седай? - Голос Ранда отозвался  эхом.  Он
улыбнулся кривой, неприятной  улыбкой.  -  Я  отправил  их  в  лагерь  к
айильцам.
   Если айильцы не смогут  научить  их  хорошим  манерам,  то  никто  не
сможет.
   Прошелестело, постепенно затихая, изумленное бормотание. Нос  Перрина
ощутил, что запах страха усилился.
   Колавир вздрогнула:
   - Зачем мне?.. - Глубоко вздохнув, она собрала все свое достоинство.
   Очень красивая  женщина,  даром  что  уже  средних  лет,  без  единой
серебряной нити  в  темных  волосах.  Ее  отличала  королевская  осанка,
независимо от того, была у нее на голове корона или нет. Она родилась на
свет, чтобы приказывать; чтобы править, так она считала. В  глазах,  все
взвешивающих и оценивающих, светился незаурядный ум. - Милорд Дракон,  -
сказала Колавир, присев так низко, что это выглядело почти насмешкой.  -
Я приветствую ваше возвращение. Кайриэн приветствует ваше возвращение.
   Она произнесла это таким тоном, что  создавалось  впечатление,  будто
она отождествляет себя с великим городом.
   Ранд медленно поднялся на помост. Мин сначала