андитов образовалась плотная стена Воздуха в три шага высотой, и она закрепила плетение узлом. Такое было разрешено. Когда один из них налетел на стену, та отозвалась стальным звоном.
     Шестиконечная звезда, выложенная из кирпича, промелькнула в кладке наверху арки, из которой появились мужчины. Она была уверена, что раньше ее там не было, но теперь, бесспорно, она там была. Проходя мимо стены из Воздуха сохранять размеренный шаг было тяжело, и она порадовалась, что по прежнему удерживает Силу. Судя по крикам с проклятиями, доносившимся оттуда, мужчины пытались выбраться, встав на плечи друг другу. И вновь, она не испугалась. Только, что они опять увидят ее голой. Ее щеки снова запылали. Было тяжело не ускорить шаг.
     Но она сосредоточилась на том, чтобы сохранять на лице невозмутимость и безразличие, пусть оно и стало пунцовым.
     Ступив по арку, она обернулась, на случай если они...
     Свет, где она? И почему она... не одета? Почему она удерживает саидар? Она рассталась с Силой с трудом и неохотно. Она знала, что уже закончила первое плетение из той сотни, которую должна была сделать. Она знала только это, и ничего более. Кроме того, что должна идти дальше.
     К счастью, комплект одежды лежал на полу прямо под аркой. Одежда была из грубой плотной шерсти, чулки кололись, но все подошло так, словно специально было сшито под нее. Даже тяжелые кожаные башмаки. Уродливые, но она их надела.
     Странно, учитывая, что позади оставалось нечто похожее на внутренний дворцовый дворик, однако тот коридор, по которому она шла, без дверей и из грубо обработанного камня, освещаемый лампами на железных кольцах высоко на стенах, больше подходил для крепости, чем для дворца. Конечно, он не может совсем быть без дверей. Такое просто не возможно. Она должна идти дальше, а это означает - идти куда-то. Еще более странным, было то, что показалось сквозь открытую дверь на дальнем конце.
     Перед ней лежала крохотная деревушка: дюжина крытых соломой домиков и ветхие амбары. По всей видимости, она была заброшена в жуткую засуху. Ветер гнал пыль по единственно грязной улице под безжалостным полуденным солнцем, заставляя покосившиеся двери скрипеть. Жара ударила ее точно молотом, заставив ее взмокнуть от пота прежде, чем она успела пройти десяток шагов. Она порадовалась, что на ней кожаные башмаки. Земля здесь была каменистой, и будь она в туфельках, она вполне могла бы обжечься. Единственный каменный колодец находился в центре того, что когда-то было зеленой лужайкой, а теперь стало дорожкой засохшей грязи с разбросанными по ней клочками высохшей травы. На потрескавшихся зеленых плитках вокруг колодца, где когда-то стояли люди, набиравшие из колодца воду, кто-то красной краской нарисовал шестиконечную звезду, теперь выцветшую и облупившуюся.
     Едва ступив на звезду, она начала направлять. Воздух и Огонь, а потом Земля. Везде, насколько хватало глаз, лежали иссохшие поля, и скрюченные деревья с голыми ветками. Вокруг не было ни движения. Как она сюда попала? Как бы это ни произошло, ей хотелось оказаться подальше от этого мертвого места. Внезапно, ее окружили темные заросли колючих кустов. Черные шипы в дюйм длиной впивались сквозь шерсть в тело, щеки, в макушку. Ее не волновала мысль, что подобное невозможно. Она просто хотела выбраться отсюда. Каждая царапина горела, и она чувствовала как из некоторых ран текла кровь. Спокойствие. Она должна проявить выдержку. Не имея возможности повернуть голову, она постаралась отвести в сторону хотя бы некоторые из перепутанных между собой ветвей, и чуть не задохнулась, когда острые шипы вонзились в ее плоть. По рукам потекла кровь. Спокойно. Она может сплести еще одно плетение, кроме необходимого, но как избавиться от этих проклятых шипов? Огонь бесполезен. Ветки были похожи на самый сухой трут, и зажечь их означало спалить саму себя. Размышляя, она, разумеется, продолжала сплетать потоки. Дух, затем Воздух. Снова Дух, за которым последовали вместе Воздух и Земля. Воздух, затем Дух и Вода.
     На одной из веток пошевелилось что-то маленькое, темное на восьми ножках. Откуда-то из глубин памяти всплыло воспоминание, и ее дыхание невольно перехватило. Чтобы сохранять спокойствие потребовалось напрячься изо всех сил. Паук Мертвая Голова из Айильской Пустыни. Откуда у нее это знание? Его название происходило не только из-за рисунка из серых пятен на спине, которые складывались в изображение человеческого черепа. Один укус уложил бы крепкого человека в постель на много дней. Два могли убить.
     Все еще сплетая бесполезный клубок из Пяти Сил, зачем могла бы пригодиться подобная штука? - она быстро разделила потоки, и дотронулась до паука крохотным, но очень сложным потоком Огня. Существо рассыпалось в пепел так быстро, что огонь даже не опалил ветку. Чтобы поджечь эти ветки хватит одной искры. Прежде, чем она успела почувствовать облегчение, заметила еще одного ползущего к ней паука, и убила тем же потоком. Потом еще и еще. Свет, сколько же их здесь? Ее глаза - единственное, что еще могло двигаться - быстро осматривали кусты, и повсюду она видела пауков, подбирающихся к ней. Всех, кого заметила, она убила, но сколько смогла заметить, было под вопросом. Сколько еще осталось скрыто от ее глаз? Или осталось сзади? Спокойно!
     Сжигая пауков повсюду, где замечала, она начала плести быстрее этот бесполезный огромный клубок. В нескольких местах от черных опален на ветвях поднимались тоненькие струйки дыма. Сохраняя на лице ледяную маску спокойствия, она плела все быстрее и быстрее. Пауки гибли дюжинами, и стало все больше струек дыма, кое-где они становились гуще. Едва покажется только первое пламя, огонь охватит остальное как ветер. Быстрее. Быстрее.
     Последние нити в бесполезном плетении легли как следовало, и как только она закончила, черные кусты исчезли. Их просто не стало! Раны от шипов не исчезли, но они ее сейчас мало волновали. Ей хотелось сбросить с себя одежду и хорошенько ее вытрясти. Воспользовавшись потоками Воздуха. Пауки, сидевшие на ветках, исчезли вместе с кустами, но как насчет тех, что забрались на платье? Или внутрь? Вместо этого, она поискала глазами следующую звезду, и нашла ее над дверью одной из хижин. Оказавшись внутри, она сможет осмотреть одежду. Спокойствие. Она переступила через порог в чернильную тьму.
     И снова она удивилась, где она и как сюда попала. Почему на ней крестьянское платье, и почему истекает кровью, словно налетела на терновый куст? Она помнила, что уже закончила два плетения из сотни, и ничего больше. Даже того, где сделала первое. Ничего, кроме того, что ее путь лежит через этот дом. Она оглянулась на бледнеющий пейзаж позади.
     Все, что она смогла разглядеть впереди - тонкую полоску света, проходившую через всю комнату. Странно, она была уверенна, что окна не закрыты ставнями. Возможно, свет означал выход, щель в двери, например. Она могла сотворить свет, но пока не должна была пользоваться Силой. Темнота ее не пугала, но она шла медленно, стараясь ни на что не налететь. Однако, ей ничто не помешало. Около четверти часа она шла вперед, навстречу постепенно расширяющейся полосе света, пока не поняла, что это оказалось дверным проемом. Она провела уже четверть часа в доме, который могла бы обойти за четверть этого времени. Да, чрезвычайно странное место. Она бы подумала, что это сон, если бы не знала, что это не так.
     Столько же времени у нее ушло на то, чтобы дойти до двери, которая открывала столь же странную сцену. Массивная стена из огромных камней в пять шагов вышиной и почти в тридцать в длину, окружала вымощенную камнем квадратную площадь, но по другую сторону она не заметила ни дерева, ни строения. Нигде не было ни дверей, ни ворот, даже та дверь, через которую она вошла, пропала, когда она оглянулась. Очень осторожно, сохраняя на лице маску спокойствия, словно оно было вырезано из камня. Воздух был влажным и пах весной. Небо - ясным и чистым, не считая, разве что, нескольких легких облачков. И все же это не помогло скрасить зловещий вид этого места.
     Шестиконечная звезда около спана в поперечнике, была вырезана по центру площади. Она пошла к ней максимально быстрым шагом, насколько посмела. Как раз за секунду до того, как она дошла, наверху стены показалось массивное тело в кольчуге с шипами, и, подтянувшись, перевалилось внутрь двора. Создание было высоким как Огир, но даже кривой на один глаз не смог бы перепутать его с человеком, хотя оно и было похоже на человека. Волчья пасть и уши делали лицо, напоминающее человеческое, просто жутким. Она видела раньше изображения Троллоков, но никогда ни одного не встречала воплоти. Отмеченные тенью порождения войны, которая окончилась в Эпоху Легенд, слуги Темного, Троллоки обитали в пораженном Тьмой Запустенье близ Пограничных Земель. Могла ли она находиться в Запустенье? От этой мысли кровь стыла в жилах. Позади она услышала глухой звук тяжело ударившихся о землю сапог, и копыт. Не у всех Троллоков были человеческие ноги. Троллок с волчьим рылом вытащил гигантский искривленный на манер косы меч, который висел у него за спиной, и побежал к ней. Свет, он был очень быстрым! Она услышала звук множества бегущих ног и копыт. Троллоки с лицами, обезображенными орлиными клювами и клыкастыми кабаньими рылами, все лезли через стену прямо перед ней.
     Еще шаг, и она ступила на звезду. Тут же обняв саидар, она преступила к плетениям. Начала с требуемого плетения, но как только были сплетены первые потоки Воздуха, Земли и Духа, она разделила потоки, создавая один за другим второй и третий потоки Огня. Существовало несколько способов создавать огненные шары, и она выбрала простейший из всех. Обеими руками она швырнула их в ближайшего Троллока, и развернулась, снова сплетая Огонь. Ей пришлось придержать в важное плетение, но если она будет достаточно быстра... Свет, на площади уже находилась дюжина Троллоков, и еще больше уже перебирались через стены! Она кидала шары обеими руками, так быстро, как только могла плести, целясь в ближайших тварей, и там, куда ударяли шары, они взрывались, отрывая голову Троллоку с бараньими мордой и рогами, разрывая на части козлорогого, отрывая ноги. Она не чувствовала жалости. Троллоки брали пленных только для еды.
     Закончив круг, она как раз успела подхватить основное плетение уже готовое развалиться. Как раз успела швырнуть шары, сорвавшие с плеч голову одному Троллоку с орлиным клювом, бывшему уже в нескольких шага от нее, и половину торса Троллоку с волчьей мордой, который смог еще переползти через границу звезды, прежде чем застыть безжизненной грудой. Так не выйдет. Слишком много Троллоков, и через стены все время лезли все новые, а она не могла пренебречь основным плетением, даже крутясь со всей возможной скоростью. Должен быть иной выход. Она не потерпит поражение! Каким-то образом, ее даже не посещала мысль о возможности быть пойманной и съеденной Троллоками. Она не потерпит поражение, и это все.
     Внезапно, она поняла, что нужно делать, и улыбнулась, начиная напевать мелодию самого быстрого придворного танца, который вспомнила. Возможно, это выход. В любом случае, хороший шанс. Быстрыми шагами она прошлась по краю звезды, даже не теряя из вида плетение, которое ей необходимо было закончить. В конце концов, как бы быстро не двигались ее ноги, что еще на свете может быть безмятежнее придворного танца, во время которого она останется спокойна, как и должно быть, словно она танцует в Солнечном Дворце? Она сплетала Пять Сил так быстро, как только могла, и она была уверенна, быстрее, чем когда-либо прежде. Каким-то образом танец помогал, и сложное плетение начало приобретать форму лучших Мардинских кружев. Танцуя, она плела, кидая огонь обеими руками убивая Порождений Тени. Иногда они подходили близко, что их кровь попадала ей на лицо, иногда настолько близко, что ей приходилось отступать, чтобы увернуться от падающего тела, увернуться от их искривленных мечей, но она не обращала внимания на кровь и танцевала.
     Последний поток встал на место, и она позволила всему плетению исчезнуть, но вокруг все еще оставались Троллоки. Быстрым шагом она переместилась на середину звезды, где стала танцевать на маленьком пяточке, спиной к спине с воображаемым партнером. Работа с тремя разными плетениями сразу истощила ее, но она призвала на помощь всю свою силу, чтобы вновь работать с тремя. Танцуя, она кидала огонь и призывала молнии с неба, бороздя площадь взрывами.
     Наконец, вокруг кроме нее, все еще танцующей. больше ничто не двигалось. Она сделала еще три круга прежде, чем поняла это и остановилась. Перестала напевать. В стене появилась арка, темный проход, с вырезанной над ним звездой. Ее сердце похолодело. Проход вел наружу, туда, откуда пришли Троллоки. В Запустение. Только сумасшедшие по своей воле входили в Запустение. Собрав свои юбки, она заставила себя перейти площадь направившись к воротам. Это был путь, который она должна была пройти.

Глава 10

Испытание заканчивается

     Девяносто девять плетеней. Уже девяносто девять раз Морейн находила шестиконечную звезду. Один раз она была выложена из округлых камней, меж высоких дюн пустыни, где от жары кружилась голова, а кожа сохла, не выделяя и капли влаги. В другой - нарисована склоне горы, на снегу, где ей пришлось бороться с ветром, а вокруг били молнии. Потом в огромном городе с невообразимыми башнями, где люди бормотали на непонятном языке. И в мрачном лесу, и на черной поверхности топи, и в болоте, заросшем высокой и острой, как нож, травой. Она находила ее на фермах и равнинах, в лачугах и дворцах. Часто бывало так, что, едва найдя звезду, она обнаруживала, что ее одежда пропадала в тот же миг. А еще чаще Морейн просто не знала с чего начинать поиски. Ее связывали веревками, или, выламывая суставы, заковывали в кандалы, подвешивали за руки-ноги. Она нос к носу сталкивалась с ядовитыми змеями и зубастыми водными ящерами в три спана длиной, с дикими кабанами и охотящимися львами, с голодными леопардами и дикими, бегущими в панике, стадами. Ее жалили шершни и земляные осы, кусали рои муравьев и слепней, а также насекомых, которых она никогда не видела. Чернь с факелами волокла ее на костер, вешали Белоплащники, резали бандиты, душили разбойники. И каждый раз она забывала обо всем случившемся, и удивлялась, почему у нее располосована щека, и по ребрам спускается еще одна резаная рана, чьи когти оставили следы на спине. Было также много других ран, ушибов и синяков, из-за которых она хромала и чувствовала себя обессиленной. А еще была усталость. И не простая усталость, а смертельная усталость, какая не могла наступить только из-за долгого направления. Возможно, это было из-за ран. Девяносто девять плетений.
     Подхватив простые шерстяные юбки, Морейн заковыляла по направлению к звезде. На этот раз знак был выложен красной плиткой у мраморного фонтана, бившего в садике, в окружении тонких резных колонн. Она едва держалась на ногах, из последних сил сохраняя невозмутимость. Боль. Нет, не боль, скорее это все ее тело билось в агонии. Осталось пройти последнее испытание... и она пройдет его, не смотря ни на что... А потом она законно попросит Исцеления, либо у Айз Седай, либо это сделает Чтица.
     Еще одно бесполезное плетение, которое, будучи выполнено верно, создаст фейерверк ярких вспышек. Одна ошибка - и кожа покраснеет, словно от солнечного ожога. Поэтому Морейн приступила с большой осторожностью.
     Неожиданно из-за колоннады впереди появился ее отец. Он был в длинном кафтане, который, наверное, год как уже вышел из моды. Спереди по всей длине, начиная от высокого воротника и ниже колен, спускались цветные полосы Дома Дамодред. Почти полностью седые волосы были собраны на затылке. Очень высокий, конечно для кайриенца, но до шести футов ему не хватало всего дюйма. Обычно его спина была прямой как клинок, и ему всегда приходилось наклоняться, чтобы подхватить ее на руки, как ребенка. Но сейчас его плечи были опущены, а на добром лице проявились морщины. Морейн не знала причины, но при взгляде на него у нее на глаза навернулись слезы.
     "Морейн, ты должна пойти со мной. Твоя мать при смерти. Ты едва успеешь с ней попрощаться".
     Это было последней каплей. Ей хотелось расплакаться, бежать к нему, но она ничего не сделала. Это испытание оказалось самым жестоким. Узел плетения неожиданно превратился в нечто вроде кляксы, и они оказались посреди ярко сверкающего фейерверка. Морейн хотела спросить, где мама, но, едва открыв рот, увидела звезду на красной плитке над колоннадой, из-за которой появился отец. Она не должна колебаться, должна идти дальше.
     "Я люблю тебя, Отец", - сказала она спокойно. Свет, как я могу быть такой спокойной? Но я должна. - "Пожалуйста, передай маме, что я люблю ее всем сердцем".
     Проскользнув мимо него, Морейн поплелась к звезде. Кажется, он звал ее и пытался удержать, но все это проходило мимо ее сознания. Ее лицо оставалось спокойным, а походка ровной. Да, она задержалась, но не станет спешить, как впрочем, и медлить. Морейн прошла между рифлеными колоннами под звездой, и....
     ...И, ошеломленно озираясь, очутилась в круглом белом зале. от стен отражался и слепил ее свет ламп. На нее обрушились воспоминания, от которых ноги едва не подкосились. Не соображая, что происходит, под тяжестью этого потока, она сделала еще три шага и запнулась. Все. Она вспомнила все - каждое плетение и испытание, каждую рану и ошибку. И как тяжело было сохранять хоть какую-то видимость хладнокровия.
     "Сделано", - произнесла нараспев Мериан, громко хлопнув. - "Не разрешайте никому рассказывать о том, что здесь произошло. Это знание лишь для тех женщин, которые были вместе с вами, с которыми вы разделите молчание. Сделано". - Она снова громко хлопнула, и голубой край ее шали закачался. - "Морейн Дамодред, сегодняшний вечер Вы проведете в молитвах и раздумьях о ноше, которую Вы примете завтра, надев шаль Айз Седай. Сделано". - И она хлопнула в третий раз.
     Наставница Послушниц, подобрав юбки направилась к дверям, однако остальные сестры быстро окружили Морейн. Все, кроме Элайды, которая завернувшись в шаль, словно ей стало прохладно, последовала заMериан.
     "Ты примешь Исцеление, дитя?" - спросила Aнайя. Она была на ладонь выше Mорейн, ее простые черты лица практически сводили на нет безвозрастность. Даже в изящно скроенном платье из голубой шерсти с замысловатой вышивкой на рукавах, она все равно была больше похожа на фермершу, чем на Айз Седай, - "Даже не знаю, зачем я спрашиваю. Конечно, я видела раны и похуже, но и твоим ранам требуются лечение".
     "Я... прошла?" - изумилась Морейн.
     "Если бы румянец, считался бы проявлением волнения, никто и никогда не получил бы шали", - смеясь ответила Aнайя, поправляя свою.
     Свет, они все видели! Конечно, они должны были видеть. Она вспомнила, как потрясающе красивый мужчина схватил ее и начал страстно целовать, заставив покраснеть, едва она начала сорок третье плетение. Они видели и это!
     "Анайя, вы и в самом деле должны Исцелить это дитя, пока она не упала в обморок", - сказала Верин. Полненькая, в хорошем платье из коричневой шерсти и в такого же цвета шали, она всегда казалась задумчивой, как и многие Коричневые. Верин нравилась Mорейн, и все же она похолодела, увидев свою одежду в ее руках.
     "Да, да, конечно", - ответила Анайя и, сжав руками голову Морейн, стала направлять Силу.
     Раны были гораздо хуже, чем те рубцы и ушибы, которыми ее одаривала Элайда, поэтому теперь Исцеление было больше похоже то, что ее вморозили в лед, чем на прыжок в холодную воду. Но после этого все порезы и раны исчезли. Не пропала только усталость. Она стала даже еще тяжелее. И голод. Как долго она здесь пробыла? Не смотря на обостренное за время учебы чувство времени, она так и не смогла определить время.
     Едва прикоснувшись к платью, она поняла, что книга на месте. Жаль, что из-за присутствия сестер нельзя было ее проверить. Теперь Морейн хотела лишь одного - поскорее одеться. Но ее волновал еще один вопрос. Ее испытания были не только делом случая, и результатом