ерти. С удивленным восклицанием та упала на  пол, он же,
мгновенно обернувшись,  схватился за саидин. Нандера и Джалани, привлеченные
криком Авиенды,  уже вбегали в дверь, но ни одна из Дев не заметила бесшумно
скользнувшего мимо  них  высокого  человека в сером. Да  и сам  Ранд  даже с
помощью саидин увидел его с трудом и с  еще большим трудом удерживал в  поле
зрения.  Взгляд  Ранда   будто  скользил  мимо   него,  тогда  как  тусклые,
безжизненные глаза Серого Человека  неотрывно смотрели на Ранда. Конечно, то
был он - один  из убийц,  посылаемых Тенью.  Как только письмо упало на пол.
Серый Человек  понял, что  Ранд  его заметил. Еще  не  успел  стихнуть  крик
Авиенды, как убийца  метнулся вперед, занося нож.  Ранд  мгновенно оплел его
потоками  Воздуха,  но  неожиданно  невесть откуда  взявшийся  столб пламени
ударил  Серому Человеку прямо в грудь и прожег в ней дыру величиной с кулак.
Убийца  умер мгновенно. А как только он умер, то, что делало Серого Человека
невидимым,  перестало действовать.  Его  увидели все;  поднимавшаяся с  пола
Авиенда  вновь  издала  удивленное  восклицание  и  -  Ранд  понял  это   по
покалыванию кожи -  обняла саидар.  Рука Нандеры  дернулась к вуали, Джалани
свою уже наполовину подняла.
     Ранд  позволил  трупу упасть,  потом,  продолжая  держаться  за саидин,
медленно обернулся и оказался лицом к лицу со стоявшим на пороге его спальни
Мазримом Таимом.
     - Зачем ты  убил его? -  Голос  Ранда звучал  холодно и  сурово, и лишь
отчасти  из-за   Пустоты.  -  Я  пленил  его  и  рассчитывал  узнать  немало
интересного. Возможно, даже о  том, кто его  послал. И что ты делаешь в моей
спальне?
     Таим, облаченный в черный, расшитый  на рукавах сине-золотыми драконами
кафтан, невозмутимо ступил вперед. Авиенда,  уже успевшая подняться на ноги,
держала  в руке нож и, похоже, невзирая на  саидар, готова была использовать
свое  оружие против  Таима.  Нандера  и  Джалани закрыли  лица и  стояли  на
цыпочках,  с копьями наготове. Не обращая  на них внимания.  Таим - Ранд это
почувствовал  -  отпустил  Источник, хотя  и  знал, что  саидин  по-прежнему
наполняет  Ранда.  Взглянув  на  мертвеца,  он   скривил   губы  в  странной
полуулыбке.
     - Неприятные существа эти Бездушные. - Любой другой поежился бы, только
не Таим. - Я открыл проход на твоем балконе. У меня есть новости, и я решил,
что тебе будет интересно их услышать.
     - Что, кто-нибудь  схватывает все подозрительно быстро? - вставил Ранд,
и на губах Таима вновь появилась та же кривая ухмылка.
     - Не  в том смысле. Не думаю,  чтобы  кто-нибудь  из  Отрекшихся  сумел
выдать  себя за двадцатилетнего парнишку.  Но юноша  интересный,  его  зовут
Джахар Наришма.  У  него природная  искра, пока  еще не успевшая проявиться,
ведь  у  мужчин  это случается позже,  чем у женщин. Если ты  наведаешься  в
школу, то увидишь там много нового.
     В этом  Ранд ничуть  не сомневался.  Джахар  Наришма всяко не андорское
имя. Похоже, используя Перемещение, Таим  набирает учеников  невесть откуда.
Но Ранд ничего не ответил и лишь взглянул на лежащий на ковре труп.
     Таим скривился, но не позволил раздражению выйти наружу:
     - Поверь, я не меньше тебя хотел бы захватить  убийцу живым. Но, увидев
его,  действовал  не раздумывая, меньше  всего  на  свете  я  желал бы твоей
смерти.  Ты  спеленал  его как раз  в  тот  момент,  когда  я послал  огонь,
обратно-то ведь его не вернешь.
     Я должен убить его, пробормотал Льюс  Тэрин,  и Ранд ощутил, как в  нем
всколыхнулась Сила. Застыв, он  попытался оттолкнуть саидин,  что далось ему
нелегко.  Льюс  Тэрин  пытался  зацепиться за  Источник  и  направлять  Силу
самостоятельно. Наконец, медленно, словно вытекавшая из дырявого ведра вода,
Единая Сила отступила.
     Почему? - вопросил Ранд. Почему ты хочешь убить его?
     Ответа  не было,  лишь  отдаленный  безумный  смех и столь  же безумные
рыдания.
     На лице Авиенды было написано сочувствие. Нож она  убрала, но за саидар
держалась по-прежнему - Ранд чувствовал, как покалывает кожу. Обе Девы сняли
вуали  и  теперь  следили  за  Таимом,  одновременно  осматривали комнату  и
вдобавок обменивались недоуменными взглядами.
     Ранд уселся на стул рядом со  столиком, на котором лежали его скипетр и
меч. Борьба продолжалась  считанные  секунды,  но  у него поджилки тряслись.
Там, в школе, он попытался  успокоить себя, самого себя обмануть, но  на сей
раз такой возможности не было. Льюс Тэрин едва не взял верх, едва не овладел
саидин.
     Если  Таим что и заметил, то не подал виду.  Наклонившись,  он подобрал
письмо и, взглянув на него краешком глаза, с легким поклоном протянул Ранду.
     Тот сунул пергамент в карман.  Похоже, ничто не могло  вывести Таима из
равновесия. Но почему Льюс Тэрин так хочет убить его?
     -  Удивляюсь, - сказал  Ранд,  - почему ты до сих  пор не предложил мне
ударить  по Саммаэлю,  коли  уверяешь,  что управиться с Айз Седай не так уж
трудно. Мы с тобой да несколько  твоих учеников, тех, кто посильней, откроем
проход в Иллиане да обрушимся прямо на него. Этот, -  Ранд кивнул на труп, -
наверняка подослан Саммаэлем.
     - Может быть,  -  отозвался Таим, глянув на Серого Человека. - Я дорого
бы дал, чтобы быть в том уверенным. Точнее не скажешь.
     - Что касается Иллиана, - продолжил Таим, -  боюсь, это потруднее,  чем
сладить с парочкой-другой Айз Седай. Я не раз задавал себе вопрос: сам-то ты
на  месте Саммаэля как бы  поступил?  Думаю,  он  наплел таких ловушек,  что
всякий проход будет обнаружен прежде, чем полностью откроется, и всех, кто в
него сунется, Саммаэль испепелит на месте.
     С  этим Ранд не  мог не  согласиться - конечно  же, Саммаэль  знал, как
защитить свое логово. Может, все дело в том, что Льюс Тэрин безумен?
     Да вдобавок еще и ревнив? Сам Ранд убеждал себя, что не посещает  школу
Таима вовсе не из зависти к его успехам, но...
     - Я рад был услышать об этом Джахаре  Наришме.  Займись им как следует.
Возможно, вскоре нам потребуются его способности. Это все новости?
     Глаза  Таима блеснули. Молча кивнув,  он направил Силу и  открыл проход
прямо  на месте, там,  где стоял, ступил в него и  исчез. Ранд заставил себя
усидеть на  месте, опустошенно  глядя, как  проход истончился  до сверкающей
линии. Не хватало ему, едва управившись  с Льюсом Тэрином, вновь ввязаться в
борьбу с ним, не говоря уже о том, что  он мог проиграть и тогда Льюс Тэрин,
в его, Ранда, образе, попытался бы покончить с Таимом.  Дался ему этот Таим,
почему он так желает ему  смерти? Впрочем, Льюс Тэрин, похоже, желает смерти
всем, не исключая и самого себя.
     Если учесть, что едва рассвело, утро выдалось весьма богатое событиями.
И  хороших новостей было больше, чем плохих. Ранд снова посмотрел на  Серого
Человека - выжженная рана спеклась мгновенно и почти  не  кровоточила, но он
не  хотел,  чтобы  госпожа Харфор увидела  на  ковре хотя  бы  одно кровавое
пятнышко. Сказать-то  главная горничная ничего не скажет, потому  как и  без
этого  даст понять, что она  о нем думает. Ну а что до Госпожи Волн Морского
Народа, то пусть себе дуется, коли  ей угодно,  у  него  и без нее забот  по
горло.
     Нандера  и  Джалани все  еще переминались  с ноги на ногу возле дверей,
хотя им следовало занять свой пост сразу же после того, как ушел Таим.
     -  Если  вы переживаете  из-за  Серого  Человека,  - промолвил Ранд,  -
выбросьте это из  головы. Только глупец мог рассчитывать увидеть Бездушного,
ну разве что случайно, а вы, по-моему, вовсе не глупы.
     - Не в  том  дело, -  буркнула Нандера. Джалани стиснула  зубы,  словно
стараясь сдержать просившиеся на язык слова.
     И тут он понял. Они знали, что не могли увидеть Серого Человека, но все
равно  стыдились  того, что он  прошел  мимо  них. Стыдились и боялись,  что
кто-нибудь узнает об их оплошности.
     - Слушайте меня, - сказал Ранд. -  Никто не должен  знать ни о том, что
здесь побывал  Таим, ни, тем более, о  том, что  он говорил. Слухи о школе и
так  будоражат  людей; не хватало еще, чтобы  они  начали  бояться появления
Таима или кого-нибудь из  его учеников в  собственной спальне. А лучше всего
держать рот  на  замке и  о случившемся  сегодня утром распространяться  как
можно  меньше.  Труп  нам,  понятное  дело,  не  скрыть,  так  что  придется
объяснить,  что какой-то негодяй  пытался  меня убить,  но был  убит  сам. Я
намерен говорить именно так и прошу вас не выставлять меня лжецом.
     На сей раз на их лицах явно читалась признательность.
     - Я имею тох, - пробормотали обе почти одновременно.
     Ранд откашлялся - он к этому не стремился, но что поделаешь, коли у них
от этого на душе легчает. И тут его  посетила мысль насчет  Сулин. Ей такое,
наверное,  не особенно  понравится, зато  вроде  бы  вполне  укладывается  в
исполнение этого самого тох. Может быть, занимаясь тем, что ей не  нравится,
она в какой-то степени приблизится и к исполнению своего тох.
     -  Ступайте  на пост,  не  то  я  подумаю, будто и вы  любуетесь  моими
бровями,  -  припомнил  он  ехидную  шпильку Нандеры. -  Ступайте и пришлите
кого-нибудь, пусть унесут этого малого.
     Они ушли, улыбаясь и переговариваясь на языке жестов.
     Ранд взял Авиенду за руку:
     -  Ты,  кажется,  хотела  со  мной  поговорить.  Пойдем в  ту  комнату,
поговорим там, пока здесь все не почистят.
     Если  на  ковре  и остались  пятна, ему, возможно, удастся вывести их с
помощью Силы.
     - Нет, не там! - воскликнула  Авиенда, вырвав руку, и, несколько умерив
тон, добавила: - Почему бы нам не поговорить здесь?
     И впрямь, почему? Не станет же она принимать в расчет такой пустяк, как
труп на ковре.  Авиенда  чуть ли не силой запихнула Ранда  обратно в кресло,
внимательно посмотрела на него, глубоко вздохнула и наконец заговорила:
     - Джиитох - это сама суть айильцев. Мы и есть джиитох. Сегодня утром ты
осрамил меня. Разве я тебя не учила?..
     Сложив руки  на  груди  и глядя  ему прямо  в глаза,  Авиенда принялась
распространяться   о   его   невежестве,  которое   вовсе   не   обязательно
демонстрировать  всем и каждому, а также о том, что тох надлежит исполнять в
любом случае и любой ценой.
     Ранд  не  был  уверен  в  том, что  первоначально,  намереваясь  с  ним
поговорить, она имела в виду именно эту  тему, но  не собирался  ломать  над
этим голову.  Он просто любовался ее глазами, а  когда  понял это,  принялся
бороться с наслаждением, которое  получал, глядя в ее глаза. И боролся, пока
не  превратил его в  боль. Он надеялся,  что Авиенда  ничего  не заметит, но
видимо,  выражение его  лица  изменилось. Во  всяком  случае,  она  умолкла,
перевела дух и с заметным усилием оторвала от него взгляд.
     - Надеюсь, хоть теперь ты понял, - пробормотала  она.  - А  я должна...
мне  нужно...  Раз  ты наконец понял... -  Подхватив подол,  она метнулась к
двери и выбежала вон.
     Он  остался в  комнате,  которая  как-то  сразу  потускнела,  наедине с
мертвецом.  Все  слишком хорошо  сходилось, одно к  одному.  Когда  гай'шайн
явились убрать Серого Человека, Ранд тихонько смеялся.
     Держа  в  руках  кинжал,  Падан  Фейн  любовался  тем,  как первый  луч
восходящего  солнца  играет на кривом  клинке. Ему  недостаточно было носить
кинжал  на  поясе,  время  от  времени  Фейн  испытывал  неодолимое  желание
повертеть клинок в руках, посмотреть, как зловеще поблескивает вставленный в
головку  рукояти  крупный рубин. Кинжал был  частью  его самого - или он был
частью кинжала. Точнее  сказать, кинжал являлся  частью  Аридола,  того, что
ныне люди  именовали Шадар Логотом, но разве  он  сам  не часть Аридола? Или
Аридол не часть его? Он был безумен  и прекрасно знал это, но  ему было  все
равно.  Солнечный свет играл на клинке более  смертоносном, нежели  любой из
выкованных в Такан'даре.
     Послышался шорох, и Падан Фейн непроизвольно  посмотрел в дальний конец
комнаты, где  сидел  Мурддраал.  Тот  был  давно сломлен и даже не поднял на
Фейна взгляда.
     Он  попытался  вернуться к  созерцанию  совершенной красоты совершенной
смерти - той  красоты,  которой некогда  обладал Аридол и которая непременно
туда  вернется, но ничего  не  получалось. Получеловек отвлек  его,  нарушил
концентрацию и испортил такое дивное утро. А не убить  ли его этим кинжалом?
Обычно Получеловек умирает долго,  но  как скоро убьет его  эта сталь? Будто
прочитав мысли  Фейна.  Мурддраал  зашевелился, но Фейн  уже  передумал. Эта
тварь еще может пригодиться.
     Ему трудно было  долго сосредоточиваться  на чем бы то ни было.  Кроме,
разумеется,  Ранда  ал'Тора.  Он  чувствовал ал'Тора  и  в любое  время  мог
указать, где тот находится. Это ощущение не давало ему  покоя, превращаясь в
боль. Правда, в последнее время к нему неожиданно добавилось нечто странное.
Впечатление было такое, будто кто-то другой захватил часть  сознания ал'Тора
и потеснил его, Фейна. Но неважно. Ранд ал'Тор принадлежит ему целиком.
     Жаль,  что он  не может  ощущать боль ал'Тора, - а тот испытывает боль.
Пока это всего лишь мелкие уколы, но ничего,  вода камень  точит. Всему свое
время. Вот,  например,  Белоплащники, они весьма решительно настроены против
этого Возрожденного Дракона. Губы Фейна искривились в ухмылке. Конечно, надо
быть начеку. Маловероятно, чтобы Найол полюбил  ал'Тора  больше, чем Элайда,
но  когда  дело  касается  этого  ненавистного  Ранда ал'Тора,  ничто нельзя
считать само собой разумеющимся.  Но ничего, вещи из Аридола, поднесенные им
обоим, подействовали на них; своим матерям они, возможно,  еще и поверят, но
уж Ранду ал'Тору - никогда.
     Дверь распахнулась, и  в комнату вбежал юный  Первин  Белман, следом за
ним вошла его мать. Нан Бел" ман, женщина привлекательная,  хотя теперь Фейн
редко обращал  внимание на  женщин, была  Приспешницей Темного.  Принесенные
обеты она считала лишь способом дать выход природной  злобности,  так оно  и
было,  покуда  на ее  пороге  не  появился  Падан Фейн.  Она  и его  считала
Приспешником, занимавшим высокое положение в  советах. Какая чушь,  любой из
Избранных  с радостью убил бы  его  на  месте.  Эта  мысль  заставила  Фейна
захихикать.
     И Первин, и его мать оробели при виде Мурддраала, но парнишка оправился
первым и, пока женщина еще переводила дыхание, подбежал к Фейну.
     -  Мастер  Мордет,  мастер  Мордет,  -  пританцовывая  от   нетерпения,
заверещал  выряженный  в  краснобелый  кафтанчик мальчик, - у меня  для  вас
новость, хорошая новость.
     Мордет?  Разве  он  пользовался  здесь этим именем?  Порой  ему  бывало
нелегко вспомнить, какое из имен он носит сейчас. Спрятав  кинжал за пазуху,
он изобразил приветливую улыбку:
     - В чем дело, паренек?
     -  Сегодня утром  кто-то  пытался убить Возрожденного Дракона. Какой-то
человек прошел мимо  всех  этих  айильцев прямо в покои  Лорда Дракона, но в
конце концов его убили.
     Фейн почувствовал, как улыбка переходит в оскал. Пытался убить ал'Тора?
Ал'Тор принадлежит ему  и должен умереть  только от  его  руки! пройти  мимо
айильцев мог только...
     - Серый Человек!
     А послать Серого Человека  мог только один из Избранных. Опять! Неужели
они вечно будут становиться у него на пути?!
     Ярость требовала  выхода, и Фейн  почти  непроизвольно провел рукой  по
лицу мальчика.  У  того  выкатились  глаза,  а все  тело затряслось так, что
застучали зубы.
     Фейн и сам не понимал  сути  того, что умел  вытворять. Часть его силы,
наверное, была получена от Темного, часть  же -  из Аридола; эти способности
стали постепенно  проявляться после того,  как он  уже перестал быть Паданом
Фейном Он просто знал, что может сделать и при каких обстоятельствах.
     Бросившись на колени перед креслом, Нан ухватилась за полу его кафтана.
     - Пощадите, мастер Мордет! - вЗмолилась она. - Помилуйте его!  Он всего
лишь ребенок! Всего лишь ребенок!
     Склонив  голову  набок, он  с  интересом  посмотрел  на  женщину. А она
довольно  хороша. Ногой  он  оттолкнул  ее  в сторону  и  встал.  Мурддраал,
украдкой наблюдавший за этой сценой,  отвел взгляд в сторону. Он хорошо знал
все эти Фейновы... штучки.
     Вскочил Фейн  потому,  что  от  возбуждения не мог  усидеть  на  месте.
Падение  ал'Тора  должно стать  делом  его  рук,  его, а  не Избранных!  Как
добраться  до  него,  как  причинить боль  его сердцу?  Есть,  конечно,  эти
болтушки в "Кулэйновом псе",  но уж  коли Ранд пальцем не  пошевелил,  когда
беда  грозила всему  Двуречью, то  наверняка не  слишком обеспокоится, ежели
Фейн спалит гостиницу с этими  двуреченскими дурехами. Но с кем ему,  Фейну,
приходится работать?  Кто у него есть?  Горстка  оставшихся с ним бывших Чад
Света,  Мурдраал,  стая  троллоков,  укрывшаяся  за  городом,  да  несколько
Приспешников  Темного - здесь, в Кэймлине, и  по дороге  в Тар  Валон. И что
любопытно, в последнее время он стал  отличать  этих Приспешников, даже тех,
которые  только намеревались  принести обеты  Тени, от  всех  прочих  людей.
Словно у каждого из них клеймо на лбу.
     . Нет! Не  то. Фейн  попытался сосредоточиться,  очистить  сознание  от
всего  постороннего. Взгляд  его упал на  женщину,  которая что-то лепетала,
склонившись над своим сыном. Как будто ее  хлопоты  могли помочь. Фейн и сам
не знал, как этому помочь. Может, мальчишка и выживет - в этот фокус Фейн не
вложил всю свою душу.
     Отвлечься,  вот что сейчас  нужно. Чем бы отвлечься? А вот  хорошенькая
женщина... Как давно у него была женщина?
     Улыбнувшись,  он  взял Нан  за  руку.  Надо  же оторвать  ее  от  этого
дурацкого мальчишки.
     - Пойдем со мной. - Голос его зазвучал совсем  по-другому, внушительно,
и даже лугардский акцент пропал, хотя сам он этого, как  всегда, не заметил.
- Думаю, ты знаешь, как подобает  выказывать истинное почтение. Угодишь мне,
и я не сделаю тебе ничего дурного.
     Отчего  она  упирается?  Фейн  недоумевал,  ведь  он  так  прекрасен  и
очарователен! Придется причинить ей боль И виноват в этом будет ал'Тор.



        ГЛАВА 29. Огонь и Дух

     Остановившись в тени  перед Малой Башней, Найнив тщательно  утерла лицо
давно уже влажным носовым платком и  спрятала платок в рукав. Проку  от того
было немного - пот  сразу  же выступил  снова,  но  там, в доме,  она хотела
выглядеть  как можно лучше. Казаться невозмутимой,  безмятежной, исполненной
достоинства.  Только  вот надежды  на это  почитай что  нет.  В висках у нее
стучало, и ее  так мутило, что поутру она даже смотреть не могла на завтрак.
Конечно, все это из-за жары, но какая разница, если больше всего на свете ей
хотелось  лечь, свернуться клубочком  и умереть.  В  довершение ко всему  ее
просто изводило проклятое чувство погоды: по всем  признакам это раскаленное
солнце должны были скрывать черные грозовые тучи.
     Лениво прохаживающиеся перед  входом в Малую Башню Стражи мало походили
на караул,  тем не менее,  это был караул, и самый настоящий. Глядя на  них,
Найнив вспомнила  о виденных ею в  Тирской Твердыне айильцах: те тоже чем-то
походили  на волков. Из  Малой Башни выскочил мужчина и заспешил по улице  -
лысый, с квадратным лицом, не выше Найнив, но очень широкоплечий. Над плечом
его торчала рукоять меча. Это был Джори, связанный узами Стража с Морврин.
     Мимо, направляя коня прямо на толпу, проехал бритоголовый, с одной лишь
прядью волос  на макушке, Уно. Он был закован в сталь, но даже при этом жара
его  почти  не  тревожила. Он  изогнулся в седле, чтобы взглянуть на  Найнив
единственным   глазом,   и  лицо  его   помрачнело.  Ну  конечно,   Бергитте
проболталась. Всякий раз,  встречаясь  с Найнив, этот человек  ждал, что его
попросят  раздобыть  лошадей. И, по  правде  сказать, она  уже была готова к
этому.  Даже  Илэйн не  стала бы  утверждать, что  они делают  здесь  что-то
путное.
     Уно  заехал за угол, и Найнив вздохнула, с неохотой  сознавая,  чт