. - Кровь и пламя, я всего- то
и делал, что прислушивался к словам Колавир, но как только он убил ее, понял
- мне тоже не жить.
     Некоторое время Бертом  молча глядел на вившуюся позади колонну бойцов.
Деревья были достаточно  густы, чтобы скрыть атакующего противника, пока тот
не  свалится тебе  на голову. Последняя  роща  олив осталась в  миле позади.
Впереди ехали дружинники Вейрамона в потешных куртках с полосатыми  рукавами
и иллианцы  Кэрила, разряженные  в красное и зеленое, под стать Лудильщикам.
Собственные   бойцы  Бертома,  одетые,   разумеется,  вполне   пристойно,  в
темно-синие  мундиры под кирасами,  держались позади, опережая только Легион
Дракона. Вейрамон, кажется, удивлялся, что  пехотинцы не отстают от конницы,
хотя по здешним дорогам галопом не припустишь.
     Но на  самом  деле Бертом приглядывался не к  дружинникам, а к  ехавшим
впереди  Вейрамона  семерым сурового облика  мужчинам  в  черных мундирах. У
одного из них на высоком вороте красовался серебряный значок в виде меча.
     -  Слишком  уж хитрый способ,  чтобы нас  прикончить,  - сухо отозвался
наконец Бертом. - Сомневаюсь, чтобы ал'Тор послал этих парней, - он кивнул в
сторону Аша'манов, - лишь для того, чтобы сунуть нас в мясорубку.
     Дорессин,  продолжая морщиться,  ускакал вперед. Ему не нравилось,  что
друг детства пребывал в таком состоянии.  Ал'Тор просто выбивал Дорессина из
колеи.
     Занятые разговором, Вейрамон и Гедвин даже не слышали, как он подъехал.
Гедвин  с  презрительным  видом  играл поводьями, тайренец краснел - явно от
негодования.
     - Меня не заботит, кто ты такой, - говорил он одетому в черное человеку
сердитым  голосом. - Я  не пойду  на риск, пока  не получу  приказа  из  уст
самого...
     Внезапно он заприметил Бертома, тут же захлопнул рот и вытаращился так,
будто готов был  прикончить Бертома  на  месте. С лица Гедвина тоже  исчезла
обычная  ухмылка, и Бертом с некоторым удивлением  понял,  что и этот тип не
прочь тут же убить его.
     Но  если  ледяной  взгляд  Гедвина остался прежним, то  выражение  лица
Вейрамона  претерпело  примечательную  перемену.  На  нем  немедля  возникла
масляная улыбка, лишь с легким намеком на снисходительность.
     - Я думал о вас,  Бертом, - вкрадчиво  промурлыкал он. - Как жаль,  что
ал'Тор  удавил  вашу кузину.  Собственными руками... так говорят. Признаюсь,
меня удивило,  когда  вы  явились  по  его  призыву. Он  смотрит  на  вас...
по-особенному. Видно, готовит что-нибудь...  хм... поинтереснее, чем простое
удушение.
     Бертом  подавил вздох,  и  не только  из-за  невежества этого  болвана.
Многие желали манипулировать им,  воспользовавшись смертью Колавир. Он любил
кузину,  однако ее честолюбие выходило  за  пределы  разумного. Сайган имели
достаточно оснований, чтобы предъявить права на  Солнечный Трон,  но едва ли
они  смогли  бы удержать его  в  борьбе с  Домами Дамодред  и  Райатин  даже
порознь; что уж говорить, если эти два Дома вступят в альянс. Тем  паче если
не  будет ясно  выраженного  благословения  Белой  Башни  или  Возрожденного
Дракона. Но  все же  Колавир  была  его  любимицей.  Так чего  же добивается
Вейрамон? Уж  явно не того, что  лежит на поверхности. Даже  этот тайренский
олух не может быть настолько прост.
     Но прежде чем ему удалось разобраться с  мыслями,  примчался разведчик.
Он резко  осадил коня, заставив его  попятиться,  и Бертом узнал  одного  из
собственных дружинников -  беззубого малого  с  зарубцевавшимися  шрамами на
обеих щеках. Звать его вроде бы Дойли. Из имения Колчайн.
     - Милорд Бертом, - с торопливым поклоном пропыхтел разведчик. - За мной
по пятам  скачут две тысячи тарабонцев.  И с  ними женщины У них  молнии  на
платьях!
     -  За  ним  по   пятам,  -  пренебрежительно  пробормотал  Вейрамон.  -
Посмотрим, что скажет по возвращении мой человек. Я пока не вижу никого, кто
бы...
     Его слова  оборвали  отдаленные нестройные восклицания: из-за деревьев,
под глухой стук копыт, выкатилась волна вооруженных копьями всадников. Прямо
на Бертома и всех прочих.
     -  Убивай кого хочешь и как  хочешь, -  сказал,  рассмеявшись, Вейрамон
Гедвину. - А  мне  привычнее  старый способ. -Выхватив меч, Благородный Лорд
Тира обернулся к своим бойцам и воскликнул:
     - Саньяго! Саньяго и слава?
     Неудивительно, что  он даже не счел нужным  добавить название страны  к
кличу собственного Дома и упоминанию о славе  - о  том, что ценил выше всего
на свете.
     - Сайган и. Кайриэн! -  вскричал Бертом, пришпоривая коня,  хотя пока и
не считал нужным обнажать меч.  Чего же все-таки хотел  Вейрамон? - Сайган и
Кайриэн!
     Прогрохотал  гром,  и  Бертом  растерянно  воззрился   на  небо.  Почти
безоблачное. Кажется, Доли... или Далин?.. упомянул про тех женщин... Но тут
Бертом позабыл обо  всем  - перед несущимися  во весь опор тарабонцами,  чьи
лица скрывали кольчужные вуали, взорвалась огнем земля,  и с неба обрушились
молнии.
     - Сайган и Кайриэн! - кричал Бертом. - Сайган и Кайриэн! Ветер крепчал.
     Всадники с трудом пробирались среди деревьев и спутанного подлеска, где
густились темные тени.  Вроде бы  темнело,  но о том трудно  было судить под
пологом деревьев. Все тонуло в лязге стали и безумных выкриках:
     - Ден Лушенос! Ден Лушенос! Ден Лушенос и Пчелы!
     - Анналлин! Вперед, за Анналлин!
     - Хэйлин! Хэйлин! За Благородного Лорда Сунамона!
     Последний  клич  был  Вареку,  во   всяком   случае,  внятен,  хотя  он
сомневался,  что кому-то  из  здешних,  как бы они себя не именовали, выпала
честь принести обет пред Хрустальным Троном.
     Но  вырвать меч -  из под  мышки кирасы  светлолицего, куда его  вонзил
Варек,  -  у  подлейтенанта  времени хватило.  Противник  оказался серьезным
бойцом,  но  слишком уж  высоко поднял  клинок. Его гнедой проломился  через
подлесок, о чем Варек не мог не пожалеть - скакун получше, чем его белоногий
мерин. Но он позволил себе лишь  на мгновение всмотреться в заросли: было бы
не худо подобрать этого скакуна, но недосуг.
     Шум  битвы раздавался  со  всех  сторон, но поначалу  Варек не  замечал
никакого  движения.  Затем  приметил  в пятидесяти  шагах  дюжину  алтарских
копейщиков,  они  ехали,  настороженно  озираясь  по  сторонам, но при  этом
гомонили так, что вполне оправдывали  красные ленты  на своих кирасах. Варек
подобрал поводья, намереваясь собрать  хоть этих  солдат,  - лучше уж плохой
эскорт,  чем  полное отсутствие  оного.  Так или иначе,  он должен доставить
послание Генералу Знамени Чианмаю.
     Черные  блики  промелькнули  среди  деревьев, и  алтарцы повылетали  из
седел. Оставшиеся без седоков лошади  разбежались, а  на земле остались лишь
трупы -  в  груди каждого  торчал по меньшей  мере один  арбалетный болт.  И
никакого движения! Варек невольно  поежился. Поначалу думалось,  что с этими
пехотинцами, даже не  прикрытыми пикинерами, сладить  проще простого.  Но на
виду  они  не  показывались,  умело  прячась за  деревьями  или  в  складках
местности.  Еще недавно  ему  казалось,  что  на  Фалме он  видел худшее  из
возможного - Непобедимую Армию, обратившуюся в бегство. Но не далее получаса
назад довелось  узреть  сотню  тарабонцев, атаковавших  одного-единственного
человека  в черном. И вся сотня была разорвана в клочья. Вся! И люди, и кони
просто взорвались, разлетелись ошметками! И гибли  они,  даже  пустившись  в
бегство, до тех пор, пока оставались на виду. Возможно, это ненамного лучше,
чем гибнуть, когда  под ногами взрывается земля, но дамани, по крайней мере,
оставляли от человека достаточно, чтобы можно было похоронить.
     Последний,  с  кем  ему довелось  поговорить в этом лесу,  - седовласый
ветеран из Шончан, возглавлявший сотню  пикинеров из Амадиции, - сказал, что
Чианмай где-то поблизости. А сейчас Варек приметил впереди спешившихся людей
и  привязанных к деревьям коней. Они могли указать ему, где найти командира.
А  он - задать им выволочку:  как можно стоять на месте, когда вокруг  кипит
битва?
     Но,  приблизившись к этой  группе, Варек позабыл о гневе. Он нашел, что
искал, но отнюдь не то, что хотел найти. На траве валялась дюжина обожженных
тел, и среди них - медно-коричневое лицо осталось нетронутым огнем - генерал
Чианмай. Некоторые из толпившихся вокруг - ополченцы из Тарабона, Амадиции и
Алтары  -  тоже  были  ранены. А единственной из Шончан  была растерянная су
л'дам, пытавшаяся успокоить рыдающую дамани.
     -  Что здесь случилось? -  требовательно  спросил  Варек.  Аша'маны  не
оставляли в живых никого, но, возможно, су л'дам удалось отбить их атаку.
     -  Безумие, милорд, - откликнулся широкоплечий тарабонец,  отмахнувшись
от человека,  смазывавшего  бальзамом  его обожженную руку. Рукав сгорел  до
самой кирасы, но воин даже не морщился. Кольчужная вуаль оборвалась и висела
на уголке  увенчанного красным плюмажем  шлема. На суровом  лице красовались
густые усы, и смотрел солдат чуть ли не с  вызовом. - На нас  налетел  отряд
иллианцев.  Поначалу все шло хорошо, благо с ними не  было никого  в черном.
Лорд Чианмай повел  нас  вперед, а эта...  женщина направила  Силу и вызвала
молнии. А потом - едва иллианцы дрогнули - молнии обрушились и на нас.
     Тарабонец покосился на  су  л'дам,  которая тут же  вскочила  на ноги и
рванулась к нему,  насколько позволял  поводок, прикрепленный к  браслету на
запястье. Ее дамани захлебывалась в рыданиях.
     -  Этот  пес не  смеет хулить мою  Закай! - закричала  женщина.  -  Она
хорошая дамани! Хорошая дамани!
     Варек  попытался утихомирить сул'дам жестом: он знал, что  некоторые из
них даже калечили своих дамани за  непокорство, но большинство вступились бы
за любимиц даже перед Высокородным. А тарабонец к Высокородным не относился.
Вздумай он продолжать свои вздорные обвинения, су л'дам, чего доброго, убила
бы его на месте.
     - Молитвы  о погибших придется отложить на потом, - резко заявил Варек.
Он понимал, что всякая промашка неизбежно приведет его в руки Взыскующих, но
поблизости не было никого из Шончан, помимо этой, - Я принимаю командование.
Мы будем прорываться на юг.
     -   Прорываться!  -  взревел  широкоплечий  тарабонец.  -  Поди  отсюда
прорвись! Эти иллианцы дерутся  как  загнанные в угол барсуки, а кайриэнцы -
словно хорьки в клетке!  Положим, тайренцы  не так  крепки, как о  них ходят
слухи,  но здесь  наберется добрая дюжина тех Аша'манов. Мне  даже невдомек,
куда  подевалось  три четверти  моих людей. Одно слово - вляпались по  самые
уши!
     Остальные  солдаты, воодушевленные примером  командира, тоже  принялись
роптать.
     Варек остановил их сетования  без внимания, даже не спросив, что значит
"вляпались  по  уши":  сумятица  и  шум   битвы  давали  о  том  достаточное
представление.
     - Ты соберешь своих и будешь  отходить, - громко заявил он,  перекрывая
гомон.  -  Не  слишком поспешно;  не  бежать, а  именно  отходить.  - Мирадж
приказывал  Чианмаю отступать "со всей возможной быстротою", и Варек  помнил
приказ, однако  слишком  поспешное  отступление  сделало бы  многих и многих
добычей врага. -А сейчас пошевеливайся:  ты  сражаешься  за  Императрицу, да
живет она вечно!
     Обычная фраза,  принятая при обращении к новобранцам, возымела действие
- солдаты,  с  торопливыми  поклонами,  буквально взлетели в седла. Странно.
Теперь  Варек   намерен  был  отыскать   подразделение,  которым   командует
кто-нибудь  из  Шончан.  Вдруг  тот  окажется  выше его рангом,  и он сможет
сложить с себя бремя ответственности.
     Су л'дам стояла на коленях, поглаживая продолжавшую рыдать дамани.
     - Успокой  ее, - бросил женщине  Варек. "Со  всей возможной быстротою".
Так приказывал  Мирадж.  И в  глазах  его  угадывалась тревога. Что, во  имя
Света, могло тревожить  такого человека  как  Кеннар  Мирадж? - Успех нашего
отхода к югу зависит от тебя.
     Кровь отхлынула  от  лица су'лдам, но  эти слова  все же привели  ее  в
чувство.
     Башир стоял у самой кромки деревьев, хмуро оглядывая окрестности сквозь
решетчатое забрало. Гнедой подернул плечом. Генерал держал  плащ запахнутым,
не  столько из-за холода, сколько из опасения привлечь внимание, хотя утро и
было прохладным. Правда, на родине, в Салдэйе, такой ветерок  сочли бы  чуть
ли не теплым, но месяцы, проведенные в южных краях, малость изнежили Башира.
Солнце, то и дело проглядывавшее  между  быстро скользившими по небу  серыми
облаками,  еще не  добралось до зенита. И маячило впереди.  То, что ты начал
битву  лицом на запад, еще  не  значит,  что она так и  закончится.  Впереди
раскинулось  широкое  пастбище, где стадо черно-белых  коз  пощипывало бурую
травку, словно вокруг  и  не кипела битва. Правда, сейчас наступило затишье,
но, надо полагать, ненадолго. А человека,  попытавшегося пересечь этот  луг,
запросто может разорвать в клочья. Когда повсюду деревья - лес ли, оливковые
рощи,  - врага не  увидишь, пока не столкнешься  с ним  нос  к носу,  и  тут
никакая разведка не поможет.
     -  Если  мы собираемся идти, так надо идти, - пробормотал Гуам, проведя
широкой ладонью по лысине. - Во имя Света, мы попусту теряем время.
     Амондрид открыл было рот, но  тут же закрыл;  скорее всего, круглолицый
кайриэнец собирался сказать то же самое, но никак не мог позволить себе хоть
в чем-то поддержать тайренца.
     Джеордвин  Семарис  фыркнул.  Ему  стоило  бы  отрастить  бороду, а  то
заостренный подбородок делал его физиономию похожей на колун.
     - Спросите меня, так лучше  бы пойти в  обход, - пробормотал он. -  Я и
так потерял довольно людей из-за этих проклятых Светом дамани и...
     Лорд запнулся и покосился на Рочайда.
     Молодой Аша'ман рассеянно поглаживал пальцем дракона, украшавшего ворот
мундира. И выглядел по меньшей мере обеспокоенно.
     Ведя  Быстреца в поводу,  Башир приблизился к Аша'ману и  заставил того
отступить, чуть  ли не затолкал,  поглубже в  чащу.  Рочайд подчинился, хотя
всем своим видом выказывал недовольство. Он значительно превосходил салдэйца
ростом, но когда они стояли рядом, это почему-то вовсе не бросалось в глаза.
     - Могу я рассчитывать на тебя  и  твоих  людей? - требовательно спросил
Башир, - Промедления не будет?
     После  того  как  Рочайду  и его людям довелось  столкнуться с  дамани,
самодовольства и куража у них поубавилось.
     -  Я свое дело знаю, Башир, -  прорычал Рочайд в ответ, - Разве мы мало
убили для тебя врагов? Насколько я вижу, дело почти сделано!
     Башир медленно кивнул. Вражеских  солдат  и впрямь полегло  немало,  но
немалое  их  число уцелело,  и  они  вовсе не  рвались оказаться  на  виду у
Аша'манов.  В  основу  действий  своих  войск  Башир положил тактику  времен
Троллоковых Войн,  когда  силы  Света  всегда  уступали  численностью врагу.
Нанести удар по флангу и стремительно отступить. Удар в тыл - и то же самое.
А  когда  противник устремится  в  погоню,  его следует заманить на  заранее
выбранное место, где залегли легионеры с арбалетами.  А потом ударить снова,
пока опять не  приспеет время  бежать. Или пока  враг не дрогнет. Сегодня он
уже одолел немало отрядов  - и  солдат из Тарабона,  и  из  Амадиции,  и  из
Алтары, и  самих  этих Шончан в  их  странных  доспехах.  Мертвых врагов ему
довелось увидеть поболее,  чем во всех битвах, со времен Кровавого Снега. Но
если в  его  распоряжении есть  Аша'маны,  то неприятель  располагал дамани.
Полегло уже не  меньше половины Баширова отряда - в том числе и добрая треть
салдэйцев,  -  а  Шончан  со  своими проклятыми  женщинами, с  бесчисленными
ополченцами из Тарабона, Амадиции  и Алтары все напирали и  напирали. Стоило
покончить  с  одними,  как  появлялись новые.  А  Аша'маны  становились  все
менее... решительными.
     Вскочив  в седло  Быстреца,  Башир поехал назад,  к Джеордвину и прочим
лордам.
     -  Идем  в обход,  -  приказал  Башир,  не обращая  внимания  на  кивок
Джеордвина,  равно как  и  на хмурые  взгляда  Гуама  и Амондрида. - Утроить
разведку. Я собираюсь двигаться быстро, но не хочу напороться на дамани.
     Шутка никого не насмешила.
     Рочайд собрал вокруг себя пятерых Аша'манов, один  из которых  носил на
высоком вороте  серебряный меч. Утром, когда  началась битва, людей в черном
было  на двоих  больше,  но если  они  умели убивать, то это умели и дамани.
Сейчас  все Аша'маны  выглядели  угрюмо, раскрасневшиеся лица сердиты, глаза
пусты.   Рочайд  сердито   размахивал  руками,   по-видимому,   спорил.   Он
раскраснелся, а их лица  были упрямы и невыразительны.  Башир  надеялся, что
Рочайд  по крайней  мере не позволит  им разбежаться: сегодняшний день и так
обошелся дорого, и столь опасным людям нельзя болтаться без пригляда.
     Шел  легкий дождик. Ранд хмуро посматривал на  густевшие темные облака,
уже начавшие  затенять бледное солнце, которое проползло полпути  к  дальней
кромке  горизонта. Пока  дождик лишь  моросил,  но  все шло к тому,  что  он
усилится.  Ранд  раздраженно  разглядывал окрестности. Корона  Мечей  колола
виски.  Благодаря  Силе  местность, несмотря на  хмарь,  виделась  ясно, как
разложенная  на столе  карта, однако  большая  часть  убегавших вдаль холмов
поросла  лесом или оливковыми рощами. Ему привиделось движение на краю  рощи
на холме, потом  среди олив на другом - примерно в миле от первого; но чтобы
применить  Силу,  требовалось видеть,  а не думать, будто видишь. Оставшиеся
позади мили устилали мертвые тела,  тела убитых врагов. Не только мужчин, но
и  женщин, хотя Ранд старался не смотреть на  павших су л'дам  и  дамани.  И
думать  о   них   лишь  как   о  противниках,   погубивших  так  много   его
последователей.
     Тай'дайшар  прогарцевал  на  вершине холма несколько шагов,  прежде чем
Ранду удалось утихомирить коня,  натянув  поводья и  стиснув бока  коленями.
Чудненько бы  вышло,  угляди  его  издалека  какая-нибудь су л'дам',  редкие
деревья едва  ли  служили надежной защитой.  Драконов Скипетр Ранду пришлось
засунуть в седельную суму: чтобы править конем, требовались обе руки. Никому
еще не удавалось приспособить Силу для этой цели.
     Во   всяком  случае  бурлящая  в  нем  Сила  позволяла  не  поддаваться
усталости, хотя без нее отстраненно воспринимавшееся тело, наверное, обвисло
бы от  изнеможения. Отчасти  это  объяснялось тем,  как  долго удерживал  он
сегодня Источник, а отчасти - усилиями, которые приходилось прилагать, чтобы
заставить  саидин  исполнять требуемое.  Саидин никогда не  подчинялась  без
усилий - Силу требовалось покорить, перебороть, завоевать,  - но сегодня эта
борьба  была тяжелее, чем когда- либо. Боль в незаживающих ранах - старой  и
новой - силилась, пробуравив Ничто, добраться до него.
     - То был несчастный случай, милорд Дракон, - неожиданно промолвил Эдли.
- Клянусь!
     - Замолчи! - оборвал его Ранд. - Наблюдай и не отвлекайся!
     На какой-то миг взгляд Эдли упал на  его собственные, сжимавшие поводья
руки,  затем он убрал  с лица мокрые  волосы и поднял глаза. Здесь, сегодня,
контроль  над  Единой  Силой  казался труднее обычного,  но упустить  саидин
значило подвергнуть и себя, и окружающих смертельной опасности, где угодно в
любой  миг.  А  с Эдли случилось  именно так.  Вместо солдат  из Амадиции, в
которых он метил, неуправляемые огненные взрывы унесли жизни тридцати воинов
Айлил и примерно стольких же ратников Анайеллы.
     Не произойди подобного,  Эдли сейчас  был бы  с  Морром  и  Спутниками,
примерно в  полумиле  к  югу.  Наришма  и  Хопвил  находились  на  севере, с
Защитниками. Ранд  предпочел  оставить Эдли при себе. Знать бы, не произошли
ли где-нибудь другие "несчастные случаи"?. За всем один не  усмотришь. Флинн
походил  с  лица   на  покойника,  а  Дашива,  напрочь  позабыв  об  обычной
рассеянности, чуть  ли не  потел  от сосредоточенности.  Правда,  все  равно
продолжал бормотать что-то себе под  нос, причем  так тихо, что даже Сила не
позволяла Ра