Чезен. - В восточной части побережья и в
самом деле была такая деревушка, но вряд ли они говорили правду. По тону
госпожи Анан можно было понять, что она тоже  сомневается  в  этом.  Она
сердито взглянула на покойников, точно сожалея, что не может оживить их,
чтобы получить ответы на свои вопросы. - Они сами выбрали  эту  комнату.
Белобрысый был у них за старшего. Он отверг  три  комнаты,  которые  ему
предлагали, и остановился на этой, а ведь она на одного человека, притом
для слуги. Я еще подумала, что у него просто плохо с деньгами.
   - Даже воры бывают скуповаты, - рассеянно ответил Мэт.  Может,  из-за
этого кости и вертелись у  него  в  голове  -  в  голове,  которую  явно
размозжили бы, если бы ему снова не повезло и этот тип  не  наступил  на
единственную во всей гостинице скрипучую половицу.  Но  проклятые  кости
продолжали кувыркаться. И это ему очень не нравилось.
   - Вы думаете, это случайность, милорд?
   - А что же еще?
   Госпожа Анан не ответила и продолжала хмуро смотреть на трупы. Может,
она вовсе не такая уж оптимистка, как ему казалось. В конце концов,  она
родом не из Эбу Дар.
   - В последнее время в городе слишком много  головорезов.  -  Голос  у
Джасфера был низкий и гулкий; чувствовалось, что он  привык  выкрикивать
команды на рыболовном судне. - Может, вам имеет смысл нанять охранников.
Госпожа Анан удивленно вскинула бровь,  и  ее  муж  поднял  руки,  точно
защищаясь. - Успокойся, жена. Я сказал, не подумав. - Женщины в Эбу  Дар
славились тем, что весьма круто обходились с мужьями. Не исключено,  что
некоторыми своими шрамами Джасфер обязан именно жене. У брачного кинжала
не одно предназначение.
   Мысленно возблагодарив Свет за то, что не женат  на  женщине  из  Эбу
Дар, Мэт спрятал нож. Хвала Свету, что он вообще  не  женат.  Неожиданно
его пальцы нащупали бумагу.
   Госпожа Анан не собиралась позволить мужу отделаться так легко.
   - Ты часто говоришь, не подумав, - сказала она,  поглаживая  пальцами
рукоятку ножа в ложбинке между грудями. - Многие женщины не спустили  бы
тебе такое. Элинда говорит, что я  не  проявляю  необходимой  твердости,
когда ты перечишь мне, а ведь я должна  быть  примером  для  дочерей.  -
Жесткость сменилась улыбкой, хотя и едва  заметной.  -  Считай,  что  ты
наказан. Я не буду тебе указывать, кто какую должен  тянуть  сеть  и  на
каком корабле - Ты слишком добра ко мне, жена, - тусклым голосом ответил
он. В Эбу Дар не было гильдии хозяек гостиниц, но  всеми  гостиницами  в
городе  заправляли  женщины;   с   точки   зрения   жителей   Эбу   Дар,
горе-злосчастье поселилось бы в любой гостинице, управляемой мужчиной, и
на любом судне под командованием женщины. В рыболовецкой гильдии не было
женщин.
   Мэт развернул сложенный в несколько раз  лист.  Белоснежная,  дорогая
бумага. Там печатными буквами было написано всего несколько  строк.  Так
мог бы написать Олвер. Или взрослый  человек,  не  желавший,  чтобы  его
почерк узнали. илэйн и найнив зашли  слишком  далеко.  напомни  им,  что
опасность со  стороны  башни  еще  не  миновала.  посоветуй  вести  себя
поосторожнее, или им придется на коленях молить элайду о прощении.
   Больше ничего; подпись отсутствовала. Им все еще угрожает  опасность?
В этих советах не содержалось ничего нового, и так  или  иначе  вряд  ли
сами мятежницы могли подстроить им ловушку. Нет, надо  зайти  с  другого
конца. Кто подсунул ему записку? Очевидно, тот, кто по каким-то причинам
считал, что сам не может вручить ее. У кого была такая возможность с тех
пор, как Мэт утром надел куртку? Тогда записки в кармане не было, в этом
он не сомневался. Кто-то стоявший очень  близко  к  нему.  Кто-то...  Не
отдавая себе в этом отчета, Мэт принялся напевать куплет из песенки "Она
сводит меня с ума". Правда, в здешних краях ее пели с  другими  словами,
тут она называлась "Все кругом вверх дном"... Только Теслин или Джолин -
но это совершенно невозможно.
   - Плохие новости, милорд? - спросила госпожа Анан.
   Мэт сунул записку в карман:
   - Есть ли на свете хоть один мужчина,  способный  понять  женщину?  Я
имею в виду не только Айз Седай. Любую женщину.
   Джасфер захохотал; жена многозначительно  взглянула  на  него,  и  он
засмеялся еще  громче.  Взгляду,  которым  госпожа  Анан  одарила  Мэта,
позавидовала бы любая Айз Седай со всей их непробиваемой безмятежностью.
   - Это совсем нетрудно, милорд, надо только держать раскрытыми глаза и
уши. У женщин задача посложнее.  Мы  должны  попытаться  понять,  что  у
мужчины на уме.
   Джасфер,  продолжая  смеяться,  ухватился  за  дверной  косяк,  слезы
катились по его смуглому лицу. Жена искоса взглянула на  него,  наклонив
голову, повернулась с холодным  спокойствием  на  лице  и...  неожиданно
ударила под дых с такой силой, что у него подогнулись колени.  Его  смех
тут же перешел в хрип.
   - У нас в Эбу Дар есть поговорка, милорд, - бросила  она  Мэту  через
плечо, - мужчина похож на заросли ежевики, по которым бредешь  в  полной
темноте, и даже он сам не знает, как оттуда выбраться.
   Мэт фыркнул. Беспомощной ее не назовешь. Ладно,  Теслин,  Джолин  или
кто-то другой - наверно, все-таки кто-то другой, но  вот  кто?  -  Белая
Башня далеко. Зато Джайхим Карридин совсем рядом. Мэт хмуро взглянул  на
трупы. А ведь найдется еще сотня негодяев. Как бы то  ни  было,  похоже,
Найнив с Илэйн окажутся в безопасности только вдали  от  Эбу  Дар.  Мэта
грызла тревога, но ключа к разгадке не было. И  эти  проклятые  кости...
Как бы ему хотелось, чтобы они остановились и... будь что будет.
   Комнаты, которые Джолин делила с  Теслин,  были  довольно  просторны;
каждая из женщин располагала  спальней,  комнатой  для  служанок  и  еще
одной, где вполне могли бы разместиться Блерик и  Фен,  если  бы  Теслин
согласилась, чтобы Стражи Джолин жили с ними. Эта женщина  относилась  к
любому мужчине как к волку, который может оказаться бешеным, а  уж  если
она упрется, на нее не действуют никакие доводы. Такая же  безжалостная,
как Элайда, Теслин тоже сметала все, что вставало на ее  пути.  Во  всех
делах они были на равных, но взять верх над Теслин, не  имея  совершенно
очевидных преимуществ, практически невозможно.
   Когда появилась  Джолин,  Теслин  сидела  в  гостиной  за  письменным
столом, царапая бумагу пером, издававшим противный скрип.  Теслин  вечно
экономила на чернилах.
   Джолин без единого слова  промчалась  мимо  нее  на  балкон,  который
представлял собой окрашенную в белый цвет длинную металлическую клетку.
   Просветы ажурной ограды были так  узки,  что  человек,  работающий  в
саду, даже не заподозрил бы, что на балконе кто-то  есть,  хотя  комнаты
располагались всего-навсего на третьем этаже. Цветы в этих краях  обычно
пышно распускались в жаркое время года, соперничая окраской с интерьером
дворца, но сейчас они не цвели. Садовники постоянно ходили по посыпанным
гравием дорожкам с ведрами воды, но листья лишь желтели и бурели. Джолин
никогда не призналась бы в этом, даже под угрозой пытки, но жара внушала
ей страх.
   Темный прикоснулся к миру, а их единственной надеждой был парень,  не
поддающийся контролю и управлению.
   - Посадить  на  хлеб  и  воду?  -  неожиданно  заговорила  Теслин.  -
Отправить  мальчишку  Коутона  в  Башню?  Если  в  наших  планах  должны
произойти какие-то изменения, будь так любезна, сообщи об  этом  сначала
мне, а уж потом всем остальным.
   Джолин почувствовала, как у нее вспыхнули щеки.
   - Мерилилль заслужила, чтобы ее поставили на место. Она  учила  меня,
когда я  была  послушницей.  -  Все,  что  у  Джолин  накопилось  против
Мерилилль, в полной мере относилось и к Теслин;  та  тоже  была  суровой
наставницей, державшей своих учениц железной хваткой. Тон,  которым  это
было  сказано,   должен   напомнить   Теслин,   а   точнее,   откровенно
предупредить, что никому не следует выступать  против  нее,  Джолин,  не
важно, равны они теперь по положению и возможностям или нет. Мерилилль к
тому же стояла  ниже.  -  Она  заставляла  нас  стоять  навытяжку  перед
остальными послушницами, снова и снова добиваясь того  ответа,  которого
хотела. Нам было ужасно стыдно стоять перед всеми, и в конце  концов  мы
начинали плакать. Тогда она делала вид, что сочувствует  нам,  возможно,
так и было. Но чем больше она похлопывала  каждую  из  нас  по  спине  и
уговаривала не плакать, тем хуже становилось.
   Внезапно Джолин резко замолчала. Не следовало всего этого говорить.
   Теслин и без того всегда смотрела на Джолин так, как  будто  заметила
на ее платье пятно и собиралась прочесть по этому поводу нотацию. Но она
могла понять Джолин - Мерилилль учила и ее.
   - Неужели ты все  время  помнила  об  этом?  -  недоверчиво  спросила
Теслин.
   - Сестры, которые нас обучали, просто выполняли свой долг. Иногда мне
даже кажется,  что  слова  Элайды  о  тебе  верны.  -  И  отвратительное
"скрип-скрип" раздалось снова.
   - Это... просто пришло мне в голову,  когда  Мерилилль  начала  вести
себя так, точно она и является настоящей посланницей. - А не мятежницей.
   Нахмурившись, Джолин поглядела вниз, в  сад.  Она  презирала  женщин,
которые учинили раскол в Белой Башне и  вдобавок  гордились  этим  перед
всем миром. Их и всех, кто им помогал. Но  и  Элайда  совершила  грубую,
просто ужасную ошибку.
   Возникшие разногласия можно было уладить без особых усилий,  и  тогда
никакого мятежа попросту не случилось бы. - Что такое она  говорила  обо
мне,  Теслин?  Скрип,  подобный  тому,  который  издает   скребущий   по
грифельной доске ноготь, не прекращался.  Джолин  шагнула  с  балкона  в
комнату. - Что говорила Элайда?
   Теслин прикрыла  письмо  листом  бумаги  -  то  ли  чтобы  промокнуть
чернила, то ли чтобы Джолин не увидела написанного,  -  но  ответила  не
сразу. Она сердито посмотрела  на  Джолин  -  впрочем,  она  всегда  так
смотрит; временами с ней очень нелегко разговаривать. И вздохнула:
   - Ну хорошо. Если ты настаиваешь. Она говорила, что ты все еще ведешь
себя как ребенок.
   - Ребенок? - Удивление Джолин не произвело  на  Теслин  ни  малейшего
впечатления.
   -  Некоторые,  -  холодно  пояснила  Теслин,  -  надев  белое  платье
послушницы, постепенно и незаметно меняются день ото дня. Другие  вообще
не меняются. Элайда убеждена, что ты из последних. Ты  не  взрослеешь  и
никогда не станешь по-настоящему взрослой.
   Джолин гневно вскинула голову, стараясь удержаться от возражений.
   Подумать только! И это сказала та, чья мать была ребенком, когда она,
Джолин, уже носила шаль! Элайду слишком избаловали, когда она  была  еще
послушницей, ей слишком многое позволяли из-за ее силы  и  поразительной
скорости, с  которой  она  обучалась.  Джолин  всегда  подозревала,  что
причиной ее яростной ненависти к Илэйн, Эгвейн  и  этой  дикарке  Найнив
была зависть; до сих пор никто не продвигался так  быстро,  как  она,  -
кроме них. К тому же Найнив вообще ни дня не  пробыла  послушницей,  что
просто неслыханно.
   - Раз уж  ты  заговорила  об  этом,  -  продолжала  Теслин,  -  давай
попытаемся извлечь все преимущества из ситуации.
   - Что ты имеешь в виду? - Дотянувшись до Истинного Источника, Джолин,
направив Воздух,  подняла  со  стола,  выложенного  бирюзовой  мозаикой,
серебряный кувшин  и  наполнила  серебряную  чашу  пуншем.  Как  всегда,
радость от слияния с саидар взволновала  ее  и  одновременно,  тоже  как
обычно, подействовала успокаивающе.
   - Мне казалось, что это очевидно. Приказания Элайды не отменены.  Как
только Илэйн и Найнив будут обнаружены, их надо тут же отправить в Белую
Башню. Я согласна  немного  подождать,  хотя,  возможно,  время  уже  на
исходе.
   Жаль, что эту девчонку ал'Вир не удастся отправить вместе с ними.  Но
если мы исполним хотя бы  два  приказания  Элайды,  это  вернет  нам  ее
благосклонность, а если сумеем захватить еще  и  этого  нахального  юнца
Коутона... Мне даже кажется, что, выполнив эти три пожелания Элайды,  мы
добьемся ее расположения почти в той же мере, как если бы мы  явились  к
ней с самим ал'Тором. И из Авиенды получится прекрасная  послушница,  не
важно, что она дикарка.
   Поток Воздуха перенес чашу  прямо  в  руки  Джолин,  и  она  неохотно
отпустила Силу. Восторг, который она ощутила,  впервые  прикоснувшись  к
Источнику, никогда не  покидал  ее.  Дынный  пунш,  увы,  никак  не  мог
заменить саидар. Самой тяжелой частью наказания, наложенного  на  Джолин
перед тем, как она покинула Башню,  было  лишение  права  прикасаться  к
саидар. Почти  самой  тяжелой  частью.  Она  сама  предложила  для  себя
подобное  наказание,  однако  Элайда  дала  ей  понять,  что,  если   бы
потребовалось ее, Элайды, вмешательство, результат был бы гораздо хуже.
   - Ее благосклонность? Теслин, ты готова унижаться только  ради  того,
чтобы показать Элайде, что ее приказания выполняются? Она отослала нас в
эту засиженную мухами дыру - хорошо хоть не на другой берег Океана Арит,
- чтобы мы не вмешивались ни во что  по-настоящему  важное.  Отослала  к
королеве, у которой меньше власти,  чем  у  дюжины  благородных  лордов,
каждый из которых завтра захватил бы  ее  трон,  если  бы  это  их  хоть
немного волновало. И ты предлагаешь сделать  все  то,  о  чем  говорила,
только чтобы подольститься к Элайде и вернуть ее благосклонность?
   - Она все-таки Амерлин. - Положив руку на прикрывавший письмо листок,
Теслин стала водить пальцами туда-сюда, будто это помогало ей думать.  -
Она поймет, что мы не  комнатные  собачки,  раз  не  кинулись  сразу  же
исполнять ее приказания. Но если наше молчание  слишком  затянется,  это
может быть воспринято как измена.
   Джолин презрительно фыркнула:
   - Не смеши меня! Если они снова  окажутся  в  Башне,  их  всего  лишь
накажут за побег и за то, что они выдавали себя за полноправных  сестер.
- Она поджала губы. Обе они, конечно, виновны, так  же  как  и  те,  кто
допустил это, но больше всего Джолин возмущало, что одна из них выдавала
себя за принадлежащую  к  ее  собственной  Айя.  Зеленая  Айя,  конечно,
спустит с Илэйн шкуру, и ей станет не до мыслей о  троне  Андора.  Хотя,
может, будет лучше, если Илэйн прежде завладеет Львиным Троном. Так  или
иначе,  ее  обучение  необходимо  завершить.  Джолин  не  считала  Илэйн
полностью потерянной для Башни, что бы та ни натворила.
   - Не забывай об их связи с мятежницами.
   - Ради Света,  Теслин,  не  говори  ерунды.  Скорее  всего  мятежницы
обманом увели их из Башни, как и прочих девчонок. Какое значение  имеет,
когда они начнут чистить котлы, завтра или через  год?  -  Именно  такая
участь несомненно ожидала всех мятежных послушниц и Принятых.  -  И  Айя
тоже нет никакой нужды срочно разбираться с ними. Они же рядом -  только
руку протяни. В конце концов, они Принятые и, похоже, не  скрываются  от
нас, хотя знают, что при желании мы в любой момент доберемся до них. Вот
что я предлагаю. Раз уж Элайда отослала нас в  эту  дыру,  будем  сидеть
тут, ничего не предпринимая и храня молчание. Пусть она - очень  вежливо
- поинтересуется, чем мы занимаемся, тогда, возможно.... Если,  конечно,
раньше не случится то, о чем она умолчала,  -  в  один  прекрасный  день
Элайда, проснувшись, обнаружит, что ее свергли точно так же,  как  Суан.
Совет, конечно, не потерпит ту, которая лишь  запугивает,  но  действует
неумело; Теслин из Красной Айя, она об этом и слушать не захочет.
   - Ну что ж... Полагаю, необязательно принимать решение прямо  сейчас,
задумчиво произнесла Теслин, хотя  за  ее  словами  явственно  ощущалось
невысказанное "но".
   Подвинув с помощью потока Воздуха кресло с  гнутыми  ножками,  Джолин
присела к столу, чтобы окончательно убедить Теслин в том,  что  молчание
лучшая тактика. Все еще ребенок - это она-то? Если все пойдет  так,  как
она задумала, Элайда не получит ни словечка из Эбу Дар, пока  не  начнет
умолять об этом.
   Женщина на столе изгибалась дугой, насколько позволяли веревки; глаза
выпучены, из стянутого веревкой горла вырываются пронзительные  крики  -
снова и снова. Внезапно вопли сменились громким хрипом, женщина забилась
в судорогах, сотрясаясь с головы до пят, потом внезапно обмякла.  Широко
распахнутые глаза  невидяще  уставились  в  затянутый  паутиной  потолок
подвала.
   Возмущаться и проклинать не имело смысла,  но  Фалион  выругалась  не
хуже любого конюха. Она в который раз пожалела, что здесь  Испан,  а  не
Тимэйл.
   Тимэйл умеет вытягивать ответы, у нее никто не умирал прежде, чем она
добивалась, чего хотела. Конечно,  Тимэйл  слишком  увлекалась  подобной
работой, получая от нее заметное удовольствие, но это делу не мешало.
   Снова направив Силу, Фалион подобрала одежду женщины с грязного  пола
и  набросила  ее  на  голое  тело.  Красный  кожаный  ремень  упал,  она
подхватила его и швырнула в кучу. Может, следовало действовать иначе, но
порка, щипцы и раскаленное железо казались такими... грязными методами.
   - Бросьте тело где-нибудь в переулке. Перережьте ей глотку, пусть все
выглядит так, будто ее ограбили. Возьмите себе  деньги  из  ее  кошелька
Двое мужчин, сидевших на корточках возле каменной стены, переглянулись.
   Арнин и Над могли быть братьями - оба черноволосые, покрытые шрамами,
с маленькими блестящими глазками. Мускулов у них хватило бы и на  троих,
а может, еще и осталось; но важнее то, что у них хватало  мозгов,  чтобы
выполнять простые приказания. Как правило.
   - Простите, госпожа, - нерешительно произнес Арнин,  -  но  никто  не
поверит...
   - Делайте что велено, - сердито оборвав его, Фалион  направила  Силу,
подняла Арнина и ударила спиной о камни.
   Его голова дернулась, хотя, конечно, все это не могло  причинить  ему
серьезного вреда. Над бросился к столу, приговаривая в испуге:
   - Да, госпожа. Как прикажете, госпожа. Когда  она  отпустила  Арнина,
тот, не издав ни звука, шатаясь, подошел к Наду и помог ему взвалить  на
спину тело, словно груду тряпья, и унести его. Да, теперь это всего лишь
хлам.
   Фалион пожалела о своей вспышке - позволять  раздражению  брать  верх
нет смысла. Хотя иногда гнев, как ни странно, действовал. После стольких
лет это все еще удивляло ее.
   - Могидин... Ей это  не  понравится,  -  сказала  Испан,  как  только
мужчины вышли. Голубые и  зеленые  бусинки,  вплетенные  в  бесчисленные
черные косички, пощелкивали друг о друга, когда она покачивала  головой.
Все это время Испан оставалась в тени, сидя в  углу,  огражденная  малым
стражем, сплетенным так, чтобы она ничего не могла слышать.
   Фалион чуть не бросила на нее гневный взгляд, но вовремя удержалась.
   Будь у нее возможность выбирать, она никогда  не  стала  бы  работать
вместе с Испан.  Испан  была  Голубой,  во  всяком  случае  когда-то.  А
возможно, и до сих пор. Фалион не считала, что больше не  принадлежит  к
Белой Айя из-за того, что  связалась  с  Черными.  Голубые  всегда  были
чересчур  пылки  и  открыто  проявляли  свои  эмоции,  когда   следовало
сохранять бесстрастность. Рианна, еще одна Белая, - вот с  ней  было  бы
приятно работать. Хотя эта женщина  имела  странные,  зачастую  неверные
понятия о том, какую роль в жизни играет логика.
   - Могидин позабыла про нас, Испан. Или ты получила от нее весточку?
   Лично ты? Во всяком случае я убеждена, этого тайника не существует.
   - Могидин говорила, что тайник точно  есть.  -  Вначале  голос  Испан
звучал  сурово,  но  быстро  потеплел.  -  Целое  хранилище   ангриалов,
са'ангриалов  и  тер'ангриалов.  Кое-что  достанется  нам.   Собственный
ангриал, Фалион! Может, даже са'ангриал. Она обещала - Могидин ошиблась.
- Фалион наблюдала, как  ошеломленная  Испан  широко  распахнула  глаза.
Избранные всего лишь люди. В свое время Фалион тоже испытала потрясение,
усвоив этот урок, но некоторые  вопреки  всему  отказывались  признавать
очевидную истину. Избранные гораздо сильнее, несравненно больше знают и,
очень может быть, уже бессмертны, но, судя по всему, они