дворце. Он был тут три раза, но все равно блуждал. Меч Лан оставил на лакированной стойке возле двери. От оружия не будет никакого толку, кроме того, он нанесет оскорбление Брису, появившись перед ним с мечом, показывая этим, что считает себя в опасности. То что ему предстоит он сделает без помощи стали.
     Лан предполагал, что предстоящая встреча с Брисом будет носить частный характер, однако шатайян ввела гостя в колонный зал, полный людей. Купол был цвета неба. По краям его поддерживали тонкие колонны. Едва он вошел, все разговоры умолкли. В толпе неслышно сновали слуги, разносившие вино с пряностями. Они предлагали кубки кандорским лордам и леди, красовавшимся в шелковых одеждах с вышитыми эмблемами Домов, и выборным от наиболее влиятельных гильдий - судя по цеховым эмблемам на их одеждах из тонко выделанной шерсти. Впрочем, были тут и другие. Лан заметил нескольких мужчин с хадори, которые они не надевали по меньшей мере лет десять - это Лан знал наверняка. У женщин с коротко - до плеч и выше - подрезанными волосами Лан разглядел нанесенные на лоб круглые пятнышки ки'сайн. Завидев Лана, они склонялись в поклонах и глубоких реверансах - все эти мужчины и женщины, которые решили вспомнить о Малкир. Они словно ястребы, глядящие на мышь, наблюдали как шатайян представит его Брису. Или скорее как ястребы, ждущие сигнала напасть. Возможно, ему не следовало суда приезжать. Теперь было уже слишком поздно об этом жалеть. Единственный выход - пройти через это.
     Взглянув на принца Бриса, коренастого, словно вытесанного из скалы мужчину средних лет, можно было сказать, что доспехи смотрелись бы на нем естественней, чем шелковые зеленые одежды, однако принц был привычен и к тому, и к другому. Брис носил титул Хранителя Меча королевы Этениелле, командовал ее армией и был ее мужем, но добился уважения не из-за своего марьяжа. У Принца была репутация отличного полководца. Он приобнял Лана за плечи, не дав ему поклониться.
     - Нет-нет, Лан! Человек, дважды спасавший мне жизнь в Запустении, не должен кланяться, - засмеялся он.
     - И ты в ответ тоже спасал меня дважды, - парировал Лан. - Но я должен поприветствовать хозяев.
     - Возможно, возможно. Но твой приезд, по-видимому, сказался еще на моем Дайрике. Этим утром он свалился с балкона, а это добрых пятьдесят футов, и ухитрился ничего не сломать. - Принц коротко взмахнул рукой, и вперед выступил его второй сын, красивый темноглазый мальчик лет восьми, в такой же куртке, как у отца. Сбоку на голове мальчика виднелся крупный кровоподтек, и двигался Дайрик немного скованно - явно сказывались и другие ушибы, - но он учтиво поклонился, чуточку подпортив церемонность широкой ухмылкой. - Ему бы сейчас уроки учить, - сообщил Брис, - но он так хотел с тобой встретиться, что совсем позабыл о своих занятиях. Даже о собственный меч порезался. - Возмутившись, мальчик стал возражать, что такого с ним никогда не бывало.
     Лан вернул ему поклон с равной учтивостью, но мальчишка уже забыл про протокол.
     - Милорд! Говорят вы сражались с айильцами, на юге и на шайнарских рубежах. - начал он. - Это правда? Они действительно десять футов росту? И они действительно закрывают вуалями лица, перед тем как броситься в атаку? Это правда, что они поедают трупы своих павших? А Белая Башня действительно выше гор?
     - Дай ему хоть слово вставить, - задыхаясь от смеха сказал Брис. Мальчишка покраснел от смущения, но нашел в себе силы улыбнуться отцу, который потрепал его шевелюру.
     - Да перестань, Брис! Вспомни себя в восемь лет! - сказал Лан. - Позволь парнишке утолить свой интерес. - В свои восемь Лан узнал что такое ко'ди, и с чем ему придется столкнуться, когда он попадет в Запустение. Начал учиться убивать руками и ногами. Пусть хоть у Дайрика будет счастливое детсво, прежде чем он узнает, что скоро придется думать о смерти.
     Освободившись Дайрик зарядил второй поток вопросов, но на сей раз дождался ответов. Если ему позволить, то паренек выжмет из него досуха всю информацию про Айил и про чудеса великих городов, вроде Тар Валона и Фар Мэддинга. Похоже, он не верил, что Чачин едва ли уступит им по размеру. Наконец, его отец прервал их беседу.
     - Попозже Лорд Мандрагоран расскажет тебе обо всем, что пожелаешь, - сказал Брис сыну. - Ему здесь еще кое с кем нужно встретиться. Ступай к госпоже Тувал и садись за книги.
     Лан подумал, что каждый в зале затаил дыхание, пока Брис вел его через зал по бело-красным плиткам пола.
     Эдейн была точно такой же, какой ее помнил Лан. Только старше на десять лет, с несколькими поседевшими прядями на висках и небольшими морщинками у глаз, но эти большие темные глаза захватили его. Ее ки'сайн по-прежнему был белого вдовьего цвета, и ее волосы черными волнами ниспадали ниже талии. Эдейн облачилась в красное шелковое платье в доманийском стиле, облегающее и почти ничего не скрывающее. Она была прекрасна - и даже не пыталась этого скрывать. Он спокойно поклонился.
     Какое-то мгновение Эдейн просто смотрела на кланяющегося ей Лана, холодно и оценивающе. - Было бы... проще, если бы ты пришел ко мне, - тихо произнесла она. Ее будто не волновало, что эти слова слышал Брис. А потом Эдейн грациозно опустилась на колени перед потрясенным Ланом и взяла его ладони в свои:
     - Именем Света, - громким чистым голосом заговорила она, - я, Эдейн ти Гемаллен Аррел, клянусь в верности ал'Лану Мандрагорану, Лорду Семи Башен, Лорду Озерному, истинному Клинку Малкир. Да рассечет он Тень!
     Даже Брис выглядел ошеломленным. В оглушительной тишине Эдейн поцеловала пальцы Лана, затем со всех сторон раздались приветственные кличи. Кричали "Золотой Журавль!" и даже: "Кандор и Малкир едины!".
     От криков Лан очнулся, высвободил руки и поднял Эдейн на ноги. - Миледи... - начал он тихим голосом. - не существует короля Малкир. Великие Лорды не совершали свой ритуал. И даже не проголосовали.
     Она прикоснулась к его губам. Рука была теплой.
     - Трое из пяти выживших находятся здесь, Лан. Может спросим, как они проголосуют? Пусть свершится то, что должно. - А затем она растворилась среди тех, кто радостно кинулся к Лану с поздравлениями - тех, кто, позволь им Лан, готов был немедленно принести ему клятву верности.
     Лана выручил Брис. Взяв его за локоть, принц увлек Лана на длинную, обрамленную каменными перилами галерею. Внизу, сотнях в двух футов, виднелись городские крыши. На эту галерею Брис удалялся, когда хотел уединиться или побеседовать с кем-то с глазу на глаз, всем это было известно, и поэтому никто не осмелился идти следом. На галерею вела одна-единственная дверь, окна сюда не выходили, и из дворца не доносилось ни звука.
     Знай я, что она устроит такое... - сказал он, едва они пришли, сцепив руки за спиной. - Я бы никогда не принял ее у себя. Если хочешь, я дам ей понять, что ей отказано в гостеприимстве. И не надо на меня так смотреть, приятель. Я довольно прилично разбираюсь в ваших обычаях, чтобы ее не оскорбить. Она очень аккуратно упаковала тебя в ящик, в который, насколько я знаю, ты не собирался залезать. - Брис знал даже меньше, чем думал. Однако, даже используя все приемы этикета отказать в гостеприимстве было бы худшим из оскорблений.
     - Даже горы со временем становятся холмами, - процитировал Лан старую поговорку. Теперь он не знал, сможет ли он избежать похода в Запустение во главе армии. Все эти люди и женщины вспомнили о Малкир. Малкир заслуживает чтобы о ней помнили. Но какой ценой?
     - Что ты будешь делать? - без околичностей спросил Брис. Простой вопрос, но ответить не просто.
     - Не знаю, - ответил Лан. Она выиграла поединок, но легкость одержанной ею победы оглушила его. Грозный противник - женщина, которая носит в прическе частицу твоей души.
     Потом Брис с Ланом негромко поговорили об охоте, о разбойниках, о том, скоро ли сменится затишьем прошлогодняя вспышка активности Запустения. Брис высказал сожаление, что вынужден был отвести свою армию и потому не принял участие в войне с Айил, но другого выхода не было. Они обсудили также расплодившиеся слухи о том, что появился некий мужчина, способный направлять Силу, причем, где именно он находится, рассказывали разное. Брис считал, что все это - досужие басни, еще один болотный огонек, и Лан с ним согласился. Еще молва твердила, что ныне повсюду встречаются Айз Седай, а что тому причиной, никто не знает. В своем письме Брису Этениелле сообщила, что в одной деревне, которую она миновала на своем пути, две сестры поймали женщину, выдававшую себя за Айз Седай. Она могла направлять, но это ей не помогло. Две настоящие Айз Седай плетками прогнали ее через всю деревню, заставив признаться в своем преступлении всем жившим там мужчинам и женщинам. Потом одна из сестер увезла обманщицу в Тар Валон, где ее и ждет настоящее наказание - что бы последнее ни значило. Если Элис соврала, назвавшись Айз Седай, то ей придется несладко.
     Лан еще тешил себя надеждой, что до конца дня ему удастся избегать встречи с леди Эдейн, но, когда гостя проводили в его апартаменты, она уже была там - сидела на позолоченном стуле, устало откинувшись на спинку. Слуг Лан не заметил.
     - Боюсь, сладкий мой, красавцем тебя уже не назовешь, - сказала она вошедшему Лану. - Думаю, с годами ты станешь даже уродливей. Но больше, чем твое лицо, мне всегда нравились твои глаза. И твои руки.
     Лан стоял у порога, так и не отпустив дверную ручку. - Миледи, и двух часов не прошло, как вы клялись... - Она перебила его.
     - И я послушна моему королю. Но как говорит пословица: и король - не король наедине со своей карнейрой. - томно засмеялась она, наслаждаясь эффектом. - Я принесла твой даори. Подай его мне.
     Невольно он посмотрел, куда она указала, - на столике возле двери стояла плоская лакированная шкатулка. Крышку он приподнял так, будто весила она с добрый булыжник. Внутри, свернутый кольцами, лежала плетеная косичка из волос. Лан до мельчайших подробностей помнил утро после их первой ночи, когда она привела его на женскую половину Королевского дворца в Фал Моране и на глазах придворных дам и служанок обрезала его волосы по плечи. Она даже объяснила всем, что сие означает. Все женщины были заинтригованы и принялись шутить, когда он сел у ног Эдейн и начал плести для нее даори. Да, Эдейн блюла древние обычаи, но на свой манер. Волосы на ощупь были мягкими и гладкими, должно быть, она каждый день смазывала их бальзамом.
     Медленно подойдя к Эдейн, Лан опустился перед ней на колени и, держа даори двумя руками, протянул ей. - В знак того, чем я обязан тебе, Эдейн, всегда и навеки. - Если в его голосе и не слышалось трепета того первого утра, она вряд ли удивится.
     Она не приняла шнур. Вместо этого принялась рассматривать Лана. - Я знала, что даже за столь долгое отсутствие ты не забудешь наших обычаев, - наконец промолвила Эдейн. - Идем.
     Поднявшись, она схватила его за запястье и увлекла за собой к окнам. Окна отстояли от земли локтей на двадцать и выходили в сад. Двое слуг поливали сад водой из ведер; по дорожке из сланцевых плит шла молодая женщина в голубом платье, таком же ярком, что и ранние цветы, распустившиеся возле деревьев.
     - Это моя дочь, Изелле. - На миг голосу Эдейн придали теплоту материнская гордость и любовь. - Помнишь ее? Теперь ей семнадцать. И она еще не нашла себе карнейру. - Молодых мужчин выбирали их будущие карнейры, как и молодых женщин. - Но, по-моему, ей все равно пора замуж.
     Лан смутно припомнил ребенка-непоседу, за которым было не угнаться слугам, отраду материнского сердца, но мысли его в те времена были заняты лишь одной Эдейн. Запах ее духов щекотал его ноздри. Такой знакомый запах. - Красотой она похожа на мать, - вежливо заметил Лан, вертя в руках даори. Пока этот волосяной шнурок у него, преимущество на ее стороне, но она должна забрать у него даори. - Эдейн, нам нужно поговорить. - Она не обратила на его слова никакого внимания.
     - Да и тебе, сладкий мой, пора жениться. И раз уж никого из твоих родственниц нет в живых, значит, этим придется заняться мне. - она тепло улыбнулась девушке внизу любящей, материнской улыбкой.
     Лан от удивления открыл рот, поняв, к чему клонит Эдейн. Поначалу он не поверил своей догадке. - Изелле? - охрипшим голосом произнес он. - Твоя дочь? - Она держалась обычаев по-своему, но это предложение было просто вызывающе. - Никакой уздой, Эдейн, меня не втянуть в это постыдное дело. Никому, и тебе тоже! И это вот не поможет! - Он потряс перед ней даори, но Эдейн лишь взглянула на шнурок и улыбнулась.
     - Конечно, сладкий мой, никто тебя ни во что не втянет. Ты ведь мужчина, а не мальчик. Однако ты блюдешь обычаи, - проворковала она, проведя пальцем по волосяному шнурку, дрожащему в руках Лана. - Наверное, нам и в самом деле нужно поговорить.
     Но увлекла она его лишь в постель. По крайней мере хоть тут он слегка восстановил утраченные было позиции, хотя она так и не забрала даори из его рук. Он был мужчиной, а не оленем, но она доказала, что достойна своего герба - львицы. Он не удивился, когда она сказала ему отложить на время косичку, чтобы помочь снять платье. Эдейн никогда не потеряет преимущества, пока не подарит его даори ему на свадьбе. И он не видел способа, как ему отвертеться от женитьбы на Изелле.

Глава 23

Вечерняя звезда

     Морейн позволила себе легкую улыбку, глядя с какой скоростью друзья Лана бросились за ним следом. Если они спешат поскорее убраться, значит она смогла произвести должное впечатление. Продолжение придется пока отложить. Значит, он советует ей держаться подальше от трущоб Чачина? Ему следовало кое-что усвоить после того как она разобралась с теми бандитами.
     Выбросив его из головы, она направилась именно в эту часть города. Когда они с Суан были Принятыми, та часто забиралась в подобные кварталы. Еда и вино в них очень дешевы, и шансов встретить Айз Седай очень мало, а им, безусловно, не понравится, что Принятые пьют вино. К тому же Суан утверждала, что в кабаках чувствует себя уютнее, чем в респектабельных заведениях, к которым привыкла Морейн. А еще Морейн в жизни не видела второй подобной скряги вроде Суан. Вне всякого сомнения, та нашла самую дешевую гостиницу, какую только смогла.
     Морейн двигалась сквозь забитые народом улицы внутри первого кольца стен, пока не добралась до района, где перестали встречаться портшезы и уличные музыканты, у редких торговцев исчезли с крыш вывески, а с лиц прохожих улетучилась радость и надежда на лучшее. Дома с обшарпанными фасадами, не соответствующими ярким крышам, здесь выстроились в узкие улицы. На дверях и рамах, где еще сохранились треснувшие и давно не мытые стекла, облупилась краска. В грязи копошились оборванные дети. Владельцы лавок, вооруженные дубинками, стояли на страже своих товаров, в каждом прохожем подозревая вора и мошенника. Кое-кто по виду им являлся на самом деле, одетые в грязные отрепья с опущенными глазами или с вызывающим угрюмым выражением на лице. Слабая женщина - легкая добыча, особенно, если у нее есть, чем поживиться: шелковое платье, плащ с меховым подбоем и лошадь. Все это привлекало жадные взгляды. Других лошадей, кроме Стрелы, на улице не было.
     Когда она спешилась возле грязной гостиницы с названием "Сердитый гусь", из подворотни, зарычав и ощетинившись, выскочила рыжая псина, но Морейн шлепнула ее потоком Воздуха по спине, и та с визгом убежала. Морейн заметила в переулке высокую девушку в красном платье, которая спрятавшись в тени, делала вид, что вытряхивает из туфли песок, а боковым зрением, жадно рассматривала Стрелу. Рядом с гостиницей не было ни коновязи, ни стойла. Бросив поводья, что для Стрелы было равносильно приказу "Стоять", Морейн оплела передние копыта лошади потоками Воздуха и сплела вокруг нее стража, который в случае чего подскажет, что кто-то пытается ее увести. Это плетение она решила не завязывать, поддерживать активным.
     Внутри "Сердитый Гусь" соответствовал своему внешнему виду. Пол покрывало нечто, что когда-то было опилками, а теперь больше походило на слежавшуюся грязь. В воздухе стоял кислый запах пива, табака и чего-то сгоревшего на кухне. Посетители оказались грубыми мужиками, что-то обсуждавшими за кружкой пива, удивленно уставившимися на нее едва она вошла. Хозяин гостиницы - худой морщинистый мужичок в сером кафтане с неизменно хитрым взглядом на узком лице, которому позавидовали бы многие бандиты с большой дороги.
     - У вас случайно не останавливалась тайренка? - спросила она. - Молодая девушка с голубыми глазами.
     - Здесь не совсем подходящее место для молоденьких девушек вроде вас, миледи, - пробурчал он, потирая жилистой рукой небритый подбородок. Ему удалось слегка отскрести грязь с лица. - Позвольте, я провожу вас в более подходящее место.
     Он двинулся к двери, но она остановила его, положив руку на плечо. Точнее, легонько коснувшись. Некоторые из пятен на его кафтане были подозрительно похожи на жирные разводы от пищи, а пахло от него так, словно он не мылся несколько недель. - Тайренка.
     - В глаза не видел голубоглазых тайренок. Пожалуйста, миледи. Я знаю отличную гостиницу всего в двух кварталах отсюда.
     Страж сработал, защекотав ей кожу. - Спасибо, но не надо. - ответила она и выскочила наружу.
     Женщина в красном пыталась увести Стрелу, таща ее за поводья, и очень злилась, что та из-за связанных ног не могла делать большие шаги.
     - На вашем месте я бы оставила лошадь в покое, - громко заявила Морейн. - Наказание за конокрадство - показательная порка. Это если лошадь возвращена владельцу, а если нет - будет хуже. - Все Принятые обязаны были знать на зубок основные законы разных стран.
     Женщина резко обернулась, раскрыв рот. Очевидно она рассчитывала, что у нее достаточно времени прежде чем появится хозяйка лошади. Удивление быстро прошло, она выпрямилась и положила руку на рукоять длинного кинжала на поясе. - Считаешь, что сможешь со мной справиться? высокомерно спросила она, оглядев Морейн с ног до головы.
     Было бы приятно охладить ее пыл парочкой ударов пониже спины, но если так поступить, то всем вокруг станет ясно что она собой представляет. Вокруг уже собиралась толпа зевак: мужчин, женщин и детей. Они наблюдали, не вмешиваясь. - Справлюсь, если потребуется. - спокойно ответила Морейн.
     Девица нахмурилась, облизала губы и погладила рукоять кинжала большим пальцем. Внезапно она бросила поводья Стрелы. - Тогда, забирай! Она не стоит того, чтобы ее красть! - повернувшись, она двинулась прочь, стреляя по сторонам глазами.
     В Морейн взыграл характер, и она, сплетя поток воздуха, огрела женщину пониже спины. Получилось сильно. С воплем она подпрыгнула почти на фут. Выхватив нож, она развернулась, отыскивая, кто ее ударил, но ближе двух шагов никого не оказалось. Окружающие уставились на нее в изумлении. Девица пошла прочь, потирая зад обеими руками.
     Морейн удовлетворенно кивнула. Возможно в будущем эта конокрадка дважды подумает, прежде чем решит увести коня у другой женщины. Но ее удовлетворение длилось не долго.
     Во второй гостинице, называвшейся "Слепая свинья", круглолицая косоглазая хозяйка в длинном, некогда белом, переднике прокудахтала, что ни каких тайренок отродясь не видала у себя в гостинице, сопровождая каждое слово громким смехом. - лучше тебе поспешить отсюда, - прибавила она. - иначе мои постояльцы съедят тебя на ужин. - закинув голову она залилась смехом, который подхватили ее клиенты.
     Хозяйка "Серебренного пенни", последней гостиницы на этой улице, оказалась красивой женщиной средних лет с длинной косой темных блестящих волос и с приветливой улыбкой на лице. К удивлению Морейн на Недэйр Сатаров было опрятное платье из коричневой шерсти. Чистое и ладно сшитое, а общий зал гостиницы был аккуратно подметен. Посетители в основном оказались все теми же грубыми мужчинами и женщинами с беспощадными глазами, однако запах из кухни обещал что-то удобоваримое.
     - Отчего же, миледи, - сказала она, - у меня как раз остановилась девушка, подходящая под ваше описание. Сейчас она вышла. Почему бы вам