:  к  ним  могли  обратиться за
советом,  но  оба знали,  что  право  принимать решения остается за другими.
Вейрамон  раскрыл  рот  и  сделал  напыщенный  жест,  очевидно,  намереваясь
произнести  еще одну речь о выпавшей  им великой  чести и славе следовать за
Возрожденным    Драконом.    Сунамон    и    Ториан,    привычные   к    его
разглагольствованиям и достаточно могущественные, чтобы не слушать, сблизили
коней  и  повели  разговор, негромкий,  но, по-видимому,  напряженный.  Лицо
Сунамона было непривычно  твердым, а физиономия Ториана покраснела под стать
атласным вставкам на рукавах его куртки. Бертом и некоторые другие кайриэнцы
посмеивались, отпуская шуточки: болтовней Вейрамона все были  сыты по горло.
А вот Семарадрид хмурился всякий раз, стоило ему бросить взгляд на Айлил или
Анайеллу;  должно  быть,  его  отнюдь  не радовало,  что  женщины,  особенно
соотечественница, постоянно пребывали подле Ранда.
     - Примерно в десяти милях от нас, - громко  возгласил Ранд, - готовится
к удару армия в  добрых пятьдесят тысяч человек. - Это уже не было новостью,
но  голоса тотчас  смолкли, все взоры  обратились к нему. Вейрамон досадливо
поджал губы: более всего он  любил слушать собственные речи. Гуам и Мараконн
пощипывали напомаженные бородки и улыбались.  Глупцы!  Семарадрид походил на
человека, умявшего целый жбан  испорченных  слив, на лицах  Грегорина и трех
других членов Совета  Девяти читалась мрачная решимость. Эти вовсе  не  были
глупцами. - Разведчики не обнаружили  никаких признаков су л'дам и дамани, -
продолжил  Ранд,  - но  даже  без них,  даже с  Аша'манами на нашей стороне,
вражеских  сил  достаточно,  чтобы перебить многих  из нас, если  кто-нибудь
забудет план. Но его никто не забудет. Я уверен.
     На  сей раз его строжайшее распоряжение было  простым и ясным:  никаких
действий  без приказа. Никаких атак,  даже если  кому-то  взбредет в голову,
будто представилась прекрасная возможность.
     Вейрамон улыбнулся улыбкой,  пожалуй, даже  более масляной,  чем когда-
либо удавалось изобразить Сунамону.
     План  был  незатейлив: пятью колоннами, с Аша'манами во  главе  каждой,
ударить по противнику со всех  сторон  одновременно. По возможности  со всех
сторон. Послушать Башира, так выходило, что чем  проще план, тем лучше. Имея
на блюде жирного поросенка, уверял салдэйец,  нет нужды гоняться по лесу  за
вепрем, который. чего доброго, еще выпустит тебе кишки.
     Любой план хорош, пока с врагом не столкнешься, произнес в голове Ранда
Льюс Тэрин. На мгновение его голос показался почти здравым.  Что- то не так!
- неожиданно взревел  Льюс Тэрин  и закатился безумным смехом, переходящим в
кашель. Такого не  может,  быть!  Что-то странное, что-то  дурное: всплески,
судороги, рябь. Этого не  может  быть! Я. наверное, сошел с ума! Льюс  Тэрин
исчез прежде, чем Ранд успел  подавить его голос, но если  что-то и обстояло
не так, то не  с  планом. Иначе Башир налетел  бы  на  Ранда как селезень на
жука.
     И уж  конечно,  Льюс Тэрин  сумасшедший:  весь вопрос в  том, как долго
сумеет оставаться в своем  уме Ранд. Горькая выйдет шутка  над  миром,  если
Возрожденный Дракон лишится рассудка еще до  начала  Последней Битвы.  Он  с
трудом удержался от невеселого смеха.
     Лорды недовольно  ворчали,  когда по  указаниям Ранда их расставляли по
местам. В большинстве  своем они уже оправились  от  потрясения,  вызванного
схваткой в горах, и снова были готовы бороться за первенство.
     Вейрамон  все  еще  хмурился -  не иначе  из-за  того,  что  его лишили
возможности закончить речь,  однако,  отвесив Ранду поклон  и вскинув голову
так, что его бородка торчала вперед, точно копье, поехал на север, за холмы,
в сопровождении  Кэрила Драпанеоса,  Бертома,  Дорессина  и нескольких менее
знатных кайриэнских лордов, скакавших с каменными лицами - возможно, потому,
что их  отдали  под  начало тайренца.  Гедвин держался почти  бок  о  бок  с
Вейрамоном,   словно  командовал  он,   а  на   мрачные  взгляды  последнего
предпочитал  не  обращать  внимания.  Другие  отряды  тоже были  смешанными.
Грегорин  направлялся  на  север  в компании надутого Сунамона,  пытавшегося
делать вид, будто едет в ту же  сторону  по чистой случайности, и Далтанеса,
возглавлявшего  менее знатных кайриэнцев.  Джеордвин  Семарис,  член  Совета
Девяти,  следовал  за Баширом на юг  вместе с  Амондридом и Гуамом. Эти трое
восприняли  главенство  салдэйца  чуть  ли  не  с  восторгом,  лишь  на  том
основании,  что над ними  не поставили тайренца, кайриэнца или иллианца  - в
зависимости от того, к  какой нации принадлежал  тот  или  иной лорд. Рочайд
пытался  держать  себя  с  Баширом так  же,  как  Гедвин  с  Вейрамоном,  но
салдэйский  полководец  попросту не обращал на его потуги никакого внимания.
На  небольшом расстоянии  от отряда Башира ехали Ториан и  Мараконн.  Ехали,
сблизив  головы: не иначе как сетуя на то, что  они  попали под командование
Семарадрида. Эршин Нетари то и дело высматривал Джеордвина и даже вставал на
стременах,  пытаясь  углядеть позади  Грегорина и Кэрила,  хотя тех скрывали
складки холмов. Семарадрид держался  в  седле с железной прямотой и выглядел
почти столь же невозмутимым, как Башир.
     Такой  подход к  формированию  отрядов  Ранд использовал  постоянно. Он
доверял Баширу и  надеялся, что  может доверять Грегорину,  и пусть верность
прочих была более чем сомнительной,  ни один не  посмел  бы повернуть против
него  на  глазах  у столь многих исконных  недругов  и  в присутствии  столь
немногочисленных друзей. Глядя,  как они разъезжаются в разные стороны, Ранд
тихонько рассмеялся. Они будут сражаться за него, и сражаться  хорошо, ибо у
них нет выбора. Как нет выбора у него самого.
     Безумие... прошипел Льюс Тэрин, и Ранд сердито заглушил его голос.
     Само собой. Ранд не остался в  одиночестве. Тихера и Марколин во  главе
большинства Спутников и Защитников держались среди олив, прикрывая с флангов
холм,  на вершине  которого восседал на коне Ранд.  Отряд облаченных в синее
легионеров, к которым присоединились добровольцы в той самой одежде, в какой
покинули жаркий Иллиан, дожидался в  ложбине меж холмов. Новобранцы пытались
подражать спокойствию легионеров,  точнее, других  легионеров, ибо  теперь к
Легиону относились и они сами, однако без особого успеха.
     Ранд  обернулся  на Айлил и Анайеллу. Тайренка одарила его  слабой, как
всегда,  жеманной улыбкой, однако она  слегка дрожала. Лицо кайриэнки являло
собой воплощение стужи.  Он не мог  позволить себе ни  забыть  о  них,  ни о
Денхараде с его дружиной. Центральная колонна с Рандом во  главе должна была
стать самой мощной, сформированной с большим запасом сил.
     Флинн  и  люди, отобранные  Рандом  после  событий  у  Колодцев  Дюмай,
въезжали на холм. Возглавлял их, как  всегда, лысеющий старикан,  хотя нынче
все, кроме Эдли  и Наришмы, носили не только знак меча, но и знак дракона. А
Дашива, получивший отличие полного Аша'мана раньше других,  похоже, вовсе не
заботился  о первенстве - возможно, уступал  его Флинну, как-никак  имевшему
опыт долгой службы знаменщиком в Гвардии королевы Андора. Обычно Дашиву лишь
забавляло происходящее -  если он вообще находил нужным  отвлечься от своего
рассеянного бормотания.
     Возможно, поэтому  Ранд испытал чувство,  близкое к  потрясению,  когда
Дашива пришпорил свою исхудалую кобылку и опередил  остальных. На его обычно
отсутствующем лице застыло тревожное, хмурое выражение. Но еще  удивительнее
было  то, что,  едва достигнув  вершины холма,  Дашива обратился  к саидин и
сплел малого стража от подслушивания.  Льюс Тэрин на  сей раз не  успел даже
вздохнуть  -  если бестелесный  голос вообще может  дышать, - и сразу, рыча,
попытался  вырвать  Единую  Силу из-под контроля  Ранда.  А потом неожиданно
умолк и исчез.
     -  Что-то неладно  с саидин, - заявил  Дашива. Он говорил  как учитель,
обращающийся к особо непонятливому ученику. Даже уставил в Ранда палец. - Не
знаю, что может исказить саидин, но  мы  должны были почувствовать это еще в
горах. Хотя там что-то и чувствовалось... Только слишком  слабо... а здесь я
воспринимаю  это  отчетливо.  Саидин  не   такая,  как  всегда...  Словно...
исполнена  рвения.  Знаю,  прекрасно  знаю,  что саидин не живая, но  что-то
происходит. Саидин... хм... как будто пульсирует. Ею трудно управлять.
     Ранд заставил себя ослабить хватку на  Драконовом  Скипетре. Откровенно
говоря,  Дашива казался ему едва ли  не столь  же безумным, как  Льюс Тэрин,
хотя тот обычно владел собой лучше, чем сегодня.
     -  Я направлял дольше,  чем ты, Дашива,  - отозвался Ранд,  не в  силах
придать мягкость своему тону. - Ты просто  острее ощущаешь порчу. - Свет, он
не имеет права сходить с ума, и все они  не имеют! -  Ступай на место. Скоро
мы двинемся.
     Скоро должны вернуться разведчики. Даже в этом краю со сложным рельефом
и не слишком  хорошей видимостью не требовалось много времени, чтобы одолеть
десять миль.  Дашива не  выказал ни малейшего желания повиноваться,  даже не
шелохнулся.
     -  Мне прекрасно  известно,  как давно  вы  направляете,  - произнес он
ледяным,  чуть ли не высокомерным тоном, - но  здесь совсем другое,  и вы не
можете   этого   не  чувствовать.   А  мне  не  нравится  слово   "странный"
применительно  к  саидин.  И  вовсе  не  хочется  умереть  или  оказаться...
выжженным  из-за вашей  слепоты.  Взгляните  на выставленного  мною  стража.
Только взгляните!
     Ранд  попросту вытаращился:  Дашива,  привлекающий  к себе внимание,  -
зрелище уже примечательное,  но Дашива  в гневе! Заодно  он  посмотрел  и на
малого стража - и просто опешил. Потокам надлежало застыть на месте, подобно
нитям  в  плотном  холсте.  Но  они дрожали.  Страж, как ему  и  полагалось,
держался,  но отдельные нити  подрагивали в легком движении. Помнится,  Морр
говорил про странности саидин поблизости  от Эбу Дар и на сотню миль окрест.
Сейчас они подошли к городу ближе, чем на сотню миль.
     Ранд  заставил  себя  почувствовать  саидин. Он всегда был осторожен  с
Единой Силой, иное отношение к ней означало смерть, если не худшее, и борьба
стала для  него привычной, столь же  привычной, как сама жизнь. По существу,
борьба и являлась  для  него  жизнью. Он снова  заставил  себя  пережить эту
схватку,  составлявшую суть его существования. Мороз, способный  обратить  в
лед камень. Огонь, способный камень испарить. Смрад,  в  сравнении с которым
вонь  выгребной ямы показалась бы ароматом цветущего сада. И... пульсация  -
ощущение близкое  к  тому, будто  дрожало что-то, зажатое у  него  в кулаке.
Отличное от  испытанного им в Шадар логоте: там  Источник бился в унисон  со
злом, составлявшим суть того места, но здесь все странное и неверное целиком
принадлежало саидин. Саидин... билась, словно чего-то страстно желая. Дашива
назвал ее "исполненной рвения", и Ранд понял, почему.
     Ниже по  склону  державшийся позади  Флинна  Морр  запустил  пятерню  в
волосы.  Сам Флинн то ерзал в седле, то  проверял, легко ли выходит из ножен
меч. Решительно  каждый в чем-то  проявлял нервозность,  и  Ранд  вздохнул с
облегчением. Значит, он все же еще не сошел с ума.
     - Не могу  поверить, -  криво  усмехнулся Дашива, -  что вы не заметили
этого еще раньше. Ведь вы удерживаете саидин  практически день и ночь с того
часа, как начался этот безумный поход. Взгляните,  мой страж проще простого,
но стоило немалых трудов его сформировать. Нити просто вырывались из рук.
     На   вершине   одного   из   западных  холмов   серебристоголубая  щель
развернулась во врата,  и  возвращавшийся из  разведки солдат, проведя коня,
тут  же сел  в седло. Даже издалека Ранд различал слабое дрожание окружавших
врата плетений. Всадник еще не спустился к подножию, а на холме уже открылся
второй  проход,  потом  третий,  четвертый,  пятый...  Один  за  другим  они
возникали так быстро, как предыдущий разведчик успевал уступить дорогу.
     - Но он  все же сформировался, - спокойно ответил  Ранд. - Как и врата,
созданные  разведчиками.   Да,  управлять  саидин   трудно,  но  не  труднее
обычного.О Свет, на самом деле здесь это  действительно труднее, чем где  бы
то ни было, но вопрос  "почему" лучше  отложить до будущих  времен. Будь жив
старый Герид Фил, философ, наверное,  разгадал бы  загадку. -  Возвращайся к
своим, Дашива, - приказал Ранд, но Аша'ман продолжал смотреть на него, и ему
пришлось повторить приказ, прежде  чем  тот убрал  малого стража и резко, не
отдав даже подобающего салюта, развернул коня и поскакал вниз по склону.
     - Какие-то затруднения, милорд Дракон? - спросила с кокетливой улыбкой.
Анайелла. Айлил просто смотрела на Ранда ничего не выражающим взглядом.
     Видя,  что первый  разведчик устремился к Ранду, прочие развернулись на
север и юг,  в направлении  других колонн.  Догнать колонны  верхом на таком
расстоянии  было быстрее, чем с помощью Перемещения. Налаам. натянув поводья
перед Рандом, прижал кулак к груди-вид у него был несколько странный. Но это
не  имело  значения. Саидин  делала  то, что было  нужно  человеку, - ничего
другого и не требовалось. Отсалютовав, Налаам доложил. Шончан уже не  стояли
лагерем в десяти  милях отсюда - они двигались маршем на восток и находились
не более чем в пяти-шести милях. Имея с собой суд'дам и дамани.
     По приказу Ранда Налаам поскакал прочь,  а колонна  двинулась на запад.
Фланги  оберегали Защитники  и  Спутники. Легионеры прикрывали  тыл, держась
сразу за  Денхарадом. Основательное  напоминание  для леди, если  те  вообще
нуждались  в  напоминаниях.  Анайелла в  открытую оглядывалась  через плечо,
Айлил ничего подобного не делала, но слишком уж нарочито. Ранд вел колонну -
ему, Флинну и прочим Аша'манам  в других  отрядах предстояло наносить удары,
тогда как воины с холодным оружием должны  были прикрывать спины. Солнцу еще
далеко до  полудня.  Ничто  не изменилось, ничто не  помешает  осуществлению
плана.
     Безумие выжидает, прошептал Льюс Тэрин. Оно подкрадывается незаметно.
     Мирадж ехал неподалеку от головы своей армии, двигавшейся на  восток по
грязной  дороге,  пролегавшей  мимо поросших оливковыми рощицами или лесками
холмов. Но не во главе  армии. От  передовых разведчиков его  отделял  полк,
составленный  главным  образом  из  коренных  Шончан.  Ему  случалось  знать
полководцев,  стремившихся  всегда  быть  впереди.  По  большей  части,  они
погибли. Причем - проиграв  битвы, в которых сложили  головы. Над  размокшей
дорогой не клубилась пыль, но, по какой  бы стране войско не шло, известие о
идущей маршем  армии распространяется быстрее, чем  пламя по Равнине Са'лас.
То здесь, то там он замечал среди олив перевернутую тачку, брошенные садовые
ножницы.  Местные  жители  исчезали  задолго до его приближения,  но, скорее
всего, они прятались от  любых  армий, и  от  его  собственной,  и от войска
противника.  К счастью, не  имея  ракенов, вражеская армия не могла узнать о
его  приближении,  пока не будет  слишком поздно. Но  Кеннар Мирадж  не имел
склонности  полагаться  на счастье.  Он ехал в стороне от  младших офицеров,
готовых  в любой момент  предоставить  карту или копию приказа, равно  как и
отослать  гонцов. Рядом с  генералом держались  лишь Абалдар Иулан и Лисайне
Джарат. Первый, столь низкорослый, что в сравнении с ним его вполне обычного
вида гнедой мерин казался громадиной,  прятал свою  лысину  под париком.  На
мизинцах блестел зеленый лак. Бледной пухлое лицо и голубые глаза седовласой
уроженки самого Шондара являли собой воплощение невозмутимости. В отличие от
угольно-черного Капитана Воздуха -  тот не слишком-то приветствовал правила,
не  позволявшие  ему, за  исключением особых  случаев,  браться  за  поводья
ракена.  Но сегодня у него был и другой повод для недовольства. Небо чистое,
прекрасная погода для ракенов, но приказ Сюрот запрещал кому  бы то  ни было
подниматься  в  воздух.  С  Хайлине  прибыло  слишком  мало  ракенов,  чтобы
рисковать  ими  без  крайней необходимости. Но  молчание  Лисайне  тревожило
Мираджа  гораздо больше. Она  не только  была старшей над су л'дам, она была
ему другом - он  распил с ней  не одну чашку каф  и сыграл  не одну партию в
камни. Эта болтушка, готовая  молоть  языком  о чем угодно, хранила столь же
ледяное молчание, как и всякая су л'дам, какую он пытался расспрашивать.
     У него на виду шагала дюжина дамани и -  каждая рядом с  конем своей су
л'дам, причем едва ли не все су л'дам то и дело наклонялись, чтобы погладить
дамани по  голове.  По  мнению генерала,  дамани выглядели здоровыми, но  су
л'дам казались идущими по лезвию бритвы. И словоохотливая Лисайне оставалась
молчаливой, как камень.
     Впереди, довольно  далеко в стороне, появился торм. Он держался на краю
рощи, но лошади  уже начали шарахаться при виде  покрытого бронзовой чешуей,
двигавшегося  с кошачьей грацией  создания. Обученные  тормы  на  лошадей не
нападают - во  всяком случае, пока ими не овладевает ярость  сражения, из-за
чего тормов считали не слишком пригодными  для битвы, - но кони, привыкшие к
присутствию  тормов, в этой стране  являлись не меньшей редкостью,  чем сами
тормы.
     Мирадж  послал подлейтенанта с  обветренным  лицом - кажется, звали его
Варек -  принять  донесение  у моратторма.  Пешком,  и  пусть  только  Варек
попробует  потерять  сеи'тайр.  Не  хватало  еще  тратить время  на  попытки
успокоить приобретенную здесь  лошадь. Вернулся Варек быстро и доклад начал,
едва успев распрямить спину.
     - Враг менее чем в пяти милях от нас  милорд Капитан-Генерал. Двигается
в нашу сторону пятью колоннами. Каждая примерно в миле одна от другой.
     Все это слишком смахивало на чрезмерную удачу, но Мирадж задумался, как
бы сам он решил атаковать сорокатысячное войско, имея под началом всего пять
тысяч солдат. Пусть и с пятьюдесятью Аша'манами. Гонцы поскакали с приказами
развернуться   для  отражения  попытки  окружения.  И  полки  позади  начали
сворачивать в  рощицы, каждому полку сопутствовала су л'дам со своей дамани.
И тут  Мирадж  углядел  нечто,  заставившее  его  похолодеть.  Лисайне  тоже
смотрела вслед исчезавшим  за деревьями  су л'дам. И ее лицо  было мокрым от
пота.
     Бертом скакал,  отдав на волю ветра небрежно развевающийся плащ, однако
лесистые  окрестности обозревал  со  всем  возможным  вниманием. Из  четырех
соотечественников, следовавших за ним, лишь Дорессин достаточно поднаторел в
Игре  Домов.  А  этот   безмозглый  тайренский   пес  Вейрамон,  разумеется,
безмозглый слепец. Сейчас он скакал впереди, о чем- то беседуя с Гедвином, а
разве  это не  доказательство  глупости?  Как  можно иметь  дело с  подобным
чудовищем?  Заметив  искоса поглядывавшего на  него  Кэрила, Бертом  натянул
поводья, стремясь отъехать подальше от этого верзилы. Он не испытывал особой
ненависти к иллианцам, однако не выносил людей, превосходивших его ростом. И
дождаться не  мог  возвращения  в  Кайриэн, где ему не  придется пребывать в
окружении  подобных орясин.  Кэрила  Драпанеоса,  однако,  сколь  бы  тот ни
вымахал,  слепцом  не   назовешь.  Во  всяком  случае,   он  выслал   дюжину
разведчиков, тогда как Вейрамон - всего одного.
     - Дорессин! - тихонько окликнул Бертом,  а потом добавил чуть громче: -
Эй, Дорессин, тупица!
     Худощавый  лорд  повернулся  в седле. Как и большинство  кайриэнцев, он
выбрил и напудрил лоб на манер простого солдата; в последнее время это вошло
в  моду среди знати.  Дорессину следовало  бы в ответ назвать  его жабой или
как-нибудь вроде этого - дразнить  друг друга у них повелось с детства, - но
костлявый всадник подъехал  к Бертому  ближе и доверительно наклонил голову.
Кайриэнец  морщил  лоб:  он  был  встревожен  и   даже  не  пытался   скрыть
беспокойства.
     -  Ты знаешь,  что Лорд Дракон собирается нас  всех убить?  - прошептал
Дорессин, оглядывая  тянувшуюся позади колонну