днелись домики фермеров и амбары с серыми каменными стенами.
   Здесь уже волков не было. Людных мест волки всегда  избегают,  но  Перрин
по-прежнему ощущал волчий эскорт, невидимый  щит  серых,  окружавший  конный
отряд. Мучило воина-кузнеца нетерпение, огромная жажда поскорее добраться до
деревни или какого-нибудь городка, до любого места, где  многолюдье  вынудит
волков оставить Перрина в покое.
   Через сутки после того часа, когда всадники впервые выехали к вспаханному
полю, в миг победного солнечного заката у них за спиной отряд приблизился  к
деревне, именуемой Джарра, - она  была  расположена  в  нескольких  милях  к
северу от границы с Амадицией.

Глава 8
ДЖАРРА

   Над узкой речкой с низеньким  деревянным  мостиком  на  холм  поднимались
узкие улицы Джарры - прижавшиеся  друг  к  дружке  серокаменные  жилища  под
черепичными крышами. Не было уже  прохожих  на  грязных  улицах,  по-особому
пустой казалась и деревенская площадь, взбирающаяся на зеленый  склон,  лишь
какой-то достойный  муж  подметал  крыльцо  единственной  скромной  сельской
гостиницы, имеющей, кстати, и конюшню, однако выглядело селение так,  словно
жители  разошлись  совсем  недавно.  На  лужайке  торжественно   возвышались
составленные в широкий круг полдюжины арок, сплетенных из зеленеющих  ветвей
и разукрашенных всеми цветочками, какие можно было насобирать в  дни  ранней
весны. Травку на лужайке потоптали всего пару часов назад, имелись и  прочие
знаки миновавшего гулянья: у подножия одной из арок запутался между  ветвями
женский красненький шарфик, вблизи от него валялась детская вязаная шапочка,
чуть поодаль - повалившийся на бок кувшин и несколько ломтиков  недоеденного
угощенья.
   Над лужайкой, смешавшись с дымами из дюжин труб и духом вечерней стряпни,
блуждали ароматы сладчайшего вина и пряных  пирожных.  Нос  Перрина  на  миг
уловил и запах иной, определить источник зловония  никто  бы  не  сумел,  но
легчайшее его прикосновение заставило волосы на затылке воина встать торчком
- до того дух сей являл собой некую мерзость. Запах вскоре  пропал.  Перрин,
однако, успел догадаться: рядом с ним проскользнуло неизвестное зло.  Словно
бы желая освободиться от памяти о зловонном дуновении, Перрин провел ладонью
по носу. Нет, это не Ранд. Тебе ведь известно, о Свет, то не  мог  оказаться
Ранд, если б он даже сошел с ума! Или все-таки он?..
   Вывеска над дверью гостиницы  красовалась  такая:  на  одной  ноге  стоит
человек, держа высоко  над  головой  наименование  сего  заведения:  "Прыжок
Харилина". Подъезжая  к  крыльцу  каменного  пристанища,  всадники  натянули
поводья; подметальщик выпрямил свой стан и зевнул в безнадежной тоске.
   Он сразу же заметил взгляд Перрина и удивленно уставился ему в глаза,  но
собственные очи подметальщика дружно повылезали из орбит,  как  только  взор
его упал на Лойала. Он разметнул свой рот во всю ширь, скошенный  подбородок
его так отвис, что ни слова вымолвить человек был уже не в состоянии, а  сам
он обличьем своим точь-в-точь походил на лягушку. Перрин  ощутил  исходивший
от господина с распахнутым ротиком  застарелый  запах  перебродившего  вина.
Парнишка, ясное дело, участвовал в недавнем празднестве.
   Все-таки взяв себя в руки, добрый муж с метлой захлопнул рот  и  заставил
свое тело отвесить  гостям  поклон,  прижав  одну  руку  к  ряду  деревянных
пуговиц, сбегающих по его камзолу. Взгляд его  перепархивал  с  лица  одного
воина на лицо другого, но вновь и вновь возвращался к величественной  фигуре
Лойала.
   - Добро пожаловать, о прекрасная госпожа, да  осияет  Свет  ваш  путь!  -
замолол он языком. - Добро пожаловать к нам, люди добрые! Вам, верно,  нужны
сейчас уютные комнаты, добрый стол, но вначале - умыться, не так  ли?  Всеми
благами жизни порадует  вас  наш  "Прыжок"!  У  гостиницы  отличный  хозяин,
господин Харод. Если вам что-то понадобится, кликните Саймона, он  ради  вас
расшибется в лепешку! - Здесь он снова зевнул, в смущении  прикрывая  рот  и
стараясь поклоном упрятать зевок. - Я  прошу  вас  простить  меня,  любезная
госпожа! Издалека прибыли,  верно?  Весточек  о  Великой  Охоте  никаких  не
слыхали? Имею в виду Охоту за Рогом Валир.  Или  чего-нибудь  о  Лжедраконе?
Говорят, в Тарабоне завелся Лжедракон... Нет, я спутал, он  завелся  в  Арад
Домане!
   - Мы вовсе не из мест столь дальних прибыли, - молвил Лан,  спешиваясь  с
коня. - Обо всех новостях тебе, Саймон, известно больше, чем мне!
   - У вас в деревне, я вижу, сыграли свадьбу? - спросила Морейн у  любителя
зевать.
   - Вы сказали свадьбу, прекрасная госпожа? Да целую череду свадеб!  Просто
какое-то свадебное нашествие! За последние двое  суток  оно  нас  прямо-таки
одолело! Да во всей деревне, да на милю в округе ни одной женщины не сыщете,
которая по летам годится для помолвки и которая  осталась  незамужней!  Вот,
представьте, даже вдовушка Джорат, так вот, даже она  протянула  под  арками
старичка Банаса, и оба они дали клятву, что никогда более в брак не вступят.
Всех скрутил воедино будто какой-то смерч небывалый. А началось все с  того,
что Гилит, ткача деревенского дочка, приказала вдруг кузнецу Джону взять  на
ней и жениться, а тот уже старый, ему лучше ей в батюшки податься, а то и  в
деды. Но старый болван в ту минуту сбросил свой фартук. "Да!" - говорит. Тут
она и заказала  возвести  там  и  тут  ворота  в  свое  будущее  счастье.  О
приличествующем данному дельцу ожидании она и слушать не захотела, в чем все
прочие дамы ее, безусловно, поддержали. Ну и пошли у нас свадьбы  -  что  ни
день. что ни ночь! Спим только урывками.
   - Интересно весьма! - заметил Перрин, вклинившись в паузу,  когда  Саймон
снова зевал. - Но не случилось ли тебе здесь увидеть молодого...
   - Весьма, весьма занятно! - перебила его Морейн. - Я бы  выслушала  тебя,
Саймон, быть может, позднее. А сейчас мы бы хотели поселиться в гостинице  и
поужинать...
   Лан в это время показал Перрину рубящим жестом, что язык следует  держать
за зубами.
   - Разумеется, о прекрасная госпожа! - ворковал Саймон. - Яства для вас. И
комнаты! - Воззрясь снова на Лойала, Саймон смутился на миг, но продолжил: -
Нам,  видимо,  придется  поставить  сразу  две  кровати  в  номер  для...  -
Наклонившись поближе к Морейн, он  понизил  свой  голос:  -  Извините  меня,
великолепная леди, но... гм...  это  на  самом-то  деле...  он  самый?  Нет,
поймите, я не хотел бы его обидеть... - поспешил он добавить.
   Саймон вел речь недостаточно тихо, и уши Лойала раздраженно зашевелились.
   - Я огир! А по-твоему, я кто? Троллок?
   Услышав буханье его голоса, Саймон на шаг отступил.
   - Троллок, да, господин, гм, верно я понял? Но я ведь взрослый уже,  я  в
детские сказки не верю... Гм-гм, так вы говорите, что вы огир? Но огир - это
тоже детская... Я имел в виду... То есть вы... - В отчаянии он отвернулся  и
крикнул кому-то в  конюшню:  -  Нико!  Патрим!  Гости!  Позаботьтесь  об  их
лошадях!
   Мгновенье спустя из конюшни вывалились двое  мальчишек,  волосы  их  были
украшены сеном, оба они зевали и  протирали  глаза.  Они  взяли  лошадей  за
поводья.
   Саймон все кланялся дорогим  гостям  и  суетился  перед  ними,  а  Перрин
перебросил переметные сумы и тюк с одеялом через  плечо,  взял  свой  лук  и
вошел  вслед  за  Морейн  и  Ланом  в  гостиницу.  Лойалу  же,   входя   под
гостеприимные своды здания, пришлось наклониться пониже, однако все-таки  он
едва не касался затылком высокого потолка.  Великан  ворчал  себе  под  нос,
сердясь  на  людей,  которые  почти  совсем  забыли  про  огир.  Голос   его
погромыхивал, как дальний гром.  Половину  его  речей  не  понял  и  Перрин,
шагавший впереди Лойала.
   В гостинице стоял запах пива и вина, аромат сыра, горечь усталости, а  из
дальних кухонь долетал  дымок  поджариваемой  баранины.  В  обеденном  холле
несколько сидящих  за  столиками  господ  так  тяжело  нависали  над  своими
стаканами, будто мечтали об одном: улечься на скамью да заснуть.  В  уголке,
где стояли бочки, толстенькая служанка  наполняла  кружку  пивом.  В  другом
углу, прислонившись спиной к стене, восседал на высоком табурете сам  хозяин
гостиницы собственною персоною. Когда  новые  гости  ступили  на  порог,  он
поднял свою голову с затуманенным взглядом. Увидел Лойала - и челюсть у него
откинулась вниз.
   -  К  нам  гости,  мастер  Харод!  -  объявил  Саймон.  -  Желают  у  нас
расположиться. Эй, мастер Харод? Этот господин - огир, мастер Харод.
   Служанка взглянула на Лойала и уронила грохнувшую об пол кружку. Никто из
тружеников, отдыхающих над стаканами, грохота не услышал. Один из них уронил
свою голову на стол и захрапел.
   Лойал смущенно прядал ушами.
   Суетливо оправляя фартук, мастер Харод  медленно  сполз  с  табурета,  не
отрывая взгляда от Лойала.
   - Ну что ж, он, по крайней мере, не Белоплащник,  -  провозгласил  хозяин
гостиницы и в тот же миг застыдился собственных слов. - Я хотел сказать  вот
что: добро пожаловать, благородная леди! Рад видеть вас, господа!  Простите,
манеры у меня не очень. Жутко устал я, извините,  господа.  -  Затем,  вновь
охватив Лойала взором, мастер Харод спросил недоверчиво: - Неужели огир?
   - Ваш слуга сообщил вам чистую  правду,  -  произнесла  Морейн,  опережая
Лойала, уже раскрывшего вместительную пасть.  -  Как  вы  поняли,  уважаемый
хозяин, нам нужны комнаты на всю мою компанию, чтобы переночевать, и ужин.
   -  О,  разумеется,  милейшая  леди,  безусловно!  Саймон,  покажи  добрым
господам наилучшие комнаты. Там же вы сможете оставить свои вещи. А к вашему
возвращению, прекрасная госпожа, я прикажу выставить на стол  самые  изящные
кушанья. Великолепные яства!
   -  Не  угодно  ли  вам  последовать  за   мною,   благородная   леди?   -
услужливо-поклонился Саймон. - Рад вам  служить!  -  И  вторым  поклоном  он
указал, по которой из лестниц гостям подниматься наверх.
   Выходя из холла, гости слышали, как один из пьяниц, кемаривший на  столе,
воскликнул:
   - Во имя Света! Что оно такое?!
   И мастер Харод  стал  рассказывать  ему  об  огир,  болтая  о  них  столь
фривольно, точно и впрямь знавал их прежде. Все  слова  его,  насколько  мог
слышать, выходя из холла, воитель  Перрин,  рождались  наивной  выдумкой.  У
Лойала между тем уши шевелились не переставая.
   Усталые путники поднялись на второй этаж, и огир  стал  задевать  потолок
затылком. Здесь узкий и темный коридор был освещен лишь пламенеющим закатом,
светившим в оконце у самой далекой двери.
   - Вот свечи для вас, леди, - Саймон снова свершил поклон. - Раздобыл бы и
лампу, да болею, трещит голова после всех  ихних  свадеб.  Если  желаете,  я
пришлю к вам кого-нибудь, чтобы развести огонь в камине. А  коли  угодно,  и
водицу для умывания принес. А вот наша лучшая комната, добрая госпожа, -  он
распахнул дверь одного из номеров. - Странствующие господа  являются  к  нам
нечасто, так что извольте занять лучшую...
   - А я поселюсь в соседнем номере, - проговорил Лан. Он нес в руке сверток
с одеялом Морейн, а на плечах у него, кроме  собственных  вещей,  висели  ее
переметные сумы и свернутое знамя Дракона.
   - О, добрый лорд, сия комната недостаточно хороша для вас! Кровать  здесь
стоит такая узкая! Поломанная к тому же! Такой номерок, я думаю,  для  слуги
вполне подошел бы, хотя и не случалось еще  нам  привечать  гостей,  имеющих
слуг. Простите, конечно, любезная леди...
   - Как сказал, так и сделаю! - резко сказал Лан.
   - Скажи-ка, Саймон,  -  спросила  Морейн,  -  мастеру  Хароду  чем-то  не
нравятся Питомцы Света, да?
   - Так и есть, мудрая госпожа! Не по вкусу они ему, ох, до чего же  не  по
вкусу! Я понимаю, благоразумием тут не пахнет: так себя вести  -  находиться
почти на самой границе и не любить этих  Питомцев.  Через  Джарру  нашу  они
прямо валом валят, как будто здесь вообще нет никакой  границы.  Вчера  вот,
кстати, была у нас с ними неприятность. Да не единственная  неприятность,  а
целая куча их! А тут еще эти свадьбы одна за другой на нас так и прут,  сами
ведь понимаете...
   - Нет, все-таки что случилось вчера, Саймон? Перед тем как  ответить,  он
взглянул на Морейн так, будто хотел ее  просверлить.  Перрин  понял,  что  в
сумраке коридора лишь он один заметил пронзающий взор Саймона.
   - Пришли они позавчера, человек двадцать. Сначала все  шло  нормально,  и
вдруг вчера... Так вот, в общем, трое из них встали вдруг и  объявляют,  что
больше они не будут Детьми Света. Сняли они свои плащи и на  конях  ускакали
прочь.
   - Но ведь Белоплащники дают клятву на  всю  жизнь!  -  проворчал  Лан.  -
Командир-то их куда в это время смотрел?
   - Командир-то как раз и собирался что-то со всем  этим  сделать,  но  тут
вдруг ихний четвертый и говорит: пора, мол, мне ехать, отыскивать Рог Валир.
А пятый почему-то добавил, что следует,  дескать,  им  всем,  Белоплащникам,
Дракона выслеживать. А тот, кто уходил в это время, сказал, что отправляется
он на Равнину Алмот. Те ускакали,  а  остальные  стали  тогда  приставать  к
женщинам на улицах: подойдут, да и ляпнут что-то такое, чего порядочной бабе
и муж не скажет, да еще  ухватить  норовят  сами  знаете  за  что.  Женщины,
конечно, начали вопить во все горло, а  другие-то  Белоплащники  тоже  стали
вопить - на тех, которые к женщинам  клеились.  Я  такой  сумятицы  ни  разу
раньше не видел!
   - Но вы, местные жители, остановить наглецов пытались? - спросил Перрин.
   - Э-э, господин хороший, у тебя есть  секира,  и  размахивать  ею  ты,  я
думаю, умеешь ловко. Но как быть мне, если я сталкиваюсь в бою с рыцарем при
мече и всех этих штуках, а у меня в руках метелка либо  мотыга?  Конец  этой
истории положили сами же Белоплащники, те, которые не уехали, а  остались  в
деревне. Чуть было не дошло у них до мечей. Но не  это  самое  худшее.  Двое
ихних тоже сошли с ума, другие тоже, может, рехнулись, не знаю.  А  те  двое
просто впали в бред: полным-полно, мол, в нашей Джарре Пособников Тьмы!  Всю
нашу деревню они пытались спалить - так  и  сказали:  "Спалить  огнем!"  Для
начала подожгли наш "Прыжок". Я  потом  покажу  вам  следы  поджога.  Другие
Белоплащники старались этих двоих унять, ну и  пошло  у  них  сраженье!  Те,
другие, и пожар нам гасить помогали,  и  двоих  своих  ополоумевших  братцев
связали они крепко-накрепко, а потом ускакали отсюда по дороге  в  Амадицию.
Скатертью им дорожка, вот я как в таких случаях говорю, лишь  бы  обратно  к
нам не вернулись, только не больно я в такое счастье верю...
   - Не ожидал я  от  них  такой  грубости,  -  проговорил  Лан.  -  Хотя  и
Белоплащники они, не ожидал. В знак согласия с ним Саймон радостно закивал.
   - Верные ваши слова, господин хороший, - сказал он. - Раньше они так себя
не вели. Чванливые такие! Так на тебя иной раз поглядят,  точно  не  человек
ты, а грязь, а сами привыкли совать носы всюду, куда их никто  не  звал!  Но
безобразия прежде от них мы не терпели. Ужас какой-то!
   - Они уже убрались восвояси, - молвила Морейн. -  Ужас  убежал  вместе  с
ними. Ночь мы здесь проспим спокойно, я в этом уверена.
   Перрин держал свой рот на замке, но душа его не находила  покоя.  Хороши,
нечего сказать, все местные свадьбы и Белоплащники, но поскорей  бы  узнать,
останавливался ли в деревушке Ранд и какою дорогой он скрылся,  покинув  ее.
Тот запах не мог быть его запахом.
   Вслед за Саймоном воин-кузнец вместе с Лойалом  двинулся  по  коридору  и
прошел к другому номеру, где красовались  две  кровати  и  умывальник,  пара
табуреток и ничего более. Чтобы просунуть  в  комнату  свою  голову,  Лойалу
пришлось пригнуться. Сквозь узкие оконца в номер вливалось очень мало света.
Видно было, что кровати  очень  солидные,  с  постелями,  в  ногах  кроватей
сложены тонкие одеяла и стеганые перины, но только вот  матрасы  комковатые.
Саймон пошарил руками по каминной полке над очагом, нашел свечу и  ящичек  с
трутом, чтобы ее зажечь.
   - Сейчас я распоряжусь, чтобы кровати для вас сдвинули рядом,  уважаемый,
гм-гм, огир. Сейчас, одну минуточку...
   Не было, однако,  заметно,  чтобы  он  поторапливался,  хотя  Саймон  так
усердно трудился над свечкой, будто всю жизнь мечтал об  одном:  зажечь  ее.
Перрину показалось, будто тот чем-то встревожен.
   М-да, я бы, пожалуй, беспокоился не меньше его, если не больше, если б  в
Эмондовом Лугу Белоплащники вели себя так. как в Джарре...
   - А что, Саймон, не проезжал ли через вашу деревню сегодня или вчера  еще
один незнакомый тебе человек? - поинтересовался Перрин.  -  Молодой  парень,
высок ростом, глаза у него серые, а волосы рыжеватые. За стол или ночлег  он
порой и на флейте играет...
   - Как же, как же, помню этого парня, господин хороший, - ответствовал ему
Саймон, по-прежнему усердствуя над свечой. - Он прибыл к нам  вчера,  ранним
утром. Голодный приехал, точно волк. На своей флейте  он  играл  за  столами
всех наших свадеб. Как же, как же, достойный такой молодой господин. Вначале
поглядывали на  него  некоторые  из  наших  женщин,  но  потом...  -  Саймон
приостановил свой монолог, взглянув на Перрина искоса. - А  вам-то  он  кто,
господин хороший? Друг, что ли?
   - Я его знаю, - сказал Перрин. - А почему ты спрашиваешь?
   - Спрашиваю я вас просто так,  милорд,  -  проговорил  Саймон,  несколько
помедлив. - Дело в том, что парень он странный, я бы сказал. То сам с  собою
беседовать принимается, то захохочет вдруг ни с того ни с  сего.  А  прошлую
ночь или часть ночи он спал в этой вот самой комнатухе.  И  среди  ночи  нас
всех разбудил его крик. Ничего особенного, просто приснился ему дурной  сон,
но оставаться в гостинице парень больше уже не захотел. Да и  мастер  Харод,
скажу по секрету, после всего этого шума не  больно-то  уговаривал  паренька
оставаться. - Саймон помедлил вновь. - А когда уезжал, ваш знакомый  кое-что
странное сказал.
   - Что же?
   Голос у Перрина зазвенел.
   - Сказал, что кто-то его преследует. Он  говорил...  -  Сглотнув,  Саймон
продолжил уже неторопливо: - Говорил, что они убьют его, если он  не  сумеет
убежать. Вот какие были его слова: "Один из нас  должен  умереть.  Наверное,
это буду я..."
   - Он не от нас убегает, - проговорил Лойал ворчливо. - Друзья врагами  не
бывают!
   - Да-да, добрый человек - ой, что это я, - добрый огир!  Конечно,  парень
имел в виду вовсе не вас! Я... Гм... Я не хочу ничего сказать о вашем друге,
но я... Гм-гм... Мне показалось,  он  нездоров.  Голова  у  него  нездорова.
Понятно?
   - Мы должны о нем позаботиться, - сказал Перрин. - Для того мы за  ним  и
следуем, - чтобы помочь парню. Куда же он ускакал?
   - Так я и думал! - возгласил Саймон, подскочив на носках.  -  Как  только
увидел ее, сразу понял: она-то поможет! Куда он ускакал, вы спрашиваете?  На
восток, господин хороший. На восток он понесся во весь дух, будто сам Темный
спешил за ним по пятам. А мне она тоже пособит, как думаете? Моему брату,  я
хотел сказать. Ноам тяжело болен, а Матушка Рун сказала, что пользовать  его
не сможет...
   Безо всякого выражения на лице Перрин поставил в углу  свой  лук  и  стал
располагать на кровати прочие вещи: сверток с одеялом и переметные сумы одну
за другой, выигрывая минуту времени, дабы немного поразмыслить об услышанном
только что. Однако являвшиеся ему мысли делу помогать не желали. Взглянув на
Лойала, Перрин понял, что и тот ему не подмога: от  растерянности  уши  огир
опали, и длинные его брови свисали до щек.
   - А почему ты думаешь, что она может помочь твоему брату?
   Глупый я задал вопрос! На самом деле нужно было спросить, что  он  делать
намерен...
   - Да пришлось мне  как-то  отправиться  в  Джеханнах,  господин  хороший,
там-то я, значит, и увидал тех двух... Ну, двоих женщин, таких же, как  она.
Так что в ней я ошибиться никак не мог! Она совсем  как  те  две.  -  Саймон
опасливо снизил голос. - Они  и  мертвых,  бывает,  на  ноги  обратно  могут
поставить, люди добрые мне сказывал