ла правду. Похоже,  даже сожалела о своем незнании.
Похоже, но... что-что, а пустить пыль в глаза она умела.
     - Ну, а насчет  всех  прочих... Вспомни, Саммаэль, мы и прежде умышляли
друг против друга, боролись друг  с  другом чуть ли не столь же ожесточенно,
как с Льюсом Тэрином, но все же добивались побед,  пока он не подстерег всех
нас в Шайол Гул.
     Она содрогнулась, и лицо ее на миг исказила гримаса страдания. Саммаэль
и сам  не  любил  вспоминать  тот день,  а еще  паче все  случившееся потом.
Нескончаемый сон без снов, сон, за время которого  мир неузнаваемо изменился
и плоды всех его трудов исчезли.
     -  Теперь мы пробудились в  ином  мире, каждый  из  нас  отличается  от
простых  смертных,  словно мы  и  они  не  относимся  к  одному  и  тому  же
человеческому роду,  и что же? Мы  гибнем,  гибнем один за другим.  Попробуй
хоть на миг забыть о том, кто  будет Ни'блисом. Подумай о другом. Ведь когда
мы пробудились, ал'Тор - называй  его ал'Тором,  коли тебе так угодно, - был
беспомощен, как младенец.
     - Ишамаэль так  не  считал, -  возразил  Саммаэль,  хотя  полагал,  что
Ишамаэль уже  тогда  обнаруживал  признаки подступающего  безумия. Грендаль,
однако же, продолжала, будто и не слышала его слов:
     - Мы  ведем себя  так, будто  вернулись в мир,  который  некогда знали,
тогда как  это  вовсе не  так. От того  мира почти  ничего не  осталось. Нас
остается все меньше, а ал'Тор с каждым днем становится сильнее. Земли и люди
собираются вокруг него, а мы умираем. Мы,  которым даровано бессмертие. Я не
хочу умирать.
     -  -  Если  он  так пугает тебя,  убей его,  - сказал Саммаэль и тут же
пожалел о неосторожной обмолвке. Он был бы рад проглотить эти слова.
     По лицу Грендаль промелькнула недоверчивая усмешка.
     - Я служу Великому Повелителю и повинуюсь ему, Саммаэль.
     - Как и я. Как и все остальные.
     -  Как  мило,  что  ты  соблаговолил   преклонить  колени  перед  нашим
Господином.  -  Голос  ее был  холоден,  лицо  помрачнело.  -  Ну  так  вот,
единственное, что я хочу сказать: Льюс Тэрин и сейчас столь же опасен, как в
наше время.  Напугана,  говоришь? Да, я напугана. Я намерена жить вечно и не
хочу разделить судьбу Равина!
     - Т  саг!  -  Бранное  слово  заставило  ее  моргнуть  и  действительно
посмотреть  на  Саммаэля.  -  Ал'Тор,  Грендаль! Не  Льюс  Тэрин, а  ал'Тор.
Невежественный  мальчишка, чему бы там ни научил  его Асмодиан! Деревенщина,
грубый  дикарь,  наверняка  до  сих пор  неспособный даже  вообразить девять
десятых того, что мы считаем само  собой разумеющимся. Он заставил кланяться
нескольких  лордов  и возомнил себя  покровителем народов. Да у него воли не
хватит, чтобы действительно покорить их и  зажать в кулаке. За  ним  следуют
только эти Айил... Бажад дровиа! Кто  бы мог подумать, что они  способны так
измениться?! - Саммаэль умолк  и попытался взять себя в руки. До сих пор  он
никогда так  не  ругался, ибо неумение  владеть собой считал непростительной
слабостью. - На самом деле они  одни поддерживают  его,  да и  то не все. Он
висит на волоске, и волосок этот, так или иначе, непременно оборвется.
     -  Так ли? А  что,  если... -  Она осеклась и торопливо,  так что  пунш
расплескался,  обрызгав запястье,  поднесла  к  губам  кубок.  Одним глотком
Грендаль  осушила его до  дна.  Изящная  служанка тут  же поспешила  к ней с
кувшином. Подставив ей кубок, Грендаль на одном дыхании выпалила: - Скольким
из нас суждено погибнуть, прежде чем все кончится? Мы должны сплотиться, как
никогда прежде.
     А ведь  начала она совсем не с того. По  спине Саммаэля вновь  пробежал
холодок, но он не обратил на это внимания. Ал'Тор не станет Ни'блисом. Ни за
что! Итак, выходит, она хочет, чтобы они сплотились?
     - Тогда объединяйся со мной. Соединись узами. Вдвоем мы сможем достойно
противостоять ал'Тору. Давай положим начало новому союзу.
     На лице Грендаль отразилось недоумение, и Саммаэль улыбнулся - дернулся
пересекающий лицо шрам. И то сказать,  разве могла она до  такой степени  на
него  положиться,  ведь соединит их узами  она, но контроль  над  ними будет
принадлежать ему.
     - Ладно. Похоже, мы  будем действовать как прежде, - заключил Саммаэль.
Дело и  впрямь ясное - ни он, ни она доверчивостью не отличались. - Что  еще
ты хочешь мне сказать?
     В конце концов он явился сюда именно за этим, а не выслушивать болтовню
Грендаль об ал'Торе. С ал'Тором он разберется - или сам, или чужими руками.
     В глазах Грендаль блеснула  ярость. Не приходилось  сомневаться: она не
забудет, что потеряла самообладание в его присутствии. Однако гнев  никак не
сказался  на  ее  манере  говорить,  голос  звучал  спокойно  и даже  слегка
небрежно.
     -  Немного. По  существу,  больше и  рассказывать-то нечего. Семираг на
последнюю  встречу  не  явилась -  не  знаю почему  и  думаю,  что Месане  и
Демандреду это тоже  неизвестно.  Месана, так  та была  раздосадована,  хотя
всячески старалась это скрыть. Она говорила, что Льюс Тэрин скоро окажется в
наших руках,  ну  так ведь она всякий раз это  твердит. Помнится,  она  была
уверена,  что Бе'лал  убьет  или  пленит  его  в  Тире,  и  весьма гордилась
расставленной   ловушкой.  Ну   а  Демандред  предупреждает,  чтобы  ты  был
осторожен.
     - Стало быть, Демандред  знает о нашей с тобой встрече? -  Вечно из нее
приходилось выдавливать сведения по капельке.
     - Разумеется,  знает.  Я  сообщаю тебе не  так много,  но и это кое-что
значит. Пойми, Саммаэль, я пытаюсь объединить нас, пока не станет слишком...
     - Передай Демандреду,- оборвал ее Саммаэль,-  я знаю, что он замышляет.
- Во всем происходящем на юге  угадывалась  рука Демандреда, действовавшего,
как  обычно,  через своих приспешников. - Скажи,  что это ему  следует  быть
осторожным. Я не потерплю, чтобы он или его друзья попытались расстроить мои
планы. -  Возможно, удастся направить  внимание  ал'Тора туда.  Тут,  скорее
всего, ему и конец придет, даже если другие средства не помогут. - Пусть его
прислужники делают все,  что ему угодно, но не  смеют совать нос в мои дела.
Если они  не станут держаться от меня подальше,  он ответит за это. -  После
того  как  открылось Отверстие  в узилище  Великого Повелителя, прошло много
лет, прежде чем было собрано столько сил, чтобы выступить открыто. На сей же
раз, когда падает  последняя  печать,  он, Саммаэль, уже объединит под своей
властью народы  и будет готов бросить их в бой во славу Великого Повелителя.
И пусть эти людишки не знают, кто их ведет и куда, какое это имеет значение?
Он, Саммаэль, не подведет, как Бе'лал или Равин.  Великий Повелитель увидит,
кто служит ему лучше всех. - Так и передай ему!
     -  Как  хочешь.  - Грендаль поморщилась,  но уже в  следующий миг снова
беспечно улыбалась.  До чего  же все-таки  она переменчива. -  Ладно, я  уже
утомилась от всех этих угроз. Лучше послушай музыку и успокойся.
     Саммаэль собрался было сказать, что не интересуется музыкой, хотя она и
так это знала, но Грендаль уже повернулась к мраморным перилам:
     - Вот они. Послушай.
     Темнокожая пара  с необычными  арфами приблизилась к  подножию помоста.
Видимо, эти бубенчики что-то добавляют к их треньканью, подумал Саммаэль, но
что именно, понять  не  мог. Музыканты  заметили, что  Грендаль наблюдает за
ними, и на их лицах засияли почтительные улыбки.
     Хотя  Грендаль  и предложила Саммаэлю помолчать и  послушать, сама  она
продолжала щебетать без умолку:
     - Они родом  из чудных краев. Там  у них женщины,  способные направлять
Силу,  выходят  замуж  только за сыновей женщин,  способных направлять Силу.
Всех представителей этих родословных  линий помечают при рождении, нанося на
лицо  татуировку. Татуированным  запрещено жениться или выходить  замуж  вне
своего  круга, а если кто из них и вступает в связь с  обычным человеком, то
родившееся  от  такого  союза дитя немедленно  умерщвляют.  Впрочем, и  всех
татуированных мужчин убивают, как только им исполнится двадцать  один год, а
до этого времени держат взаперти и даже не учат читать.
     Итак, она  снова  вернулась к  этой  теме. Не иначе  как  считает  меня
простаком, подумал Саммаэль и решил ее поддеть:
     -  А  что,  они  связывают себя,  точно  преступники?  На лице Грендаль
отразилось  недоумение,  хотя  она  тут  же попыталась это  скрыть.  Ей было
невдомек,  о  чем  речь, и  не  удивительно.  В  их  время мало кто совершал
серьезные преступления, не говоря уже  о том, чтобы преступить закон дважды.
Так,  во всяком случае, было, пока  не появилось Отверстие.  Но признаться в
своем неведении ей, разумеется, не хотелось. Утаивать невежество порой вовсе
не вредно, но у Грендаль это стремление  доходило до смешного. Зная об этом,
он и преподал  ей  маленький урок в отместку за то, что она выудила  из него
бесполезные обрывки сведений.
     - Нет, - промолвила она, будто поняла его вопрос.  - Айяд, как они себя
называют,  живут в  маленьких городках, закрытых для всех прочих. Считается,
что  они  никогда  не  направляют Силу без  дозволения  или  прямого приказа
ЦГботэй или ЦГбоан.  Фактически же им принадлежит настоящая власть, и именно
по этой  причине  ЫГботэй или ЦГбоан правят всего семь лет. - Грендаль сочно
расхохоталась.  Она  всегда  считала, что  за всякой видимой  властью таится
иная, незримая. - Да,  интересный край.  Жаль  только, что  лежит далеко,  а
стало  быть,  и  пригодится не скоро. - Она  небрежно пошевелила  в  воздухе
унизанными перстнями пальцами. - После Дня Возвращения будет время подумать,
на что его употребить.
     Она явно хотела заставить его думать, будто у нее есть какой-то интерес
в тех краях,  тогда  как, будь  это так, она  и словом не обмолвилась  бы  о
землях, лежащих за пустыней.
     Саммаэль поставил нетронутый  кубок  на поднос, услужливо подставленный
мгновенно  уловившим  его  движение  мускулистым  малым.  Слуги  у  Грендаль
вышколены отменно.
     -  Не сомневаюсь, играют они прекрасно, -  сказал  Саммаэль. Может, для
тех, кто  разбирается в подобных  вещах, так оно  и было. -  Но мне пора,  я
должен проследить за приготовлениями...
     -   Надеюсь,  это  тщательные  приготовления?  -  промолвила  Грендаль,
коснувшись  его руки. - Великий Повелитель будет недоволен, если ты нарушишь
его планы.
     Саммаэль стиснул зубы:
     - Я  сделал все, что мог, разве что не сдался ему, лишь бы убедить, что
не представляю для него угрозы. Но этот малый, похоже, помешан на мне.
     - Ты можешь покинуть Иллиан и обосноваться где-нибудь в другом месте.
     - Ну уж нет!  - вскричал Саммаэль. Он никогда не бегал от Льюса Тэрина,
а  уж от этого захолустного  шута  и подавно.  Не может  быть, чтобы Великий
Повелитель  возжелал  поставить это  ничтожество  над Избранными.  Над  ним,
Саммаэлем! - Ты все рассказала о распоряжениях Великого Повелителя?
     - Я не люблю повторяться, Саммаэль. - На сей раз  голос Грендаль звучал
устало,  но в глазах вспыхивали гневные огоньки. - Если ты не поверил  мне в
первый раз, то не поверишь и сейчас.
     Саммаэль окинул ее  долгим взглядом,  потом  резко кивнул Скорее всего,
она  сказала правду - если  дело касалось Великого Повелителя,  всякая  ложь
грозила обернуться бедой.
     - Не  вижу причин встречаться  снова, пока  ты  не  сможешь  рассказать
что-нибудь  более  интересное,  чем  явилась  куда-то  Семираг  или  нет.  -
Насупленный  вид  Саммаэля  должен  был  убедить Грендаль,  что  ей  удалось
заморочить  ему  голову   Он  скользнул  взглядом  по  бассейнам,  фонтанам,
акробатам,  музыкантам и  прочей ерунде.  Вся эта бессмысленная демонстрация
плоти внушала ему лишь отвращение. - В следующий раз можешь навестить меня в
Иллиане.
     Она  пожала  плечами,  будто это не  имело значения, но  губы ее слегка
шевельнулись, и обостренный саидин слух уловил слова:
     - Если ты еще там останешься.
     Холодно   усмехаясь,   Саммаэль   открыл  проход   обратно,  в  Иллиан.
Мускулистый  слуга не  успел  увернуться.  Он  и  пикнуть не успел, как  его
рассекло надвое, сверху донизу, вместе с подносом и хрустальным кувшином. По
сравнению  с  этой щелью  в пространстве  любая  бритва показалась бы тупой.
Грендаль капризно поджала губки, досадуя на потерю одного из своих любимцев.
     - Если ты действительно хочешь помочь нам выжить, - сказал ей Саммаэль,
- постарайся выяснить,  как  Демандред  и прочие  собираются  выполнить волю
Великого Повелителя.
     Не сводя глаз с ее лица, он ступил в открывшийся переход.
     Досада  не сходила  с  лица  Грендаль,  пока за Саммаэлем  не  закрылся
проход, а после этого она  даже раздраженно постучала ноготками по мраморным
перилам. У Саммаэля  чудесные  золотые волосы, и  он, пожалуй, мог бы занять
место среди ее любимцев, если бы  позволил Семираг удалить этот  безобразный
шрам. Когда-то  такие вещи  считались  делом обычным, но теперь этим навыком
обладала лишь Семираг. Это была праздная мысль. По существу, значение  имело
лишь одно - оправдались ее усилия или нет.
     Шаофан и Чиап продолжали играть. Их музыка, кружево сложнейших созвучий
и диссонансов,  была посвоему гармонична и очень красива, а лица  музыкантов
лучились от  радости.  Их  радовала  возможность доставить ей  удовольствие.
Грендаль кивнула, почти физически ощутив  их  восторг.  Вне всякого сомнения
теперь   они   счастливы,  гораздо  счастливее,   чем  тогда,   когда   были
предоставлены  самим  себе. Сколько  усилий, и  все  ради  нескольких минут,
проведенных  с Саммаэлем. Наверное,  не  стоило  так  утруждаться, для этого
сгодились бы любые уроженцы тех мест, но Грендаль даже к такого рода уловкам
привыкла  подходить серьезно. К тому же она с давних времен взяла за правило
не отказывать себе ни в одном из возможных удовольствий,  если только это не
угрожало ее положению у Великого Повелителя.
     Уронив  взгляд  на  перепачкавшие  ковер  внутренности,  она   капризно
сморщила нос.  Конечно,  очистить  ковер можно  несложным  плетением, но  ей
претило  самой  убирать  кровь. Короткий  приказ,  и  Осана  устремилась  за
слугами, чтобы те унесли ковер. А заодно и останки Рашана.
     Саммаэль глупец,  и дурость его видна насквозь, подумала Грендаль и тут
же поправилась. Нет, не глупец. Он смертельно опасен, если осознаёт угрозу и
видит, против  кого  сражается,  но  когда  дело  доходит  до уловок,  может
оказаться  слепым.  Скорее  всего, он решил, что все это  предназначено  для
маскировки, чтобы отвлечь  его от ее истинных замыслов.  Он и вообразить  не
мог,  что ход его мыслей, путаных и извращенных, для нее отнюдь не  загадка.
Не зря ведь,  в конце концов, она  провела четыре столетия,  изучая умы куда
более изощренные.  Все  его ухищрения видны  насквозь. Мудрил, мудрил,  а  в
результате сам  себя  засадил в ловушку,  которую теперь будет оборонять  до
последнего вздоха, но нипочем не бросит. Скорее всего, там и сложит голову.
     Она  отпила вина  и слегка  наморщила лоб. Возможно,  от него больше не
будет толку,  хотя ей казалось, что потребуется еще встречи  четыре,  может,
даже пять. Не худо бы  найти повод, чтобы наведаться к нему в Иллиан, - даже
после  того, как  желаемое направление избрано,  пациента лучше держать  под
приглядом.
     Понять, кто же ал'Тор на самом деле - простой  деревенский парнишка или
вернувшийся  к  жизни Льюс Тэрин, - она не  могла, но одно знала твердо:  он
слишком  опасен.  Грендаль  служила Великому Повелителю Тьмы,  но умирать не
собиралась даже за Великого Повелителя.  Она  будет  жить вечно! Разумеется,
тот, кто не хочет умирать в мучениях целую вечность  и целую вечность молить
о смягчении своих страданий, даже в мелочах не станет перечить воле Великого
Повелителя. И  все  же от ал'Тора  необходимо избавиться, но  так, чтобы вся
вина легла на Саммаэля. Догадайся он, что его специально нацеливают на Ранда
ал'Тора, словно охотничий  дорнат,  она бы немало  удивилась.  Нет, он не из
тех, кто распознает уловки.
     Правда, и дураком  его не назовешь. Любопытно было  бы выяснить, как он
разузнал  насчет связывания. Она бы и сама ни  за что  об этом не  прознала,
когда  бы не редкостная  оплошность Месаны,  допущенная  из-за того,  что та
рассердилась на Семираг. Ярость ее была настолько сильна, что она, сама того
не  заметив,  многое  выболтала. Хотелось бы  знать, сколько времени провела
Месана в Белой Башне. Суть дела в том, что она нашла интересные подходы. Вот
бы еще выяснить, где скрываются Демандред и Семираг, тогда, глядишь, удалось
бы узнать, что они затевают. Но ей  они эту тайну не доверили, куда там. Эти
трое сотрудничали со времен Войны Силы, во всяком случае, так это выглядело.
Грендаль  не  сомневалась,  что  они  интригуют  друг  против  друга так  же
неутомимо, как и другие Избранные, но обнаружить между ними щель, куда можно
было бы вбить клин, ей пока не удавалось.
     Послышались  шаги. Грендаль ожидала увидеть слуг, пришедших за ковром и
телом Рашана, но вместо них появился Эбрам. Ладно скроенный молодой доманиец
в облегающих красных штанах  и летящей  белой рубахе  был  бы достоин занять
место в ее коллекции любимцев, не будь он сыном простого купца. Устремив  на
Грендаль сияющий взгляд, смуглый юноша преклонил колени:
     - Прибыл лорд  Итуралде, Великая  Госпожа. Грендаль поставила кубок  на
стол, украшенный игривой инкрустацией из поделочной кости - на первый взгляд
могло показаться, что это фигурки танцовщиков.
     - Ну что  ж, он будет  говорить  с леди Базен.  Эбрам плавно поднялся и
предложил  руку  стоящей  сейчас  перед  ним   болезненно  хрупкой  и  худой
Доманийке.  Он знал,  кто  скрывается за плетением Иллюзии, но даже при этом
почтительного восторга  на его  лице  малость поубавилось.  Эбрам боготворил
Грендаль, а не Базен. Но в данный момент это не имело для  нее значения. Так
или иначе,  Саммаэль  нацелился  на  ал'Тора  и, надо  полагать,  уже  начал
действовать. Что же касается Демандреда, Семираг и Месаны... Никто не  знал,
что  Грендаль совершила собственное паломничество в Шайол Гул и спускалась к
озеру огня. Никому не было  ведомо,  что Великий  Повелитель обещал... можно
сказать,  что  обещал сделать  ее  Ни'блисом,  надо лишь устранить с  дороги
ал'Тора. Она будет самой  преданной служанкой Великого Повелителя. Она будет
сеять хаос, и когда появятся всходы, легкие Демандреда взорвутся.
     Окованная железом  дверь закрылась за спиной Семираг. Одна из  световых
колб,  каким-  то лишь  Великому  Повелителю  ведомым чудом сохранившихся  с
незапамятных времен, тускло  мерцала,  но они все равно давали  куда  больше
света,  чем свечи и масляные  фонари, которыми  ей приходилось  пользоваться
ныне. Но, если не считать освещения, место это имело отталкивающий вид -  ни
дать ни взять тюрьма. Шершавые каменные стены, голый пол, а из мебели только
грубо  сколоченный деревянный  столик в углу. Все не в ее вкусе: она любила,
чтобы  помещение сияло белизной и было стерильно чистым. Однако выбирать  не
приходилось, место подготовили без ее ведома, когда она еще  знать не знала,
что оно потребуется.
     Светловолосая женщина в шелковом  одеянии, висевшая в  воздухе  посреди
каменного  склепа,  устремила  на  вошедшую  вызывающий взгляд.  Айз  Седай.
Семираг ненавидела Айз Седай.
     - Кто ты? - спросила пленница. Вернее, пациентка - Семираг предпочитала
называть их так. - Приспешница Темного? Черная сестра?
     Не  обращая внимания  на этот никчемный лепет, Семираг быстро проверила
надежность заслона  между пациенткой и  саидар.  Женщина не была сильна,  и.
ослабни барьер, Семираг восстановила бы его без особых хлопот. Скорее всего,
за ним и наблюдать-то не стоило, но  привычка все проверять  и перепроверять
стала второй  натурой  Семираг.  Как  и  привычка делать все  не торопясь  и
последовательно, одно за другим.  Теперь пришло время заняться одеждой  этой
женщины.  Одетый человек  порой  чувствует  себя ув