нее подальше!
     - Эва, как ты заговорил! - фыркнула девушка. - Ее уже  семь раз секли -
семь! - за то, что пыталась втихомолку залезть к тебе в постель. Без чьей-то
потачки она бы так не упорствовала! Отвечать она будет перед Фар Дарайз Май,
и не  кар'а'карну  лезть в  это  дело. А  тебе  случившееся  сегодня  станет
очередным уроком  наших  обычаев.  И запомни:  ты  принадлежишь  моей  почти
сестре!
     Не дав  Ранду и словечка вымолвить, она твердым шагом вышла из комнаты.
Лицо у Авиенды было такое, что  юноша  подумал:  Изендре может не  дожить до
утра, коли Авиенда нагонит ее в коридоре.
     Глубоко вдохнув и медленно  выдохнув. Ранд потянулся и отодвинул поднос
с вином в угол комнаты. У него не было ни малейшего желания пить то, что ему
принесла Изендре.
     Семь раз  пыталась пробраться ко мне?  Должно быть, Изендре узнала, что
он заступился за нее. Каковы были ее дальнейшие рассуждения, сомневаться  не
приходится: коли Ранд поступил так  за улыбку и томный  взгляд, то что же он
сделает за большее? Юноша вздрогнул, правда,  не только от  этой мысли, но и
от вползшего в  комнату  холода.  Да  он  скорее пригреет  в  своей  постели
скорпиона!  Если Девам не удастся убедить  Изендре поумерить свои  аппетиты,
видимо, придется сказать ей,  что ему все о ней  известно. Только так  можно
положить конец ее проискам.
     Задув светильники,  Ранд в  темноте заполз на тюфяк, не раздевшись и не
сняв  сапог, потом  пошарил  вокруг  и натянул  на  себя  все одеяла.  Юноша
заподозрил, что, не разведя огня в камине, еще до рассвета  не раз  мысленно
поблагодарит Авиенду. Почти бессознательно - это уже вошло в привычку - Ранд
выставил  стражей из  Духа, оберегавших его сны  от  постороннего вторжения.
Затем  ему в  голову пришла мысль, которая его позабавила.  А  ведь  он  мог
сначала улечься в  постель, а потом погасить светильники - с помощью Силы. О
том, что многие простые вещи  можно делать с  помощью Силы, он раньше как-то
не задумывался.
     Некоторое время Ранд лежал под одеялами, согревая постель теплом своего
тела. Как  в  одном  и том же месте может быть так жарко днем и  так холодно
ночью? Подобное  было выше его понимания.  Сунув руку под  куртку, он ощупал
незаживающий рубец  на боку. Со временем  эта рана, которую Морейн так  и не
сумела до конца Исцелить, доконает  его. Ранд был уверен - в ней его смерть.
Кровь его на скалах Шайол Гул. Так гласят Пророчества.
     Нет, не сейчас. Не буду думать об этом нынешней ночью.  У меня еще есть
немного  времени. Но если теперь печати можно соскрести ножом,  будут ли они
держать так же крепко, как раньше?.. Нет. Не сегодня.
     Под  одеялами стало теплее, и  Ранд  поерзал, устраиваясь  поудобнее  -
безуспешно. Надо бы помыться, сонно подумал он. А Эгвейн сейчас, наверное, в
той палатке-парильне. То  и дело, когда  сам Ранд залезал  в  такую палатку,
вместе с ним туда пытались войти несколько Дев - они чуть по земле от хохота
не  катались, когда он  настойчиво не пускал  их  внутрь. Кто  бы  знал, как
неудобно раздеваться и одеваться в клубах жаркого пара!
     Наконец пришел  сон, а вместе с ним  -  надежно защищенные  сновидения,
куда  нет доступа  ни  Хранительницам, ни кому другому. Но  от  своих мыслей
разве спрячешься?.. Три женщины постоянно  вторгались  в его сны. И вовсе не
Изендре  - не считая того короткого кошмара, едва не разбудившего его. Ранду
снились то  Илэйн,  то Мин, то  Авиенда.  Снились и порознь, и  вместе. Одна
Илэйн смотрела на него как на мужчину, но все трое  видели  в нем человека -
того,  кто  он  есть.  Не  считая  того кошмара,  все  его  сновидения  были
приятными.



        ГЛАВА 5. У Хранительниц Мудрости


     Хоть Эгвейн и стояла в самом центре шатра, вплотную к маленькому очагу,
она дрожала от  холода, наливая  воду  из объемистого  чайника  в большой, с
голубыми полосками тазик. Полог палатки она опустила, но холод  просачивался
сквозь  настеленные в несколько слоев  многоцветные ковры, а тепло  от очага
будто уносилось прочь через дымовое отверстие  в крыше, оставляя  после себя
лишь запах горящего кизяка. Зубы девушки так и норовили сорваться на дробь.
     Поднимающийся  над  водой пар  начал  понемногу  рассеиваться,  поэтому
Эгвейн обняла  саидар,  -  на  миг -  и  направила  Огонь, подогревая  воду.
Наверное, Эмис  или  Бэйр могут  мыться  и холодной водой, хотя  они  обычно
парились. Ну, я не такая выносливая, как они. Я же не в Пустыне  росла. И не
собираюсь  замерзнуть насмерть,  моясь холодной  водой,  если  мне  того  не
хочется. Но чувство вины  не покидало девушку,  пока она  намыливала мочалку
пахнущим лавандой  мылом, которое  купила  у  Хаднана Кадира.  Хранительницы
Мудрости  никогда не  требовали  от нее чего-то  такого,  но у  нее возникло
чувство, будто она их обманывает.
     Отпустив Истинный Источник, девушка с сожалением вздохнула.  Даже ежась
от  холода, она тихонько  посмеялась над  своей  глупостью.  Удовольствие от
наполняющей  ее Силы, восхитительный поток жизни  и восприимчивости ко всему
окружающему - вот в чем  таилась опасность.  Чем больше зачерпываешь саидар,
тем больше хочется,  и, если не приучить себя к самодисциплине,  есть угроза
зачерпнуть  больше, чем сумеешь удержать, тогда или погибнешь, или сама себя
усмиришь. А тут уж не до смеха.
     Это один из твоих крупных недостатков, строго выговаривала себе Эгвейн.
Тебе всегда  хочется сделать  больше,  чем тебе  полагается.  Лучше  бы тебе
помыться  холодной водой,  глядишь, и научишься самодисциплине. Только столь
многому нужно и хочется научиться, что целой  жизни не хватит. Ее наставницы
всегда  отличались осторожностью,  и  Хранительницы Мудрости, и  Айз Седай в
Башне; а ведь было так сложно удержаться, когда девушка знала, что во многих
отношениях  уже превзошла их.  Они ведь  не  понимают,  сколь  на  многое  я
способна.
     Порыв   обжигающе-морозного   воздуха  ударил  Эгвейн,   дым  от  очага
закружился по палатке; женский голос произнес:
     - Если вы позволите...
     Эгвейн  вздрогнула,  пронзительно  взвизгнула  и  только  потом  сумела
выкрикнуть:
     - Закрой! -  Она  крепко  обхватила себя руками,  чтобы  не прыгать  от
холода. - Входи или выйди, но только закрой!
     Столько  усилий, чтобы согреть палатку, и теперь Эгвейн с головы до пят
в гусиной  коже! Облаченная в белое женщина  на коленях вползла в  палатку и
опустила  полог. Взор у нее был потуплен, руки смиренно  сложены - точно так
же она вела бы себя, если бы Эгвейн не крикнула на нее, а ударила.
     -  Если  вы соблаговолите, -  негромко  промолвила  женщина в белом,  -
Хранительница Эмис послала меня, чтобы я отвела вас в палатку-парильню.
     Жалея,  что  не  может  с  ногами  залезть  в  огонь,  Эгвейн  тихонько
застонала.  Испепели Свет  Бэйр и ее упрямство!  Если бы не  эта беловолосая
старуха Хранительница, они расположились бы в городских домах, а  не  жили в
палатках на окраине города. И у меня бы была комната с подобающим камином. И
дверь! Она готова была  биться об заклад, что Ранду не приходится мириться с
тем, что к нему когда угодно входят все, кому  не лень. Ранд, этот проклятый
Дракон ал Тор, щелкнет  пальцами, и  Девы носятся вокруг, точно прислужницы.
Спорю, они  отыскали для него настоящую кровать,  и  спит  он  не на тюфяке,
брошенном  на голую  землю. Эгвейн  была  уверена,  что  Ранд  каждый  вечер
принимает горячую ванну. Наверняка  Девы  ведрами таскают ему  в апартаменты
горячую воду. Готова спорить, они даже сыскали для него добрую медную ванну.
     Эмис и  даже  Мелэйн поддались  было  на  предложения Эгвейн,  но  Бэйр
притопнула  ногой, и они тут же с  ней  согласились, точно  гай'шайн. Эгвейн
предположила  следующее:  раз  Ранд  принес   столь   много   перемен,  Бэйр
вознамерилась  поддержать   те  старые  обычаи,  какие  сумеет.  Но  девушке
хотелось,  чтобы  Хранительница  выбрала  что-то   иное  и  выказывала  свою
несговорчивость не в отношении прежних порядков.
     Отказаться  от   приглашения  и  мысли  не  возникало.  Эгвейн  обещала
Хранительницам  забыть,  что  она Айз  Седай, - обещание  легко  выполнимое,
поскольку она и не была Айз Седай,  - и делать в точности то, что ей скажут.
С этим  обстояло хуже:  Эгвейн давно покинула Башню и  опять  привыкла  быть
хозяйкой самой себе. Но Эмис прямо заявила ей: хождение по снам опасно, даже
когда  узнаешь,  что ты  намерена делать,  а коли ничего не понимаешь,  то и
подавно.  Если Эгвейн не будет подчиняться  в реальном мире,  они  не  могут
положиться на ее готовность подчиниться во сне и поэтому не возьмут на  себя
ответственность  за нее.  Потому-то  Эгвейн и работала по хозяйству вместе с
Авиендой;  с подобающим лицом и  со всем смирением, на какое была  способна,
принимала наказания; скажи Эмис, или Мелэйн, или  Бэйр "лягушка",  и  она бы
запрыгала.  Если,  конечно,  можно   так   выразиться,  поскольку  никто  из
Хранительниц лягушку в глаза не видел.  Нельзя  сказать, чтобы они требовали
от меня чего-то большего, чем  принести им чаю.  Нет,  сегодня чай им подаст
Авиенда.
     Эгвейн подумала, не надеть ли чулки, потом  просто сунула ноги в туфли.
Крепкие  туфли, подходящие для Пустыни;  пожалуй,  она  немножко  сожалела о
мягких шелковых туфельках, какие носила в Тире.
     - Как тебя зовут? - спросила Эгвейн, стараясь
     быть приветливой.
     -  Ковинде,  -  последовал  покорный  ответ.  Эгвейн вздохнула. Она все
пыталась вести себя  с  гаишайн дружелюбно,  но взаимностью они не отвечали.
Привыкнуть к слугам у Эгвейн не было возможности, хотя, разумеется, гай'шайн
и не были слугами в точном смысле этого слова.
     - Ты была Девой?
     Догадку  Эгвейн подтвердили  яростно и быстро вспыхнувшие темно-голубые
глаза, но Ковинде быстро опустила взор:
     - Я - гай'шайн.  Что  было, то было до, а что будет, то  будет после, а
теперь есть только сейчас.
     - Из какого ты  септа и клана? - Обычно спрашивать не требовалось, даже
у гай'шайн.
     -  Я служу  Хранительнице Мудрости  Мелэйн из  септа Джирад,  из Гошиен
Айил.
     Эгвейн  нахмурилась и посмотрела на Ковинде, прервав размышления, какой
из  двух  плащей  выбрать - коричневый из  плотной шерсти  или  стеганый  из
голубого шелка, который она купила у Кадира. Купец,  чтобы  освободить место
под груз Морейн, распродал все  товары из своих  фургонов, причем за хорошую
цену. Нахмурилась девушка неспроста - это был не общепринятый  ответ. Эгвейн
слышала, что у некоторых гаишайн последствия такого откровения выражались в.
необычной  форме:  когда  истекали положенные год и один день,  они попросту
отказывались снимать свое белое одеяние.
     - Когда кончается твой  срок? -  спросила  девушка. Ковинде сгорбилась,
почти сжавшись в комочек:
     Я
     гай'шайн.
     -   Но  когда  ты  будешь   вольна  вернуться  в  свой   септ,  в  свою
крепость-холд?
     - Я - гай'шаин,- прохрипела женщина, уткнувшись  носом в ковры.  - Если
этот ответ вам неприятен, накажите меня, но ответить иначе я не могу.
     - Не глупи, - резко сказала Эгвейн, - и выпрямись. Ты ведь не жаба.
     Одетая в белое женщина не мешкая подчинилась и  села на  пятки, покорно
ожидая  новых приказаний.  Будто и  не  было  мимолетной  вспышки гордости и
бойцовского духа.
     Эгвейн глубоко вздохнула. Эта женщина  нашла свой способ приспособиться
к тому откровению. Пусть выход  и глупый, но никакие речи Эгвейн не  изменят
решения Ковинде. Так  или иначе, сейчас Эгвейн надо идти в палатку-парильню,
а вовсе не беседовать тут с Ковинде.
     Девушка  помедлила, вспомнив  о холодном сквозняке.  От ледяного порыва
плавающие в мелкой  чаше два  больших белых  цветка  наполовину закрыли свои
лепестки.  Так   цвело  растение,  называемое  сегаде,-  толстый,  мясистый,
лишенный  листьев  стебель,  кожистый  на  ощупь,  ощетинившийся  колючками.
Сегодня  утром Эгвейн наткнулась на Авиенду, которая смотрела на эти цветки,
лежащие  у  нее  на ладонях.  Айилка  вздрогнула, заметив глядевшую  на  нее
девушку,  и  сунула цветки  в руки  Эгвейн, сказав, что сорвала  их для нее.
Эгвейн решила,  что  в Авиенде еще осталось многое от  Девы и  она не хотела
признаваться,  что  ей нравятся цветы. Правда, если подумать, ей встречались
Девы, которые вплетали цветы в волосы или прикалывали их к одежде.
     Ты просто  ищешь отговорки, лишь  бы подольше в тепле посидеть,  Эгвейн
ал'Вир. Хватит время  тянуть, у  тебя  что, шерсть в  голове  вместо мозгов?
Нельзя быть такой же дурой, как Ковинде.
     - Веди,  - сказала Эгвейн и еле успела накинуть на голое тело шерстяной
плащ  -  гаишайн уже  откинула  клапан  палатки,  открывая  дорогу  -  ей  и
пронизывающей до костей ночи.
     Над головой во тьме колюче сверкали  острые звезды, ярко светила луна в
третьей  четверти.  Лагерь  Хранительниц  Мудрости  -  две  дюжины низеньких
холмиков  -  отделяло  от  мощеной  улицы Руидина  не более  сотни шагов  по
потрескавшейся глине  и  каменистым осыпям. Лунные тени  превратили город  в
причудливые утесы и  скальные уступы.  Пологи всех палаток были  опущены,  в
воздухе смешались запахи горящих очагов и готовящейся пищи.
     Другие Хранительницы приходили сюда почти ежедневно, но  ночи проводили
со своими  септами. Теперь же некоторые  и ночевали в  Руидине. Но не  Бэйр.
Подходить ближе к городу Бэйр не желала; не будь здесь Ранда, она несомненно
настояла бы, чтобы лагерь разбили в горах.
     Эгвейн  крепко придерживала  плащ  обеими  руками  и шагала  как  могла
быстро.  Под полы плаща, слегка распахивающиеся  при  каждом шаге,  вползали
ледяные щупальца. Чтобы поспевать  впереди,  Ковинде пришлось подобрать свои
белые одежды до колен. Эгвейн вовсе не требовалось, чтобы гаишайн показывала
ей дорогу, но Ковинде послали привести ее, и она будет опозорена, а может, и
оскорблена, если  ей не позволят выполнить поручение. Эгвейн стиснула  зубы,
не  давая им  пуститься в  пляс, и желала лишь одного - чтобы идущая впереди
женщина побежала.
     Парильня  ничем  с  виду  не  выделялась - тоже приземистая  и широкая,
опущенные и плотно прикрытые клапаны; но у этой палатки дымоходное отверстие
было   закрыто.  Костер   неподалеку  прогорел  до  багрово  тлеющих  углей,
рассыпанных по нескольким камням величиной с человеческую  голову.  Тусклого
света еле  хватало, чтобы  различить  у входа  в  палатку  темные  маленькие
бугорки, но девушка знала, что это аккуратно сложенная одежда женщин.
     Глубоко  вдохнув стылый воздух, Эгвейн поспешно скинула туфли, сбросила
плащ и  чуть  ли не  нырнула  в  палатку.  Студеный  порыв у  нее за  спиной
мгновенно отсекло упавшим клапаном, а потом, охватывая все тело и выжимая из
него  капельки пота,  на  девушку  опустился  влажный жар.  Эгвейн,  еще  не
успевшая перевести  дух  и вздрагивающая,  тут же  словно  покрылась второй,
глянцевито блестящей кожей.
     В палатке сидели трое  Хранительниц, обучавших Эгвейн хождению по снам,
вид  у них был беспечный, они  потели.  Их  длинные,  до пояса волосы влажно
блестели. Бэйр беседовала с  Мелэйн,  зеленоглазая, золотисто-рыжая  красота
которой разительно контрастировала с  морщинистым  лицом  и длинными  седыми
прядями старшей женщины. У Эмис тоже были белые волосы - или такого светлого
желтого цвета,  что казались белыми,  - но  старой она не  выглядела.  Она и
Мелэйн  могли  направлять, чего  не  скажешь  о  каждой Хранительнице, и  во
внешности  Эмис  было  нечто  присущее  облику  Айз  Седай,  будто  лишенных
признаков возраста.  Морейн, казавшаяся рядом  с  Хранительницами хрупкой  и
маленькой, тоже  выглядела  безмятежной. Капли пота  катились по ее бледному
обнаженному телу, темные локоны слиплись, но она сидела с  царственным видом
и  словно  отказывалась   замечать  отсутствие  одежды.  При  помощи  тонких
изогнутых  пластинок из бронзы, называемых стай-ра. Хранительницы соскребали
с себя пот и дневную
     грязь.
     В  центре   палатки   возле   большого   черного  котла,   наполненного
раскаленными,  закопченными камнями,  сидела  на корточках  мокрая  от  пота
Авиенда. Она осторожно перекладывала щипцами последний камень  из маленького
котла в больший. Закончив с этим,  айильская девушка плеснула на камни водой
из бутылки  - выдолбленной тыквы, - добавив  пару. Если она не управится как
следует  и  пару будет недостаточно,  то  ей грозит,  самое  малое,  строгий
выговор.  Когда  в   следующий   раз   встреча   Хранительниц  состоится   в
палатке-парильне, заботиться о камнях и паре вновь придет очередь Эгвейн.
     Девушка осторожно  села, скрестив  ноги, рядом  с Бэйр. Здесь  не  было
настеленных ковров, лишь каменистая земля, неприятно горячая, влажная, вся в
бугорках.  Вдруг Эгвейн с потрясением заметила,  что Авиенду высекли, причем
совсем недавно.  Айильская  девушка  уселась рядом, скрывая свои  чувства, с
каменным лицом, но Эгвейн невольно вздрогнула.
     Такого  оборота Эгвейн  не ожидала. Хранительницы требовали  соблюдения
дисциплины - спрашивали они с учениц строже, чем  в Башне, а это  кое-что да
значило,  -  но  Авиенда училась  направлять  Силу  с  мрачной  решимостью и
настойчивостью. К хождению по снам она не имела дара, но наверняка прилагала
столько  же усилий  и  прилежания  в обучении  всему,  что  требуется  уметь
Хранительнице, как  и тогда, когда, будучи Девой, постигала секреты владения
оружием. Конечно, когда  Авиенда призналась,  что  по ее  вине  Ранду  стало
известно, что Хранительницы следят за его снами, они заставили  ее  три  дня
выкапывать ямы  в рост человека, а потом  их закапывать, но то был  один  из
редких  случаев,  когда  Авиенда  поступила  неверно.  Эмис   и  две  другие
Хранительницы так часто  ставили  ее в пример  Эгвейн как образчик  кроткого
послушания и надлежащей стойкости, что  иногда Эгвейн просто взвыть в  голос
хотелось, хоть Авиенда и была ей подругой.
     -  Что-то  ты  долго  шла, -  с раздражением заметила Бэйр, пока Эгвейн
робко пыталась устроиться поудобнее.  Голос ее был неприятно  тонок и резок,
но пронзал точно закаленное железо. Бэйр продолжала скрести руки стайра.
     - Прошу  прощения, - промолвила Эгвейн. Вот  так, вполне смиренно. Бэйр
хмыкнула:
     -  За  Драконовой Стеной  ты  - Айз  Седай, но  здесь  -  всего-навсего
ученица, а  ученицы не бездельничают. Когда  я  зову  или за  чем-то посылаю
Авиенду,  она  бежит  бегом,  даже если мне понадобится всего лишь  шпилька.
Нехудо бы тебе ей подражать.
     Вспыхнув, Эгвейн попыталась придать голосу побольше покорности:
     - Я постараюсь, Бэйр.
     Впервые Хранительница в присутствии обеих учениц сравнивала их рвение и
отношение к поручениям. Эгвейн  исподтишка покосилась на Авиенду и удивилась
задумчивому виду подруги. Иногда девушке  хотелось,  чтобы ее "почти сестра"
не всегда являлась для нее столь выдающимся примером.
     -  Девушка  либо  научится,  Бэйр,  либо нет, -  недовольно  произнесла
Мелэйн.  - Наставлениями  займешься потом,  если она не станет  пошустрей. -
Старше Авиенды лет на  десять - двенадцать, не больше,  она  обычно говорила
таким тоном,  будто  ей  под  юбку  репей  забился. А  может,  сейчас Мелэйн
ненароком села  на острый камешек.  Если  и села,  то с  места не сдвинется;
скорей станет дожидаться, когда сам камень в сторону отодвинется. - Повторяю
тебе, Морейн Седай: Айил  следуют за Тем-Кто-Приходит-с-  Рассветом, а не за
Белой Башней.
     Очевидно, Эгвейн не возбранялось знать, о чем беседовали  Хранительницы
и Морейн, поскольку те продолжали разговор.
     -  Может статься, - ровным голосом промолвила Эмис, - когда-нибудь Айил
вновь станут служить Айз Седай, но это время, Морейн Седай, еще не пришло. -
Она на миг остановила руку со стайра и спокойно взглянула на Айз Седай.
     Эгвейн  понимала: это время наступит, раз  Морейн известно, что кое-кто
из  Хранительниц Мудрости  способен направлять Силу. Айз  Седай отправятся в
Пустыню искать девушек, ко