Стражи  могут  просто-напросто  не  допустить  Эгвейн  на
судилище. Но Эгвейн знала: она-то уж сможет туда пробиться.  И  сделать  это
надлежит как можно быстрее, ибо нет уверенности в том, не будет ли Ранд  уже
укрощен в те минуты, когда она займется аккуратным обвертыванием  Стражей  в
сгущенный Воздух. Если она нашлет на них молнии да вдобавок  изольет  огонь,
не устоят даже самые крепкие Стражи, к тому же можно еще расколоть  землю  у
них под ногами. Огонь и молнии? Эгвейн изумлялась собственным мыслям. Но все
равно это будет совершенно бессмысленно,  если  для  освобождения  Ранда  ей
придется уничтожить всю мощь Тар Валона. Нужно сохранить и Ранда, и  славный
город.
   До Двора Отступников было совсем  недалеко,  и,  выбирая  короткий  путь,
Эгвейн свернула в сторону, стала карабкаться вверх по лестницам, взбегать по
пандусам, становившимся все более узкими и крутыми по  мере  того,  как  она
поднималась, и, наконец,  она  с  размаху  распахнула  люк  и  поднялась  на
наклонную верхушку Башни, на самую крышу, выложенную почти белой  черепицей.
Отсюда Эгвейн  видела  другие  крыши  и  Башни,  а  внизу  широкий  открытый
двор-колодец, судный Двор Отступников.  Двор  был  битком  набит  зрителями,
только в  середине  его  оставалось  специально  освобожденное  место.  Люди
выглядывали в окна, устраивались на балконах,  даже  на  крышах,  но  Эгвейн
хорошо видела покинутого всеми, одинокого человека,  который  отсюда  сверху
казался совсем маленьким; поставленный  в  центре  свободного  пространства,
закованный в цепи, он покачивался от слабости. Ранд!  Двенадцать  Айз  Седай
окружали его, и перед ним стояла еще  одна  -  которая,  как  знала  Эгвейн,
должна иметь на плечах палантин семи полос, хотя отсюда девушка и  не  могла
разглядеть этот символ власти. Элайда. В голове Эгвейн уже зазвучали  слова,
которые должна была произносить обвинительница.
   Сей мужчина, покинутый Светом, прикасался к саидин,  к  мужской  половине
Истинного Источника. Потому мы вынуждены были  его  схватить.  Этот  мужчина
злоумышленно направлял  Единую  Силу,  зная,  что  саидин  запятнан  Темным,
запятнан из-за мужской гордыни, запятнан из-за мужского греха. Потому  мы  и
заковали преступника в цепи.
   Эгвейн с большим усилием оборвала течение своих  мыслей.  Тринадцать  Айз
Седай. Двенадцать сестер и Амерлин.  они  составляют  известное  всем  число
обвинителей. По традиции, столько Айз Седай нужно для  укрощения.  И  то  же
число, тринадцать, необходимо и для... Она прогнала и эти свои мысли тоже. У
Эгвейн не оставалось времени ни для  чего,  кроме  намеченных  ею  действий.
Нужно только поскорей сообразить, как устроить все безошибочно.
   На таком расстоянии, прикидывала Эгвейн,  она  вполне  могла  бы  поднять
Ранда при помощи Воздуха. Выхватить его, окруженного двенадцатью Айз  Седай,
из их лап и перенести прямо сюда, на крышу. Вполне удобный способ. Но даже в
том случае, если у нее действительно хватило силы на это,  если  бы  она  не
уронила Ранда на полпути, тем обрекая его  на  смерть,  перенос  по  воздуху
занял бы довольно много времени и на эти минуты Ранд оказался бы беспомощной
мишенью для лучников, а сияние саидар указало бы всем с предельной точностью
место нахождения Эгвейн. Ее бы увидела любая Айз Седай. И если  уж  речь  об
этом, то и любой Мурддраал.
   - О Свет, - пробормотала она, - я не вижу  иного  выхода,  кроме  одного:
развязать войну в самой Белой Башне. И все равно я готова на это, я хочу его
спасти, спасти во что бы то ни стало.
   Эгвейн  собрала  всю  свою  силу,  разделила  сплетенные  нити,   придала
направление потокам энергии.
   Путь обратно появится, но только единожды. Будь стойкой.
   Очень давно она слышала в последний раз эти слова,  Эгвейн  вздрогнула  и
скользнула по гладким черепицам, едва удержавшись на  краю  крыши.  В  сотне
шагов внизу находилась земля. Девушка оглянулась.
   Здесь, на самой вершине Башни, накренившись над  Эгвейн,  перпендикулярно
скату черепичной крыши, красовалась  серебряная  арка,  наполненная  сияющим
светом. Арка  мерцала  и  вибрировала;  сквозь  белое  свечение  пробивались
высверки разъяренного красного огня и желтого сияния.
   Путь обратно появится, но только единожды. Будь стойкой.
   На глазах у Эгвейн арка истончилась до почти полной прозрачности и  вновь
стала твердой на вид.
   Эгвейн обратила неистовый взгляд в направлении Двора Отступников.  У  нее
еще оставалось немного времени. Во всяком случае должно было оставаться.  Ей
потребовалось несколько минут, может быть, всего десять, и немного удачи.
   В сознании  ее  назойливо  звучали  чужие  голоса,  но  не  бесплотные  и
непонятно чьи, предупреждающие ее о необходимости мужества,  голоса  женщин,
которых она как будто хорошо знала.
   - ...я не могу больше держать. Если она сейчас не выйдет...
   - Держи! Чтоб вам  сгореть,  держите,  или  я  выпотрошу  всех  вас,  как
осетров!
   - ...выходит из-под контроля, мать! Мы больше не можем...
   Голоса стали стихать, превращаясь в жужжание, жужжание утихало, выливаясь
в тишину, но вот опять заговорило нечто неизвестное:
   Путь обратно появится, но только единожды. Будь стойкой.
   Есть цена за то, чтобы стать Айз Седай.
   Черные Айя ждут.
   С криком досады и  ярости,  уже  осознавая  свершающуюся  потерю,  Эгвейн
бросилась в сторону сияющей арки, из которой  навстречу  ей  мерцало  жаркое
марево света. Она почти что желала уже промахнуться,  сорваться  с  крыши  и
устремиться к своей смерти.
   Свет раздирал ее на  части,  разделял  на  отдельные  волокна,  распускал
волокна по волоску, расщеплял волоски, обращая  их  в  клочки  пустоты.  Все
сущее растекалось по свечению, удаляясь и уносясь вдаль. Навсегда.

Глава 23
СВЯЗАННАЯ ПЕЧАТЬЮ

   Свет разрывал Эгвейн, разделял на волокна, распускал волокна на  волоски,
отделяя волосок от волоска, которые, сгорая, уносились вдаль. Разлетались  и
сгорали навсегда. Навсегда!

***

   Из-под серебряной арки Эгвейн вышла вся холодная и заледенелая, скованная
гневом.  Гневная  замороженность  была  ей  необходима   для   того,   чтобы
противостоять ожогам своей памяти. Тело ее еще ощущало свое горение, но иные
воспоминания выжгли в ней куда более глубокий след,  продолжая  терзать  ее.
Над всем господствовал гнев, холодный, как смерть.
   -  Надеюсь,  теперь  для  меня  здесь  все  кончено?   -   спросила   она
требовательно. - Бросать его раз за  разом!  Предавать  его,  подводить  его
снова и снова? Неужели судьба моя навсегда такова?
   Вдруг она ощутила, что все происходит  не  так,  как  должно  было  идти.
Амерлин была здесь, как Эгвейн  и  объясняли,  как  и  полагалось,  согласно
церемонии. Были здесь и сестры в шалях, представлявшие каждую Айя, но все  с
тревогой смотрели на Эгвейн. На местах вокруг тер'ангриала сидело теперь  по
две Айз Седай, и по щекам их скатывался пот. Тер'ангриал  гудел,  словно  бы
вибрируя, и белый свет внутри арок взрывали  яростные  сполохи  разноцветных
высверков. Свечение саидар. коротко  вспыхнув,  окутало  Шириам,  когда  она
положила руку на голову Эгвейн, обдав девушку новым холодком.
   - Она жива  и  невредима.  -  В  голосе  Наставницы  послушниц  слышалось
облегчение. - Никаких повреждений не получила. - Шириам  словно  не  ожидала
столь удачного исхода.
   Казалось, и других Айз Седай, стоящих рядом  с  Эгвейн,  покинуло  долгое
напряжение.  Элайда  глубоко  вздохнула  и  поспешила  за  последней  чашей.
По-прежнему в  напряженных  позах  оставались  Айз  Седай,  сидевшие  вокруг
тер'ангриала. Гудение становилось тише, свет внутри него  начал  мерцать,  а
значит, тер'ангриал стремился к покою, однако Айз Седай выглядели так, будто
они сражались с ним как с врагом и отвоевывали у него дюйм за дюймом путь  к
его же успокоению.
   - Что... Что случилось? - спросила Эгвейн.
   - Помолчи, -  приказала  ей  Шириам,  но  приказала  ласково.  -  Сейчас,
пожалуйста, помолчи. С тобой все в порядке, а это главное, и значит,  пришла
пора завершить церемонию.
   В это время подошла, чуть  ли  не  бегом,  Элайда,  она  вручила  Амерлин
серебряную чашу торжественного финала.  Перед  тем  как  встать  на  колени.
Эгвейн несколько мгновений колебалась. Все-таки что же стряслось?
   Амерлин медленно наклонила чешу над головой Эгвейн,  произнося  слово  за
словом:
   - Ты омыта от той, что была Эгвейн ал'Вир из Эмондова Луга. Ты  омыта  от
всех уз, что связывали тебя с миром. Ты явилась к нам омытая, чистая сердцем
и душой. Отныне ты - Эгвейн ал'Вир, Принятая  в  Белую  Башню.  -  Последняя
капля влаги скатилась по волосам Эгвейн. - Отныне судьба твоя - быть с нами.
   Последние слова, как показалось девушке, имели особое  значение  для  нее
самой и для Амерлин. Амерлин передала чашу одной  из  Айз  Седай  и  достала
золотое кольцо в виде змея, кусающего себя  за  хвост.  Эгвейн  не  сдержала
дрожи, когда поднимала левую руку, и она  вздрогнула  снова,  когда  Амерлин
надевала на ее средний палец кольцо Великого  Змея.  Став  полноправной  Айз
Седай, Эгвейн сможет носить это кольцо на том пальце, на каком захочет,  или
же  вообще  не  носить  его,  если  возникнет  необходимость   скрыть   свою
принадлежность к Айз Седай. Принятые же носили кольцо на среднем пальце.
   Амерлин, не улыбаясь, помогла ей подняться.
   - Добро пожаловать, дочь моя, - сказала она, целуя Эгвейн в щеку. Девушка
была очень удивлена и взволнована. Не "дитя мое" обратилась к ней Амерлин, а
"дочь моя". Прежде Эгвейн всегда была "дитя". Амерлин поцеловала ее в другую
щеку. - Добро пожаловать!
   Отступив на шаг, Амерлин рассматривала Эгвейн критически,  но  заговорила
не с ней, а с Шириам:
   - Помоги ей осушить свое тело и одень Эгвейн, затем убедись  в  том,  что
она действительно здорова. Ты должна знать это наверняка,  тебе  ясен  смысл
моих слов. - Но я  в  этом  убеждена,  матушка!  -  Голос  Шириам  прозвучал
удивленно. - Вы сами видели, я проверила ее состояние.
   Амерлин заворчала, указывая взглядом на тер'ангриал:
   - Я хотела бы знать, что сегодня происходило не так. Амерлин  направилась
к тер'ангриалу, наряд ее развевался в такт решительным шагам. Остальные  Айз
Седай пошли за ней вслед и окружили тер'ангриал - теперь простую  серебряную
конструкцию из арок, расположенных на кольце.
   - Матушка обеспокоена твоим  состоянием,  -  проговорила  Шириам,  отведя
Эгвейн в сторону, где лежало толстое полотенце для  волос  и  второе  -  для
тела.
   - Какие причины заставили ее беспокоиться?  -  спросила  Эгвейн.  Амерлин
желает, чтобы с ее ищейкой ничего не случилось, пока не загнан олень.
   Шириам ей не ответила. Она  только  немного  нахмурилась  и  ждала,  пока
Эгвейн смахнет с себя влагу,  чтобы  вручить  ей  белое  платье,  по  подолу
которого шла семицветная кайма.
   Испытав легкое разочарование, Эгвейн нырнула в  это  платье.  Теперь  она
была настоящей Принятой,  на  пальце  ее  блестело  кольцо,  а  платье  было
украшено цветными полосами. Почему я не чувствую никакой разницы между собой
прежней и нынешней?
   К ней подошла Элайда, держа в руках платье и туфли  Эгвейн,  которые  она
носила, еще будучи послушницей, а кроме того, ее пояс и сумку-кошель. А  еще
- бумаги, которые Эгвейн получила от Верин. Да, те самые записи -  ив  руках
Элайды.
   Эгвейн заставила себя терпеливо обождать, пока Айз  Седай  не  вручит  ей
весь ворох вещей, хотя ее подмывало выхватить все самой.
   - Благодарю вас, Айз Седай! - Она пыталась украдкой осмотреть бумаги; она
не могла определить, прикасался ли к ним  кто-то  из  посторонних.  Страницы
было по-прежнему перевязаны бечевкой. Как смогу я узнать,  не  прочитала  ли
Элайда все тайные записи? Прижимая к себе поясную сумку,  прикрытую  платьем
послушницы, Эгвейн ощутила в ней то необыкновенное кольцо,  тер'ангриал.  По
крайней мере кольцо все еще на месте. О Свет, она могла забрать  его,  и  не
знаю, заметила бы я пропажу. Да нет, сумела бы заметить. Наверное,  заметила
бы.
   Лицо Элайды было таким же холодным, как и ее голос.
   - Я не хотела, чтобы сегодня тебя посвятили. Не потому, что  я  опасалась
того, что произошло, ибо никто не мог предвидеть  все  случившееся.  Мне  не
нравишься ты сама, какая ты есть. Дичок! - Эгвейн пыталась протестовать,  но
Элайда продолжала свою речь, надвигаясь на девушку неумолимо,  точно  горный
ледник. - О, я знаю, направлять  Силу  ты  научилась  под  руководством  Айз
Седай, но и при этом ты остаешься дичком. Ты  дика  по  своему  духу,  да  и
вообще ты дикарка. Потенциал твой огромен, иначе  ты  не  смогла  бы  выжить
сегодня, но потенциал ничего не решает окончательно.  Мне  не  верится,  что
когда-нибудь ты станешь частью Белой Башни, так, как все  остальные  из  нас
составляют целое, и для меня неважно,  на  каком  пальце  ты  будешь  носить
полученное сегодня кольцо. Для тебя самой было бы лучше, если бы ты задалась
целью  познать  достаточно  для  того,  чтобы  остаться   живой,   а   после
возвратилась в свою глухую  деревушку.  Намного  лучше!  -  Повернувшись  на
каблуках, Элайда продефилировала прочь из зала.
   Если она пока что и не стала Черной Айя, безрадостно раздумывала  Эгвейн,
то уже очень близка к этому. Вслух она сказала Шириам:
   - Скажите хоть что-нибудь. Вы ведь могли прийти мне на помощь.
   - Если бы ты была по-прежнему послушницей, дитя мое, я бы тебе помогла, -
спокойно отвечала ей Шириам, и Эгвейн вздрогнула.  Снова  она  услышала  уже
забытое обращение к ней: "дитя". - Когда это  требуется,  я  всегда  защищаю
послушниц, пока они не научатся защищаться сами. А ты теперь Принятая.  Тебе
бы пора знать, как защищаться самой.
   Эгвейн внимательно взглянула в глаза Шириам, размышляя о  том,  умышленно
ли она подчеркивала голосом отдельные слова в последней своей фразе. Шириам,
так же как и Элайда, вполне могла прочитать список имен в тайных  записях  и
решить, будто Эгвейн заодно с Черными Айя. О Свет! Какой  подозрительной  ты
становишься, Эгвейн, да вдобавок осмеливаешься каждого подозревать. Но лучше
быть  подозрительной,  чем  мертвой  или  же   оказаться   схваченной   теми
тринадцатью и... Она тут же прекратила течение своей мысли,  ибо  не  желала
занимать таким свой ум.
   - Шириам, что случилось сегодня? - спросила она. - Только, пожалуйста, не
отмахивайтесь от моего вопроса.
   У Шириам брови  подскочили  чуть  ли  не  до  самой  прически,  и  Эгвейн
поспешила исправить свой вопрос:
   - Ах, конечно - Шириам Седай! Простите меня, Шириам Седай.
   - Помни: ты пока еще не стала Айз Седай, дитя мое. - В голосе ее  звенела
сталь, но улыбка уже коснулась губ Шириам, коснулась и  пропала,  когда  она
продолжила свою речь. - Я не знаю, что именно сегодня случилось. Знаю  одно:
меня очень пугает то, что ты едва не погибла.
   - Кто ответит, что происходит с теми, кто не  вышел  из  тер'ангриала?  -
промолвила подошедшая к ним Аланна. Зеленая сестра была  хорошо  известна  в
Башне благодаря своему характеру и чувству юмора; поговаривали, что в беседе
она могла перескакивать с одного на другое и вновь возвращаться к первому до
того, как вы успеете моргнуть глазом, но  на  Эгвейн  она  сейчас  смотрела,
пожалуй, робко. - Будь у меня такая возможность, дитя мое, я  бы  прекратила
все, как только впервые заметила это... эхо. Но оно вновь появилось. Вот что
случилось  сегодня.  Тысячекратно  возвращалось  эхо.  Десять   тысяч   раз!
Тер'ангриал, казалось, уже почти готов был наглухо перекрыть поток  Силы  от
саидар или же проплавить пол. Сознавая всю недостаточность слов, я  все-таки
приношу тебе свои извинения. Слишком этого мало - за то, что  с  тобой  чуть
было не случилось. Да, я говорю так, и благодаря Первой Клятве тебе ясно:  я
говорю правду. Чтобы доказать тебе искренность своих чувств, я буду  просить
мать позволить мне трудиться вместе с тобой на кухнях. Да, и  еще  вместе  с
тобой ходить к Шириам... Если бы я совершила все, что должна  была  сделать,
жизнь твоя не подверглась бы опасности, и я должна теперь искупить свою вину
за собственную нерасторопность.
   Шириам расхохоталась так, точно хотела всех оскорбить.
   - Она никогда тебе не разрешит,  Аланна!  -  объявила  она.  -  Достойная
сестра трудится в кухне - ни больше и ни меньше! Просто неслыханно! И потому
невозможно. Ты поступила так, как считала нужным, никакой твоей вины в  этом
нет.
   - Вы действительно ни в чем не виноваты, Аланна Седай, - сказала Эгвейн.
   Почему Аланна именно так поступила? Для  того,  быть  может,  чтобы  меня
убедить: ни к чему неправильному. неверному она не имеет никакого отношения.
Или же оттого, что так она сумеет все время держать меня под надзором. Перед
ней возникла такая  картина:  гордая  Айз  Седай  трижды  в  день  по  локти
вымазывает свои руки, выскабливая грязь из печных горшков, и  все  это  ради
того, чтобы за кем-то в кухне внимательно следить, и это  убедило  Эгвейн  в
том, что она дала слишком много воли своему воображению. При этом  немыслимо
было представить себе, чтобы Аланна поступила так,  как  она  намерена  была
поступить. В любом случае Зеленая сестра определенно  не  имела  возможности
увидеть список смен в тайных записях, ибо была постоянно  занята  работой  с
тер'ангриалом. Однако, если Найнив все же  права.  Аланне  не  было  никакой
необходимости видеть указанные в списке имена,  уничтожить  меня  она  могла
возжелать и без этого, если она Черная Айя. Ладно, хватит думать об этом!  И
Эгвейн сказала:
   - И в самом деле, это не ваша вина.
   - Если бы  я  поступила  как  должно,  -  продолжала  Аланна,  -  никаких
неполадок случиться не могло бы. Единственный случай, когда я видела  что-то
похожее, произошел несколько лет назад,  когда  мы  пытались  в  этой  самой
комнате использовать один тер'ангриал одновременно с  другим  тер'ангриалом,
который, вероятно, каким-то образом имеет с этим  нечто  общее.  Чрезвычайно
редко встречаются два таких тер'ангриала, которые как-то связаны вместе. Да,
так вот та пара попросту расплавилась, причем каждая из сестер, находившихся
в пределах сотни шагов  от  них,  в  течение  недели  потом  мучилась  такой
головной болью, что была не в состоянии высечь при  помощи  Единой  Силы  ни
искорки... Что случилось, дитя мое?
   Рука Эгвейн стиснула ее сумку,  и  перекрученное  кольцо  сквозь  плотную
ткань вдавилось в ладонь. Холодным оставалось кольцо  или  стало  теплым?  О
Свет, я сама его нагрела!
   - Не беспокойтесь, Аланна Седай, - промолвила Эгвейн. - Айз Седай, вы  не
сделали ничего дурного. У вас нет причин  делить  со  мной  полученное  мною
наказание. Нет ни одной причины для этого. Ни единственной!
   - Слишком много чувств в твоих словах, - заметила Шириам, - но звучат они
правдиво. Аланна лишь покачала головой.
   - Айз Седай, - неторопливо проговорила Эгвейн, - что это означает -  быть
Зеленой Айя?
   Глаза Шириам от  изумления  распахнулись  еще  шире,  Аланна  же  открыто
усмехнулась.
   - Только что тебе надели на палец кольцо, - сказала Зеленая сестра,  -  а
ты уже стараешься решить, которую Айя избрать для  служения?  Во-первых,  ты
должна любить мужчин. Я не имею в виду, что ты  обязана  в  них  влюбляться,
нет, именно любить их. И любить не так, как любят их  Голубые  Айя,  которым
мужчины просто нравятся, до тех пор пока разделяют их стремления и не мешают
им в делах. И разумеется, относится к ним не так, как Красные  Айя,  которые
мужчин презирают так, будто каждый из них ответствен за  случившийся  Разлом
Мира. - Алвиарин, Белая сестра, которая пришла вместе  с  Амерлин,  обратила
холодный взгляд в сторону Эгвейн и проскользнула мимо нее. - И не  так,  как
принято среди Белых Айя, - улыбаясь, добавила Аланна, - у  которых  в  жизни
вообще нет места для каких-либо страстей.
   - Я имела в виду вовсе не это, Аланна  Седай.  Мне  бы  хотелось  узнать,
каково это на самом деле - являться Зеленой сестрой.
   Эгвейн не была уверена в т