онна  прошагала мимо,  -  что скоро  мы  двинемся на юг.  Слухи
всякие,  то  да се... - Краешком глаза он присмотрелся к Мэту,  оценивая его
настроение,  и  продолжил:  -  Я вот приметил:  кузнецы  и шорники проверяют
упряжь, колеса да тележные оси.
     - Когда надо, тогда и двинемся, - ответил Мэт. - Незачем  предупреждать
Саммаэля о наших намерениях.
     Он украдкой пригляделся к  Эдориону. Вот  малый не промах, хотя и лорд.
Налесин тоже не дурак, но больно уж усердствует, а у Эдориона, тут уж ничего
не скажешь,  голова  на месте.  Налесин  нипочем  не обратил бы внимания  на
каких-то там кузнецов. Жаль, что Дом Алдиайя переплюнул Дом Селорна, а не то
Мэт назначил бы Эдориона на место Налесина. Но куда там, все лорды встали бы
на дыбы, они  ведь помешаны на своих титулах. А  Эдорион здорово соображает.
Смекнул,  что,  как  только  отряд выступит  на  юг, речные суда,  а может и
почтовые  голуби, повсюду  разнесут эту новость.  Мэт  медяка не поставил бы
против того, что город полон лазутчиков, но в то же  время  необычайно остро
чувствовал, что ему сопутствует  удача. Ощущение было таким  сильным,  что у
него чуть голова не лопалась.
     -  А еще  толкуют, что вчера в городе побывал Лорд  Дракон, - промолвил
Эдорион настолько тихо, насколько позволял уличный шум.
     -  Вчера мне удалось наконец помыться, - сухо отозвался Мэт. - Это было
самым значительным событием за весь день. Давай-ка лучше о деле, а то так мы
с тобой и до вечера не управимся.
     Мэт  готов  был  выложить  кругленькую  сумму, лишь бы  дознаться,  кто
распускает  такие слухи. Прошло  всего полдня со времени появления Ранда,  и
никто, кроме самого Мэта, его не видел. Было раннее утро,  когда  в  комнате
Мэта в "Золотом олене" появился яркий вертикальный луч света. Мэт  откинулся
на кровати и выхватил нож, прежде чем сообразил, что  перед ним не кто иной,
как  Ранд, выходящий из этой паршивой дыры в пустоте. Наверное, он явился из
дворца в  Кэймлине - Мэту показалось, что, пока  щель  не закрылась,' за ней
виднелись колонны дворцового зала.  Неожиданное  появление  Ранда чуть ли не
ночью, без айильской  стражи,  прямо посреди  комнаты не  могло  не напугать
Мэта. Ведь окажись  он  в том  месте, эта  щель,  или  как  там ее  назвать,
разрезала бы его пополам. Он не любил Единую Силу и все, что с ней связано.
     - Поспешай  медленно, Мэт,  - сказал Ранд,  меряя  шагами  комнату.  На
собеседника он не глядел. Губы  Ранда были поджаты, лицо блестело от пота. -
Он должен увидеть, как все готовится. Иначе не выйдет.
     Усевшись на постели, Мэт стащил наполовину натянутый сапог и бросил его
на половичок, постеленный у кровати госпожой Дэлвин.
     -  Знаю, - пробормотал  он,  потирая  лодыжку,  ушибленную  о  столбик,
поддерживающий  над кроватью балдахин.- Я ведь  сам  помогал  составить этот
поганый план, если ты помнишь.
     -  Мэт, а как  ты узнаёшь, что  влюблен в женщину? - неожиданно спросил
Ранд, не переставая мерить  шагами комнату, причем с таким видом, будто этот
вопрос как-то согласовывался со сказанным прежде.
     Мэт заморгал:
     - Чтоб мне в Бездну Рока провалиться, коли я знаю. Благодарение судьбе,
мне еще не случалось угодить в эту ловушку. А что случилось?
     Ранд пожал плечами, словно отмахиваясь:
     - Я покончу с Саммаэлем, Мэт. Я поклялся и выполню свое обещание. Таков
мой долг перед умершими. Но где остальные? Я должен уничтожить их всех.
     - Само собой, но, наверное, все-таки по одному, а не чохом.
     -  Мэт,  и  в  Мироуне,  и  в  Алтаре  есть  Принявшие  Дракона.  Люди,
присягнувшие мне.  Когда я овладею  Иллианом, Алтара и Муранди  упадут сами,
как  перезрелые  сливы.  Я свяжусь  с Принявшими Дракона в Тарабоне, в  Арад
Домане  - и  пусть только Белоплащники  попытаются  преградить  мне  путь  в
Амадицию. Я сокрушу их. Я слышал,  что Пророк распространяет свое  учение не
только в  Гэалдане,  но и в Амадиции. Можешь  представить себе Масиму в роли
Пророка? Салдэйя последует за мной - Башир в  этом  уверен. И Салдэйя, и все
Пограничные Земли.  Другого выхода нет. Я добьюсь этого,  Мэт. Объединю  все
земли перед Последней Битвой.  Я добьюсь этого! -  В голосе  Ранда зазвучали
лихорадочные нотки.
     - Само  собой. Ранд, добьешься, - медленно произнес  Мэт, ставя  второй
сапог рядом с первым. - Но ведь не всего сразу, верной
     -  Нельзя  допускать  в свою голову чужой голос, - пробормотал Ранд,  и
руки Мэта, стягивающие шерстяной чулок, замерли.
     Странное дело,  Мэт как раз  поймал себя на мысли,  хватит ли этой пары
чулок еще на день носки. Ранд знал кое-что о том, что случилось внутри  того
тер'ангриала   в   Руидине,   знал,  что  Мэт   какимто   образом   приобрел
полководческий  дар, но  ему  было  известно далеко не  все. О воспоминаниях
других людей  он и не догадывался.  Конечно  же нет,  сказал себе Мэт. Ранд,
похоже, вообще не замечает вокруг себя ничего необычного.
     Взъерошив волосы пятерней. Ранд продолжил:
     - Саммаэль  всегда мыслит  прямолинейно, но  вдруг мы что-то  упустили?
Вдруг  оставили  щель,  в  которую он  сможет проскользнуть?  Малейшая  наша
оплошность  повлечет  за  собой гибель  тысяч людей. Десятков  тысяч!  Сотен
смертей нам все одно не избежать, но я хочу сберечь тысячи жизней...
     Вспоминая  этот  разговор,  Мэт  скривился  так,  что  потный лоточник,
вознамерившийся  продать  ему  кинжал  с рукояткой,  усыпанной "драгоценными
камнями"  из цветного стекла, чуть не выронил свой товар и  нырнул в  толпу.
Вот так и Ранд - постоянно перескакивает с одного на другое. Со  вторжения в
Иллиан -  на  Отрекшихся, с  тех -  на женщин; видит  Свет, Ранд всегда умел
найти  подход  к женщинам, он, да  и Перрин тоже. То  он заводил  разговор о
Последней Битве, то о Девах  Копья, а  то и вовсе о таких вещах, что  Мэт  и
понять  его  не мог. Похоже, он говорил сам с собой - ответов Мэта  почти не
слышал,  а иногда  даже  не  дожидался.  А  послушать,  как Ранд  говорит  о
Саммаэле... И  ведь  рано или  поздно  Ранд  обречен сойти с ума. Что,  если
безумие уже проникает в...
     И какая участь  ждет тех несчастных глупцов, которые прибились к Ранду,
чтобы  научиться направлять Силу?- И Мазрима Таима,  который  уже  умеет? Об
этом Ранд  обмолвился лишь мимоходом - вроде бы Таим, Лжедракон, теперь учит
этих  болванов,  Рандовых  учеников,  или  как  их  там  назвать.  Вот будет
заваруха, когда все они спятят. Мэт предпочел бы  оказаться  не менее  чем в
тысяче миль от этой компании, но понимал, что выбор у  него не больше, чем у
листа,  подхваченного вихрем. Он  та верен, и  Ранд  тоже,  но  Ранд гораздо
сильнее. В Пророчествах о Драконе ничего не  говорилось про Мэта Коутона. Он
угодил в ловушку, ровно горностай под забором. О Свет, лучше бы ему  никогда
не видеть этого проклятого Рога Валир!
     В  таком мрачном  настроении  он заглянул  еще в добрую дюжину кабаков,
почти ничем не отличавшихся  один от другого. Всюду было полно народу;  люди
пили, играли в кости  и  мерились  силой  на  руках. Гвалт  стоял такой, что
музыкантов   почти   не  было  слышно.  Кое-  где   завязывались  драки,  но
"краснорукие"  быстро охлаждали горячие головы. В одной  таверне  менестрель
декламировал  "Великую Охоту".  Хотя Охотников  в  этом  заведении  не было,
принимали его хорошо  - видать, тема  вызывала интерес.  В  другом  трактире
невысокая  светловолосая   женщина  распевала  слегка  скабрезную   песенку,
казавшуюся еще  более  непристойной  в  сочетании  с  ее  круглым личиком  и
невинными,  широко  раскрытыми  глазами.  Этот  "Серебряный  рог"  - вот  уж
поистине идиотское название  - Мэт покинул, по- прежнему пребывая в скверном
расположении духа.  Возможно,  именно  по  этой причине, заслышав  крик,  он
устремился на  шум. Необходимости в его вмешательстве не было. Он знал: если
расшумелись  солдаты,  "краснорукие"  живо их  урезонят. Просто ему хотелось
отвлечься.  Ведь Ранд не  иначе  как  уже  спятил и бросил его  на  произвол
судьбы. Саммаэль  подстерегает в Иллиане,  остальные Отрекшиеся одному Свету
ведомо  где,  и все  они  только и ждут возможности  заполучить  между делом
голову Мэта Коутона. А  что будет, если он снова угодит в лапы Айз Седай? Уж
они-то слишком много знают.  И  все вдобавок  невесть  почему  ждут от  него
подвигов, будто он и вправду какой-нибудь растреклятый герой!
     Мэт не любил драк  и всякую ссору старался уладить миром, но сейчас его
прямо-таки подмывало врезать кому-нибудь по  носу. Однако обнаружил он вовсе
не то, чего ожидал.
     Толпа горожан  - невысокие, невзрачно одетые кайриэнцы и кучка андорцев
ростом  повыше и в  платье более  веселых  цветов - обступила двух худощавых
мужчин с подкрученными  усами, в долгополых мурандийских  кафтанах из яркого
шелка. Оба были вооружены мечами с богато изукрашенными эфесами.
     Малый в красном кафтане, ухмыляясь, смотрел, как его приятель в желтом,
словно пес  крысу, тряс за шиворот  мальчугана, ростом едва ли по пояс Мэту.
Мэт попытался взять себя в руки - он ведь не  знал, с чего все началось, кто
тут прав, а кто виноват.
     - Полегче с мальчонкой, - сказал он, ухватившись за желтый рукав. - Что
он такого натворил?..
     -  Этот деревенщина трогал  мою лошадь, - заявил  человек с  миндийским
акцентом,  стряхивая руку Мэта.  Миндийцы  славились  на  всю  Муранди своим
скверным  характером, да  еще  и  похвалялись  этим. -  Я сломаю  его  тощую
мужицкую шею! Выверну его костлявый...
     Не говоря ни слова, Мэт поднял копье и крепко ударил этого типа древком
между  ног.  Мурандиец разинул  рот,  но не мог  издать ни звука. Глаза  его
закатились так,  что  были видны только белки, ноги  подкосились. Мальчишка,
воспользовавшись этим, метнулся в сторону.
     - Ничего у тебя не выйдет, дуралей,- сказал Мэт. Дело,  однако же, этим
не  кончилось. Мурандиец в  красном схватился за меч и  даже  успел вытащить
клинок из  ножен на пару дюймов, когда Мэт треснул его древком  по запястью.
Выругавшись, тот отпустил рукоять меча, но левой  рукой потянулся к висящему
на поясе длинному  кинжалу. Пришлось съездить ему еще и  по уху - не слишком
сильно,  однако  этот  малый растянулся  поверх  своего  приятеля.  Паршивый
болван, лезет куда  не надо! Мэт так и не понял, подумал он это о незнакомце
в красном кафтане или о себе самом.
     Наконец  сквозь  толпу   зевак  продрались  "краснорукие"  -  полдюжины
конников  из   Тира,   чувствовавших   себя  неловко,  вышагивая  пешком   в
кавалерийских   сапогах  до  колен.   Нарукавные   повязки   примяли  пышные
черно-золотые рукава  их кафтанов. Эдорион ухитрился  изловить мальчугана  -
исхудавший босоногий малец лет  шести отчаянно извивался,  пытаясь вырваться
на волю. Выглядел  он безобразно - большеротый, лопоухий  и вдобавок грязнее
грязного.
     -   Уладь   это  дело,   Гарнан,  -   распорядился   Мэт,  обращаясь  к
возглавлявшему "красноруких" младшему командиру - угрюмому малому со впалыми
щеками и грубой  татуировкой в  виде сокола на левой стороне лица. Похоже, в
последнее  время эта дурацкая мода стала  распространяться в  отряде, хотя в
большинстве своем  солдаты делали татуировки  на  тех частях  тела,  которые
прикрывала одежда. -  Выясни, из-за чего шум, да  и выстави этих неотесанных
остолопов из  города.  Мэт решил,  что они  заслуживают наказания, даже если
малец тоже не без греха.
     Сухопарый человек  в мурандийском кафтане из темной шерсти  протиснулся
сквозь  толпу зевак и упал на колени  рядом с валяющимися на земле франтами.
Малый в желтом кафтане сдавленно  стонал, а  его приятель в красном обхватил
голову руками  и бормотал  что-то невнятное.  Вновь пришедший  поднял больше
шума, чем оба они вместе.
     - Беда! Несчастье! О  горе мне! Мои господа! Лорд Кулен! Лорд Паерс! Вы
живы? -  Он протянул к Мэту дрожащие руки: -  Не  убивай их, достойный лорд.
Таких беззащитных!  Они  Охотники за Рогом, вот они кто. Великие  герои, вот
кто они такие. А я - их слуга, меня зовут Падри.
     - Не собираюсь я никого убивать, - с отвращением бросил Мэт. - Но чтобы
к закату этих  великих героев в городе не было. Усади их на  коней,  и пусть
проваливают. Мне не нравится, когда взрослый  мужчина  угрожает  сломать шею
мальчонке.
     - Но они ранены, достойный лорд. А  этот мальчишка, он  ведь всего лишь
деревенщина и цеплялся к коню лорда Паерса.
     -  Я  только посидел  на лошади, -  взорвался  мальчуган. -  Вовсе я не
цеп... не то делал, о чем ты там болтаешь.
     Мэт угрюмо кивнул:
     - Нельзя ломать  шею мальцу за то,  что  он забрался на  лошадь, Падри.
Даже деревенскому  мальцу. Ты позаботишься о том, чтобы эти двое убрались из
города, в  противном  случае  мне  придется позаботиться  о том,  чтобы  шеи
сломали им.
     Мэт подал  знак  Гарнану, который, в свою  очередь, резко  кивнул своим
"красноруким" - младшие  командиры,  как  правило, ничего  не  делали  сами,
предпочитая  отдавать приказы. Те бесцеремонно подхватили Паерса и Кулена  и
оттащили  беспомощно  стонавших  лордов  в  сторону.  Падри  тащился  сзади,
причитал, ломал руки  и талдычил одно и то  же - что его господа  ранены, не
могут ехать верхом, а также что они Охотники за Рогом и великие герои.
     Эдорион все еще держал за  руку виновника  всего этого переполоха.  Мэт
сначала удивился этому, но почти сразу все понял. Ушли  "краснорукие", стали
расходиться горожане, до  мальчишки  никому не было дела. Всем  надо кормить
своих детей, а это ой как непросто. Мэт тяжело вздохнул:
     -  А  ты,  малец,  неужто  сам  не понимаешь,  что  запросто мог  жизни
лишиться,  просто посидев на лошади? Такие  люди,  как  эти двое,  ездят  на
горячих жеребцах,  а со скакунами, знаешь ли,  шутки плохи. Мальчугана вроде
тебя конь может так отделать копытами,  что потом  и  не  разберешь,  был ли
вообще мальчуган.
     - Мерин!  -  Мальчишка снова дернулся,  но,  видать,  уразумел,  что из
хватки Эдориона ему  не вырваться, и скорчил  кислую физиономию. - Какой там
жеребец,  это  был  мерин! Тоже мне,  горячий скакун.  Ничего бы  он мне  не
сделал,  меня  вообще лошади любят. И никакой я не мальчуган, я уже большой,
мне,  если  хочешь знать, девять лет. А зовут меня  Олвер. Я большой,  точно
тебе говорю.
     - Олвер? Девять лет, говоришь. - Может, оно и так, Мэт не очень-то умел
определять  на глаз  возраст детей, особенно кайриэнских.  - Ну  так  скажи,
Олвер,  где  твои  родители?  -  Мэт  огляделся  по   сторонам,  но  беженцы
расходились  так же быстро, как  и  горожане. - Где  они, Олвер?  Хоть  ты и
большой, мне надо вернуть тебя им.
     Олвер закусил губу. В одном глазу блеснула слеза, и он  сердито утер ее
рукавом.
     -  Моего папу убили айильцы. Эти, как их там... Шадо. А  мама  сказала,
что мы поедем в Андор. Будем жить на ферме, где много лошадей.
     - А где она сейчас? - тихонько спросил Мэт.
     - Она захворала. Я... я похоронил ее в хорошем месте, там цветы  росли.
- Неожиданно Олвер лягнул Эдориона и забился в его руках с  удвоенной силой.
- Отпусти меня. Я сам о себе позабочусь. Отпустите.
     -  Займись им, пока  мы не найдем  кого-нибудь другого,  -  сказал  Мэт
Эдориону, изо всех сил старавшемуся не дать мальчишке вырваться.
     Тот удивленно уставился на Мэта:
     - Я? Что прикажешь с ним  делать? Это ведь не ребенок, а помесь мышонка
с леопардом.
     - Сперва  накорми  его,  а потом...  - Мэт  сморщился; судя  по запаху,
паренек не только взобрался на того мерина, но и ночевал у него  в стойле. -
А потом выкупай. От него воняет.
     - Ты со  мной говори! - возмущенно  закричал Олвер, размазывая слезы по
грязной физиономии. - Со мной, а не с кем-то там, через мою голову.
     Мэт удивленно моргнул, потом наклонился к Олверу:
     -  Не  сердись, паренек, я тебя понимаю. Сам терпеть не могу,  когда со
мной так поступают. Так вот,  послушай  меня. От  тебя плохо пахнет, поэтому
Эдорион  отведет  тебя в  "Золотой  олень", где госпожа Дэлвин разрешит тебе
искупаться.
     Олвер надулся.
     - А если  она начнет  возражать,  скажи, что я  разрешил.  Тогда она не
станет тебе мешать.
     Мальчишка уставился на  него, и Мэт  едва сдержал ухмылку, испугавшись,
что она испортит  дело. Возможно, Олвер и  не  слишком  стремился мыться, но
если кто-то вздумает ему запретить...
     - Так вот,  делай все, что  тебе скажет Эдорион. Он  настоящий  лорд из
Тира. Тебя как следует накормят,  раздобудут ладную одежонку  и какие-нибудь
башмаки.
     Мэт понимал: о том, что за мальцом присмотрят, в его присутствии  лучше
не заикаться.  Ничего, госпожа Дэлвин сумеет позаботиться  о  парнишке, даже
если не слишком обрадуется его появлению. Золото прекрасно смягчает сердца.
     - Не  люблю я Тайренцев, - пробурчал Олвер, поглядывая исподлобья то на
Эдориона, то на Мэта. - Так говоришь, он взаправдашний лорд? А ты тоже лорд?
     Ответить Мэт не  успел. Расталкивая народ, к нему подбежал запыхавшийся
Истин. Его круглая физиономия блестела от пота, измятая кираса еще сохранила
остатки  золочения,  а  алые  атласные  полосы  на  рукавах  желтого кафтана
основательно вытерлись.  По его виду никак  нельзя было сказать, что  он сын
самого  богатого  Благородного Лорда Тира. Впрочем, он и раньше мало походил
на отпрыска знатного рода.
     - Мэт... - пропыхтел он,  запустив пятерню в  прямые волосы,  все время
падающие ему на лоб. - Мэт... Там, на реке...
     -  Что еще? - раздраженно бросил Мэт, думая о том,  не вышить ли ему на
кафтане надпись: "Никакой я не проклятый лорд". - Кто там на реке? Саммаэль?
Шайдо?  Гвардия  королевы,  эти  проклятые  Белые  Львы?  Кого еще  нелегкая
принесла?
     - Корабль, Мэт. - Запыхавшийся  Истин вновь провел пятерней по волосам.
- Здоровенный корабль. Не иначе как Морского Народа.
     Такое  представлялось маловероятным  - Ата'ан  Миэйр никогда не уводили
свои суда далеко от моря, но все же... По пути к югу вдоль берегов Эринин не
так уж  много  селений,  а припасы, которые  удастся  погрузить на  подводы,
иссякнут до того, как отряд достигнет  Тира. Конечно, он уже нанял несколько
речных суденышек, но большой корабль мог оказаться более чем полезным.
     -  Пригляди за Олвером, Эдорион, - сказал Мэт и, не обращая внимания на
недовольную  гримасу лорда,  потребовал:  - Ну-ка, Истин,  покажи  мне  этот
корабль.
     Тот кивнул и, наверное,  припустил бы  бегом, но  Мэт придержал его  за
рукав.  Истин  вечно  торопился,  да  так,  что  частенько не  успевал  даже
подумать,  что делает. Из-за этого ему  несколько раз крепко доставалось  от
госпожи Дэлвин.
     По  мере приближения  к  реке  возрастало  число  попавшихся  навстречу
беженцев, людей по большей  части вялых и апатичных. К длинной  просмоленной
пристани было привязано с полдюжины широких плоскодонных паромов, но весла с
них  были сняты, да  и  паромщиков нигде  не  наблюдалось.  Зато  на палубах
крепких  одно  и  двухмачтовых  речных   суденышек,  нанятых  Мэтом,  лениво
копошились  босоногие  матросы. Погрузка уже закончилась,  трюмы были набиты
под завязку,  и капитаны заверяли Мэта, что  отплывут,  как  только  получат
приказ. По Эринин тоже двигались суда - тупоносые речные баржи с квадратными
парусами и узкие быстроходные ладьи с треугольными. Они сновали вверх и вниз
по течению,  но  ни  одна  лодочка  не  пересекала  реку  между  Мироуном  и
обнесенным стеной Арингиллом, над  одной из башен  которого реял  Белый  Лев
Андора. Не так давно это знамя развевалось  и над  Мироуном,  и удерживавшие
город андорские солдаты не  пожелали  впустить в город  отряд  Красной Руки.
Хотя  Ранд и овладел Кэймлином, здешние  гвардейцы королевы - воины, которым
Гейбрил присвоил почетное прозвание Белые Львы, - его власти  не признавали.
Сейчас часть из них отступила куда-то на восток - видать, не случайно оттуда
доходили слухи  о  разбойниках, - другие  же  сразу после стычки  с  отрядом
перебрались за реку. С тех пор б