Амадиции отношение к тарабонцам,  но
акцент у нее был тарабонский, да  и кому ведомо, что  случилось  с  Гильдией
Иллюминаторов?  В  Танчико в их квартале  все двери крепко-накрепко закрыты.
Акробаты именовали себя братьями Шавана, но хоть и были они все невысокими и
коренастыми,   компания  у  них  подобралась  весьма   разношерстная  -   от
светлокожего  зеленоглазого Тайрика,  чьи  высокие  скулы и  крючковатый нос
выдавали уроженца Салдэйи, до оказавшегося еще смуглее, чем Джуилин, Бэрита,
на руках  которого красовались  татуировки Морского Народа,  хотя  сережек в
ушах не было.
     Все,  кроме  Лателле,  приняли  новичков  тепло -  больше  выступающих,
следовательно,  больше народу придет посмотреть представление, что  означает
большую выручку. Два жонглера, Бари и Кин, -  эти, как выяснилось, и вправду
братья - вовлекли Тома в беседу об общем ремесле, как только обнаружили, что
он  выступает  с  другими предметами и в иной  манере, чем они. Одно дело  -
заманить побольше народу, и совсем другое -  конкуренция.  Но интерес Найнив
мгновенно   возбудила   светловолосая    женщина,   которая   ухаживала   за
кабанолошадями. Керандин  держалась скованно, стояла  в  сторонке и  едва ли
промолвила несколько слов. Люка заявил, что она, как и те животные, из Шары,
но,  услышав  ее  говор,  мягкий  и  немножко невнятный,  Найнив  тотчас  же
насторожила уши.
     Скоро фургон  новоприбывших  уже стоял  на поляне рядом  с  остальными.
Укротители  лошадей,  хоть и были весьма угрюмы, помогли Тому  и Джуилину  с
упряжкой, чему  те  явно обрадовались. Петра и Кларин  пригласили  Найнив  и
Илэйн на чай.  Шавана захотели, чтобы  девушки  разделили с ними ужин, то же
предложили и Кин с  Бари, отчего на презрительно-высокомерное личико Лателле
набежало хмурое  облачко. Все приглашения девушки тактично отклонили, причем
Илэйн выказала больше учтивости, чем ее подруга.  Найнив мучило воспоминание
о том, как она пялилась на Галада вытаращенными, как у лягушки, глазами; оно
было  еще слишком  свежо,  чтобы  с  любым мужчиной держаться  хоть  чуточку
любезней,  чем требует вежливость.  Люка тоже не преминул сунуться со  своим
приглашением - адресованным лишь Илэйн.  Он говорил  с  девушкой поодаль  от
всех. и Найнив  не слышала  его слов. Ответом Люка послужила пощечина, после
чего Том  подчеркнуто напоказ  выхватил ножи, которые закувыркались у него в
руках.  Чуть замешкавшись,  хозяин зверинца, ворча и  потирая багровую щеку,
удалился прочь.
     Оставив  Илэйн  укладывать  пожитки в  фургон -  если  быть точнее,  та
принялась  швырять  их,  что-то  яростно бормоча,  -  Найнив  направилась  к
стреноженным   кабанолошадям.  Огромные  серые  животные  выглядели   вполне
миролюбиво, но, помня  о проломе  в каменной стене  "Королевского пикинера",
Найнив  не  надеялась  на  надежность  кожаных   шнуров,  обмотанных  вокруг
массивных  передних ног клыкастых громадин. Керандин  стрекалом  с бронзовым
крюком почесывала большого самца.
     - А как они называются  по-настоящему? - Найнив робко погладила длинный
нос  самца. Или рыло,  или еще  что-то вроде этого. Эти  клыки  толщиной  не
уступали  ее ноге,  а  в длину достигали добрых девяти футов, и  у самки они
были лишь немногим меньше. Нос, шумно втянув воздух, потянулся к ее юбке,  и
Найнив поспешно отступила назад.
     - Средит,- ответила светловолосая женщина. - Они называются с'редит, но
мастер Люка считает, что чем проще произносить название, тем лучше. - Нет, в
этом протяжном произношении ошибиться невозможно.
     - И много средит в Шончан?  Стрекало на  миг замерло,  потом продолжило
чесать серую шкуру.
     - Шончан? А где это? Средит. из  Шары, как и я сама. Никогда не слыхала
о...
     - Керандин. Шару ты, может, и видела, но я как-то сомневаюсь в этом. Ты
-  шончанка.  Если я не ошибаюсь, ты наверняка  участвовала во  вторжении на
Мысе Томан, а потом тебя  бросили тут  на произвол судьбы  после  битвы  при
Фалме.
     -  Никаких сомнений  быть не может. -  Илэйн встала рядом  с Найнив.  -
Керандин, мы  наслушались  шончанского  акцента в Фалме. Но не бойся, ничего
плохого мы тебе не сделаем.
     Найнив не стала бы обещать столь многого - ее собственные  воспоминания
о Шончан не допускали подобного безрассудства или доброты. И тем не менее...
Когда тебе нужна была  помощь,  кто помог? Разве не шончанка? Не все же  они
воплощение зла! Среди них есть и другие.
     Керандин перевела дыхание, глубоко вздохнула и немного расслабилась. Ее
словно  отпустило такое застарелое  напряжение, что она и  не заметила,  как
исчез давящий пресс.
     - Мне редко  встречались те, кому было бы известно хоть нечто близкое к
правде  о Возвращении или о событиях в  Фалме. Я слыхала  сотню слухов, один
другого  причудливее,  но правду -  ни разу.  Что мне  только  на руку. Меня
бросили,  как  и многих  средит. Собрать я  сумела только  этих  троих.  Что
случилось с остальными, я  не знаю. Самец - Мер, самка - Сэнит, а  малышка -
Нерин. Она не от Сэнит.
     - Ты этим и занималась? - спросила Илэйн. - Обучала средит?
     - Или была  сул'дам? - добавила Найнив, не  успела еще женщина ответить
на вопрос Илэйн. Керандин замотала головой:
     - Меня проверяли, как  и  всех  девушек, но с ай'дам у меня  ничего  не
получилось.   Когда  меня  выбрали  для  работы  со  средит,  я  радовалась.
Великолепные животные! Вы очень многое знаете, вам известно и о сул'дам, и о
дамани. Я еще не сталкивалась ни с кем, кто бы знал о них. - Страха Керандин
не выказывала. Наверное,  она уже устала бояться - столько  прошло времени с
тех пор, как шончанка обнаружила, что ее бросили в чужой стране. И еще может
статься, она лжет.
     Что касается женщин, способных направлять,  то в Шончан отношение к ним
ничуть не лучше, чем в Амадиции, если не хуже. Их не изгоняли и не убивали -
их брали под стражу  и использовали,  обращая  в дамани. Женщину,  способную
направлять Силу, можно контролировать - посредством устройства,  называемого
ай'дам. Найнив была уверена - это нечто вроде тер'ангриала. Владеющая ай'дам
женщина, которую называют сул'дам, заставляет дамани использовать ее таланты
на потребу  Шончан, даже применять  Силу  в качестве оружия. Дамани ничем не
лучше животного, пусть и ухоженного.  Захватчики превратили  в  дамани  всех
женщин, способных направлять  или  с малой  искоркой врожденного дара. Всех,
кого нашли, - шончане обшарили Мыс Томан и весь полуостров тщательнее, чем о
том когда-либо мечтала Башня. При одной мысли об ай'дам, сул'дам, и дамани у
Найнив похолодело в животе.
     -  Нам мало  известно,  -  сказала  она  Керандин, - но мы хотим узнать
больше.
     Шончан  убрались восвояси, изгнанные Рандом, но как знать, не  вернутся
ли  они когда-  нибудь? Опасность этого еще далека и есть угрозы  куда более
близкие,  однако  если в ногу впился шип, это еще не значит, что царапина на
руке от колючки шиповника со временем не загноится.
     - Будет хорошо, если ты честно и правдиво ответишь  на наши  вопросы, -
сказала Найнив. - По пути на север времени хватит.
     - Обещаю, с тобой ничего плохого не случится, - добавила  Илэйн. - Если
понадобится, я тебя защищу.
     Светловолосая  женщина  перевела  взор  с  Найнив  на  Илэйн,  а  потом
внезапно, к  совершенному  изумлению Найнив, распростерлась на  земле  у ног
Илэйн.
     -  Вы  - Верховная Леди  этой страны,  как  вы  и говорили  Люка.  Я не
сообразила. Простите меня, Верховная  Леди! Я всецело предаюсь вам. - И  она
поцеловала  землю  у ног Илэйн. А  у  той глаза  еще чуть-чуть  и на лоб  бы
полезли.
     Найнив была уверена, что и у нее самой вид не лучше.
     - Встань, - зашипела она, в панике оглядываясь, не  видит ли кто. Видел
Люка - чтоб ему пропасть! - и Лателле, с той же хмурой миной на лице. Но тут
уж ничего не поделаешь. - Вставай!
     Шончанка не двинулась.
     - Поднимись, Керандин, - промолвила Илэйн.  -  В  этой стране  никто не
требует  от  людей подобного поведения.  Даже правители. -  Когда Керандин с
трудом поднялась, девушка прибавила: - Ты ответишь на наши вопросы, а я тебя
научу, как себя следует вести.
     Женщина поклонилась - руки на коленях, голова опущена.
     - Да, Верховная Леди. Будет так, как вы скажете. Я - всецело ваша.
     Найнив тяжело вздохнула. Похоже, на пути в Гэалдан скучать не придется.


     Глава 18
     Гончая Мрака

     Лиандрин  ехала  верхом  по  многолюдным  улицам Амадора, презрительный
бутон  губ  скрывала  оторочка глубокого капора.  Ей  пришлось отказаться от
любимой прически из множества мелких косичек, что ей очень не нравилось. Еще
больше  она  ненавидела  нелепые обычаи  этой абсурдной страны. С  оранжевым
цветом шляпки и  платья  для  верховой езды она еще  смирилась  бы,  но  эти
большие бархатные банты на том и на другом!.. Тем  не менее капор скрывал ее
глаза  - карие глаза в  сочетании с  медово-желтыми волосами выдавали  в ней
тарабонку, а оказаться  нынче тарабонкой в  Амадиции -  не самое лучшее.  Но
оборки оберегали и от худшего - они скрывали от чужих взоров лицо Айз Седай.
Потому-то Лиандрин и могла себе позволить презрительно кривить губы при виде
Белоплащников -  на улицах  это был чуть ли не каждый  пятый. Правда, нельзя
сказать, что встреча с  солдатами, составлявшими еще  одну  пятую  прохожих,
сулила больше хорошего. Разумеется, никто из  них не удосуживался  заглянуть
под поля капора. Айз Седай объявлены здесь вне закона, а значит, их  тут нет
и быть не может.
     Тем  не менее Лиандрин  почувствовала себя  лучше, свернув  в затейливо
выкованные железные  ворота перед  домом Джорина Арене. Еще  одна бесплодная
вылазка в  поисках известий из Белой Башни. Ничего нового с тех пор, как она
узнала: Элайда полагает, будто она правит Башней, и наконец-то избавились от
той  женщины,  Санчей.  Да, верно, Суан  сбежала, но отныне  она бесполезный
обрывок прошлого.
     Из-за  отсутствия  дождей  зелень  в  садах  за серой  каменной оградой
пожухла, побурела, но была ухожена и подстрижена  - кубы и шары, хотя имелся
и куст  в форме  вздыбившейся лошади.  Разумеется, только один. Купцы  вроде
Арене  подражали благородным господам, но  слишком далеко заходить не смели,
дабы никто  не подумал,  будто они о себе чересчур высокого мнения.  Большой
деревянный дом под красночерепичной  крышей украшали причудливые балкончики,
имелась  даже  колоннада из резных  колонн, но, в отличие от особняка лорда,
который дом призван был копировать, стоял он на каменном фундаменте не более
десяти футов высотой. Детское подражание аристократическому манору.
     Жилистый  седовласый слуга  подбежал к Лиандрин, почтительно  придержал
стремя,  пока она спешивалась, потом принял  поводья. Он был облачен во  все
черное. Какой  бы  иной цвет  ни выбрал купец для ливреи  слуг, наверняка он
окажется  цветом  какого-нибудь  лорда,  уж  будьте уверены,  а  даже  самый
захудалый  лорд  способен  доставить немало  неприятностей  самому  богатому
торговцу любым  товаром. Народ  на  улицах называл черное  платье купеческой
ливреей,  и при этих словах все  хихикали.  Лиандрин презирала черную куртку
конюха  не меньше, чем дом Арене и самого  Арене. Придет день, и у нее будут
настоящие поместья. Дворцы! Так ей было обещано, и вместе с дворцами обещана
власть.
     Стаскивая  с рук  перчатки  для  верховой  езды,  Лиандрин зашагала  по
смехотворному пандусу, под  уклон сбегавшему вдоль дома  от парадных дверей,
покрытых резьбой в виде виноградных лоз. Поскольку маноры в крепостях лордов
имели пандусы, то и купец,  который высоко себя  ставит, не может ходить  по
ступеням. В передней - круглом зале со множеством дверей и ярко-раскрашенных
резных колонн и балконом, юная служанка в черном приняла у Лиандрин перчатки
и шляпку.  Потолок зала  был покрыт  лаком  и имитировал мозаичный рисунок -
звезды внутри звезд, золотое и черное.
     - Через час я хочу принять ванну, - сказала Лиандрин девушке. - На этот
раз вода будет не слишком горячей, да?
     Залившись  мертвенной  бледностью,  та присела  в реверансе,  заикаясь,
пробормотала заверения и поспешно убежала.
     Через одну  из многочисленных дверей в зал вошли двое.  Амеллия  Арене,
жена Джорина, была  поглощена разговором с  лысеющим толстяком в  белом, без
единого пятнышка  фартуке. Лиандрин раздраженно  раздула ноздри. Претензий у
этой  особы -  фургон,  а  она не  только сама с поваром  беседует, но еще и
привела его  из  кухни,  чтобы обсудить меню!  Да  она со слугами обращается
точно с... друзьями!
     Первым заметил Лиандрин толстяк Эвон. Он шумно сглотнул и мигом отвел в
сторону свои  поросячьи глазки. Лиандрин терпеть не могла, когда мужчины  на
нее  смотрят,  и   в  первый  день  своего  пребывания  здесь  весьма  резко
побеседовала  с  поваром  о  том,  каким  наглым  образом  его  взор  иногда
задерживается  там, где не следует. Он пытался отрицать это, но ей-то ведомы
мерзкие  мужские привычки. Не дожидаясь разрешения хозяйки, Эвон почти бегом
поспешил удалиться туда, откуда явился.
     Совсем недавно, когда приехали Лиандрин и ее спутницы, седеющая Амеллия
была суровой женщиной со строгим лицом. Сейчас же она нервно облизала губы и
без всякой нужды разгладила отделанное бантиками зеленое шелковое платье.
     - Наверху гостья, миледи. С вашими спутницами, - почтительно промолвила
она. В тот первый день дерзкой купчихе взбрело, видите ли, в голову, что она
вправе  обратиться  к  Лиандрин по  имени.  -  В  большой  гостиной. Как мне
кажется, она из Тар Валона.
     Гадая, кто бы это мог быть, Лиандрин направилась  к ближайшей лестнице,
плавно изгибающейся пролетом наверх. Разумеется, из соображений безопасности
ей были известны немногие из Черной Айя - чего не знаешь, не сможешь выдать.
В Башне из  тех двенадцати, кто ушел вместе с ней, Лиандрин знала как Черную
сестру только  одну. Двое из  двенадцати погибли, и Лиандрин  знала, на  ком
лежит вина за  их смерть.  Эгвейн ал'Вир, Найнив ал'Мира и  Илэйн Траканд. В
Танчико  все  обернулось  так  худо,  что  у  Лиандрин  мелькнула мысль,  не
причастны ли к случившемуся  эти три выскочки Принятые? Не побывали ли они и
там?  Но  ведь  не   тупицы  же  они,  чтобы  второй  раз  покорно  лезть  в
расставленную ею  ловушку?  И  каким  чудом  им  удалось  из  всех  капканов
выбраться  невредимыми,  без  всяких последствий? Нет, попади эта  троица  в
Танчико,  они непременно оказались бы в ее руках, что бы там  ни твердила об
увиденном Джини. В следующий раз, когда Лиандрин найдет этих мерзавок, им не
спастись,  они  за все заплатят!  Вопреки полученным приказаниям, она с ними
покончит раз и навсегда.
     -  Миледи,  -  запинаясь,  вымолвила  Амеллия.  -  Мой  муж,  миледи...
Джорин... Пожалуйста... Не поможет ли ему кто-нибудь из вас? Он же не хотел,
миледи. Он усвоил урок.
     Лиандрин, положив  ладонь на резные  перила,  остановилась и оглянулась
через плечо:
     -  Ему  не следовало  думать, будто  клятвы  Великому  Повелителю можно
забыть в удобный для себя момент, разве нет?
     - Он все  понял,  миледи... Пожалуйста...  Он  целыми  днями  лежит под
одеялами  и дрожит. В такую-то  жару! А когда кто-то прикасается  к нему или
заговаривает хоть шепотом, плачет.
     Лиандрин помедлила, словно раздумывая, потом изящно кивнула:
     - Я попрошу Чесмал посмотреть, что она сможет сделать. Однако ты должна
понять - я ничего не обещаю.
     Вслед ей неслись сбивчивые слова благодарности, но Лиандрин не обращала
на этот лепет никакого внимания.  Тимэйл позволила себе увлечься. Прежде чем
стать Черной,  она  принадлежала к Серой Айя и всегда придерживалась правила
поровну  распределять боль, когда  добивалась  примирения.  И  посредник она
великолепный  и удачливый, поскольку ей нравится распространять боль. Чесмал
говорила,  что через несколько месяцев,  не раньше, Джоринн сможет выполнять
отдельные мелкие поручения, если с ним до тех пор не будут суровы и никто на
него  голоса не  повысит.  За многие поколения она была  у Желтых  одной  из
лучших Целительниц, а посему знает, что говорит.
     Переступив порог большой гостиной, Лиандрин ошеломленно застыла. Девять
из  десяти Черных сестер,  спутниц  Лиандрин,  стояли вдоль  стен, забранных
раскрашенными резными  панелями, хотя  в  комнате  на всех хватило бы обитых
шелком  стульев.  Десятая, Тимэйл  Киндероде,  протягивала чайную  чашку  из
тонкого фарфора темноволосой, невыносимо красивой женщине в бронзового цвета
облачении незнакомого покроя. Эта женщина казалась смутно знакомой, хотя она
и не была Айз  Седай:  по виду она едва достигла средних лет, и, несмотря на
гладкие  щеки,  в  ее внешности не проглядывало  никаких  следов  отсутствия
возраста.
     Однако царящее  в комнате напряжение заставило Лиандрин насторожиться и
не бросаться в драку сломя голову. Наружность Тимэйл была обманчиво хрупкой,
по-детски  большие  голубые глаза  вызывали  в людях  доверие. Теперь же эти
глаза   казались  встревоженными  и  беспокойными,  и  чашечка,  прежде  чем
незнакомка взяла ее,  подрагивала на  блюдечке. Лица  всех женщин  в комнате
были   взволнованными,  спокойствие  сохраняла  одна  эта  странно  знакомая
незнакомка.  У  меднокожей Джини  Кайд,  одетой  в одно  из тех непристойных
доманийских  платьев,  что она носила  дома, на щеках блестели слезы. Прежде
она была в Зеленой Айя и красоваться перед мужчинами любит чуть ли не больше
всех из Зеленых. Рианна Андомеран, некогда Белая, хладнокровная и заносчивая
убийца, нервно теребила белую прядь в черных волосах над левым ухом. Спесь с
нее явно сбили.
     - Что здесь происходит? - громко спросила Лиандрин. - Кто ты такая и...
     Вдруг перед ее мысленным взором промелькнуло воспоминание - Приспешница
Тьмы, служанка из Танчико, которая слишком много о себе мнила.
     - Гилдин! - рявкнула Лиандрин. Эта служанка каким-то образом проследила
за ними  и явно пытается выдать  себя за курьера Черных, имеющего неотложные
известия. - На этот раз ты хватила через край.
     Черная сестра потянулась  к саидар, однако  в то  же мгновение  сидящую
женщину окружило сияние, и попытка Лиандрин завершилась неудачей - она будто
с  разбегу  налетела  на  прочную  невидимую  стену,  преградившую ей путь к
Источнику. Он сиял перед ней, точно солнце, доставляя неизъяснимое страдание
своей недостижимостью.
     - Хватит таращиться,  Лиандрин, и рот разевать,  -  спокойно промолвила
сидевшая женщина.  - Ты похожа  на рыбу. Не Гилдин, а Могидин. Тимэйл, в чай
нужно  добавить побольше  меда.  - И стройная,  с  лисьей мордочкой женщина,
тяжело дыша, кинулась принять из рук Могидин чашку.
     Должно  быть,  так  оно  и  есть.  Кому  другому  удалось  бы  запугать
остальных? Лиандрин обвела взором своих  спутниц, выстроившихся вдоль  стен.
Круглолицая  Элдрит  Джондар,  сегодня  впервые  утратив  отстраненный  вид,
несмотря  на  чернильное  пятно  на  носу,  энергично  закивала.  Остальные,
по-видимому, даже шелохнуться  боялись. Лиандрин не понимала,  зачем это все
понадобилось  одной  из Отрекшихся.  Черные сестры не должны  бы называть ее
так,  но  между  собой  использовали  это  имя.  И  зачем  Могидин  рядиться
служанкой? Зачем ей этот  маскарад? Могидин имела или могла иметь  все, чего
жаждет  сама  Лиандрин.  Не только знание Единой Силы, превосходящее пределы
мечтаний некоторых, но и власть и могущество. Власть над другими, власть над
миром.  И бессмертие. Власть - на  всю жизнь, которая не  кончится  никогда.
Бывало, Лиандрин  и  ее  спутницы рассуждали  о раздорах  между Отрекшимися:
каждый  из  них  отдавал порой  противоречащие  другим  приказы.  Да и  иным
Приспешникам Темного приказывали иногда такое, что кардинально расходилось с
порученным двенадцати Черным сестрам. Наверное, Могидин скрывается от прочих
Отрекшихся.
     Склонившись в  низком реверансе,  Лиандрин как  могла  расправила  свои
юбки-штаны.
     - Мы приветствуем вас,