челюсть  отвисла  так,  словно она силилась  закричать, да  забыла, как  это
делается. Боде содрогалась  в рыданиях.  Остальные  девицы сбились в кучку в
дальнем углу, многие из  них тоже  плакали. Да и служанки дрожали от страха,
прижавшись к стене. Хозяин гостиницы осел  на пол.  Глаза его выпучились, из
горла вырывалось бессвязное бульканье.
     Ранд поставил обеих девушек на пол и поспешно отпустил саидин.
     - Простите меня. Я  не хотел вас  напугать. - Как только  Боде и  Ларин
обрели свободу, они бросились друг дружке на шею. - Боде! Ларин! Простите. Я
не сделаю вам ничего плохого. Честное слово.
     Они не смотрели на  него, так же как и  остальные двуреченские девушки.
Зато Девы смотрели, и вовсе не одобрительно.
     -  Что сделано, того не  воротишь, -  сказал  Башир,  поставив на  стол
кружку. - Почем знать, может, оно и к лучшему.
     Ранд медленно кивнул. Наверное, так. Лучше, если они будут держаться от
него  подальше.  Для  их  же  блага.  Жаль только, что он  не успел подольше
поговорить с  ними  о доме. Чуть подольше,  пока  был для  них просто Рандом
ал'Тором.
     Колени его еще подгибались, но он сделал шаг и  не останавливался, пока
не  взобрался на  Джиди'ина. Да, подумал он,  для них лучше, если они будут,
меня  бояться. А для  него лучше позабыть о Двуречье  и не ропща  нести свою
ношу.  Хотелось  бы только знать, полегчает  когда-нибудь эта ноша или будет
становиться все тяжелее и тяжелее.



        ГЛАВА 11. Уроки и наставники

     Лишь когда Ранд вышел за дверь, Верин позволила себе глубоко вздохнуть.
Ведь говорила же она и Суан, и Морейн, насколько он может быть опасен. Ни та
ни другая не прислушались, и что же? Не прошло и полугода, а Суан усмирена и
скорей всего мертва,  тогда как  Морейн... Улицы Кэймлина  полнились всякими
слухами  о  Возрожденном  Драконе, порой  самыми невероятными, но  никто  не
говорил о  том,  что  рядом с  ним  Айз  Седай. Морейн  могла  позволить ему
считать, будто он поступает по-своему,  но на деле никогда  не  выпустила бы
его из-под контроля, а уж тем  паче теперь, когда он вошел в такую  силу. Уж
не пришлось ли  ей столкнуться с куда худшим натиском с его стороны,  нежели
только что выдержали они? С  тех пор как  Верин  видела его в последний раз,
Ранд заметно повзрослел, а на лице его явственно проступили следы внутренней
борьбы  Одному Свету ведомо,  в здравом ли он  уме и  не была  ли  та борьба
борьбой с надвигающимся безумием.
     Итак, Морейн скорее всего мертва. Суан мертва. Белая Башня расколота, и
Ранд, похоже, на грани безумия. Верин досадливо прищелкнула  языком.  Неужто
почти семьдесят лет  кропотливой  работы пойдут прахом из-за одного молодого
упрямца? Нет,  она прожила слишком долго, испытала слишком много, чтобы даже
в  таких обстоятельствах позволить себе отчаяться. В  первую очередь следует
думать о  главном,  о том, что надо предпринять, а не сокрушаться по  поводу
того,  чего,  возможно, и не случится. Это правило вдалбливали ей в Башне, и
она не только заучила урок, но и приняла сердцем.
     А  главным  сейчас  было  успокоить  девчонок,  все   еще  дрожавших  и
всхлипывавших, сбившись в  тесную  кучку. Верин  могла  их понять, она-то не
впервые сталкивалась с направлявшим Силу мужчиной, но всякий раз  желудок ее
вел себя словно  на море во  время качки. Стараясь, чтобы  голос  ее  звучал
по-матерински ласково  и  уверенно,  она  принялась  утешать девушек  - одну
погладит по  плечу, другую по головке  - и  убеждать их,  что  Ранд  ушел, а
значит, ничего страшного больше не случится.  Это стоило  ей немалых усилий,
но наконец рыдания  стихли. Правда, Дженеси не унималась  и требовала, чтобы
ей сказали, что Ранд говорил неправду, а  все увиденное всего-навсего фокус.
Бодевин столь же настойчиво твердила о необходимости спасти ее брата - Верин
дорого бы дала  за  возможность узнать,  где  этот самый брат находится, - а
Ларин лопотала одно: надо сейчас же, сию минуту убираться из Кэймлина.
     Отделив от  прочих одну из служанок, простоватую с виду  женщину лет на
двадцать старше любой из двуреченок, дрожавшую и утиравшую передником слезы,
Верин спросила, как ее зовут, а потом распорядилась:
     -  Принеси-ка  им свежезаваренного чаю, Эзрил. Меду добавь  побольше да
влей  по капельке бренди. -  Посмотрев  на девушек, Айз Седай поправилась: -
Нет, Пожалуй, не по  капельке. Плесни  каждой  как следует,  это поможет  им
успокоиться. Да и вам, служанкам, не помешает принять по стопочке.
     Эзрил всхлипнула,  шмыгнула носом, поморгала, но в конце концов, утерев
лицо, сделала реверанс. Возвращение к привычным обязанностям в какой-то мере
привело ее в чувство.
     - Чай  им  подай  в  комнаты,  -  сказала  Аланна,  и  Верин кивнула  в
подтверждение. - Сон творит  чудеса. Правда, они и встали-то совсем недавно,
но ничего. Усталость и бренди сделают свое дело.
     Это распоряжение вызвало переполох.
     -  Нам  здесь не спрятаться,  - ухитрилась вставить  Ларин,  хотя почти
непрерывно всхлипывала. - Бежать надо! Скорее бежать. Он всех нас перебьет!
     Щеки Бодевин  блестели от слез,  но на  лице ее  появилось  решительное
выражение.
     -  Еще  чего  надумала,  бежать!  Надо  сначала  Мэта найти!  Нельзя же
оставить его  с этим... с этим, который... Даже  если это Ранд, мы не  имеем
права...
     -  А  я  хочу посмотреть Кэймлин, - расхрабрившись,  пискнула  все  еще
дрожавшая Дженеси.
     Мнения разделились.  Некоторые, несмотря на страх,  поддержали Дженеси,
большая  же часть девушек настаивала на  немедленном отъезде. А одна из них,
слишком  светленькая  для  двуреченки, Илли из Сторожевого Холма, заголосила
что было мочи.
     Верин с трудом удержалась от  искушения отшлепать всю эту ораву.  Самых
молоденьких  еще  можно оправдать, но  Ларин, Илли  и некоторые  другие  уже
заплетали косы и считались женщинами. В конце концов, опасность миновала, да
большинства из них  она и не коснулась. Но с другой стороны, девушки устали,
визит  Ранда  явился для них потрясением, и, скорее всего,  их  ждет  немало
подобных потрясений в ближайшем будущем.
     Исходя из этого она предпочла не  давать воли своему раздражению. А вот
Аланна -  нет. Эта сестра даже  среди Зеленых  славилась вспыльчивым нравом,
каковой недостаток в последнее время заметно усугубился.
     -  Отправляйтесь в  свои  комнаты,  -  невозмутимо промолвила  она,  но
спокоен был лишь ее голос.
     Верин вздохнула, увидев, как из потоков  Воздуха и Огня Аланна сплетает
Иллюзию. Глаза у девиц чуть не  повыскакивали из орбит,  комната наполнилась
охами и ахами. Реальной нужды прибегать  к такому сильному средству не было,
но обычай не одобрял  вмешательства  в действия другой сестры, да, по правде
говоря,  Верин  и  сама  почувствовала  немалое  облегчение,  когда  смолкли
завывания Илли. Ведь и ей самой спокойствие давалось  непросто.  Необученные
девчонки, конечно,  не могли видеть свитых  Аланной  потоков, и им казалось,
что с каждым  словом Айз Седай становится все выше и выше. И голос ее словно
рос вместе с ней  -  тон оставался неизменным, но  звучал теперь громко, под
стать росту Зеленой сестры.
     - Вам предстоит стать послушницами,  а первая добродетель послушницы  -
послушание. Вы должны повиноваться Айз Седай без проволочек, жалоб и попыток
уклониться. - Аланна стояла посреди  комнаты, оставаясь в глазах Верин такой
же,  как  и  прежде,  но  девушкам  казалось,  будто  ее  голова  уперлась в
потолочную балку.  - А  теперь  бегом! Той  из  вас, которой  не окажется  в
комнате,  когда я досчитаю до пяти,  придется жалеть об этом всю  оставшуюся
жизнь. Раз... два...
     Не  успела  она  произнести "три".,  а  девицы уже гурьбой  мчались  по
лестнице - удивительно, как они друг дружку не затоптали.
     Аланна не стала утруждать себя счетом до пяти и,  как  только последняя
из двуреченских девушек исчезла наверху,  отпустила саидар. Иллюзия пропала,
и Айз Седай удовлетворенно кивнула.
     Теперь этих девчонок придется уговаривать хоть нос высунуть из комнаты,
подумала  Верин,  но  может,  оно  и  к  лучшему.  При  таком  повороте  дел
предпочтительнее, чтобы их не подмывало  тайком  улизнуть  из  гостиницы  да
посмотреть  город.  Сейчас  не до  того,  чтобы  разыскивать  этих недотеп и
возвращать на место.
     Само собой,  поступок  Аланны  возымел  и  побочный  эффект.  Служанок,
попрятавшихся под  столами,  пришлось  уговаривать вылезти оттуда,  а  одну,
запнувшуюся  о  порог  при  попытке удрать  на кухню,  поднимать  на ноги  и
приводить в чувство. Правда, эти не  шумели, а лишь трепетали, словно листья
на  ветру.  Верин  пришлось  слегка  подтолкнуть  каждую  и  повторить  свое
распоряжение  насчет  бренди и  чаю раза  три,  прежде чем  Эзрил  перестала
таращиться на  нее так,  словно боялась, что  Айз Седай сей же  миг отрастит
себе  вторую  голову. У толстяка  хозяина челюсть отвисла до груди,  а глаза
чуть не вылезли  из  орбит. Верин взглянула  на Томаса  и  знаком велела ему
помочь перепуганному трактирщику.
     Томас  посмотрел на нее довольно кисло  -  так бывало всякий раз, когда
ему приходилось заниматься обыденными делами, хотя оспаривал ее распоряжения
он крайне  редко, - похлопал мастера Дилхема по плечу  и весело осведомился,
не прочь ли тот пропустить с ним за компанию кружечку-другую винца. Лучшего,
какое  найдется в гостинице. Айвон  уселся на лавку  и задрал  ноги на стол.
Одним глазом он ухитрялся  смотреть на улицу,  а другим на Аланну. Причем на
Аланну поглядывал  с тревогой. С тех пор как в Двуречье  погиб Овэйн, другой
ее  Страж, Айвон стал  относиться к  Аланне  особенно  заботливо,  но весьма
настороженно  воспринимал  проявления ее нрава,  хотя  обычно  ей  удавалось
держать  себя  в  руках  лучше, чем  сегодня.  Сама  Аланна  не выказала  ни
малейшего  интереса  к ликвидации  последствий  устроенной ею суматохи.  Она
стояла посреди комнаты со сложенными на груди руками и устремленным в никуда
взглядом. Со  стороны  Аланна  могла показаться  воплощением спокойствия, но
Верин понимала, что Зеленая сестра готова взорваться.
     - Нам надо поговорить, - промолвила Верин, коснувшись ее руки.
     Аланна подняла глаза  - в  них ничего  нельзя  было  прочесть -  и,  не
промолвив ни слова, поплыла к двери в отдельную комнатушку.
     Верин услышала, как мастер Дилхем дрожащим голосом спрашивал у Томаса:
     -  Как вы  думаете, могу я теперь объявить, что моя гостиница находится
под  покровительством  Возрожденного  Дракона?  Как-никак, он  ведь  у  меня
побывал.
     Айз Седай улыбнулась - с хозяином гостиницы все будет хорошо - и плотно
прикрыла за собой дверь. Улыбка Верин исчезла.
     Аланна расхаживала взад и вперед по маленькой комнатушке, и ее шелковая
юбка  шелестела,  словно  скользивший  в  ножнах  клинок.  От  ее  деланного
спокойствия не осталось и следа.
     - Наглец!  Каков  наглец! Ограждает нас. Нас! А  потом еще и указывает,
куда ходить, куда не ходить. Прежде  чем заговорить,  Верин присмотрелась  к
ней. Ей  самой потребовалось  десять лет,  чтобы пережить  смерть Балинора и
связать себя узами  с Айвоном.  Овэйн же погиб совсем недавно,  и свое  горе
Аланне приходилось держать  в  себе. С  тех пор  как они покинули  Двуречье,
Аланна пару раз всплакнула, но этого, конечно же, недостаточно.
     - Не пустить  нас  во Внутренний Город, конечно, в его силах,  там ведь
караулы  стоят.  Но  вряд ли он  может  против  нашей  воли удержать  нас  в
Кэймлине.
     Аланна ответила на это испепеляющим взглядом, и заслуженно. Они-то уйти
могут; сколь бы многому ни научился  Ранд, едва ли он способен проследить за
двумя   женщинами  в  огромном  городе,  но  уйти   означало  бросить  здесь
двуреченских девушек.  А такого клада, как в Двуречье, ни одной Айз Седай до
них не удавалось обнаружить с... Наверное, с самих  Троллоковых Войн. Даже в
восемнадцать лет уже нелегко приспособиться к послушнической  жизни,  потому
они и установили  этот предел. А подними они возрастной рубеж лет на пять, с
ними  сейчас могло быть вдвое  больше молодых женщин. Пять из этих девушек -
целых пять!  -  включая  Мэтову  сестричку, Илли  и  юную Дженеси,  обладали
природной искрой, то  есть со  временем начали бы направлять  Силу,  даже не
будучи обученными.  Они с  Аланной не  взяли с  собой и  еще двух девчушек с
такими же  данными, оставили до следующего года, чтобы  те подросли и смогли
невозбранно  покинуть  родной дом.  Это  не  внушало  опасений -  девушки  с
врожденной  искрой,  не получив подготовки, редко проявляли свои способности
до пятнадцати лет. Да и остальные сулили многое. Двуречье оказалось кладезем
чистого золота.
     Как  только  Аланна обратила наконец  на  нее внимание,  Верин  тут  же
сменила  тему. В  действительности у нее не  было намерения ни бросать  этих
многообещающих девиц, ни удаляться от Ранда.
     - Ты думаешь, он прав? Насчет мятежниц? Аланна вцепилась в свой подол.
     - О такой  возможности  мне даже думать противно!  Неужто  мы и вправду
дошли до... - Она осеклась на близкой к отчаянию ноте и понурилась. К глазам
ее подступили слезы.
     Теперь,  когда гнев этой женщины приутих, Верин решилась  приступить  к
расспросам другого рода:
     - Есть ли надежда, что, ежели  ты  копнешь поглубже, эта  твоя торговка
расскажет побольше обо всем случившемся в Тар Валоне?
     Женщина,  содержавшая  мясную  лавку, не была личной лазутчицей Аланны.
Она работала на Зеленую Айя, и Аланна обнаружила ее по выставленному в  окне
условному знаку. Что это был  за сигнал, Аланна.  разумеется, не сказала, да
Верин  и  не  спрашивала,  ибо  и сама  не стала бы  посвящать  ее в секреты
Коричневых.
     -  Нет. Все, что ей известно, содержалось в  том сообщении, которое она
передала  мне. Да и передала-то  с грехом пополам,  у бедняги  от страха еле
язык  ворочался.  А  послание  краткое,  и  суть  его  такова:  "Все предано
забвению.  Верным  своему долгу Айз  Седай надлежит вернуться  в Башню". - В
глазах Аланны промелькнули искорки гнева и тут же угасли. -  Если бы  не все
эти слухи, я бы никогда не рассказала тебе о ней.
     -  Понимаю,  -  отозвалась Верин, усаживаясь  за стол,  -  и  ценю твое
доверие.  Ну  так  вот. Ты  должна согласиться  с  тем,  что  это  сообщение
подтверждает слухи. В  Башне раскол, и  где-то  вне ее, по всей вероятности,
обосновались так называемые мятежницы. Вопрос в другом - нам-то что делать?
     Аланна посмотрела на  нее как на сумасшедшую,  да оно и  не диво.  Суан
могли низложить, но лишь по решению Совета Башни, в соответствии  с законом.
Сама мысль  о  попрании закона казалась  безумной. Правда, столь же безумной
казалась и мысль о расколе.
     -  Если  у тебя пока нет ответа, подумай об этом. И  еще вот о чем: то,
что молодой ал'Тор был обнаружен, в первую очередь дело рук Суан Санчей.
     Аланна открыла было рот - не иначе как спросить, откуда Верин это знает
и не замешана ли во всей истории сама, - но Верин помешала ей задать вопрос:
     - Нужно быть  изрядной  простушкой, чтобы поверить,  будто ее свержение
никак  с этим  не  связано. Таких совпадений  не бывает. Вот  и подумай, как
должна  относиться  Элайда  к  Ранду.   Не  забудь,  она  Красная.  А   пока
размышляешь, ответь мне на вопрос попроще.  Чем ты  руководствовалась, когда
связывала его узами Стража?
     Этот вопрос вроде бы и не должен был застать Аланну врасплох, однако же
застал. Она  заколебалась, выдвинула стул,  села  и, прежде  чем заговорить,
долго разглаживала юбку.
     - Ну... это же было так логично... тем более он сам к нам пришел. Давно
надо было так поступить. Ты не могла или  не  хотела... - Как  и большинство
Зеленых сестер, Аланна  потешалась над Айз  Седай из других  Айя, считавших,
что следует иметь только одного Стража. А  уж что думали Зеленые  о Красных,
вовсе  не имевших Стражей, лучше и не говорить.  - Их всех надо было связать
узами при  первой же возможности. Они  слишком  важны,  им нельзя  позволять
разгуливать, как им вздумается. А он - важнее всех.
     Неожиданно  на  ее щеках расцвел румянец  - Аланна  почувствовала,  что
слишком  разболталась.  В  Двуречье, пока  они с  Верин  испытывали  молодых
девушек, она  присматривалась к  Перрину,  но мысль связать его узами Стража
оставила довольно  быстро,  и по  весьма простой причине.  Как-то раз, когда
Перрин не  мог  этого  слышать,  Фэйли  отвела  Аланну в  сторонку и  весьма
убедительно заверила,  что,  если  та  вздумает сделать  чтонибудь подобное,
живой из Двуречья ей не выбраться.  Знай Фэйли побольше об узах, связывающих
Стражей и Айз Седай, она никогда не решилась бы осуществить свою  угрозу, но
в данном  случае  как раз неведение  и помогло  ей остановить Аланну. Скорее
всего,  именно разочарование,  постигшее Аланну в  Двуречье,  в  сочетании с
нервным напряжением последнего времени и привело к тому, что она  сделала  с
Рандом. Не только связала его,  но и поступила так без его согласия, чего не
случалось уже сотни лет.
     Ну что  ж,  спокойно  подумала  Верин, в  свое время  и  мне  случалось
нарушать кое-какие обычаи.
     - Логично?  - переспросила  она  с  улыбкой, но без язвительности. - Ты
говоришь  прямо как  Белая.  Ну да ладно. Связать-то ты его связала,  но что
собираешься делать с ним дальше? Помнится, в детстве рассказывали мне притчу
об  одной  девочке,  которая  ухитрилась  надеть седло  и  уздечку на  льва.
Кататься на нем ей очень понравилось, но под  конец прогулки выяснилось, что
она не подумала о том, как с него слезть.
     Аланна поежилась и нервно потерла руки:
     -  До сих  пор не могу  поверить, что он так силен. Если  бы мы с тобой
успели раньше соединиться! И  я пробовала, пробовала,  да ничего не вышло...
Он так силен!
     Верин  и сама едва  не поежилась. Вовсе они не могли соединиться,  если
только  Аланна не имела в  виду, что соединиться следовало еще до  того, как
она  его  связала.  Да  и  тогда неизвестно, что бы из этого получилось.  Им
пришлось пережить  несколько  пренеприятных  мгновений  - от осознания своей
неспособности отсечь  его от Истинного  Источника  до той  пренебрежительной
легкости, с которой  он отсек их, оборвав их связь с саидар, словно нитку. У
обеих  и  разом.  Невероятно.  Сколько  же потребовалось  бы  сестер,  чтобы
оградить и удерживать его? Неужто  все тринадцать? Все полагали,  что это не
более чем традиция, но, похоже, для него это число и вправду необходимо. Так
или иначе, об этом стоит поразмыслить в другое время.
     - И потом, остается вопрос с этой его амнистией,- промолвила Верин.
     Аланна широко раскрыла глаза:
     - Неужто ты  веришь? Да всякий  раз, как  только объявляется Лжедракон,
появляются  и россказни  о  том, будто  бы он  собирает  вокруг себя мужчин,
умеющих направлять  Силу. Слухи  такие  же ложные,  как  и эти Драконы.  Они
стремятся к власти и не собираются делиться ею с другими.
     -  Но он  не Лжедракон,  - спокойно  возразила  Верин, -  а  это многое
меняет.  Если  правдив  один слух,  правдивым может оказаться и другой, а об
этой его амнистии толкуют повсюду, с самого Беломостья.
     - Даже если  и так,  кажется, на его призыв никто не откликнулся. Да  и
какой  порядочный  мужчина  захочет  направлять  Силу?  Такое  желание может
возникнуть  разве  что у  жалкой  горстки  отщепенцев, а  не  то  Лжедраконы
объявлялись бы каждую неделю.
     - Он та верен, Аланна. Он притягивает к себе то, что ему нужно.
     Губы Аланны беззвучно зашевелились,  лежащие  на столе кулаки судорожно
сжались. Спокойствие улетучилось, видно было, что ее колотит дрожь.
     -  Мы  не можем позволить... допустить, чтобы направляющие Силу мужчины
открыто собирались вместе. Мы обязаны пресечь  это. Обязаны! - Глаза  Аланны
метали искры.
     - Прежде чем решить, что с ними делать, - невозмутимо промолвила Верин,
- не помешало бы выяснить, где.он их держит. Вероятнее  всего