идти куда бы  то  ни
было с этим типом, который только что дрался на дуэли  и  мать  которого
гладила его по щеке.
   - Я не гожусь для балов, - поспешно проговорил Мэт.  Жители  Эбу  Дар
обожали праздники и не знали в этом никакой меры.  День  Раздумий  здесь
уже прошел, но на следующей неделе намечались еще пять  праздников,  два
из которых должны были длиться  целый  день,  а  не  только  вечер,  как
обычно. - Я танцую в тавернах. Боюсь, для вас это чересчур  грубо.  Вряд
ли вам понравится.
   - Я как раз предпочитаю  таверны,  и  лучше  самого  низкого  пошиба,
улыбаясь ответил Беслан своим мягким голосом. - Балы хороши для стариков
и их дам.
   После этого все как снежным комом покатилось.  Мэт  и  оглянуться  не
успел, как Тайлин повязала  его  обещаниями  по  рукам  и  ногам.  Им  с
Бесланом предстояло отправиться на праздники вдвоем. На  все  праздники.
На охоту - так назвал это Беслан, и Мэт, не подумав, спросил, за кем они
будут охотиться, не за девочками ли?
   Если бы он подумал, эти слова не сорвались бы с  его  языка  рядом  с
женщиной, которая была матерью,  не  важно  даже  чьей.  В  ответ  юноша
рассмеялся и сказал:
   - Девушка или сражение, пухлые губки или сверкающий клинок. Что бы ты
ни танцевал, когда танцуешь, весело, как никогда. Разве не так, Мэт?
   Тайлин  нежно  улыбалась,  глядя  на  Беслана.  Мэт  тоже  постарался
улыбнуться, хотя улыбка получилась кривоватая. Беслан явно  сумасшедший.
Он и его мать - оба они хороши.

Глава 17

ТОРЖЕСТВО ЛОГИКИ

   Мэт, стараясь  не  торопиться,  покинул  дворец,  как  только  Тайлин
позволила ему уйти, хотя, если бы он считал, что от этого будет какой-то
толк, кинулся бы бегом. По спине у него бегали мурашки, и он даже  почти
позабыл о костях, выплясывающих в голове. Хуже всего, просто  ужасно  он
чувствовал себя, когда Беслан начал поддразнивать мать, говоря, что балы
самое подходящее развлечение для нее, а Тайлин со смехом ответила, что у
королевы нет времени для молодых людей, не сводя при этом с Мэта  своего
проклятого орлиного взгляда. Теперь Мэт понял, почему кролики бегают так
быстро. Он пересек площадь Мол Хара, ничего не видя  перед  собой.  Даже
если бы в фонтане  под  изображающей  какую-то  давно  умершую  королеву
скульптурой высотой больше двух спанов,  с  рукой,  простертой  к  морю,
барахтались Найнив и Илэйн вместе с Джайхимом Карридином и  Элайдой,  он
прошел бы мимо не оглянувшись.
   В общем зале "Странницы" было темновато  и  казалось  даже  прохладно
после изнурительной жары улицы. Мэт с облегчением снял шляпу. В  воздухе
висел табачный дым, но света, проникавшего сквозь  покрытые  причудливой
резьбой ставни, защищавшие от солнца  сводчатые  окна,  было  более  чем
достаточно. Над некоторыми окнами были  привязаны  сосновые  ветки  -  в
честь праздника Ночь Свован. В одном  из  углов  сидели  две  женщины  с
флейтами, а  между  ними  мужчина  с  маленьким  барабаном.  Они  играли
назойливую ритмичную мелодию из  тех,  которые  в  последнее  время  так
нравились Мэту. Даже  сейчас,  днем,  здесь  было  несколько  постоянных
посетителей. Чужестранные купцы в простых шерстяных одеждах и  несколько
местных жителей, большинство в жилетках, указывающих на принадлежность к
различным гильдиям. Здесь не было ни  учеников,  ни  даже  подмастерьев;
расположенная рядом с дворцом "Странница" не то место, где можно  дешево
поесть, выпить и тем более переночевать.
   Стук костей на столе в углу эхом отозвался у Мэта  в  голове,  но  он
повернулся в другую сторону, туда, где  на  скамьях  вокруг  еще  одного
стола сидели трое его людей. Коревин, плотный, мускулистый  кайриэнец  с
таким огромным носом, что глаза казались даже меньше, чем на самом деле,
сидел, раздевшись до пояса и подняв  над  головой  покрытые  татуировкой
руки, а Ванин обматывал ему грудь бинтом. Ванин был втрое толще Коровина
и походил на облысевший куль сала, расползшийся по  скамье.  Его  куртка
выглядела так, точно он неделю спал в ней, не  снимая;  она  всегда  так
выглядела, даже через час после того, как служанка отутюжит ее.  Кое-кто
из купцов беспокойно поглядывал на эту  троицу,  но  местные  жители  не
обращали на них внимания - им  доводилось  видеть  и  такое,  и  кое-что
похлеще.
   Коревин на чем свет стоит крыл Гарнана, командира десятка,  родом  из
Тира, со впалыми щеками - на левой щеке красовался грубо вытатуированный
ястреб.
   - ...даже не слушая этого разъяренного  торговца  рыбой,  ты,  помесь
козла и жабы, схватил свою проклятую  дубину  и  полез  в  драку  просто
потому... - Он осекся при виде Мэта и попытался сделать вид, что  ничего
не говорил, скорчив такую физиономию, будто у него болят зубы.
   Спроси Мэт, что произошло,  и  Коревин  станет  выкручиваться,  нести
всякий вздор - мол, он поскользнулся и напоролся на собственный  кинжал,
или еще какую-нибудь  глупость  в  этом  роде,  -  и  Мэту  пришлось  бы
притвориться, что он поверил. Поэтому он сел, положив кулаки на стол,  с
таким видом, будто не замечает  ничего  необычного.  По  правде  говоря,
ничего необычного и не произошло. Ванин был единственным из них, кто еще
не влип в какую-нибудь  историю  раз  двадцать  с  лишним;  по  каким-то
причинам те, кто искал неприятностей, обходили Ванина  стороной,  как  и
Налесина. Единственное различие между ними состояло в  том,  что  Ванина
это, похоже, устраивало.
   - Том и Джуилин были здесь? Ванин невозмутимо продолжал бинтовать:
   - Не видел ни  рожи,  ни  кожи,  ни  коготка.  Хотя  Налесин  забегал
ненадолго. - От Ванина не услышишь чепухи вроде "милорд". Он не скрывал,
что терпеть не может благородных. К несчастью, у этого  правила,  как  и
всегда, обнаружилось единственное исключение - Илэйн. - Оставил в  твоей
комнате сундук, стянутый железными полосами, и  ушел,  болтая  что-то  о
безделушках. Ванин сделал вид, что  собрался  сплюнуть  сквозь  брешь  в
зубах, но взглянул на одну из служанок и передумал. Госпожа Анан прибила
бы любого, посмевшего плюнуть на ее пол, кинуть на него кости  или  даже
вытряхнуть пепел из трубки.
   - Парнишка отправился на конюшню, - продолжил Ванин, прежде  чем  Мэт
успел спросить его об Олвере, - со своей книжкой и с  одной  из  дочерей
хозяина гостиницы. Другая девица вертела тут задом, напрашиваясь,  чтобы
ее ущипнули.
   - Завязав последний узел, Ванин бросил на Мэта  укоризненный  взгляд,
будто это отчасти его вина.
   - Бедный малыш, - пробормотал Коровин, изгибаясь, чтобы проверить, не
сползает ли бинт. На одном предплечье у него были вытатуированы  леопард
и кабан, на другом - лев и женщина. На женщине не было никаких покровов,
если не считать волос. -  Как  он  хныкал...  Но  расцвел,  когда  Лерал
позволила ему взять себя за руку. - Все солдаты отряда  приглядывали  за
Олвером, точно компания дядюшек, но никакая мамаша не захочет для своего
сына этаких опекунов.
   - Ничего, выживет, - сухо сказал Мэт. Мальчишка скорее всего  перенял
эти повадки у своих "дядюшек". Еще немного, и он начнет канючить,  чтобы
его украсили татуировкой. По крайней мере Олвер не  убегал  носиться  по
городу с уличными мальчишками; а ведь это нравилось ему не  меньше,  чем
надоедать взрослым женщинам. - Гарнан, подожди  здесь  и,  если  увидишь
Тома или Джуилина, задержи их. Ванин, я  хочу,  чтобы  ты  разузнал  как
можно больше о дворце Челзейн, что около Ворот Трех Башен.
   Сомневаясь, стоит ли говорить здесь самое главное, Мэт оглядел зал.
   Служанки сновали из кухни и обратно, разнося еду и - гораздо  чаще  -
напитки.
   Большинство  завсегдатаев,  казалось,  интересовались  только  своими
серебряными  кубками,  лишь  две  женщины  в  жилетках  ткачих  тихонько
болтали, наклонившись друг к другу через стол и не обращая  внимания  на
винный пунш. Некоторые купцы, по-видимому, торговались; они  размахивали
руками и, окуная пальцы в кубки, выводили на столе цифры. Музыка звучала
достаточно громко, так что вряд ли кто-нибудь мог подслушать, но Мэт  на
всякий случай понизил голос.
   Узнав, что Джайхима Карридина посещают Друзья Темного, Ванин  сморщил
круглое лицо, словно собирался сплюнуть, несмотря ни на какие запреты.
   Гарнан  пробормотал  что-то  о  грязных  Белоплащниках,   а   Коровин
предложил сообщить о предательстве  Карридина  Гражданской  Страже.  Это
вызвало на лицах двух других выражение такого отвращения,  что  Коревину
ничего не оставалось, как уткнуться в кружку с элем.  Он  был  одним  из
немногих  известных  Мэту  людей,  способных  даже  в  такую  жару  пить
эбударский эль. Вообще всякий эль, если уж на то пошло.
   - Будь осторожен, - предостерег Мэт Ванина, когда тот встал.  Это  не
означало, что он действительно обеспокоен.  Для  такого  толстяка  Ванин
двигался удивительно легко. Прежде он был лучшим конокрадом  по  крайней
мере в двух странах и мог  незаметно  проскользнуть  даже  мимо  Стража,
но... - Они очень опасны. И Белоплащники, и Приспешники Темного.
   Ванин лишь хмыкнул в ответ и жестом велел Коровину  взять  рубашку  и
куртку и идти следом.
   - Милорд... - начал Гарнан, когда они остались вдвоем.  -  Милорд,  я
слышал, вчера в Рахаде появился туман.
   Мэт,  собравшийся  было   уходить,   остановился.   Гарнан   выглядел
обеспокоенным, хотя его трудно взволновать.
   - Что ты имеешь в виду, говоря "туман"? - При такой-то жаре не стоило
волноваться даже из-за густого, как кисель, тумана.
   Гарнан смущенно пожал плечами и заглянул в свою кружку.
   - Туман. Я слышал... Что-то было... в нем. -  Он  перевел  взгляд  на
Мэта.
   - Я слышал, что люди просто  исчезали.  И  некоторых  потом  находили
обглоданными. Находили куски от них.
   Мэта пробрала дрожь.
   - Тумана больше нет, верно? И тебя там не было. Будешь  беспокоиться,
когда попадешь в него. Это все, что можно сделать.
   Гарнан недоверчиво нахмурился,  но  Мэт  сказал  чистую  правду.  Эти
пузыри, или миазмы зла - так их называли и Ранд, и  Морейн,  -  лопались
где и когда им вздумается, и, похоже, даже Ранд ничего  не  мог  с  ними
поделать. Поэтому волноваться из-за них так же глупо, как из-за того, не
упадет ли завтра на голову  черепица  с  крыши.  Можно,  правда,  вообще
избежать волнений - сидя дома.
   У Мэта и без того имелись вполне реальные основания для беспокойства.
   Налесин бросил их выигрыш наверху -  заходи  кто  хочет,  выноси  что
хочешь. Эти проклятые вельможи швыряются золотом, точно песком.  Оставив
Гарнана изучать содержимое кружки, Мэт направился к лестнице без перил в
дальнем конце зала, но, прежде чем он добрался до  нее,  его  остановила
одна из служанок.
   Кайра была  стройной  девушкой  с  пухлыми  губами  и  дымчато-серыми
глазами.
   - Один человек разыскивал  вас,  милорд,  -  сообщила  она,  смущенно
теребя край фартука и глядя на Мэта сквозь  длинные  ресницы.  Голос  ее
звучал странно неуверенно. - Сказал, что он Иллюминатор, но вид  у  него
нездоровый.
   Заказал поесть и сказал, что вы заплатите, но госпожа Анан ничего  не
подала ему. Ну, он и ушел.
   - В следующий раз, голубка, накорми  его,  -  сказал  Мэт,  засовывая
серебряную марку в вырез ее платья. - Я поговорю с госпожой Анан.
   Он хотел найти Иллюминатора - настоящего, а не  пройдоху,  торгующего
фейерверками, набитыми опилками, - но сейчас это не  так  уж  важно.  Во
всяком случае по сравнению с лежащим без охраны  золотом.  И  туманом  в
Рахаде, и Друзьями Темного, и Айз Седай, и этой  проклятой  выжившей  из
ума Тайлин, и...
   Кайра хихикнула и выгнулась, точно кошка, которую погладили.
   - Может, принести пунша в комнату, милорд? Или еще чего-нибудь? - Она
соблазнительно улыбнулась, ожидая ответа.
   - Попозже, может быть, - сказал Мэт, легонько ударив девушку кончиком
пальца по носу. Она снова хихикнула в  своей  обычной  манере.  Если  бы
госпожа Анан позволила. Кайра открывала бы на  всеобщее  обозрение  свои
нижние юбки до бедер и выше, но хозяйка гостиницы приглядывала за своими
служанками почти так же  бдительно,  как  и  за  собственными  дочерями.
Почти. - Попозже, может быть.
   Взбегая по широким каменным ступеням, он и думать забыл о Кайре.  Как
быть с Олвером? В один прекрасный день мальчишка и в самом деле окажется
в беде, если будет и дальше так вести себя с женщинами. Надо держать его
подальше от Гарнана и остальных. Они и вправду плохо влияют на  него.  А
вообще только этих забот ему и не хватает! Он  должен  увезти  Найнив  и
Илэйн из Эбу Дар прежде, чем с ними случится что-то скверное.
   Комната Мэта располагалась со стороны фасада  и  выходила  окнами  на
площадь.  Когда  он  оказался  перед  своей  дверью,  позади   скрипнула
половица.
   Будь он где-нибудь в другом месте,  ему  и  в  голову  не  пришло  бы
обратить на это внимание, но вся соль в том, что полы в  "Страннице"  не
скрипят.
   Мэт оглянулся на скрип и успел развернуться  -  он  выронил  шляпу  и
левой рукой перехватил опускающуюся на его голову дубину.  Рука  тут  же
онемела, но он отчаянно сопротивлялся, когда толстые пальцы схватили его
за горло и толкнули спиной вперед к двери в его  комнату.  Мэт  ударился
затылком о дверь.
   Черные пятна с серебристыми ободками заплясали перед  глазами,  мешая
разглядеть потное лицо нападавшего. Как в тумане, маячили  лишь  большой
нос и желтые зубы. Внезапно Мэт почувствовал,  что  еще  немного,  и  он
потеряет сознание; пальцы нападавшего с такой  силой  сдавливали  горло,
что ни кровь, ни воздух не поступали в мозг.
   Правой рукой он скользнул под куртку и нашарил один из ножей,  пальцы
с трудом слушались его. Дубина снова взметнулась вверх. Мэт  видел,  как
она поднимается, предчувствовал каждой частицей  тела,  что  сейчас  она
обрушится вниз и размозжит ему череп. Подобравшись,  он  резко  выхватил
нож и ударил.
   Нападавший испустил пронзительный вопль,  и  дубина,  падая  на  пол,
задела  плечо  Мэта,  но  толстые  пальцы  по-прежнему  сжимали   горло.
Спотыкаясь,  Мэт  отступал  назад,   одной   рукой   стараясь   оторвать
вцепившиеся в него пальцы, а другой снова и снова коля ножом.
   Внезапно нападавший упал, потянув за собой нож,  а  заодно  и  самого
Мэта; все было кончено. Жадно хватая воздух ртом, он  ухватился  за  то,
что подвернулось под руку - дверной  косяк,  -  стараясь  удержаться  на
ногах.
   Вытаращив глаза, которые уже никогда ничего не увидят, с пола на него
смотрел плотный мужчина с грубым  лицом,  с  загнутыми  на  мурандийский
манер усами,  в  темно-голубой  куртке,  какие  носили  мелкие  купцы  и
преуспевающие лавочники. Мужчина нисколько не походил на вора.
   И только тут до Мэта дошло, что в пылу драки они ввалились в открытую
дверь вовсе не его комнаты. Эта была поменьше, без окон, ее освещали две
тусклые маленькие лампы,  стоявшие  на  низком  столике  рядом  с  узкой
кроватью.
   Над громадным открытым сундуком, занимавшим  большую  часть  комнаты,
удивленно глядя  на  труп,  разгибался  долговязый  белобрысый  мужчина.
Сундук занимал почти все свободное пространство комнатки.
   Мэт открыл было рот, собираясь извиниться за столь грубое  вторжение,
но долговязый выхватил из-за пояса длинный кинжал, а с  кровати  схватил
дубину и прыгнул через сундук прямо на Мэта. Во  взгляде  светловолосого
сквозило нечто  позволявшее  предположить,  что  убитый  не  совсем  ему
незнаком. Цепляясь за косяк, Мэт коротким движением метнул нож и  в  тот
же миг сунул руку под  куртку  за  следующим.  Но  первый  кинжал  попал
долговязому в горло. Мэт едва не упал снова; он почувствовал облегчение,
когда долговязый схватился руками за горло - кровь хлынула у него  между
пальцами - и рухнул навзничь в открытый сундук.
   - Хорошая штучка везение, - хрипло пробормотал Мэт.
   Пошатываясь, он выдернул из тела нож  и  вытер  его  о  серую  куртку
долговязого.  У  этого  куртка  была  побогаче,  чем  у  первого;   тоже
шерстяная, но лучшего покроя. Ее не постыдился бы носить и  какой-нибудь
мелкий лорд. Судя по воротнику, долговязый был андорцем.  Мэт  опустился
на  постель,  хмуро  разглядывая  лежащего  в  сундуке  человека.  Шорох
заставил его поднять голову.
   В дверном проеме возник Мэтов слуга, безуспешно  пытавшийся  спрятать
за спиной большую черную сковороду. Нерим держал полный  набор  кухонной
утвари и всего прочего, что, по его  мнению,  могло  понадобиться  слуге
лорда в путешествии, в комнатушке рядом с той, которую занимал  Мэт;  он
делил ее с Олвером. Даже для кайриэнца Нерим был мелковат и вдобавок тощ
как щепка.
   - Боюсь, куртка милорда снова в крови, - грустно  пробормотал  он.  В
тот день, когда его голос прозвучит иначе, солнце взойдет на  западе.  -
Хотелось бы, чтобы милорд поберег одежду. Попробуй-ка отстирай кровь, не
испачкавшись;  да  и  насекомые  поналезут,  их  не   надо   уговаривать
прогрызать дырки в мокрой ткани. Столько моли, как  здесь,  я  нигде  не
видел, милорд. - И ни слова о двух мертвецах или о том, что он собирался
делать со сковородкой.
   Шум привлек внимание и других людей;
   "Странница" не относилась к тому сорту гостиниц, где крики никого  не
удивляют и не интересуют. В коридоре  послышались  тяжелые  шаги,  и  на
пороге возникла госпожа Анан. Она оттолкнула стоявшего  у  нее  на  пути
Нерима и, приподняв юбки, обошла вокруг  трупа  на  полу  Вслед  за  ней
появился ее муж, седовласый, с квадратной челюстью  и  серьгой  из  двух
сцепленных колец в  левом  ухе,  указывающей  на  его  принадлежность  к
Древней и Почтенной Лиге Рыбаков.  Два  белых  камня  на  нижнем  кольце
свидетельствовали  о  том,  что  помимо  корабля,  на  котором  он   был
капитаном, ему принадлежали  и  другие.  Именно  существование  Джасфера
Анана  заставляло  Мэта  крайне  осторожно  одаривать  улыбками  дочерей
госпожи Анан. За поясом у мужа хозяйки гостиницы  были  заткнуты  нож  и
кривой кинжал, длинный зеленый с голубым жилет оставлял обнаженными руки
и грудь, покрытые полученными  на  дуэлях  шрамами.  Дуэли,  однако,  не
помешали ему остаться в живых, чего нельзя сказать  о  большинстве  тех,
кто наградил его шрамами.
   Другой причиной осторожного поведения Мэта была сама Сеталль Анан.
   Никогда прежде Мэт не  пропускал  ни  одной  девушки,  если  она  ему
нравилась, из-за ее матери, даже будь та хозяйкой гостиницы,  в  которой
он остановился, - тут дело было в самой госпоже  Анан.  Большие  золотые
кольца в ее ушах закачались,  когда  она,  не  дрогнув,  склонилась  над
мертвецом. Она была очень мила, несмотря на тронутые сединой  волосы,  а
ее брачный кинжал покоился между весьма аппетитных выпуклостей,  которые
в любом другом случае притянули бы взгляд Мэта, точно свеча мотылька. Но
смотреть так на нее все равно что смотреть так... Нет, не  на  мать.  На
Айз Седай или - хотя Мэт все равно  смотрел,  конечно,  только  смотрел,
больше ничего! - на королеву Тайлин, помоги ему Свет.  Тронуть  ее  хоть
пальцем просто немыслимо. Так что  дело  в  ней  самой.  Сделать  что-то
такое, что могло бы обидеть Сеталль Анан, - у него  и  мыслей  таких  не
мелькало.
   - Один из них набросился на меня в  коридоре.  -  Мэт  пнул  легонько
ногой сундук; раздался такой звук, будто сундук совершенно пуст, хотя из
него торчали руки и ноги мертвеца. - Кроме трупа, там ничего нет. Думаю,
они собирались набить сундук тем, что украдут. -  Может,  золотом?  Нет,
вряд ли они могли узнать о  золоте,  выигранном  всего  несколько  часов
назад, и все же недаром Мэт собирался попросить  госпожу  Анан  спрятать
выигрыш в безопасное место.
   Она спокойно кивнула, во взгляде  карих  глаз  не  было  ни  малейших
признаков волнения. Подумаешь,  в  ее  гостинице  всего-навсего  кого-то
закололи ножом. Это не могло нарушить ее спокойствия.
   - Они заявили, что хотят непременно сами внести свой  сундук.  Там  у
них товар, так они  объяснили.  Сняли  эту  комнату  прямо  перед  вашим
приходом. На несколько часов, так они  сказали,  чтобы  выспаться  перед
тем, как отправиться в Северный