вые след вел прямиком к человеческому жилью.  Прямо  к  домам  на
холме. На единственной утоптанной улице, вдоль которой теснились дома, -
никакого движения.
   - Не засада ли, милорд? - тихо произнес Уно.
   Ингтар  отдал  нужные  приказы,  и  шайнарцы,  взяв  пики  наперевес,
понеслись к деревне, охватывая ее в клещи. По взмаху  руки  Ингтара  они
галопом с четырех сторон  проскакали  с  грохотом  по  деревне  -  глаза
высматривают врага, пики наготове,  пыль  столбом  из-под  копыт.  Кроме
всадников - никакого  движения.  Они  натянули  поводья,  и  пыль  стала
оседать.
   Ранд вернул в колчан наложенную было на тетиву стрелу и  повесил  лук
через плечо. Так же поступили и Перрин с Мэтом.  Лойал  и  Хурин  просто
ждали там, где их оставил Ингтар, и встревоженно озирались.
   Ингтар махнул рукой, и оставшиеся поскакали к шайнарцам.
   - Мне не нравится, как тут пахнет, - пробормотал  Перрин,  когда  они
подъехали к домам.  Хурин  бросил  на  него  взгляд,  а  тот  пристально
посмотрел в ответ на нюхача, и Хурин отвел глаза. - Тут пахнет как-то не
так.
   - Проклятые Друзья Темного и троллоки прошли здесь напрямик,  милорд,
- сказал Уно, указывая на несколько не затоптанных  копытами  шайнарских
лошадей отпечатков. - Прямиком к  козлом  целованному  парому,  который,
будь они прокляты, оставили на том берегу. Кровь и проклятый пепел!  Нам
несказанно повезло, что эти треклятые не обрубили  канат  и  не  пустили
паром по течению.
   - Где люди? - спросил Лойал.
   Двери были распахнуты  настежь,  в  открытых  окнах,  хлопая,  бились
занавески, но никто не вышел, не выглянул на шум и топот лошадей.
   - Обыщите дома, - приказал Ингтар. Солдаты спешились и бегом кинулись
исполнять приказ, но очень скоро вернулись, качая головами.
   - Они попросту исчезли, милорд, - доложил Уно.  -  Попросту  исчезли,
как сквозь землю провалились, чтоб мне сгореть. Будто они мигом вскочили
и решили прогуляться невесть куда в самый разгар треклятого дня. - Вдруг
он умолк, выбросив руку в сторону дома за спиной Ингтара. - В  том  окне
была женщина. Будь  я  проклят,  как  я  ее  просмотрел...  -  Он  бегом
устремился в дом прежде, чем кто-то еще успел двинуться.
   - Не напугай ее! - крикнул  Ингтар.  -  Уно,  ее  нужно  расспросить.
Ослепи тебя Свет, Уно, только не напугай  ее!  -  Одноглазый  скрылся  в
открытой двери, а Ингтар заговорил громко и отчетливо: - Мы  не  сделаем
вам ничего худого, добрая госпожа. Мы - клятвенники Лорда Агельмара,  из
Фал Дара. Не бойтесь! Ничего плохого мы не сделаем.
   На чердаке распахнулось окошко, в него высунулся Уно,  ошалело  крутя
головой. С проклятьями солдат  влез  обратно.  Тяжелые  удары  и  грохот
отмечали  его  возвращение,  похоже,  в  расстройстве  он  пинал  ногами
попадавшуюся на пути мебель. Наконец он возник в дверях:
   - Пропала, милорд. Но она там была. Женщина в белом платье, у окна. Я
ее видел. Мне даже показалось, что я ее внутри заметил, на миг, но потом
она пропала а... - Ой глубоко вздохнул. - Милорд, этот дом пуст. - Столь
велико было его смятение, что он позабыл о проклятьях.
   - Занавески, - пробормотал Мэт. - Его обманули проклятые занавески. -
Уно остро глянул на него, потом вернулся к своей лошади.
   - Куда они подевались?  -  спросил  Ранд  Лойала.  -  По-твоему,  они
убежали, когда появились Друзья Темного? - И  троллоки  и  Мурддраал.  И
нечто худшее, о чем твердит Хурин. Сообразительные тут  люди,  если  они
убежали во все лопатки.
   - Боюсь, Ранд, Друзья  Темного  их  захватили,  -  медленно  произнес
Лойал. Он сморщил широкий нос, засопел, почти зарычал. - Для  троллоков.
Ранд тяжело сглотнул и пожалел, что спросил; никогда лучше не спрашивать
и не думать, чем питаются троллоки.
   - Что бы тут ни было сделано, - сказал Ингтар, - это дело  рук  наших
Приспешников Темного. Хурин, что здесь было? Что за  насилие?  Убийство?
Хурин!
   Нюхач вздрогнул в седле и дикими глазами огляделся  кругом.  До  того
как его окликнули, он смотрел за реку.
   - Насилие,  милорд?  Да.  Убийство  -  нет  Или,  точнее,  не  совсем
убийство. - Он искоса глянул на Перрина. - Никогда прежде не чуял такого
запаха, милорд. Но что-то плохое здесь было сделано.
   - Они переправились или есть  сомнения?  Или  они  вернулись,  путают
след?
   - Они переправились, милорд. - Хурин с  тревогой  глядел  на  дальний
берег. - Они переправились. Но вот что они делали на той стороне... - Он
пожал плечами.
   Ингтар кивнул:
   - Уно, мне нужно, чтобы паром перегнали на эту сторону  реки.  И  мне
нужно, чтобы тот берег разведали до  того,  как  мы  переправимся.  Если
засады нет. здесь, еще не значит, что  ее  не  будет  там  -  когда  нас
разделит река. За один раз на этом пароме  весь  отряд  не  переправить.
Займись этим.
   Уно кивнул, и через пару мгновений Раган и Масима уже  помогали  друг
другу снимать доспехи. Раздевшись до набедренных повязок  и  заткнув  за
пояс  за  спиной  кинжалы,  они  потрусили  к  реке  на   кривых   ногах
кавалеристов, вошли  в  воду  и  заскользили  вдоль  толстого  паромного
каната, перехватывая его руками. Трос в середине провис, погрузившись  в
реку на половину человеческого роста,  а  течение  было  сильным,  грозя
унести шайнарцев, сбить с ног, но вскоре - куда скорее, чем ожидал Ранд,
- они перелезли через дощатый борт  парома.  Вытащив  кинжалы,  Раган  и
Масима скрылись между деревьев. Чуть ли не через  вечность  двое  солдат
вновь появились на берегу и принялись медленно тянуть паром через  реку.
Баржа уткнулась в берег ниже  деревни,  Масима  стал  привязывать  ее  к
причальным столбам, а Раган трусцой побежал к Ингтару. Лицо солдата было
бледным, на щеке четко выделялся шрам от стрелы, и заговорил он голосом,
который выдавал потрясение:
   - Тот берег... На том берегу нет засады, милорд,  но...  -  Он  низко
поклонился, мокрый и дрожащий от холодной воды и  ветра.  -  Милорд,  вы
должны увидеть сами. Большой каменный дуб, в пятидесяти шагах к  югу  от
пристани. Я не могу описать словами. Вы должны увидеть все сами.
   Ингтар нахмурился, перевел взгляд с Рагана на дальний берег.  Наконец
сказал:
   - Хорошо сделано, Раган. Оба молодцы. - Голос его  оживился.  -  Уно,
найди в этих домах чем обтереть людей. И проверь, не осталось ли у  кого
воды для чая. Если сможешь, дай им чего-нибудь горячего. Потом переправь
вторую группу и вьючных животных. - Ингтар повернулся  к  Ранду:  -  Ну,
готов посмотреть на южный  берег  Эринин?  -  Не  дожидаясь  ответа,  он
поскакал к парому вместе с Хурином  и  половиной  своих  конников.  Ранд
помедлил лишь мгновение и последовал за ними. За Рандом поскакал  Лойал.
К удивлению Ранда, вниз  по  склону  впереди  него  скакал  посуровевший
Перрин. Несколько воинов, перекинувшись  грубыми  шуточками,  спешились,
взялись за канат и приготовились его тянуть.
   Мэт чего-то ждал и в последнюю минуту, когда один  из  шайнарцев  уже
отвязывал паром, ударил ногами свою лошадь и въехал на баржу, где и  так
было весьма тесно.
   - Рано или поздно я же тоже там буду, верно? - заметил  он,  переводя
дыхание и не обращаясь ни к кому конкретно. - Я должен его найти.
   Ранд покачал головой. Мэт выглядел здоровым и цветущим,  как  обычно,
отчего Ранд чуть не забыл, почему он отправился в этот  поход  вместе  с
друзьями. Чтобы найти кинжал. Пусть Ингтар ищет Рог. Мне же нужен кинжал
для Мэта.
   - Мы найдем его, Мэт.
   Мэт окинул насмешливо-ехидным взглядом красивую красную куртку Ранда,
нахмурился и отвернулся. Ранд вздохнул.
   - Все будет хорошо. Ранд, -  тихо  сказал  Лойал.  -  Как-нибудь,  но
будет.
   Течение, ударив  в  борт,  подхватило  отчаливший  от  берега  паром;
противно заскрипел канат. Какими  необычными  паромщиками  ни  выглядели
солдаты, шагавшие по палубе в шлемах и доспехах, с мечами, торчащими  за
спинами, но паром они вывели в реку вполне сносно.
   - Вот совсем так мы уехали из дома, - вдруг  заговорил  Перрин.  -  В
Таренском Перевозе. Сапоги паромщиков топают  по  настилу,  вода  журчит
вокруг парома. Совсем как тогда. На этот раз все будет гораздо хуже.
   - Как может  быть  хуже?  -  спросил  Ранд.  Перрин  не  ответил.  Он
рассматривал дальний берег, и его золотистые глаза  почти  сверкали,  но
совсем не нетерпением.
   Спустя минуту спросил Мэт:
   - Как может быть хуже?
   -  Будет.  Я  чую  это,  -  вот  и  все,  что  сказал  Перрин.  Хурин
взволнованно поглядел на него, но тогда Хурин, получается, на все с  тех
пор, как отряд покинул Фал Дара, смотрит нервно.
   Паром глухо ударился о  южный  берег,  крепкие  доски  проскребли  по
твердой глине, над головой нависли ветви деревьев. Шайнарцы,  кто  тянул
за веревку, сели на лошадей, кроме тех двоих,  которым  Ингтар  приказал
перегнать паром и забрать остальных. Все двинулись за Ингтаром на берег.
- Пятьдесят шагов к большому каменному дубу, - сказал Ингтар, когда  они
скакали между деревьев. Говорил он как-то сухо и отстранение. Если Раган
ничего не  сумел  сказать  об  увиденном...  Солдаты  проверили  мечи  в
заспинных ножнах и покрепче взяли пики.
   Сначала Ранд принял подвешенные за руки фигуры за пугала, болтающиеся
на толстых серых сучьях каменного дуба. За темно-красные  пугала.  Затем
он узнал знакомые лица. Чангу и второй, тот, кто  был  вместе  с  ним  в
карауле. Нидао. Выпученные глаза, зубы в оскале боли. После того как это
было начато, они жили еще долго.
   Перрин издал горловой звук, похожий на рычание.
   - Хуже я не встречал, милорд, - слабым голосом произнес Хурин. - Хуже
я не нюхал никогда, не считая подземной тюрьмы в Фал Дара той ночью.
   Ранд  отчаянно  искал  пустоту.  Попутно,  казалось,   вошло   пламя,
тошнотворный свет неровно бился в ритм с его судорожными  сглатываниями,
но он упорно пытался и старался, пока не окружил себя щитом из ничто. Но
позывы к рвоте пульсировали в пустоте вместе с ним. Не снаружи  на  этот
раз, а внутри. Чего же удивляться, если видишь такое? Эта  мысль,  легко
касаясь, пронеслась по  этой  пустоте,  словно  капля  воды  по  горячей
сковородке. Что с ними случилось?
   - Заживо содрали кожу, - услышал  Ранд,  как  сказал  кто-то  за  его
спиной, и еще звуки - кого-то рвало. Он  решил,  что  это  Мэт,  но  все
отстояло  так  далеко  от  него,  плавающего  в   пустоте.   Однако   то
отвратительное мерцание тоже было там, внутри. Он подумал, что его  тоже
вот-вот стошнит.
   -  Снимите  их,  -  резко  приказал  Ингтар.  Помедлив,  добавил:   -
Похороните. Мы не можем быть уверены, что они были Друзьями Темного. Они
могли быть  пленниками.  Могло  так  быть.  Пусть  они  все-таки  узнают
последнее объятие матери.
   Несколько солдат, осматриваясь, выехали вперед с ножами в руках; даже
для закаленных в битвах шайнарцев задача была, не из простых  -  срезать
ободранные тела тех, кого они знали.
   - Как ты, Ранд? - сказал Ингтар. - К такому я тоже не привык.
   - Я... со мной  все  в  порядке,  Ингтар.  -  Ранд  позволил  пустоте
исчезнуть. Без  нее  тошнота  немного  отступила;  в  желудке  все  было
скручено по-прежнему, но все равно полегчало. Ингтар кивнул  и  повернул
лошадь, наблюдая за действиями своих солдат.
   Похороны были просты. Две вырытые в земле ямы, туда уложили  тела,  а
остальные шайнарцы наблюдали молча.
   Могильщики с  серьезными  лицами  начали  без  лишних  слов  и  суеты
забрасывать могилы землей.
   Ранд был потрясен, но Лойал тихо объяснил:
   - Шайнарцы верят, что все  мы  пришли  из  земли  и  в  землю  должны
вернуться. Они никогда не кладут мертвых в гробы  и  не  заворачивают  в
саваны, а  тела  их  никогда  не  одевают.  Земля  должна  обнять  тело.
Последнее объятие матери, так они называют это.  И  никогда  не  говорят
других слов, кроме  как:  "Да  осияет  тебя  Свет,  и  да  защитит  тебя
Создатель. Последнее объятие матери принимает тебя". - Лойал вздохнул  и
покачал громадной головой. - Вряд ли,  по-моему,  кто-нибудь  произнесет
эти слова сейчас. Что бы ни говорил Ингтар, нет больших сомнений,  Ранд,
это Чангу и Нидао  убили  караульных  у  Собачьих  Ворот  и  впустили  в
цитадель Друзей Темного. Во всем происшедшем виноваты они.
   - Тогда кто выпустил стрелу в... в  Амерлин?  -  Ранд  сглотнул.  Кто
стрелял в меня?
   Лойал ничего не ответил.
   Когда последние комья земли сгребли на могилы, появился Уно вместе со
второй половиной отряда и  вьючными  лошадьми.  Кто-то  рассказал  им  о
страшной находке, и одноглазый сплюнул:
   - Козлом целованные троллоки, бывает, вытворяют такое  в  Запустении.
Когда им хочется поколебать твою  решимость,  заставить  задрожать  твои
проклятые нервы или таким растреклятым  образом  предупредить,  чтоб  ты
перестал за ними гнаться. Но здесь у них не выйдет, чтоб мне сгореть.
   Перед тем как отряд поскакал дальше, Ингтар остановил свою  лошадь  у
неотмеченных могил, двух земляных холмиков,  которые  выглядели  слишком
маленькими, чтобы под ними лежали тела людей. Через мгновение он сказал:
   - Да осияет вас Свет, и да защитит вас Создатель.  Последнее  объятие
матери принимает вас. - Он поднял голову и обвел взглядом своих  солдат.
Их лица не выражали ничего, как и лицо  самого  Ингтара.  -  Они  спасли
Лорда Агельмара у Тарвинова Ущелья,  -  сказал  он.  Несколько  конников
кивнули. Ингтар повернул свою лошадь. - Куда, Хурин?
   - На юг, милорд.
   - Бери след! Охота - вперед!
   Вскоре лес уступил место равнине с пологими холмами, которую  изредка
пересекала неглубокая речушка, пробившая себе русло - овраг  с  высокими
берегами.  Изредка  встречались  небольшой   бугор   возвышенности   или
приземистый холм, что едва заслуживал такое название. Для  скачки  самое
то, лошадям тут приволье. Ингтар немедленно воспользовался преимуществом
такой местности и задал равномерный,  сберегающий  силы  лошадей,  но  и
непрестанный шаг. Земля так и летела под  копыта  лошадей.  Иногда  Ранд
замечал вдалеке то, что могло быть  домом  на  ферме,  а  один  раз  ему
показалось, будто он разглядел деревню: в  нескольких  милях  дымки  над
трубами, и что-то белое сверкнуло на  солнце,  но  местность  вокруг  не
несла на  себе  ни  единого  следа  человека  -  длинные  полосы  травы,
испещренные кустами и редкими деревьями, тут и там небольшие  перелески,
самый большой - в сотню шагов в поперечнике.
   Ингтар выслал разведку - впереди скакали два солдата, появлявшиеся на
виду только когда они оказывались на гребне случайной  возвышенности.  У
Ингтара на  шее  висел  серебряный  свисток,  которым  он  мог  отозвать
разведчиков, если Хурин скажет, что след свернул в сторону, но такого не
случалось. След вел на юг. Все время  на  юг.  -  В  таком  темпе  через
три-четыре дня мы  достигнем  Талидарского  поля,  -  заметил  на  скаку
Ингтар. - Величайшая из всех побед Артура Ястребиное Крыло. Тогда против
него Полулюди вывели из Запустения троллоков. Шесть дней и ночей длилась
битва, а когда она кончилась, троллоки бежали  в  Запустение  и  никогда
более не осмеливались бросить вызов Артуру Ястребиное Крыло. В память  о
своей победе он воздвиг там памятник, стелу в сотню спанов  высотой.  Он
не позволил выбить на нем  свое  имя,  а  лишь  имена  всех  до  единого
погибших воинов, и на верхушке  приказал  установить  золотое  солнце  -
символ того, что здесь Свет восторжествовал над Тенью.
   - Я бы посмотрел на него, - сказал Лойал. - Никогда раньше не  слышал
об этом монументе.
   Ингтар помолчал с минуту, а когда заговорил, голос его был тихим:
   - Его там больше нет. Строитель. Когда Ястребиное Крыло умер, те, кто
воевал, стремясь заполучить его империю, не  смирились  с  памятником  в
честь его победы, пусть даже на нем  не  было  его  имени.  Не  осталось
ничего, кроме кургана, на котором стоял  монумент.  Курган,  по  крайней
мере, мы увидим, дня через три-четыре.
   Тон Ингтара не располагал  к  дальнейшему  разговору.  Солнце  висело
золотым диском над головами,  когда  отряд  миновал  какое-то  строение,
квадратное, сложенное из оштукатуренного кирпича, менее чем  в  миле  от
идущего на юг следа. Оно не было высоким, устояло два этажа,  но  здание
обросло толстой  шкурой  земли.  Вокруг  него  висела  атмосфера  давней
заброшенности, крыши не было, если не считать нескольких лоскутов темной
черепицы, цепляющихся за огрызки стропил, белая  штукатурка  по  большей
части  обвалилась,   обнажив   темный,   выветрившийся   кирпич,   стены
обрушились, открыв взорам внутренние дворики  и  разрушающиеся  комнаты.
Кусты и даже деревья росли в расселинах того, что некогда было дворами и
плацами.
   - Замок, - объяснил Ингтар. Та толика хорошего настроения, которая  к
нему вернулась, похоже, исчезла при взгляде на манор. - Когда еще  стоял
Харад Дакар, думаю, хозяин замка сдавал в аренду земли на  лигу  вокруг.
Наверное, под фруктовые сады. Хардани любили свои фруктовые сады.
   - Харад Дакар? - переспросил Ранд, и Ингтар фыркнул:
   - Что, нынче никто историю не изучает? Харад Дакар, столица  Хардана,
чьей территорией было то, через что мы сейчас скачем.
   - Я видел старую карту, -  сдержанно  отозвался  Ранд.  -  Я  знаю  о
странах, которых больше нет. Маредо, и Гоабан, и Каралейн. Но на ней  не
было никакого Хардана.
   - Были некогда и другие, которых теперь тоже нет, - сказал  Лойал.  -
Мар Хаддон, который ныне Хаддонское Сумрачье, и Алмот. И Кинтара.  Война
Ста  Лет  разорвала  империю  Артура  Ястребиное  Крыло   на   множество
государств,  больших  и  малых.  Малые  были  поглощены   большими   или
объединились, как Алтара и Муранди.  Соединены  оружием,  по-моему,  так
будет точнее, чем объединены.
   - И что же случилось с ними? - спросил  Мэт.  Ранд  не  заметил,  как
подъехали Перрин с Мэтом. Они ехали в хвосте колонны, как  можно  дальше
от Ранда ал'Тора, когда он их видел в последний раз.
   - Они не удержались вместе, - ответил  Лойал.  -  Урожай  не  удался.
Торговля не удалась. Народ не удался. Всякий раз чего-то не удавалось, и
государство уменьшалось., Зачастую, когда государство исчезало, соседние
страны  захватывали  эту  территорию,  но  недолго   сохранялись   новые
приобретения. Со временем местность  оказывалась  совсем  заброшенной  и
покинутой. Тут и там еще держались деревни, но и они в большинстве своем
исчезали под наступлением пустошей, безлюдья и диких лесов. Прошло почти
три сотни лет, как Харад Дакар был в конце концов  покинут,  но  еще  до
этого  он  превратился  в  пустую  скорлупу,  с  королем,  не  способным
справиться даже с происходящим внутри городских  стен.  Как  я  понимаю,
теперь Харад Дакар полностью исчез. Все села и города  Хардана  исчезли,
камни их увезли фермеры и селяне для своих нужд. Большая  часть  ферм  и
деревень, сложенных из тех камней, тоже сгинула. Так я читал, и не  вижу
причины не верить прочитанному.
   - Да, хорошая была каменоломня на месте Харад Дакара, почти на  сотню
лет хватило, - горько сказал Ингтар. - Жители из него  ушли  наконец,  а
потом этот город растащили по камешкам, один за другим.  Постепенно  все
исчезло, а что  еще  осталось,  исчезает,  сглаживается.  Все  исчезает,
везде.  Вряд  ли  найдется  государство,   которое   на   деле   владеет
территорией, которую на картах объявляет своей, и едва  ли  найдется  на
карте, сделанной хотя  бы  сто  лет  назад,  страна,  заявившая  о  себе
сегодня. Когда  завершилась  Столетняя  Война,  от  Запустения  до  Моря
Штормов человек скакал из одного государства в другое: выехав из одного,
он попадал сразу в соседнее. Теперь же скачешь через заброшенные  земли,
на которые не претендует ни одно государство. Нас в  Пограничных  Землях
заставляет оставаться сильными и нераздробленными война  с  Запустением.
Наверное, у них не было ничего, чтобы сохранить себя сильными. Говорите,
они не удались, ослабели. Строитель? Да, они ослабли, потеряли  силы,  а
какое из государств, ныне единое и могучее,  не  ослабеет  завтра?  Нас,
человечество, сме