полосками и то недостаточно!
   Он не мог даже двинуть вытянутой шеей, так крепко она удерживала  его
потоком Воздуха. Мог только сидеть, положив руки на колени,  и  смотреть
на нее своим странным взглядом. И говорить.
   - Я не хотел рассказывать тебе, но ты  имеешь  право  знать.  -  Даже
решившись, он колебался, что было понятно по тону; прежний  Лан  никогда
не колебался. - Когда Морейн умерла... когда узы Стража с его Айз  Седай
обрываются... возникают изменения...
   Она слушала его, плотно обхватив себя руками, чтобы  унять  дрожь.  У
нее заболела челюсть,  так  сильно  она  стиснула  зубы.  Она  отпустила
удерживающий Лана поток - точно разжала руки, - отпустила саидар, но  он
лишь распрямил спину и продолжал рассказывать обо всех этих  ужасах,  ни
разу не  вздрогнув  и  по-прежнему  не  сводя  с  нее  взгляда.  Взгляда
человека, который знает, что он мертв, и ему это безразлично,  человека,
который чуть ли не желает, чтобы долгий спасительный сон смерти  наконец
пришел к нему. У нее самой глаза жгло, точно огнем, но она не плакала  -
Теперь ты видишь, что она взвалила  на  свои  плечи  страдания,  которые
продлятся год или  даже  больше.  Пока  я  по-прежнему  буду  мертв.  Ты
избавлена от этого. Это мой последний дар тебе, Машиара, - закончил он с
улыбкой,  которая  затронула  только  губы,   с   улыбкой,   в   которой
чувствовалось смирение.
   Машиара. Его утраченная любовь.
   - Ты будешь моим Стражем, пока я не  найду  другого?  -  Найнив  сама
испугалась, как ровно прозвучал ее голос. Сейчас она не могла  позволить
себе искать утешения даже в слезах. Сейчас больше,  чем  когда-либо,  ей
нужна вся сила духа.
   - Да, - настороженно ответил  Лан,  натягивая  второй  сапог.  В  нем
всегда было что-то от полуприрученного  волка,  а  сейчас,  из-за  этого
странного взгляда, он и вовсе не казался ручным.
   - Хорошо. - Машинально расправляя юбки, Найнив с  трудом  удержалась,
чтобы не пересечь каюту и не оказаться рядом с  ним.  Нельзя  допустить,
чтобы он заметил ее страх. - Так вот, я нашла  его.  Это  ты.  Я  всегда
мечтала об этом, но ждала, пока речь шла  о  Морейн;  Мирелле  -  другое
дело. Она должна передать мне твои узы. - Мирелле уступит, даже если  ей
придется оттащить эту женщину в Тар Валон и обратно за волосы.  Коли  уж
на то пошло, ее стоило оттаскать за волосы в любом случае. -  Не  говори
ничего, - резко добавила Найнив, когда Лан открыл было рот.
   Ее пальцы затеребили висящий на  поясе  кошель,  где  лежало  тяжелое
золотое кольцо-печатка, завернутое в  шелковый  носовой  платок.  Она  с
трудом заставила свой голос звучать сдержаннее - Лан болен, а грубость и
резкость не лечат. Хотя это не  стоило  ей  такого  уж  большого  труда.
Утешить его Найнив хотелось даже сильнее, чем  отругать.  Однако  стоило
подумать о нем и об этой женщине,  и  ее  охватывало  страстное  желание
вырвать с корнем собственные волосы. Изо всех  сил  стараясь,  чтобы  ее
голос звучал как можно спокойнее, Найнив продолжила:
   - В Двуречье,  если  мужчина  дарит  девушке  кольцо,  они  считаются
помолвленными. - Это была ложь, и Найнив почти боялась, что он,  услышав
ее, в гневе вскочит, но он лишь  удивленно  и  по-прежнему  настороженно
смотрел на нее. Кроме того, она читала, что так иногда и вправду бывало.
- Мы с тобой помолвлены достаточно долго. Теперь мы  должны  пожениться.
Сегодня же.
   - Прежде я молился об этом, - мягко сказал Лан и покачал  головой.  -
Ты знаешь, почему это невозможно, Найнив.  И  даже  будь  это  возможно,
Мирелле...
   Вопреки всем данным себе обещаниям быть сдержаннее  и  мягче,  Найнив
обняла саидар и с помощью Воздуха заткнула Лану рот, прежде чем он успел
признаться в том, о чем она не хотела слышать. Пока он не признался, она
могла внушать себе, что  ничего  и  не  было.  Только  бы  добраться  до
Мирелле!
   Она изо всех сил стиснула косу, опаловые заколки  впились  в  ладонь,
она отдернула  руку,  точно  ее  обожгло,  и  снова  принялась  пальцами
расчесывать волосы Лана. Он возмущенно смотрел на нее с раскрытым ртом.
   - Небольшой урок тебе - чтобы понял разницу между женой и  остальными
женщинами, - почти игриво промолвила Найнив. А что? Тоже способ  борьбы.
- Я буду крайне признательна, если ты прекратишь упоминать имя Мирелле в
моем присутствии. Ты понял?
   Лан кивнул, и она отпустила поток, но он, подвигав челюстью, сказал:
   - Называй не называй, дело не в этом, Найнив. Ты же знаешь, благодаря
узам ей известны мои чувства. Если мы станем мужем и женой...
   Ей показалось, что лицо у нее сейчас вспыхнет. Она совсем  забыла  об
этом! Проклятая Мирелле!
   -  А  что,  она  даже  может  почувствовать,  что  это  именно  я?  -
проговорила наконец она, и щеки у нее теперь уже просто пылали. Особенно
когда он откинулся назад, привалился спиной к стене каюты и рассмеялся.
   - Ради Света, Найнив, ты же просто хищница! Свет! Я не смеялся с  тех
пор... - Веселость оставила его, холод, туманивший  глаза,  вернулся.  -
Как бы я хотел, чтобы это было возможно, Найнив, но...
   -  Это  возможно,  и  это  будет,  -  отрезала  она.  Мужчины  всегда
побеждают, если позволить им распустить язык. Найнив плюхнулась  к  нему
на колени. Они еще не женаты, но его колени все же мягче,  чем  скамейки
без подушек. Она поерзала, устраиваясь удобнее. Ладно, по крайней  мере,
его колени не жестче скамейки. -  Смирись  с  тем,  что  случилось,  Лан
Мандрагоран, но мое сердце принадлежит тебе, и ты признался, что твое  -
мне. Ты принадлежишь мне, и я не  позволю  тебе  уйти!  Ты  будешь  моим
Стражем и моим мужем - долго-долго.  Я  не  дам  тебе  умереть.  Это  ты
понимаешь? Упрямства мне не занимать, ты же знаешь.
   -  Что-то  не  замечал,  -  сказал  Лан,  сощурившись.  Голос  звучал
ужасно... сухо.
   - Ну так теперь заметишь, - решительно заявила  Найнив.  Изогнувшись,
она  внимательно  посмотрела  ему  за  спину,  сквозь  узорчатый  резной
ставень, а потом вперед, сквозь  резьбу  передней  стенки.  За  причалом
тянулась длинная каменная пристань, а  за  ней  мерцающий  белизной  под
лучами полуденного солнца город.
   - Куда мы направляемся? - пробормотала она.
   - Я велел причалить к берегу,  как  только  ты  окажешься  на  борту,
сказал Лан. - Мне казалось,  что  после  случившегося  лучше  как  можно
быстрее убраться подальше от реки.
   - Ты... - Найнив стиснула зубы, заставив себя замолчать. Он не  знал,
куда она направлялась и зачем. Он поступил так, как, по его мнению, было
для нее лучше. И он спас ей жизнь. - Я не могу вернуться в  город,  Лан.
Прочистив горло, она заговорила другим тоном. Достаточно мягким,  но  не
чересчур, чтобы не раскиснуть снова. -  Мне  нужно  попасть  на  корабль
Морского Народа, на "Бегущий по ветру". - Так значительно  лучше  -  без
лишнего напряжения, но достаточно энергично.
   - Найнив, я уже почти догнал твою лодку. Я видел, что  произошло.  Ты
была всего на пятьдесят шагов впереди, а потом  оказалась  в  пятидесяти
шагах позади, в воде. Похоже, это был разящий огонь.
   Ей тут же все стало ясно.
   - Могидин, - еле слышно выдохнула она.
   Ох, вообще-то это мог быть кто угодно из Отрекшихся или кто-нибудь из
Черной Айя, но  Найнив  не  сомневалась,  что  права.  Да,  она  одолела
Могидин, и не один раз, а дважды. Она сделает это и в третий  раз,  если
понадобится.
   Видимо, охватившие ее чувства отразились на лице.
   - Не бойся, - сказал Лан, коснувшись ее щеки. - Ты не  должна  ничего
бояться, пока я с тобой. Если тебе придется встретиться лицом к  лицу  с
Могидин, я сумею разозлить тебя настолько, чтобы ты смогла направлять.
   Кажется, у меня по этой части просто талант.
   - Тебе больше никогда не удастся разозлить меня,  -  начала  она,  но
остановилась, глядя на него широко распахнутыми глазами. - Я не сержусь,
медленно закончила она.
   - Сейчас - нет, но если понадобится...
   - Я не сержусь! - Найнив засмеялась, восторженно заболтала  ногами  и
замолотила кулаками по его груди. Саидар наполнил ее,  а  вместе  с  ним
радость, жизнь и... благоговейный трепет.  Легким  потоком  Воздуха  она
нежно погладила Лана по щеке. - Я не сержусь, Лан, - прошептала она.
   - Блок исчез. - Он усмехнулся, разделяя ее восторг, но эта усмешка не
прибавила теплоты его взгляду.
   Я позабочусь о тебе, Лан Мандрагоран, пообещала  себе  Найнив.  Я  не
позволю тебе умереть. Прижавшись  к  его  груди,  Найнив  подумала  было
поцеловать его и даже... Нет, я не Калли Коплин, решительно сказала  она
сама себе.
   Внезапно ее пронзила ужасная  мысль.  Особенно  ужасная  потому,  что
возникла она только сейчас.
   - Лодочники? - негромко спросила Найнив. - Мои телохранители?
   Он без единого слова покачал головой, и она вздохнула. Телохранители.
   Свет, это ей следовало защищать их, а не наоборот. Еще четыре смерти,
точно гири, повисли на ногах у Могидин.  Сущий  пустяк  по  сравнению  с
тысячами, уже отягощавшими ее совесть. Но  гибель  этих  четверых  имела
отношение лично к ней, Найнив, поскольку она в какой-то степени стала ее
причиной. Ладно, сейчас не до Могидин.
   Поднявшись на ноги, она оглядела платье, пытаясь  сообразить,  нельзя
ли привести его в порядок.
   - Лан, ты велишь лодочникам повернуть? И  добавь,  чтобы  гребли  изо
всех сил. - Судя по всему, ей не вернуться во дворец раньше полуночи.  -
И спроси, нет ли у них гребешка. - Не может же она встретиться с  Нестой
в таком виде!
   Лан взял куртку, меч и поклонился:
   - Как прикажешь, Айз Седай. Поджав губы, Найнив смотрела, как за  ним
закрывается дверь. Смеется он над ней, что ли? Она готова поспорить, что
на "Бегущем по ветру" кто-нибудь сможет поженить их. И Лану Мандрагорану
придется выполнить все обещания, которые он при  этом  даст.  Посмотрим,
кто посмеется последним.
   Лодка слегка  накренилась,  разворачиваясь,  и  опять  закачалась  на
волнах.
   Желудок Найнив тут же напомнил о себе.
   - Ох, Свет! - простонала она, опускаясь на скамью.
   Почему  это  не  пропало  вместе  с  тем  блоком,  который  мешал  ей
направлять?
   Найнив обратилась к саидар,  но  лишь  острее  ощутила  прикосновение
воздуха к коже. Отпустив саидар, она тоже не  почувствовала  облегчения.
Нельзя расклеиваться. Надо сделать так, чтобы Лан принадлежал ей  раз  и
навсегда.
   Это будет замечательный день. Только бы пропало это ужасное  ощущение
надвигающейся грозы...
   Солнце в пылающем небе уже опустилось на  крыши  домов,  когда  Илэйн
легонько постучала в дверь  костяшками  пальцев.  На  улице  позади  нее
плясали и скакали  гуляки,  слышались  смех,  песни,  в  воздухе  витали
всевозможные ароматы. У Илэйн лениво  промелькнула  мысль,  что  она  не
может получить удовольствие от праздника. Забавно  было  бы  нарядиться,
как Бергитте. Или даже так,  как  леди  Риселле,  одна  из  приближенных
Тайлин, - она видела ее сегодня утром. Наряд весьма недурен, главное  не
забыть маску. Илэйн постучала снова, сильнее.
   Седая  служанка  с  квадратной  челюстью  открыла  дверь,  и   ярость
вспыхнула на ее лице, когда Илэйн опустила свою зеленую маску.
   - Ты! Что тебе здесь?.. -  Ярость  сменилась  мертвенной  бледностью,
когда Мерилилль тоже опустила маску, и Аделис, и все остальные. С каждым
вновь открываемым безвозрастным лицом женщина вздрагивала -  даже  когда
маску опустила Сарейта. Наверное, к этому моменту  она  уже  догадалась,
что увидит.
   Вскрикнув,  служанка  попыталась  захлопнуть   дверь,   но   Бергитте
опередила Илэйн, толкнула дверь плечом и снова распахнула ее.  Служанка,
пошатываясь, отступила на несколько шагов, потом постаралась взять  себя
в руки, но что бы она ни задумала - закричать или  убежать,  -  Бергитте
помешала ей, схватив за руку чуть пониже плеча.
   - Потише, - решительно сказала Бергитте. - Нам не нужны ни  суматоха,
ни крики, понятно?
   Все выглядело так, будто она просто держала  женщину  за  руку,  даже
поддерживала ее, но служанка замерла, не издав ни звука. Глядя  большими
глазами на маску Бергитте  с  хохолком  из  перьев,  она  лишь  медленно
покачала головой.
   - Как тебя зовут? - спросила Илэйн, когда все столпились  в  прихожей
позади нее. Дверь закрыли, шум снаружи стал едва слышен. Взгляд служанки
перебегал с одного лица на другое, будто  она  была  не  в  силах  долго
смотреть на какое-то из них.
   - К-к-кедора.
   - Отведи нас к Реанне, Кедора. Кедора кивнула; вид у нее  был  такой,
точно она вот-вот заплачет. Двигаясь как истукан, она повела их вверх по
лестнице, Бергитте по-прежнему держала ее за  руку.  У  Илэйн  мелькнула
мысль отпустить служанку, но меньше всего  ей  хотелось,  чтобы  в  доме
подняли тревогу и все  разбежались  кто  куда.  Именно  чтобы  этого  не
произошло, Илэйн не стала направлять, предоставив  Бергитте  возможность
использовать физическую  силу.  Никакого  вреда  Кедоре  не  будет,  все
ограничится испугом. И не только ей этим вечером пришлось или еще только
предстоит пережить подобное чувство.
   - Вот з-здесь, - сказала Кедора, кивнув на красную дверь.
   Дверь в ту самую комнату, где совсем недавно так нелюбезно обошлись с
Илэйн и Найнив. Илэйн распахнула ее и вошла.
   Реанне  сидела  перед  очагом,   украшенным   резными   изображениями
Тринадцати Грехов, и вместе с ней еще двенадцать женщин,  которых  Илэйн
прежде не видела. Они занимали все кресла, стоящие вдоль  бледно-зеленых
стен,  истекая  потом  за  плотно   закрытыми   окнами   и   задернутыми
занавесками. Большинство были в платьях, типичных для жительниц Эбу Дар,
хотя только у одной оказалась  оливково-смуглая  кожа;  у  многих  время
оставило свои следы и на лице, и  в  волосах.  И  все  до  единой  могли
направлять - в той или иной степени. У семерых были красные пояса. Илэйн
вздохнула. Найнив оказалась права и несомненно будет напоминать об этом,
пока Илэйн не взвоет.
   Реанне вскочила  с  тем  же  яростным  возмущением,  которое  вначале
возникло на физиономии Кедоры. И даже ее первые слова были почти теми же
самыми:
   - Ты! Как ты посмела показаться на глаза?..
   И возмущение, и слова тут же иссякли - по той же самой причине, что и
у  Кедоры,  -  когда  вслед  за  Илэйн  вошли  Мерилилль  и   остальные.
Светловолосая женщина с красным поясом  и  глубоким  вырезом  на  платье
слабо пискнула, глаза у нее закатились, и она,  точно  мягкая  тряпичная
кукла, соскользнула с кресла на пол. Никто не двинулся с места,  что  бы
помочь ей. Никто даже не взглянул на Бергитте, когда та прошла вместе  с
Кедорой в угол комнаты. Никто, казалось, даже не дышал. У Илэйн возникло
огромное желание припугнуть их, крикнув: "У-у-у!" - или даже  свистнуть,
просто чтобы посмотреть, что произойдет.
   Реанне побледнела и покачнулась, но тут же попыталась  взять  себя  в
руки, правда, почти безуспешно. Ей понадобилось ровно  мгновение,  чтобы
обежать взглядом спокойные лица пяти  Айз  Седай,  выстроившихся  в  ряд
перед дверью, и понять,  кто  из  них  главная.  Она  неверной  походкой
приблизилась по выложенному плитками полу  к  Мерилилль,  опустилась  на
колени и склонила голову.
   - Простите нас, Айз Седай. - В голосе Реанне слышалось  обожание,  он
дрожал, как и она сама. Она почти лепетала. - Мы -  всего  лишь  близкие
подруги. Мы не делаем ничего, абсолютно ничего такого, что может бросить
тень на Айз Седай. Клянусь, что бы вам ни наговорила  эта  девчонка.  Мы
хотели рассказать вам о ней, но побоялись. Мы лишь  иногда  встречаемся,
чтобы поболтать. У нее есть подруга, Айз Седай. Вы и ее поймали? Я  могу
описать ее вам, Айз Седай. Все, что пожелаете, мы все сделаем.  Клянусь,
мы...
   Мерилилль громко откашлялась:
   - Тебя  зовут  Реанне  Корли,  не  так  ли?  -  Реанне  вздрогнула  и
прошептала:
   "Да, это так", все еще глядя на ноги Серой сестры. - Боюсь, тебе надо
обращаться к Илэйн Седай, Реанне.
   Реанне вскинула голову. Она  посмотрела  на  Мерилилль,  потом  очень
медленно перевела взгляд на Илэйн.  Облизнула  губы.  Сделала  глубокий,
долгий вдох. Повернулась всем телом, продолжая оставаться на коленях, и,
оказавшись лицом к лицу с Илэйн, снова наклонила голову.
   - Умоляю простить меня, Айз Седай, - с трудом произнесла Реанне. -  Я
не знала. Я не могла... - Еще один долгий, безнадежный вздох. - Какое бы
наказание  вы  нам  ни  назначили,  мы  все  примем  со  смирением,  но,
пожалуйста, молю вас, поверьте, что...
   - Ох, встань, - нетерпеливо перебила ее Илэйн. Она хотела, чтобы  эта
женщина, как Мирелле и все остальные, признала в  ней  полноправную  Айз
Седай, но унижение вызывало у  нее  отвращение.  -  Я  серьезно  говорю.
Поднимись. - Она подождала, пока Реанне подчинится, обошла ее и  уселась
в ее кресло. Не для того, чтобы внушить раболепный страх, а просто чтобы
не осталось никаких сомнений, кто тут главный. - Ты  по-прежнему  будешь
утверждать, что ничего не знаешь о Чаше Ветров, Реанне?
   Реанне развела руками.
   - Айз Седай, - простодушно сказала она, - никто  из  нас  никогда  не
пользовался   тер'ангриалами,   а   уж   тем   более   ангриалами    или
са'ангриалами.Простодушие и  настороженность  -  точно  такое  выражение
бывает на морде лисы, нечаянно забежавшей в город. - Уверяю вас,  мы  не
претендуем ни на что, имеющее хоть какое-то отношение к Айз  Седай.  Как
видите, мы лишь подруги, связанные  общими  воспоминаниями  о  том,  что
когда-то нам позволили посетить Белую Башню. Только и всего.
   - Просто подруги, - сухо сказала Илэйн, сложив пальцы  домиком.  -  И
Гарения, конечно. И Беровин, и Дерис, и Алис.
   - Да, - с явной неохотой согласилась Реанне. - И они.
   Илэйн очень медленно покачала головой:
   - Реанне, Белая Башня знает о Родне. Всегда знала.
   Смуглянка, похожая на тайренку, в  шелковой  бело-голубой  жилетке  с
эмблемой гильдии ювелиров, придушенно вскрикнула и прижала пухлые ладони
ко рту. Тощая седовласая салдэйка с красным поясом, вздохнув, сползла со
своего кресла и  упала  рядом  со  светловолосой  женщиной,  по-прежнему
бездыханно лежащей на полу; еще у двоих  был  такой  вид,  будто  и  они
недалеки от этого Реанне поглядела на  выстроившихся  перед  дверью  Айз
Седай, чтобы удостовериться, что Илэйн сказала правду,  и,  по-видимому,
прочла на их лицах подтверждение. Лицо Мерилилль было холоднее  осеннего
неба, губы Сарейты скривились,  она  не  сумела  сдержаться.  Вандене  и
Кареане стояли с плотно сжатыми губами, и даже Аделис внесла свою лепту,
поворачивая голову и внимательно разглядывая сидящих вдоль стен женщин с
таким выражением,  будто  это  насекомые,  которых  она  впервые  видит.
Конечно, то, что видела Реанне, и то, что на самом деле происходило в их
душах, вовсе не одно и то же. Все  они  в  конце  концов  согласились  с
решением Илэйн, но никакой поток этих "Да,  Илэйн..."  не  мог  внезапно
привести их в восторг от необходимости действовать именно таким образом.
Они были бы здесь уже два часа назад, не задержи их множество  всяческих
"Но, Илэйн...". Увы, иногда руководить означает подгонять палкой,  точно
пастух стадо.
   Реанне не вздрогнула, но на ее лице явственно проступил страх, и она,
словно защищаясь, подняла руки.
   - Вы хотите уничтожить Родню? Почему только  теперь,  спустя  столько
лет?
   Что  мы  именно  сейчас  сделали  такого,  что  с  нами  должно  быть
покончено?
   - Никто не собирается вас уничтожать, - ответила  Илэйн.  -  Кареане,
поскольку никому не приходит в голову помочь этим двоим, может,  ты  это
сделаешь?
   Все сидящие вздрогнули и зарделись от смущения, и, прежде чем Кареане
сдвинулась с места, над лежащими в обмороке склонились подруги,  подняли
их и поднесли ароматические соли к носу.
   - Престол Амерлин желает привлечь  к  Башне  всех  женщин,  способных
направлять, - продолжала Илэйн. - Это предложение относится  и  к  любой
женщине из Родни, которая захочет его принять.
   Даже оплетя каждую потоком Воздуха, она не смогла  бы  заморозить  их
более основательно. И ес