апно он понял, что  ему  не  нужно
описывать Кисмана и остальных. Он может нарисовать их так хорошо, что  любой
узнает их лица. Вот только Ранд никогда в жизни не умел  рисовать.  А  Льюис
Терин мог. Это напугало его. Напугало.

***

   Изам  шагнул  в  комнату,  изучая  ее,  залитую   всепроникающим   светом
Тел'аран'риода.  Постельное  белье  менялось  от   смятого,   до   аккуратно
постеленного  стоило  лишь  на  миг  отвлечься.  Покрывало   изменялось   от
украшенного цветочным  узором  до  одноцветного  темно-красного  или  просто
становилось стеганым. Недолговечное здесь всегда менялось, он  едва  ли  это
замечал. Изам не мог использовать пути Тел'аран'риода так,  как  это  делали
Избранные, но чувствовал себя здесь абсолютно свободно. Здесь  он  мог  быть
тем, кем желал быть. Подумав об этом Изам захихикал.
   Остановившись у края кровати, он осторожно вынул из ножен два отравленных
кинжала и шагнул из Невидимого Мира в настоящий. Когда  он  это  сделал,  он
стал Люком. Казалось, так и должно быть.
   Комната  в  настоящем  мире  была  темной,  но  через  единственное  окно
проникало достаточно лунного света, чтобы  Люк  мог  различить  фигуры  двух
людей, спящих под одеялами. Без колебаний он вонзил  кинжалы  в  обоих.  Они
проснулись с негромким вскриком, но Люк  выдергивал  кинжалы,  и  вонзал  их
снова и снова. Из-за яда вряд ли кто-нибудь из этих двоих нашел  бы  в  себе
силы закричать достаточно громко, чтобы его услышали снаружи комнаты, но Люк
хотел, чтобы это было его убийство, прикончив их до того,  как  это  сделает
яд.  Вскоре,  когда  Люк  вонзил  кинжалы  им  между  ребер,  они  перестали
шевелиться.
   Вытерев  кинжалы  о  покрывало,  он  вложил  их  в  ножны  с   такой   же
осторожностью, как и вынул. Люк  был  наделен  множеством  способностей,  но
среди них не было иммунитета к яду или  другому  оружию.  Затем  вытащил  из
кармана коротенькую свечку и сдул пепел с кучки углей в камине, чтобы зажечь
фитиль. Ему всегда нравилось смотреть  на  людей,  которых  он  убивал,  или
после, если не видел их вовремя убийства . Особое удовольствие доставили ему
те две Айз Седай из Тирской Твердыни. Неверие их лиц, когда он  появился  из
ниоткуда, словно из воздуха; ужас, когда они поняли, что он  пришел  не  для
того, чтобы спасти их, были его самыми приятными воспоминаниями.  Тогда  был
Изам, не он, но от этого воспоминания  не  становились  хуже.  Им  не  часто
приходилось убивать Айз Седай.
   Минуту Люк изучал лица мужчины  и  женщины,  лежащих  на  кровати,  затем
потушил свечу, сжав пальцами фитиль и убрал назад в карман, перед  тем,  как
вернуться назад в Тел'аран'риод.
   Его покровитель на данный момент ожидал  его.  Мужчина,  в  этом  он  был
уверен полностью, но Люк не мог на него посмотреть. Это было не так, как  со
скользким Серым Человеком, которого ты просто не замечаешь. Однажды  он  сам
убил одного из них в Белой Башне. На ощупь он был  холодный  и  пустой.  Это
было похоже на убийство трупа. Нет, этот  человек  сделал  что-то  с  Силой,
именно поэтому взгляд Люка скользил прочь  от  него,  подобно  воде  по  дну
стакана. Даже видимый уголком глаз, он все равно был неясным пятном.
   - Пара, спящая в этой комнате, будет спать вечно,  -  сказал  Люк,  -  но
мужчина был лысым, а женщина седой.
   - Жаль, - сказал человек, и его голос словно растаял в ушах Люка.  Он  не
смог бы узнать его, даже если бы услышал без маскировки  -  он  должен  быть
одним из Избранных. Немногие спасшиеся Избранные знали, как с ним связаться,
и очень немногие из этих людей, могли бы  направлять,  или  даже  отважиться
приказывать ему.  Его  всегда  просили  об  услуге,  кроме  самого  Великого
Повелителя, и, с недавних пор, этого Избранного. Но никто из тех  Избранных,
которых встречал Люк,  никогда  не  соблюдал  таких  предосторожностей,  как
сейчас.
   - Вы хотите, чтобы я попытался еще раз? - спросил Люк.
   - Возможно. Когда я скажу тебе. Не  раньше.  Помни,  об  этом  никому  ни
слова.
   - Как прикажете, - ответил  Люк,  поклонившись,  но  человек  уже  создал
Врата, через которые виднелась лесная заснеженная поляна. Он исчез до  того,
как Люк выпрямился.
   Действительно жаль. Конечно же, Люк с нетерпением  ожидал,  когда  сможет
убить своего племянника и его девку. Но если надо было подождать,  то  охота
всегда приносила удовольствие. Он стал Изамом.  Изам  любил  убивать  волков
даже больше, чем Люк.

ГЛАВА 23
ПОТЕРЯТЬ СОЛНЦЕ

   Пытаясь одной рукой покрепче завернуться в непривычный шерстяной плащ,  и
при этомо не выпасть из  седла,  Шелон  неловко  пришпорила  свою  лошадь  и
потрусила следом за Харине и  ее  Господином  Мечей  Моудом  сквозь  дыру  в
воздухе, которая вела из конюшен двореца Солнца в...  Она  была  не  уверена
куда, кроме того, что это была длинная  открытая  местность  -  поляна,  так
вроде ее называли? Вроде правильно, - она подумала.Поляна среди  низкорослых
деревьев, росших на холмах, была больше палубы гонщика. Сосны,  единственные
деревья, которые она узнала, были слишком низкими и кривыми,  поэтому  могли
использоваться только для получения смолы и скипидара. Большинство остальных
деревьев простирали свои голые, серые ветки, которые  напоминали  ей  кости.
Утреннее солнце только что скрылось за вершинами  деревьев,  погода  казался
здесь холоднее, чем в городе, который оставался позади нее.  Она  надеялась,
что лошадь не оступится и не сбросит ее на скалы, которые торчали  там,  где
снежные наносы не  закрывали  на  земле  гниющие  листья.  Она  не  доверяла
лошадям. В отличие от кораблей, у животных есть свой собственный ум.  Лошади
слишком непредсказуемы, чтобы ездить на них верхом. К тому же у лошадей есть
зубы. Всякий раз, когда лошадь очень близко от ее ног показывала свои  зубы,
она вздрагивала и трепала ее  по  шее,  произнося  успокаивающие  слова.  По
крайней мере, она надеялась, что для лошади они были успокаивающими.
   Кадсуане же, одетая во все темно  зеленое,  спокойно  сидела  на  высокой
лошади с черными гривой  и  хвостом,  удерживая  потоки,  создавшие  проход.
Лошади ее не волновали. Ее  вообще  ничто  не  волновало.  Внезапный  легкий
ветерок пошевелил темносерый плащ, закрывавший спину ее лошади, но она  даже
не подала вида, что ей холодно.  Золотые  украшения  для  волос  закачались,
вокруг седого пучка ее волос, когда она повернула голову,  чтобы  посмотреть
на Шелон и ее спутников. Она была привлекательной женщиной, но не такой,  на
которую бы вы еще раз обратили внимание в толпе, разве только ее гладкое без
морщин лицо не подходило ее волосам. Едва вы поймете это, будет уже  слишком
поздно.
   Шелон многое бы отдала, лишь бы узнать, как создать такое плетение  даже,
если бы это значило оставаться рядом с Кадсуане, но ей не разрешали  входить
во двор конюшни до тех пор, пока не создадут проход, а  глядя  на  паруса  в
доке не научишься управлять ими или хотя бы их шить. Все, что  она  об  этом
знала -, это название. Проезжая мимо,  она  постаралась  не  встречаться  со
взглядом Айз Седай, но она почувствовала его. Глаза  это  женщины  заставили
пальцы ног скрючиться, ища опору, которую могли дать стремена. Она не видела
способа избежать проблем, но еще она надеялась найти его, изучив Айз  Седай.
Она уже была готова признать, что  очень  мало  знала  об  Айз  Седай  -  до
плавания в Кайриэн она никогда не встречалась с ними и одумала о них  только
для того, чтобы помолиться Свету, что ее не выбрали стать одной из них, - но
среди спутников Кадсуане  были  разные  течения  глубоко  под  поверхностью.
Глубокие, сильные течения могут изменить  все,  что  казалось  очевидным  на
поверхности.
   Четверо Айз Седай, которые прошли сразу за  Кадсуане,  на  своих  лошадях
ждали на одной стороне... просеки... с тремя Стражами. По крайней мере Шелон
была уверена, что Ивон  был  Стражем  пылкой  Алланы,  а  Томас  -  толстой,
маленькой Верин, но она также была уверена,  что  молодой  человек  рядом  с
Дайгиан, носящий черный камзол -Аша'ман. Конечно, он не мог быть Стражем. Но
кем тогда он мог быть? Эбен был  просто  мальчишкой.  Тем  не  менее,  когда
женщина смотрела на него, то обычно  ее  переполняла  такая  гордость,  того
гляди  лопнет.  Кумира,  приятная  женщина  с  голубыми   глазами,   которые
превращались в ножи, когда что-то ее интересовало, немного съехала  на  одну
сторону с седла, сверля взглядом молодого Эбена так, что было даже  странно,
почему он еще не лежит на земле.раненый
   - Я этого больше не выдержу, - проворчала Марине,  пришпоривая  каблуками
свою кобылу, чтобы она двигалась быстрее. Ее желтые парчовые шелка  помогали
ей сидеть в седле не лучше, чем голубые Шелон. Она раскачивалась и скользила
в седле с каждым движением животного, боясь упасть на землю при каждом шаге.
Снова подул легкий ветерок, развевая концы ее кушака, и вздыбив плащ, но  ее
не волновала одежда. Они совсем не привыкли носить плащи  на  кораблях;  они
мешались, и связывали бы руки и ноги, когда вам необходимо было бы  бороться
ими за выживание. Моуд отказался от плаща, больше доверяя стеганому голубому
кафтану, который он носил, плавая по самым холодным  морям.  Несуне  Бихара,
вся в одежде из шерсти цвета бронзы, ехала  сквозь  проход,  оглядываясь  по
сторонам, как будто пытаясь увидеть  все  сразу.  Затем  Элза  Пенфил,  лицо
которой по каким-то причинам было  хмурым,  сильно  прижимала  к  себе  свой
зеленый, подбитый мехом плащ. Никого из остальных Айз Седай холод, казалось,
не беспокоил.
   - Она говорит,  я,  возможно,  смогу  увидеть  Корамура,  -  пробормотала
Харине, дергая поводья, пока лошадь не повернулась в другую сторону просеки,
прочь от места сбора Айз Седай. - Возможно! И она предлагает этот шанс,  как
будто предоставляя привилегию. - Харине не  нужно  было  произносить  имени;
когда Харине таким образом говорила "она", как ожог медузы, это  могла  быть
только одна женщина, которую  она  имела  в  виду.  -  У  меня  есть  право,
поторговаться и заключить сделку! Она отказала мне в должном  сопровождении!
Я должна оставить позади свою Госпожу Парусов и спутников! - Эриан  Боролеос
пробилась сквозь дыру, с таким видом, как будто ей предстояло  сражение,  за
ней ехала Белдеин Найрам, которая не была даже похожа на Айз Седай. Обе были
одеты в зеленое: Эриан полностью, Белдеин с зелеными вставками на рукавах  и
юбках. Означало ли это что-нибудь? Похоже, что  нет.  -  Мне  что,  придется
обращаться к Корамуру как  девчонке-юнге,  сердечно  приветствующей  Госпожу
Парусов? - Когда несколько Айз Седай собирались вместе, вы ясно могли видеть
гладкокожую вечность, и вы не могли сказать, кому было двадцать,  а  кому  в
два  раза  больше,  поэтому  даже  с  седыми  волосами   Белдеин   выглядела
двадцатилетней девушкой. И это ничего не говорило, так же как и ее юбки.
   - Я что,  должна  сама  проветривать  постель  и  стирать  белье?  -  Она
повернулась прямо на встречу ветру! - Я этого не позволю! Хватит! - Это были
старые  жалобы,  произнесенные  дюжину   раз   за   ночь,   когда   Кадсуане
сформулировала свои условия,  если  они  хотят  ее  сопровождать.  Это  были
строгие условия, но у Харине не было выбора - ей пришлось согласиться, и это
только добавляло горечи.
   Шелон слушала в полуха,  кивая  и  бормоча  подходящие  ответы.  Конечно,
соглашение. Ее сестра ждет соглашения. Все остальное  внимание  она  уделяла
Айз Седай. Тайно. Моуд не  притворялся,  что  слушает,  к  тому  же  он  был
Господином Мечей Марине. Харине, возможно, с любым могла быть  твердой,  как
мокрый кнут, к тому же она предоставила Моуду большую свободу  в  действиях,
что каждый мог бы подумать, что этот седовласый мужчина с  тяжелым  взглядом
ее любовник, особенно после того как оба овдовели. По крайней  мере,  должны
были так думать, потому что не знали Харине. Харине  никогда  бы  не  завела
любовника, ниже себя рангом, и сейчас, конечно же, это значило,  что  у  нее
никого нет. В любом  случае,  когда  они  остановили  около  деревьев  своих
лошадей, Моуд оперся локтем на высокую луку седла, положив руку на  длинную,
покрытую слоновой костью  рукоять  меча,  заткнутого  за  зеленый  кушак,  и
открыто изучал Айз Седай и мужчин рядом с ними. Где он  научился  ездить  на
лошади? Он выглядел действительно... естественнно. Любой с первого раза  мог
назвать его должность судя по восьми тяжелым серьгам и узлу его кушака, даже
если бы он не носил меча и  подходящего  кинжала.  Разве  у  Айз  Седай  нет
способа делать тоже  самое?  Разве  они  действительно  могли  быть  так  не
организованы? Похоже, что Белая Башня  была  как  какое-нибудь  механическое
приспособление,  которое  выращивало  троны  и  переделывало  их  по  своему
желанию. Конечно, кажется, сейчас машина сломана.
   - Я спросила, куда она нас привела, Шелон?
   Голос Харине, как ледяная бритва, согнал кровь с лица Шелон. Служить  под
командованием младшей сестры всегда  было  трудно,  но  с  Харине  было  еще
сложнее. В узком кругу она не была  холодной,  на  людях  же  она  могла  бы
подвесить Госпожу Парусов за ноги, не говоря уж об Ищущей  Ветер.  А  с  тех
пор,  как  молодая  женщина  Мин,  живущая  на  берегу,  сказала   ей,   что
когда-нибудь она станет Хозяйкой Кораблей, она стала даже резче. Уставившись
тяжелым взглядом на Шелон, она подняла свою золотую коробочку для духов, как
будто изгоняя неприятный запах, хотя холод убивал любые духи.
   Шелон быстро посмотрела  на  небо,  пытаясь  определить  по  солнцу.  Она
пожалела, что  ее  секстант  остался  на  "Белом  брызге"  -  сухопутным  не
разрешалось  даже  видеть  секстантов,  не  то  что   посмотреть   как   ими
пользоваться - но не была уверена, принес бы он ей пользу.  Хотя  деревья  и
были низкими, она  не  могла  разглядеть  горизонт.  Ближе  к  северу  холмы
превращались в горы, которые тянулись с северо-востока на юго-запад. Она  не
могла также сказать, на какой высоте они сейчас были. Слишком много подъемов
и спусков чтобы выяснить хоть что-то. Но даже в такой ситуации любая  Ищущая
Ветер могла произвести приблизительные вычисления. И  когда  Харине  просила
такую информацию, она была уверена, что она ее получит.
   - Я могу только предположить, Госпожа Волн, - сказала Шалон. Харине сжала
губы, но ни одна Ищущая  Ветер  не  представит  предположения,  как  твердое
убеждение. - Мне кажется, что мы находимся в трех или четырех сотнях  лиг  к
югу от Кайриэна. Большего я сказать не могу. -  Слова  обожгли  язык  Шелон,
когда она сама услышала то, что сказала.  Любой  юнга,  используя  плочку  с
натунутой веревочкой, мог  по  первому  сигналу  боцмана  поправить  все  ее
допущения. Сто лиг в день для было хорошим показателем  для  лодки.  Моуд  в
задумчивости закусил губу.
   Харине медленно кивнула, глядя  сквозь  Шелон,  будто  она  могла  видеть
лодки, скользящие на всех парусах  сквозь  дыры  в  воздухе,  проделанные  с
помощью Силы. Моря тогда по праву будут пренадлежать им. Встряхнувшись,  она
наклонилась к Шелон. Ее глаза поймали Шелон словно два крючка.
   - Ты должна научиться этому, во что бы то ни  стало.  Скажи  ей,  что  ты
будешь следить за мной, если она тебя научит. Если ты убедишь  ее,  то  если
Свету будет угодно, она тебя  научит.  Или,  по  крайней  мере,  ты  сможешь
оказаться поближе к одной из них, чтобы научиться самой.
   Шелон облизнула губы. Она надеялась, что Харине не заметила ее жеста.
   - Я недавно отказалась  от  ее  предложения,  Госпожа  Волн.  -  Ей  было
необходимо рассказать, почему  Айз  Седай  продержали  ее  целую  неделю,  и
правдивая версия казалась самой безопасной. Харине знала все. Кроме секрета,
который узнала Верин. И того, что Шелон согласилась на  условия  Кадсуане  в
обмен на сохранение тайны. Благодаря Свету, она отвергла Айлил, но она  была
так одинока и так далеко уплыла от дома, прежде  чем  поняла  это.  Не  было
вечерних посиделок за  медовым  вином  вместе  с  Харине,  за  которыми  она
коротала бы длинные месяцы разлуки с мужем Михаэлем. В лучшем случае пройдет
еще много месяцев, прежде чем она окажется в его объятиях.
   - Почему она должна теперь мне поверить?
   - Потому что ты хочешь научиться.  -  Харине  рубанула  рукой  воздух.  -
Сухопутные всегда верят жадным. В подтверждение тебе, конечно, придется  кое
о чем рассказать. Я решу что и когда. Возможно, я смогу  управлять  ею,  где
пожелаю.
   Казалось,  холодные  пальцы   пронзают   мозг   Шелон.   Она   собиралась
рассказывать Кадсуане так мало, как только сможет, и как можно реже, пока не
найдет способа освободиться. Если бы ей пришлось каждый день разговаривать с
Айз Седай, и хуже того, напрямую врать ей, женщина выведает  у  нее  больше,
чем хотела Шелон. И больше, чем хотела бы Харине. Намного больше. Это так же
очевидно, как восход солнца.
   - Простите меня, Госпожа Волн, - сказала она  с  максимальным  уважением,
которое смогла показать, - если мне разрешат сказать, то...
   Она резко замолчала, когда Сарене Немдал подъехала  и  натянула  поводья,
оставливаясь перед ними. Прошла  последняя  Айз  Седай  и  Стражи.  Кадсуане
позволила  Проходу  исчезнуть.  Кореле,  тоненькая  и  хорошенькая  женщина,
смеялась и трясла гривой своих черных волос, разговаривая с Кумирой. Мериза,
высокая женщина с  глазами  еще  более  голубыми,  чем  у  Кумиры,  и  более
красивым, но суровым лицом, способным остановить Харине, резко  жестикулируя
направляла четверых мужчин, ведущих вьючных  лошадей.  Остальные  перебирали
поводья. Похоже они намереваются покинуть просеку.
   Сарене была милой, хотя конечно же, отсутствие драгоценностей не  шло  ей
на пользу, чего нельзя было сказать о ее простом белом платье, в которое она
была одета. Похоже жителей суши совсем не радуют цвета. Даже ее темный  плащ
был подбит белым мехом.
   - Кадсуане, она попросила... распорядилась... быть Вашей  сопровождающей,
Госпожа Волн. - сказала она, в знак уважения склоняя голову.  -  Я  наколько
смогу, отвечу на твои вопросы, и объясню  тебе  обычаи,  насколько  сама  их
знаю. Я понимаю, что тебе возможно неприятно  мое  общество,  но  мы  должны
выполнять приказы Кадсуане.
   Шелон улыбнулась. Сомнительно, что Айз Седай  известно,  что  на  корабле
сопровождающий был тем, кого сухопутные назвали бы слугой. Возможно,  Харине
посмеется и спросит, могут ли Айз Седай хорошо стирать белье. Хорошо  бы  не
испортить ей настроение.
   Не улыбнувшись Харине застыла в седле,  словно  ее  спина  превратилаь  в
грот-мачту и вытаращила глаза.
   - Мне не неприятно! - огрызнулась она. - просто я предпочитаю... задавать
вопросы кому-нибудь еще... Кадсуане. Да! Задавать вопросы лично Кадсуане. И,
конечно же, я не подчиняюсь ни ей, ни кому-нибудь еще! Никому! Кроме Госпожи
Кораблей! - Шелон нахмурилась.
   Разбрасываться словами очень не похоже на ее  сестру.  Глубоко  вздохнув,
Харине продолжила тем же твердым тоном и все в той же  странной  манере  как
раньше.
   - Я говорю от имени Госпожи  Кораблей  Ата'ан  Миэйр  и  требую  должного
уважения! Я требую, слышишь? Понятно?
   - Я могу попросить ее выбрать кого-нибудь другого, - с сомнением  сказала
Сарене, подозревая что ее просьба ничего не изменит. - Ты должна понять, что
тогда она дала мне вполне определенные приказы. Но мне не  следовало  терять
самообладания. Это была моя ошибка. Чувства разрушают логику.
   - Я понимаю, что  следует  подчиняться  приказам,  -  проворчала  Харине,
сгибаясь в седле. Она выглядела  готовой  вцепиться  Сарене  в  горло.  -  Я
одобряю подчинение приказам! Однако, о выполненных приказах можно забыть.  О
них нет смысла разговаривать. Понимаешь? - Шелон огляделась по  сторонам.  О
чем это она? Какие приказы выполнила Сарене, и почему  Харине  хочет  о  них
забыть? Моуд даже не скрывал своего удивления. Харине заметила его  интерес,
и ее лицо стало темнее тучи.
   Сарене, казалось, этого не замечала.
   - Не понимаю, как человек може