что  случившееся наводит его на мысль о  ветре,  но
почему так подумал, он не мог  объяснить. Больше никто не высказывал  своего
мнения, но если видимы были и мужская, и женская половины Силы, должно быть,
не обошлось без Отрекшихся, причем руку они приложили по-крупному. С тех пор
Перрин с трудом засыпал по ночам - он все гадал, что же затеяли Отрекшиеся.
     Невольно он  и  сам глянул  на  небо. И,  разумеется, ничего не увидел,
разве что пару голубей. Вдруг откуда ни возьмись на  тех обрушился ястреб, и
один из голубей исчез в облаке  перьев. Второй, отчаянно взмахивая крыльями,
устремился к Беталу.
     -  Что  ты  решил,  Перрин  Айбара?  - спросила  Неварин.  Зеленоглазая
Хранительница выглядела даже моложе Эдарры, может, не старше самого Перрина,
и еще не обрела невозмутимости голубоглазой женщины. Она подбоченилась, шаль
скользнула по  рукам; Перрину показалось,  что с Неварин станется  погрозить
ему  пальцем.  Или  кулаком. Чем-то она  напоминала Найнив,  хотя внешне они
ничуть не походили  друг  на  друга.  Рядом с Неварин Найнив выглядела бы...
толстушкой.  -  К  чему  наши советы, если ты  их  не  слушаешь? -  спросила
Неварин. - Что в них толку?
     Фэйли и Берелейн выпрямились в седлах, преисполнясь гордости,  от обеих
пахло  одновременно  ожиданием  и  неуверенностью. И  раздражением  -  из-за
неуверенности;  это чувство в себе  обеим  ничуть не  нравилось. Сеонид была
далеко, и  запах  от нее нельзя было уловить, но  поджатые губы  выдавали ее
настроение. Она гневалась - из-за приказа  Эдарры  молчать, пока не спросят.
Тем не менее она определенно хотела, чтобы Перрин принял  совет Хранительниц
Мудрости.  Сеонид  пристально  смотрела  на  него,  словно  хотела  взглядом
подвигнуть на нужный им путь.  По правде  говоря,  он хотел  выбрать ее,  но
колебался. Насколько ей можно  доверять? До  сих  пор она  хранила  верность
клятве, данной Ранду, - но все же, насколько можно доверять Айз Седай?
     Еще  несколько  минут пришлось уделить  двум прибывшим  Стражам Сеонид.
Хотя уезжали они  поодиночке, но вернулись  вместе, держась в тени деревьев,
растущих вдоль гребня,  чтобы  их не  заметили из города. Фурен был родом из
Тира,  смуглый, словно прокопченный  солнцем,  с  седыми прядями в  курчавых
черных волосах, а  Терил, мурандиец,  лет на двадцать моложе, с темно-рыжими
волосами, закрученными усами и глазами синее, чем у Эдарры; однако они будто
вышли из одной изложницы - оба высокие, гибкие, суровые. Стражи спешились и,
игнорируя Хранительниц - а заодно и Перрина, - начали докладывать Сеонид.
     -  Хуже, чем на  севере,  -  недовольно говорил Фурен. На  лбу  у  него
поблескивало  несколько  капелек пота,  но,  видно,  жара  обоим Стражам  не
слишком досаждала. - Местная знать  позапиралась в городских стенах. Деревни
оставлены на милость  людей Пророка. И разбойников, хотя  этих  тут немного.
Повсюду люди Пророка. Думаю, Аллиандре будет счастлива вас видеть.
     -  Сброд, - фыркнул Терил, хлопая поводьями по ладони. - Ходят  толпами
человек  по пятнадцать-двадцать.  Ни разу не  видел, чтобы  их было  больше.
Вооружены вилами  да  рогатинами.  Оборванцы, словно  нищие  какие. Фермеров
пугают,  но разогнать  их и в вязанки  увязать  -  легче легкого.  Королева,
увидев сестру, руку тебе поцелует.
     Сеонид открыла  рот, потом взглянула на Эдарру, та кивнула.  Полученное
разрешение заставило Зеленую сестру сильнее прежнего поджать губы.
     -  Больше  нет  причин откладывать  решение,  лорд Айбара. -  Она  чуть
заметно выделила слово "лорд",  в точности зная, сколь много у Перрина  прав
на  титул.  - Ваша  жена  представляет  могущественный  Дом,  а  Берелейн  -
правительница  Майена. Но салдэйские Дома здесь мало  что значат, а Майен  -
самое  маленькое  государство.  Айз  Седай в роли  посланницы  придаст вам в
глазах  Аллиандре вес Белой Башни.  - Возможно, припомнив, что  Анноура тоже
годится для  этой  роли, Сеонид торопливо продолжила: - Кроме того, я бывала
прежде в  Гэалдане,  и мое имя хорошо известно. Аллиандре не только  немедля
примет меня, она прислушается к моим словам.
     - Мы с Неварин пойдем с нею, - сказала Эдарра, а Неварин добавила:
     - И убедимся, что она не скажет ничего лишнего. Только то, что нужно.
     Сеонид  явственно  - для слуха Перрина - скрежетнула зубами и принялась
разглаживать юбку, осмотрительно потупив взор. Анноура издала звук,  похожий
на рычание, и отвернулась.  Она  сама  держалась  в стороне  от Хранительниц
Мудрости и не желала терпеть их присутствие сверх необходимого.
     Перрин чуть не  застонал.  Послать  Зеленую  сестру? Себе-то  руки  он,
безусловно, развяжет, но Хранительницы  доверяют  Айз  Седай еще меньше, чем
он,  и держат Сеонид  и Масури  на коротком поводке. К  тому  же недавно  по
деревням поползли слухи  об  Айил. Никто  айильцев  не  видел, но в  воздухе
носились  слухи:  якобы  орды  Айил  последовали  за  Драконом Возражденным.
Половина Гэалдана  была  уверена,  что  неподалеку день" два  назад побывали
айильцы,  и каждая новая  история звучала  страннее  и  страшнее предыдущей.
Аллиандре, наверное,  слишком напугана, она его и близко не подпустит, стоит
ей увидеть  пару  айилок, помыкающих Айз Седай.  И  когда прикажут  прыгать,
Сеонид будет прыгать, как бы она  ни скрипела зубами! Что ж, рисковать Фэйли
он  не  станет,  не имея  заверений  в  радушном  приеме  (туманное  письмо,
полученное  несколько месяцев  назад, не в  счет).  Как ни  крути, выбора  у
Перрина просто не было.
     - Маленький  отряд эти  ворота  минует легче,  чем  большой,  - наконец
сказал Перрин, засовывая подзорную трубу в седельную суму. И кстати,  меньше
поводов для досужих сплетен.  -  Иными словами  ты, Берелейн,  и  Анноура. И
может, лорд Галленне. Возможно, его примут за Стража Анноуры.
     Берелейн  радостно  засмеялась,  нагнувшись,  сжала  его  плечо  обеими
руками.  Конечно,  она  и  не  собиралась  от своего отступаться.  Ее пальцы
ласково  сжали руку Перрина, она сверкнула многообещающей улыбкой, затем, не
успел он пошевелиться, выпрямилась, невинно, по-младенчески улыбаясь. Фэйли,
с непроницаемым  выражением  лица, натягивала  серые  перчатки  для верховой
езды. Судя по запаху, улыбки Берелейн она  не  заметила. Она хорошо скрывала
свое разочарование.
     -  Извини, Фэйли, - сказал Перрин, - но... В ее  запахе острыми  шипами
вскипел гнев.
     - Уверена, муж мой,  у  вас  с Первенствующей есть  что обсудить  до ее
отъезда,  - спокойно  сказала она. Ее раскосые глаза  были серьезны, а запах
шершав, как грубое точило. - Лучше не откладывать важных дел.
     Круто поворотив Ласточку, Фэйли отъехала  к явно  разозленной  Сеонид и
Хранительницам  Мудрости, лица  которых выражали неудовольствие.  Но она  не
заговорила   с   ними,  не   спешилась,  а  вместо  этого  принялась   хмуро
рассматривать Бетал - вылитый сокол в своем высоком гнезде.
     Перрин понял, что  щупает свой  нос, и  поспешно отдернул  руку. Крови,
конечно, не было; просто было такое ощущение.
     В  напутственных указаниях Берелейн не  нуждалась  - Первая Майена и ее
советница. Серая сестра,  и без того  знали, что говорить и  что делать;  их
снедало нетерпение. Но Перрин  призвал к осторожности и  подчеркнул,  что  с
Аллиандре  говорить  должна  только  Берелейн. Анноура окинула  его холодным
взглядом,  в лучших традициях Айз Седай, и  кивнула.  Что могло означать как
согласие, так и  несогласие;  Перрин  сомневался, что она соизволит ответить
словами и что он даже  клещами  вытянет  из нее большее. Берелейн насмешливо
скривила губы,  хотя  была согласна  со  всем сказанным. Или  говорила,  что
согласна.  Он подозревал,  что она  скажет все  что угодно, лишь бы получить
желаемое,  и эти  улыбочки не  к месту  тревожили его.  Галленне  убрал свою
подзорную трубу, но в  раздумье по- прежнему  теребил  поводья,  несомненно,
прикидывая,  как будет пробиваться из Бетала с  двумя женщинами. Хоть волком
вой...
     С  тревогой  Перрин  смотрел,  как  трое  гонцов  спускаются  к дороге.
Послание,  что везла  Берелейн,  было  кратким.  Ранд  понимал  осторожность
Аллиандре,  но  писал  вот  что: если она  хочет защиты,  то  должна открыто
выступить в его поддержку. Защита будет, пришлют  солдат и Аша'манов, а если
понадобится,  то  придет  и сам Ранд,  она  должна только  объявить о  своем
решении. У Берелейн нет причин менять послание хоть на волосок, несмотря  на
все ее улыбки,  -  Перрин считал  их еще одним способом  заигрывания. Но вот
Анноура... Айз  Седай  поступают по-своему,  и  хорошо  если хотя  бы  Свету
ведомо,  почему  они действуют так,  а  не иначе. Ну  почему  он не придумал
какого-нибудь иного способа добраться до Аллиандре - без помощи сестры  и не
поднимая шума. И не рискуя Фэйли.
     Три  всадника  достигли  ворот,  впереди -  Анноура.  Стражники  быстро
подняли пики, опустили луки и арбалеты, несомненно, как только  она объявила
о своем звании Айз Седай. Мало у  кого хватит духа подвергать сомнению такое
заявление.  Маленькая заминка  - и вот Анноура ведет отряд  в город. На деле
казалось, будто  солдаты торопились пропустить путников в  ворота,  чтобы  с
холмов их никто не разглядел. Кое-кто всматривался в  перелески на вершинах,
и  Перрину  незачем  было  принюхиваться: он  и так чувствовал  беспокойство
горожан  -  а  вдруг  там  кто-то скрывается  и вдруг  этот кто-то,  как  ни
невероятно сие звучит, узнает сестру.
     Повернув на север, в сторону лагеря, Перрин первым поехал вдоль хребта,
а  затем,   когда  башни  Бетала  скрылись  из  вида,  спустился  к   плотно
утрамбованной дороге.  Вдоль  нее были  разбросаны  редкие фермы  - дома под
соломенными крышами, длинные узкие амбары, пожухлые выпасы и пожнивные поля,
огороженные   высокими  стенами  загоны  для  коз,  но  скотины   почти   не
встречалось,  а людей - и того  меньше. Эти немногие, оторвавшись от работы,
поглядывали  на проезжавших  мимо  всадников с настороженностью  - так  гуси
смотрят на лисиц. Айрам  не  спускал с них глаз, иногда трогал рукоять меча,
торчавшего над плечом, наверное, желал обнаружить нечто большее, чем простой
сельский люд. Хотя  одет  он был в зеленую полосатую куртку, от Лудильщика в
нем мало что осталось.
     Эдарра и Неварин шагали рядом  с Ходоком - они словно прогуливались, но
с  легкостью  поспевали за  конем, хотя и были в тяжелых юбках. Сеонид ехала
следом  на  своем  мерине, за нею  -  Фурен  и  Терил.  Светлолицая  Зеленая
притворялась,  что   просто  захотела   проехаться   в   двух  шагах  позади
Хранительниц Мудрости, но Стражи хмуро посматривали на айилок. О достоинстве
своих  сестер Стражи  часто заботятся  куда больше их  самих, а у Айз  Седай
достоинства было как у королев.
     Фэйли ехала на Ласточке по другую сторону от айилок, молча рассматривая
измученные засухой окрестности. Рядом  с ней, стройной и грациозной,  Перрин
часто чувствовал себя неуклюжим увальнем. Она была подвижна, как ртуть, и он
любил в ней это  качество,  но...  Повеяло  легким  дуновением, достаточным,
чтобы  ее запах смешался  с  другими.  Он  понимал,  что  думать  должен  об
Аллиандре, о том, каков будет ее  ответ, или  же  о  Пророке  и о  том,  как
отыскать его, когда  Аллиандре даст ответ, каким  бы  тот  ни был.  Однако в
голове его не было места для этих мыслей.
     Он ожидал гнева  Фэйли,  потому что он выбрал  Берелейн,  поскольку для
того  Ранд ее  и  послал  с  Перрином.  Фэйли  знала,  что  Перрин  не хочет
отправлять жену  навстречу опасности, даже самой малой -  и это не нравилось
ей больше, чем  Берелейн. Но запах ее был нежен, как летнее утро, - пока  он
не попытался извиниться!  Ну, обычно извинения лишь распаляли ее  гнев, если
она уже была рассержена, но она-то не сердилась! Без Берелейн у них все было
мирно и гладко. По большей части. Однако объяснения, что он  никаких поводов
майенке не давал - совсем никаких! - заслуживали лишь короткого язвительного
"ну конечно!", да  еще сказанного таким  тоном, будто большей  глупости, чем
затеять подобный разговор, он придумать не мог. Но она все сильнее сердилась
- на  него!  - всякий  раз, как Берелейн улыбалась  ему  либо находила повод
коснуться его,  неважно, сколь бы резкий отпор он не  давал. А Свету ведомо,
как он бывал  резок с Берелейн!  Что предпринять, чтобы  отбить  у нее охоту
заигрывать? Разве  что связать! Осторожные попытки выведать  у Фэйли, что же
такого он делает неправильно, натыкались на недоумение. "С чего ты взял, что
что-то сделал?",  или на не такое уж беззаботное: "А что ты такого сделал?",
или же на ровное: "Я не желаю об этом говорить." Он что-то делает не так, но
что именно, понять невозможно! Но придется. Нет ничего важнее Фэйли. Ничего!
     - Лорд Перрин?
     В мрачные мысли Перрина врезался взволнованный голос Айрама.
     - Да не зови  меня так, -  проворчал Перрин и повернулся в ту  сторону,
куда Айрам указывал пальцем - к еще одной заброшенной ферме. Огонь уничтожил
крыши  дома  и  сарая.  Остались  лишь  голые  каменные  стены.  Ферма  была
заброшена, но не безлюдна.
     С дюжину или больше одетых в  рванину людей с копьями  и вилами в руках
норовили прорваться через каменную, высотой  по грудь, стену загона для коз,
а горстка людей в загоне пыталась этого не  допустить. По загону, напуганные
шумом, носились лошади.  Перрин заметил трех  женщин верхом. И они не просто
ждали, как повернется  дело: одна, кажется, швыряла камни, другая, подскакав
к стене, размахивала увесистой  дубинкой. Третья  вздыбила лошадь, и высокий
парень, уклоняясь от лошадиных копыт,  опрокинулся  со стены.  Но нападавших
было слишком много, а стена, которую нужно защищать, чересчур длинна...
     - Советую объехать, - сказала  Сеонид. Эдарра и Неварин обратили на нее
мрачные  взоры,  но  она  торопливо  продолжила,  и  в  ее голосе  слышалось
волнение, - Наверняка это  люди Пророка, а убивать его людей нам  не с руки.
Если вы  с  ним не договоритесь,  погибнут десятки,  сотни  тысяч! Стоит  ли
рисковать?
     Перрин не собирался никого убивать, если можно обойтись без этого, но и
безучастно отворачиваться не намеревался. И на объяснения времени тратить не
стал.
     - Можете напугать их? - спросил он у Эдарры. - Просто напугать?
     Он слишком хорошо помнил, что делали Хранительницы Мудрости  у Колодцев
Дюмай. И Аша'маны тоже. Может, правда, Грейди с Неалдом там и не было.
     - Возможно,  - ответила Эдарра,  разглядывая толпу  у загона. Она  чуть
качнула головой, еле заметно пожала плечами. - Возможно.
     Наверное, этого хватит.
     - Айрам, Фурен, Терил, - коротко бросил Перрин, - за мной!
     Он ударил каблуками коня, и Ходок рванулся вперед. Перрин с облегчением
заметил, что Стражи последовали  за ним. Четверо атакующих - куда лучше, чем
двое. Перрин держал руки на поводьях, подальше от топора.
     Его совсем не обрадовало, что Фэйли пустила Ласточку в галоп следом  за
ними.   Он  открыл  было  рот,  но  она,  глядя  на  него,  выгнула   бровь.
Разметавшиеся на ветру черные волосы были прекрасны. Она была очень красива.
Выгнула бровь - и только. И Перрин сказал вовсе не то, что собирался:
     - Защищай сзади, - велел он ей.
     Улыбнувшись, Фэйли извлекла  откуда-то кинжал. Иногда Перрина удивляло,
как это он ни разу не порезался, обнимая жену, - так много  у нее припрятано
клинков.
     Вновь  взглянув   вперед,  Перрин  лихорадочно  замахал  рукой  Айраму,
стараясь, чтобы не видела Фэйли. Тот кивнул и обнажил меч, готовый развалить
надвое первого же из людей Пророка, оказавшегося  на пути. Перрин  надеялся,
что Айрам  понял правильно  -  если  им придется все же  схватиться  с  теми
молодчиками, он должен оберегать Фэйли со спины, да и с других сторон.
     Никто из головорезов  их еще не заметил. Перрин закричал,  но за своими
воплями, они его, похоже,  не услышали. Один,  в болтающейся куртке, влез на
стену,  двое  вот-вот  тоже взберутся. Если  Хранительницы Мудрости что-  то
хотят сделать.
     Гром,  раздавшийся чуть ли не над головой,  едва  не оглушил Перрина  -
чудовищный грохот  заставил Ходока на миг споткнуться. Наконец-то нападавшие
что-то  заметили  - они  дико  озирались,  некоторые  зажимали  уши  руками.
Взобравшийся  на стену головорез не удержался и свалился  к своим товарищам.
Правда, он тотчас же вскочил, сердитыми жестами приказывая окружать загон, и
кое-кто  подчинился. Другие увидели  Перрина и,  указывая  пальцами, яростно
зашевелили губами,  но никто не побежал. Наоборот,  нашлись такие, кто  взял
оружие на изготовку.
     Вдруг над  загоном возникло огненное колесо, словно бы лежащее на боку,
диаметром  в  человеческий  рост.   Оно   закрутилось,  разбрасывая  шипящие
пламенные пучки и издавая протяжный стон, переходящий в вой и в свист.
     Оборванцы  кинулись  врассыпную,  точно вспугнутые  кролики.  Человек в
мешком сидевшей куртке  размахивал руками и  кричал, потом, бросив последний
взгляд на огненное колесо, тоже кинулся наутек.
     Перрин  едва  не  рассмеялся.  Никого  не  надо  убивать.  И  не  нужно
тревожиться, что Фэйли получит вилами в бок.
     Судя по  всему, люди в загоне перепугались не меньше - по крайней мере,
одна из них. Женщина, которая вздыбливала лошадь, выскользнула сквозь ворота
и, подгоняя лошадь, пустила ее неуклюжим галопом по дороге, прочь от Перрина
и его спутников.
     - Постойте! - закричал Перрин. - Мы вас не обидим!
     Услышали  его  или нет,  неизвестно.  Женщина  продолжала  нахлестывать
лошадь.  Привязанный  позади  седла  узел  подпрыгивал  на каждом  шагу.  Те
молодчики,  может, и разбежались, но  если она будет одна, двое-трое  из них
вполне способны на  нее  напасть. Пригнувшись  к шее Ходока,  Перрин  ударил
жеребца каблуками, и мышастый стрелой рванулся вдогонку.
     Ходок заслужил свое имя не только за умение гарцевать. Кроме того, судя
по  неуклюжей поступи, лошадь  женщины  едва ли годилась под седло. С каждым
шагом  Ходок  сокращал разделявшее животных расстояние;  ближе, ближе, и вот
уже  Перрин  сумел  дотянуться  до  уздечки.  Вблизи  он  разглядел   лошадь
незнакомки  -  исхудалое,   взмыленное  животное  со  сплющенными  ноздрями.
Настоящая кляча,  хоть воронам на обед. Удивительно, как этот одр еще бегать
ухитряется? Перрин остановил обоих лошадей.
     - Простите, госпожа, если испугал вас, - сказал  он. -  Честное  слово,
ничего плохого я не замышлял.
     Второй раз  за день извинения возымели вовсе не то  действие, какого он
ожидал.  С  лица,  обрамленного  длинными  золотисто-рыжими  локонами,   по-
королевски величественного, несмотря на слой перемешанной с  потом пыли,  на
Перрина сердито взглянули голубые глаза.  Пыльное, в  дорожной  грязи платье
было  из простой шерсти, но королевская ярость  читалась на этом королевском
лице.
     -  Мне  незачем...  -  начала  дама холодно, пытаясь  высвободить  свою
лошадь,  потом  осеклась, когда  на бурой кобылке  -  кости  да  кожа, ребра
выпирают, - подскакала другая женщина, беловолосая и костлявая. Видно,  этим
людям довелось немало времени  провести в  седле -  обе женщины, и старая, и
помоложе, были все в пыли и имели очень усталый вид.
     Старая то лучезарно улыбалась Перрину, то хмурилась своей товарке.
     - Благодарю вас,  милорд, - Ее голос, тонкий, но сильный, чуть дрогнул,
когда она разглядела  его поближе, но  золотисто-желтые  глаза юноши лишь на
миг приостановили ее речь.  Впрочем,  испуганной  или обеспокоенной  она  не
казалась. И по-прежнему сжимала в  руке крепкую палку. - Очень своевременное
спасение.  Майгдин,  чем ты вообще думаешь?  Ты бы убиться могла! И чтобы мы
тогда делали?! Она очень упрямая  девочка, милорд, всегда торопится, сначала
делает,  потом думает.  Запомни,  дитя мое, только дурень бросает  друзей  и
меняет серебро на  блестящую  медь.  Мы так вам благодарны,  милорд! Майгдин
тоже, только дайте ей очухаться.
     Майгдин,  на  добрый  десято