но инструктировал их. Из  всех  возражать пытался
один Флинн, но Ранд оборвал его;
     на споры не  было  времени. Седой гвардеец был последним, от кого  Ранд
ожидал возражений.  Скорее,  от Морра  или  Хопвила.  Хотя уже  и  не  столь
наивные,  они  еще были довольно  юны, и  вряд ли  бритва часто гуляла по их
нежным  щекам.  Но Флинн... Нандера шагала бесшумно, а топот  Аша'манов эхом
отзывался  под высокими потолками, таящейся в нем угрозой разгоняя встречных
по закоулкам.
     В Солнечном дворце ныне все до последнего знали Дракона Возрожденного в
лицо,  и всем  было  ведомо, кто такие мужчины  в черных  мундирах. Слуги  в
черных ливреях кланялись  или приседали в реверансах и торопились убраться с
глаз долой.  От них почти  не отставали благородные господа: нацепив на лица
деловито-целеустремленных  выражения,  они  старались  оказаться  как  можно
дальше от пяти мужчин, способных направлять Силу. Айлил, встретившаяся Ранду
и  Аша'манам,   безучастно  посмотрела  на  них  и   отвернулась   Анайелла,
разумеется, жеманно разулыбалась,  но когда Ранд  оглянулся,  то  перехватил
ничего не выражающий взгляд. Бертом раскланялся и угрюмо улыбнулся.
     Нандера ничего  не сказала,  просто указала  копьем на  закрытую дверь,
повернулась на пятках и зашагала обратно.
     Кар'а'карн, которого не охраняет ни одна Дева. Неужели они считают, что
ему достаточно Аша'манов? Или ее уход - еще один знак их недовольства?
     - Делайте  то, что  я сказал,  -  произнес Ранд. Дашива вскинул голову,
будто очнувшись, потом  взялся  за Источник.  И  потоком Воздуха  с грохотом
отворил  широкую  дверь,  украшенную  резьбой  в  виде  вертикальных  линий.
Остальные трое ухватились за  саидин  и следом за Дашивой мрачно переступили
порог.
     -  Дракон Возрожденный, - громко  объявил  Дашива, слегка  усилив голос
Силой, - король Иллиана, Повелитель  Утра, явился  встретиться с женщиной по
имени Кадсуане Меледрин.
     Ранд,  расправив  плечи  и выпрямившись,  ступил внутрь.  Он  не  узнал
плетения, созданного Дашивой, но воздух будто загудел от угрозы, от ощущение
чего-то грозного, надвигающегося неудержимо.
     -  Я  посылал  за  тобой, Кадсуане,  -  сказал  Ранд.  Плетений  он  не
использовал. И без этого голос его был тверд и жесток.
     Зеленая сестра сидела  возле маленького столика, с пяльцами в руках. На
полированной столешнице  стояла открытая  корзинка, полная катушек  с яркими
нитками. Кадсуане была в точности такой же, какой он ее помнил. Строгое лицо
венчал серо-стальной  пучок волос, украшенный  маленькими золотыми рыбками и
птицами,  звездами и  полумесяцами.  Те  же темные  глаза, казавшиеся  почти
черными  на  светлом лице. Холодные, оценивающие. При виде  этих  глаз  Льюс
Тэрин взревел и бежал прочь.
     - Что ж, - сказала Айз Седай, положив шитье на стол, - должна признать,
что за бесплатно я видывала кое-что получше. Наслышана о тебе; самое меньшее
я ожидала громовых раскатов, фанфар с неба, огненных вспышек в поднебесье. -
Она рассматривала  пятерых мужчин, способных направлять Силу, - мужчин,  при
виде которых содрогнулась  бы любая Айз Седай. -  Надеюсь, хоть  один из вас
жонглировать умеет? - сказала она. - Или огонь глотать? Мне всегда нравилось
смотреть, как менестрели огонь глотают.
     Флинн лающе рассмеялся, потом спохватился, пробежал пятерней по волосам
и  постарался  сдержать  веселье.  Морр  и Хопвил озадаченно  переглянулись;
кажется,  даже  слегка рассердились. Дашива недобро улыбнулся, и плетение  ,
которое он удерживал, стало крепче... и опаснее.
     - Хватит того, что ты знаешь, кто я такой, - сказал ей Ранд. - Дашива и
все вы, подождите снаружи.
     Дашива открыл  было  рот,  собираясь возразить,  но  вовремя одумался и
вышел, ворча под нос. Хопвил и Морр последовали за ним, косясь  на Кадсуане.
Лишь один Флинн отступил  с достоинством, несмотря на хромоту. И по-прежнему
казалось, будто он едва сдерживает смех!
     Ранд направил Силу, и стоявшее у стены массивное, с резными леопардами,
кресло, точно перышко, проплыло по воздуху и встало напротив Кадсуане. В тот
же миг тяжелый  серебряный  кувшин  поднялся с длинного, покрытого скатертью
стола, пересек комнату, засвистел, внезапно закипая. Над кувшином закрутился
парок, он наклонился, закружился, и серебряная чашка затанцевала рядом, ловя
темную струю из носика.
     -  По-моему,  слишком  горячо,  -  заметил  Ранд,  и  створка  высокого
стрельчатого окна рывком распахнулась. Ледяной порыв ветра швырнул в комнату
снежные хлопья. Чашка  выплыла в окно, потом вернулась обратно, прямо в руки
усевшемуся  Ранду.  Ну-ка, посмотрим,  надолго  ли хватит  у нее спокойствия
перед безумцем. Темная жидкость оказалась чаем, излишне  крепким  и горьким,
даже  зубы  заныли.  По  коже побежали  мурашки, но  в Пустоте все  казалось
необыкновенно далеким, будто кожа была не собственная, а чужая...
     -  Корона  Лавров покрасивей  многих,  - со  слабой улыбкой  промолвила
Кадсуане.  Ветер взъерошил ей  волосы, но она лишь придержала пяльцы,  чтобы
вышивку не  сдуло  со стола.  -  Я предпочитаю  это название.  Но вряд ли ты
ожидаешь,  что короны произведут  на  меня впечатление. Было дело,  я  лично
отшлепала двух королей и трех королев. Не нынешних правителей, ты понимаешь,
и не всех в один день. Так что коронами меня не смутить.
     Ранд  расцепил  зубы.  Сколько  не скрипи зубами,  это  не  поможет. Он
округлил  глаза,  надеясь, что выглядит безумцем,  а не  просто  разъяренным
донельзя.
     - Большинство Айз Седай обходят Солнечный дворец стороной, - сказал он.
- Кроме тех, кто дал мне клятву верности. И тех, кого я захватил в плен. - О
Свет, а  с ними-то что делать? Ну, пока Хранительницы  Мудрости держат  их у
себя, все в относительном порядке.
     - Видимо, айильцы считают, что я  могу приходить и уходить, когда хочу,
- с отсутствующим видом промолвила  Кадсуане,  поглядывая на пяльцы и словно
раздумывая,  не  взяться ли  снова за шитье. - Поболтать с  мальчиком, чтобы
помочь ему. Хотя не знаю, кому, кроме его матери, захочется тратить время на
пустые  разговоры. Ранд заставил себя не  стискивать  челюсти.  Эта  женщина
спасла ему жизнь.  Она и  Дамер Флинн, и другие, Мин в  том числе.  Но перед
Кадсуане у него должок.
     Чтоб ей сгореть!
     - Я хочу, чтобы ты стала моей советницей. Теперь я король Иллиана, а  у
королей есть советницы из Айз Седай.
     Кадсуане скользнула взглядом по короне.
     - Ну уж нет. Советнице слишком часто приходится стоять  и смотреть, как
тот, кому она дает советы, заваривает такую  кашу... Меня это не устраивает.
Ей также часто доводится выслушивать приказы, а это не по мне. Может, другая
подойдет? Например, Аланна?
     Невольно Ранд выпрямился. Знает ли она об узах? Мерана говорила, что от
Кадсуане трудно что-либо скрыть. Или это  "верные"  Айз Седай  разболтали? О
Свет, как ему хотелось, чтобы Мин хоть разок ошиблась. Но скорее он научится
дышать под водой.
     - Я... -  Он не мог заставить себя сказать, что она ему нужна. - А если
тебе не пришлось бы давать никаких клятв?
     - Думаю,  могло бы получиться,  - с сомнением произнесла она,  глядя на
свои стежки.  Подняла голову,  взглянула  Ранду в глаза. -  Ты говоришь... с
тревогой. Не пристало женщине упрекать мужчину в том, что  он боится, - даже
если у  него есть на то  веская причина. Беспокоишься за  сестру, которую не
успел превратить в прирученную собачонку?  Давай подумаем. Могу тебе кое-что
пообещать. Надеюсь, ты, будешь меня слушать  - и горько  пожалеешь, если мне
придется впустую воздух сотрясать, - но я не стану заставлять тебя поступать
по-моему. Естественно, всякая ложь возбраняется  - это тоже, наверное,  тебя
не  слишком устраивает,  - но  я не рассчитываю, что ты  станешь  раскрывать
передо мной свои сокровенные чаяния. То, что я буду делать, пойдет на пользу
тебе -  не мне,  не Белой Башне, а только тебе. Это умерит твои опасения? О,
прошу прощения, - твои тревоги.
     Не зная, нужно ли смеяться. Ранд не сводил взгляда с Кадсуане.
     - Тебя учили  этому? -  спросил он.  - Я имею в виду - давать  обещания
так, словно это угрозы.
     - Ах да, понимаю. Тебе нужны правила. Что бы ни говорили, но мальчишкам
нужны правила. Очень  хорошо. Давай подумаем. Я не выношу грубости. Так  что
будь  вежлив   со  мной,   с  моими  друзьями  и   моими  гостями.  Если  не
догадываешься, это значит, что на них нельзя воздействовать Силой, что нужно
сдерживать свой нрав, который мне весьма памятен. Это относится и к твоим...
товарищам в черных мундирах. Будет жаль, если мне придется отшлепать тебя по
вине одного из них. Достаточно? Если надо, могу и другие правила ввести.
     Ранд  поставил чашку рядом  со стулом. Чай стал холодным и горьким. Под
окном намело сугробик снега.
     - Вроде бы  безумцем суждено  стать мне, но ты, Айз Седай, уже  сошла с
ума. - Поднявшись, он зашагал к двери.
     - Надеюсь  ты не воспользовался Калландором? -  любезным тоном спросила
Кадсуане. - Слышала, он пропал из Твердыни. Один раз тебе удалось  спастись,
но дважды может не получиться.
     Ранд  остановился как  вкопанный, оглянулся  через плечо. Женщина вновь
взялась  за иголку  и  протыкала  ее  через ткань  в пяльцах!  Дунул  ветер,
закружив снежинки, а она и головы не повернула.
     - Что ты хочешь сказать?
     -  Что? - Кадсуане даже  головы не подняла. - О-о, даже  в  Башне очень
немногие знали, что такое Калландор. до того как он попал тебе в  руки, но в
затхлых уголках библиотеки  Башни  сокрыто столько удивительного!  Несколько
лет я там копалась, с тех пор как у меня впервые возникли подозрения, что ты
уже, быть  может, сосешь материнскую грудь. Как  раз перед тем, как я решила
на покой удалиться. Младенцы-  грязнули известные, и я ведать не ведала, как
отыскать тебя, пока ты пачкаться не перестанешь.
     -  Что ты  хочешь  сказать? - грубо  повторил  Ранд.  Кадсуане  подняла
голову.  Ее волосы  теребил ветер, на платье блестели снежинки, но выглядела
она по-королевски величественно.
     -  Говорили же  тебе:  я не  терплю  грубости.  Если ты просишь  у меня
помощи,  то  проси  вежливо.  И  ты  еще не  извинился  за свое  сегодняшнее
поведение!
     - Что ты говорила о Калландоре?
     - В  нем  есть  изъян,  - кратко  отозвалась Айз  Седай. -  Отсутствует
преграда, защита, благодаря которой другими са'ангриалами можно пользоваться
без опаски. И, видимо, поэтому порча усиливается, ввергая  разум  в безумие.
Во всяком случае,  пока  человек пользуется клинком. Единственный безопасный
для тебя способ  воспользоваться  Мечом- Который-Не-Меч, единственный способ
использовать его без риска погубить самого себя или же натворить Свет  знает
каких  безумств, - это соединиться  с двумя женщинами,  причем  одна из  них
должна управлять потоками.
     Стараясь не сутулиться,  Ранд зашагал прочь. Значит, Эдли  погубила  не
просто  необузданность саидин. Он убил  его в тот момент, когда отправил  за
Калландором Наришму.
     Голос Кадсуане настиг Ранда.
     - Запомни, мальчик - ты должен просить вежливо. Ты должен извиниться. Я
прощу тебя, если твои извинения будут по-настоящему искренни.
     Ранд  едва  ли  ее  слышал.  А  он-то  надеялся  вновь  воспользоваться
Калландором Теперь  остается единственный шанс, приводивший  его в  ужас. Он
будто наяву слышал голос другой  женщины,  голос мертвой женщины: Ты  мог бы
бросить вызов Создателю.


        ГЛАВА 28. Багряный терн



     Место  и время случившегося мало  подходили  для  того взрыва, которого
опасалась  Илэйн.  Харлонский  Мост -  деревня  средних  размеров,  с  тремя
гостиницами, и домов в ней было  немало, так что никому не пришлось ночевать
на сеновале. Когда утром Илэйн и Бергитте спустились в общую  залу,  госпожа
Дилл, кругленькая  хозяйка  гостиницы,  тепло  улыбнулась  и,  насколько  ей
позволяла комплекция, присела в реверансе. И вовсе не потому, что Илэйн была
Айз Седай. Госпожу  Дилл  радовало, что гостиница полна постояльцев. Завидев
Илэйн  и Бергитте,  завтракавшая  Авиенда торопливо сунула в  рот  последние
куски хлеба  с сыром, смахнула крошки с зеленого платья  и, подхватив темный
плащ, поспешила к ним.
     Солнце еще только  выглянуло из-за горизонта. Изумительно голубое небо,
несколько облачков, белых  и пушистых, вовсе не предвещали  снегопада.  День
для путешествия казался лучше не придумаешь.
     Но по заснеженной улице торила тропку Аделис, беловолосая сестра тащила
за  руку женщину из  Родни, Гарению Розойнде. Узкобедрая салдэйка  выглядела
лишь на  несколько лет старше Найнив. Сейчас  ее раскосые глаза были  широко
распахнуты,  а  с уст срывались бессловесные  причитания.  Следом  двигалась
растущая кучка Родни, женщины высоко поднимали юбки, шептались между  собой.
Впереди,  с угрюмыми лицами, шли Реанне и ее товарки из Объединяющего Круга;
Кирстиан казалась бледнее обычного. Алис  тоже была в толпе, и на лице у нее
застыло весьма озадаченное выражение.
     Аделис остановилась перед Илэйн и подтолкнула к  ней Гарению Та упала в
снег да так и осталась стоять на четвереньках. Позади сбилась кучкой Родня.
     - Я пришла  к  тебе,  потому  что Найнив занята,  -  сказала Коричневая
сестра. Иными словами, Найнив  где-то милуется с Ланом, раз  выпала минутка,
но впервые по  губам Аделис скользнула лишь тень улыбки. - Тихо, дитя мое! -
рявкнула она на Гарению. Та тут же умолкла. Аделис довольно  кивнула.  - Это
не  Гарения  Розойнде, -  сказала  она.  -  Я  ее наконец узнала.  Это Зария
Алкайсе, послушница, сбежавшая  незадолго до  того как мы  с  Вандене решили
удалиться на покой и написать историю мира. Она призналась. Удивительно, как
это Кареане не опознала ее раньше: они вместе были послушницами два года.
     Закон ясен, Илэйн.  Беглянка  должна вновь  надеть белое платье,  и  ее
нужно содержать в строгости,  пока она не вернется в Башню и не подвергнется
строгому наказанию, после которого даже помыслить о бегстве не посмеет!
     Илэйн медленно кивнула, стараясь сообразить, что сказать. Гарения - или
Зария  - одна из  тех, в  ком  Сила буквально  кипит; Башня не  отпустит ее,
пускай  она  всю  жизнь  потратит  на  то,  чтобы  заслужить шаль. Но  Илэйн
припомнила  кое-что  из сказанного этой  женщиной при первой встрече.  Тогда
смысл ее слов ускользнул от  нее, но сейчас... Как Зария вновь  отнесется  к
послушничеству, прожив сама себе хозяйкой семьдесят лет?
     Долго раздумывать Илэйн не пришлось. Внезапно Кирстиан  пала на колени,
вцепившись рукой в юбки Аделис.
     - Я признаюсь, - промолвила она  (в лице ни кровинки). - Меня вписали в
книгу послушниц почти триста лет назад, а я убежала  меньше чем через год. Я
признаюсь и... и прошу милости.
     Теперь уже  Аделис  округлила глаза.  Кирстиан заявила,  что сбежала из
Белой  Башни,  когда  сама Аделис  была еще  младенцем!  Большинство  сестер
по-прежнему до конца не  верили  возрасту женщин из  Родни. С  виду Кирстиан
едва ли больше сорока, ну, от силы пятьдесят.
     Аделис  быстро  пришла  в себя. В конце концов  она много лет  была Айз
Седай. Ее окружала аура возраста и авторитета.
     -  Если это так,  дитя  мое,  -  ее голос  чуть дрогнул,  -  боюсь, нам
придется и тебя облачить в белое. Вы все равно будете наказаны, но признание
несколько смягчит наказание.
     -  Потому я так  и поступила. -  Ровный тон  Кирстиан  вряд  ли бы кого
обманул. - Я знала, что рано или поздно вы меня обнаружите.
     Аделис кивнула,  будто соглашаясь  с очевидным, хотя как она вывела  бы
Кирстиан на чистую воду, оставалось лишь догадываться. Вряд ли эту женщину с
рождения звали Кирстиан Чавин...
     -  Вздор! -  прорезался  сквозь  ропот  Родни  хриплый  голос  Сарейнии
Востован. Не  обладавшая достаточным уровнем Силы, чтобы стать Айз Седай, не
настолько старая, чтобы занимать высокое  положение среди Родни, она, тем не
менее, с самым  решительным  видом шагнула из толпы.  -  С  какой  стати нам
отдавать их Белой Башне? Мы помогали убежавшим женщинам, и правильно делали!
В правилах ничего такого не сказано!
     - Держи себя  в руках! - осадила ее Реанне. - Алис, пожалуйста,  возьми
на  себя заботу о Сарейнии.  Она, по-видимому, забыла  слишком много правил,
которые ей положено знать.
     Алис   посмотрела   на   Реанне,   лицо   ее   по-прежнему   оставалось
непроницаемым.
     - В наших  правилах, Реанне, ничего не говорится  о том, чтобы выдавать
беглянок,  -  сказала она.  Алис,  которая  твердой  рукой насаждала правила
Родни!
     Реанне дернулась, будто ее ударили.
     -  Мы  всегда  держали  беглянок отдельно,  пока  не убеждались, что их
розыск  прекращен.  А если сестры  находили убежавших  раньше,  то мы им  не
препятствовали.  Таковы  правила,  Алис.  Какое  еще  ты намерена  нарушить?
Предлагаешь взбунтоваться  против  Айз  Седай?  -  В  голосе Реанне сквозила
насмешка. Алис молча смотрела на нее.
     - Да! - выкрикнул кто-то в толпе Родни. - Нас много, а их мало!
     Аделис, не веря своим  ушам, воззрилась на толпу.  Илэйн обняла саидин:
Родни  и вправду слишком много.  Она почувствовала, как Авиенда обратилась к
Силе, а Бергитте напряглась.
     И тут Алис будто очнулась и заговорила вновь:
     - Сарейния, вечером, когда  остановимся на ночлег, ты явишься ко мне, с
розгой. А розгу срежешь собственноручно, сегодня утром двинемся в путь. И ты
тоже. Астра, - я узнала твой голос! - А потом повернулась к  Реанне: - Когда
мы остановимся на ночлег,  я сама явлюсь к тебе, и  ты вынесешь  решение.  А
почему никто в путь не собирается? Особое приглашение нужно?
     Женщины из Родни кинулись врассыпную.
     Когда  отряд миновал мост через  замерзший  ручей, что выгибался петлей
возле  деревни, а  Найнив все  никак  не могла  поверить тому, какое зрелище
упустила,  и  потому сердито высматривала, кого  бы приструнить, Сарейния  и
Астра  везли с собой розги - как и Алис, - а у Зарии и  Кирстиан под темными
плащами были срочно  найденные белые платья. Ищущие  Ветер показывали на них
пальцами  и  громко  смеялись.  Но многие  из  Родни  попрежнему  шептались,
сбиваясь в кучки и умолкая, стоило сестре или кому-то из Объединяющего Круга
взглянуть на них. И на Айз Седай они посматривали искоса.
     Восемь дней то  пробивались сквозь сугробы, когда не валил с неба снег,
то скрипели зубами в гостинице, когда не пускал дальше снегопад. Восемь дней
Родня пребывала в задумчивости, восемь дней Ищущие Ветер заносчиво вели себя
с  Родней,  а  заодно  и с  Айз Седай.  На  утро  девятого дня Илэйн  начала
подумывать, что скоро кто-то вцепится кому-то в глотку.
     Она уже  гадала,  одолеют ли  они последние десять миль, оставшиеся  до
Кэймлина,  без смертоубийства, когда к ней в дверь постучала Кирстиан и,  не
дожидаясь  ответа, ворвалась  внутрь. В простом шерстяном платье не  было  и
намека на белый цвет, приличествующий  послушнице, и она отчасти обрела свое
прежнее достоинство  (как будто  знание  будущего благотворно  сказалось  на
настоящем). Кирстиан поспешно присела в реверансе, зацепившись за свой плащ,
в ее почти черных глазах плескалась тревога.
     - Найнив Седай, Илэйн Седай, лорд Лан сказал, чтобы вы сразу же пришли,
- еле дыша, вымолвила Кирстиан. - Он велел мне никому не говорить, и вы тоже
ничего не должны говорить.
     Илэйн и Найнив переглянулись с Авиендой  и Бергитте.  Найнив пробурчала
под нос что-то о мужчине, который  не отличает личного от  прочего, а  потом
вспыхнула, но  было ясно,  что  она  и  сама не  верит  своим  словам. Илэйн
ощутила, как подобралась Бергитте. - стрела на натянутой тетиве.
     Кирстиан не знала, чего хотел  Лан, знала лишь, что должна отвести их к
маленькой  хижине за  околицей деревни  с  названием Кулленов  Распуток, где
Аделис  минувшей ночью держала  Испан.  Лан  стоял  снаружи, глаза  его были
морозны  как воздух, Кирстиан он внутрь не пустил. Переступив порог избушки,
Илэйн  поняла,  почему