но потому-то раньше
Изендре ничего ему и не рассказывала.
     Несмотря на свирепый блеск глаз, Авиенда была  красива и,  не в  пример
большинству Дев, полногруда, однако он поставил бы не на нее,  а на Изендре,
если бы только... Лунный свет, вливавшийся  в окна, падал  на  Изендре -  та
стояла с поникшими плечами, дрожа с головы до пят, взахлеб всхлипывая, слезы
катились по ее щекам  - у нее не нашлось сил  даже их утереть. Стоит Авиенде
нахмуриться, и она в ноги ей повалится!
     -  Ну  ладно, ладно,  - мягко сказал  Кадир. -  Не можешь,  значит,  не
можешь. У  тебя есть шансы  выудить  что-нибудь  из  Натаэля.  Знаю, у  тебя
получится.- Встав, купец взял женщину  за плечи, легонько разворачивая лицом
к двери.
     От   прикосновения   Изендре  вздрогнула,   отшатнулась,   но  к  двери
повернулась.
     -  Натаэль  на меня и  глядеть-то  теперь  не  захочет,  -  раздраженно
произнесла  она, икая и всхлипывая.  В любой  миг Изендре готова была  вновь
разрыдаться, но ласковый тон Кадира, кажется, немного успокоил ее. - Хаднан,
я вся  красная. Красная,  будто целый день голой на солнце пролежала. И  мои
волосы... Пройдет вечность, пока они отрастут хо...
     Изендре  шагнула к двери, взор ее  упал на ручку двери, и  в тот же миг
Кадир скрутил платок в жгут и захлестнул его вокруг шеи женщины. Он старался
не  слышать  режущие слух  хрипы, отчаянное шарканье  ног  по полу. Ее ногти
впились  в его руки точно когти, но  он смотрел  прямо  перед  собой. Даже с
открытыми глазами Кадир  видел Теодору - так  бывало всегда, когда он убивал
женщину. Кадир любил  сестру, но она узнала,  кем он был, и молчать не стала
бы.  Изендре яростно замолотила  пятками, но через некоторое время -  Кадиру
эти минуты показались вечностью - движения ее замедлились, стали судорожнее,
и наконец она затихла и мертвой тяжестью повисла у него на руках. Кадир туго
стянул концы  скрученного в жгут платка и держал так, считая до шестидесяти,
затем выпустил тело из удавки. Еще немного, и Изендре призналась бы во всем.
Призналась, что  была Другом Темного. И выдала бы его,  сама  пальцем  бы на
него указала.
     Пошарив на ощупь в рундуках, Кадир вытащил мясницкий нож. Избавиться от
тела непросто, но, к  счастью, от мертвой крови будет немного, а эту малость
впитает черное одеяние. Может, он отыщет женщину, подсунувшую  ему под дверь
записку. Если  она окажется  не очень хороша собой,  то наверняка у нее есть
подруги, тоже Приспешницы Темного. Натаэлю, скорей всего, глубоко наплевать,
если  к нему станет  ходить  айилка. Сам Кадир,  говоря  откровенно,  скорей
согласился  бы с гадюкой ложе разделить, чем  с  айилкой, -  змея,  пожалуй,
менее опасна. К тому же против Авиенды шансы у айилки могут быть повыше, чем
у Изендре.  Стоя на коленях и  орудуя ножом, Кадир тихонько напевал себе под
нос колыбельную, которой научила его Теодора.



        ГЛАВА 30. Пари


     Легкий ночной ветерок лениво пробежал через маленький городок Эйанрод и
стих. Ранд сидел на  каменном  парапете  широкого  низкого  моста  в  центре
городка. Он счел бы ветерок жарким, однако после горнила Пустыни его вряд ли
можно назвать  таким. Скорее теплым для ночной поры, но не  настолько, чтобы
Ранд  расстегнул красную  куртку.  Речка под мостом и в лучшие-то времена не
была широкой, а теперь и вовсе уменьшилась до половины своей обычной ширины,
однако  Ранд  с удовольствием  наблюдал, как  поток  неспешно несет  воду на
север, как  на темной мерцающей  глади играют отбрасываемые бегущими по небу
облаками  лунные тени.  Вообще-то именно поэтому  он сидел  тут ночью: чтобы
полюбоваться немного бегущим потоком. Своих малых стражей  он  уже выставил,
окружив ими айильский лагерь, который, в свою  очередь,  сам кольцом опоясал
городок. А мимо выставленных айильцами дозорных не  пролетит  незамеченным и
воробей. Вполне можно потратить часок, наслаждаясь созерцанием реки, а потом
Ранд, успокоенный ее течением, вернется к своим делам.
     Наверняка эта ночь лучше той,  когда ему пришлось приказать Морейн уйти
- иначе он не смог  бы позаниматься с Асмодианом. Она даже принесла ему ужин
и,  пока он ел, все говорила и говорила, словно хотела втиснуть ему в голову
все, что знала  сама, словно желала успеть рассказать ему обо  всем до того,
как  они  достигнут столицы Кайриэна. Он не выдержал бы  ее мольбы - она и в
самом  деле умоляла его разрешить  ей остаться! -  так случилось  предыдущей
ночью.  Для  такой   женщины,   как   Морейн,   подобное   поведение   столь
неестественно, что  он согласился,  просто чтобы прекратить  ее упрашивания.
Очень может  быть, поэтому-то  Морейн так  и поступила. Куда лучше  провести
час, слушая  тихое  мелодичное  журчание  реки. Если  Ранду улыбнется удача,
Морейн махнет рукой на свои  наставления и  не станет  сегодня  приставать к
нему.
     Воду под мостом  и траву  на обоих берегах разделяли  полосы высохшей и
потрескавшейся глины в восемь-десять шагов шириной. Ранд вгляделся в облака,
набегавшие на луну.  Из  этих облаков  можно  попробовать вызвать дождь. Оба
городских фонтана пересохли,  большая  часть колодцев засорена так, что и не
вычистить, а в  трети  оставшихся лежат пыль  и песок.  Хотя "попробовать" -
верное слово. Однажды Ранд сумел вызвать дождь - вся  загвоздка в том, чтобы
вспомнить, как  ему это  удалось. Если  он  вспомнит,  то не обрушит  с неба
ливень, грозящий обернуться наводнением, и на этот раз не поднимется буря, с
легкостью переламывающая деревья.
     Асмодиан  помочь  бессилен, по-видимому,  он вообще мало  что  знает  о
погоде.  На  каждый  прием,  которому  Асмодиан  научил  Ранда,  обязательно
отыскивалось  два  других, которые юноше  оказывались  не по зубам.  Неудачи
Ранда заставляли  Асмодиана горестно вскидывать руки  либо нервно облизывать
губы и отделываться обещаниями. Когда-то Ранд полагал, что Отрекшимся ведомо
все, что они чуть ли не всемогущи. Но коли остальные похожи на Асмодиана, то
у них есть  и слабые места, и пробелы в  знаниях. На деле могло  быть и так,
что  Ранд  кое о  чем уже знал поболе их.  Если не всех, то по крайней  мере
некоторых. Задача в том, чтобы понять, кого именно. Семираг была почти столь
же беспомощна в управлении погодой, как и Асмодиан.
     Ранда пробрала дрожь, словно ночь сделалась такой же, как в Трехкратной
Земле.  Этого Асмодиан не говорил ему никогда. Нет, лучше слушать плеск воды
и ни о чем не думать. Если он вообще хочет сегодня ночью уснуть.
     К  Ранду  приблизилась Сулин и оперлась о  парапет.  Шуфа ее  лежала на
плечах, открывая короткие седые  волосы. Сухощавая  Дева была вооружена  как
для битвы' - лук и  стрелы, копья, нож и  щит. Сегодня ночью она возглавляла
охрану  Ранда.  Еще  две  дюжины  Фар Дарайз  Май  непринужденно  сидели  на
корточках на мосту шагах в десяти поодаль.
     - Странная ночь, - произнесла Сулин. -  Мы играли, и вдруг каждая стала
выбрасывать одни шестерки.
     -  Прошу прощения,  - не подумав, ляпнул Ранд, и  Сулин кинула на  него
странный взгляд. Конечно же, она ничего не поняла; он не распространялся  об
этом.  Рябь,   что   он  вызывал,   будучи  та'вереном,  расходилась   самым
причудливым,  непредсказуемым  образом.  Узнай  об  этом  айильцы,  даже  им
захотелось бы держаться от него подальше, милях эдак в десяти, не меньше.
     Сегодня под тремя Каменными Псами разверзлась  земля и они свалились  в
змеиное  логово, но  все укусы -  а их  было  несколько  дюжин -  пришлись в
одежду.  Ранд  знал: это  из-за него.  Из-за  него почти  невероятное  стало
возможным.  Седельник Тал Нетин выжил в тайенской бойне - а потом споткнулся
в самый полдень о камень  и, упав на ровную, поросшую мягкой  травой  землю,
сломал себе шею. Ранд опасался, что и в этом случае он всему виной. С другой
стороны,  Бэил  и Джеран, пока Ранд на ходу перекусывал с  ними днем сушеным
мясом, договорились положить конец многолетней кровной  вражде своих кланов,
Шаарад  и Гошиен. Они  по-прежнему недолюбливали друг друга  и как будто  не
совсем  понимали,  что  сделали,   но   все  было   чин  чином:  произнесены
торжественные клятвы, даны водные обеты - один  вождь держал свою чашу  так,
чтобы из нее пил второй. А для Айил водный обет сильнее любой другой клятвы;
     сменится не  одно  поколение, прежде чем Шаарад  и Гошиен осмелятся  на
набег, чтобы увести друг у друга овец, коз или коров.
     Ранд задумался, не послужат ли эти случайные воздействия к его выгоде -
может, дело к  этому и подошло? Что еще случилось сегодня такого, что  можно
приписать воздействию та'верена. Ранд не знал - он никогда не расспрашивал и
с  большой  охотой ни о чем  подобном  не слышал  бы. Бэилы  и Джераны  лишь
отчасти примирят Ранда со смертью Талов Нетинов.
     -  Что-то я несколько дней  не видел ни Энайлы,  ни Аделин,  -  заметил
Ранд. Лучше перевести  разговор  хотя бы и на эту тему - ничем  не хуже и не
лучше прочих. К тому же  эта парочка,  казалось, особо ревностно  стремилась
охранять его. - Они что, захворали?
     Пожалуй,  взгляд,  который  бросила  на юношу  Сулин,  стал  еще  более
озадаченным.
     - Они вернутся, когда  усвоят,  что им довольно  в  куклы  играть. Ранд
ал'Тор.
     Он открыл было рот и вновь закрыл его. Пусть  айильцы - люди необычные,
и по  урокам Авиенды они представлялись крайне странным народом,  однако это
уже просто нелепо, все границы переходит.
     -  Ладно,  скажи  им,  что  они взрослые  женщины  и должны  вести себя
соответственно.
     Даже в лунном свете он назвал бы улыбку Сулин довольной.
     -  Да  будет так, как  угодно  Кар'а'карну. Интересно, что Сулин хотела
этим сказать? Она окинула Ранда мимолетным взглядом, задумчиво пожевала
     губами и промолвила:
     -  Сегодня вечером  ты еще не ел. Еды для всех  пока вдоволь, и если ты
намерен голодать, то этим никому не набьешь живота. Если ты не  будешь есть,
люди встревожатся, уж не захворал ли ты. А так оно и будет.
     Ранд  тихонько,  с  хриплым  присвистом  рассмеялся.  В одну  минуту  -
кар'а'карн,  а  в следующую... Если он  и сходит за едой, то, скорей  всего,
Сулин  погонит кого-нибудь  за  ужином  для  него.  А потом еще  и накормить
попытается.
     - Хорошо, я поем. Морейн уже,  должно быть,  спать легла. -  На сей раз
озадаченный  взгляд  айилки   доставил   Ранду   маленькую   радость  -   он
умудрился-таки сказать нечто такое, чего она не поняла
     Когда  Ранд спрыгнул  с  парапета, до его  слуха донесся цокот копыт по
мощенной  камнем улице - кто-то  шагом  ехал  к  мосту.  Все  Девы мгновенно
вскочили на ноги, закрыв лица  вуалями и взяв луки на  изготовку. Рука Ранда
непроизвольно  двинулась к  поясу, но меча  там не  было. Айильцы и без того
чувствовали  себя неловко, когда  на марше Ранд  вез  у  своего  седла такую
непривычную для  них  вещь. поэтому он  не  видел необходимости  еще  больше
оскорблять их обычаи, нося меч у пояса.  Кроме того, лошадей немного, и идут
они шагом.
     Вскоре появились всадники,  окруженные эскортом из пятидесяти айильцев.
Верховых  насчитывалось не  больше  двадцати, и  они  с  унылым видом тяжело
сидели в седлах.  На большинстве всадников были  шлемы с кованым  околышем и
кирасы, под  которыми  виднелись  тайренские  куртки  с  пышными  полосатыми
рукавами. Двое едущих  впереди были в богато  украшенных позолотой панцирях,
над  забралами  шлемов  покачивались  большие  белые  плюмажи, а  в прорезях
рукавов  блестели  в лунном  свете атласные  вставки.  С полдюжины воинов  в
хвосте процессии были ниже тайренцев и не столь крупного  сложения, в темных
куртках и шлемах, походивших на колокола, с вырезом для лица. У двоих из них
за  спиной  крепились на коротких древках маленькие  флажки, называемые кон.
Такими флажками у кайриэнцев пользовались  в бою офицеры  - чтобы отличаться
от простых солдат,  -  а также личные  вассалы какого-нибудь могущественного
лорда.
     Заметив Ранда, тайренцы с плюмажами на шлемах ошеломленно уставились на
него, изумленно переглянулись, потом слезли с лошадей и опустились перед ним
на  колени, зажав шлемы под мышкой.  Они  оказались молоды, немногим  старше
Ранда, оба с темными подстриженными бородками, остроконечными, по моде знати
Тира. На их латах виднелись вмятины, позолота местами была оббита - они  уже
успели скрестить мечи  с врагом. На окружающих айилок ни один  и  головы  не
повернул, лишь изредка бросали взгляд искоса - словно, если  не  обращать на
Дев внимания,  те пропадут. Девы опустили вуали,  хотя с виду без  колебаний
готовы были проткнуть стоящих на коленях мужчин копьем или пронзить стрелой.
     К  тайренцам  подошел Руарк  и  встал  позади  них,  сопровождал  вождя
сероглазый айилец,  помоложе  и чуть выше  его. Мангин принадлежал  к Джиндо
Таардад  и  был в  числе тех,  кто отправился к Тирской Твердыне.  Джиндо  и
задержали всадников.
     - Милорд Дракон, - вымолвил пухлый, розовощекий юный лорд,  - сгори моя
душа, но неужели они держат вас  в плену? - Его спутник,  которому, несмотря
на щегольскую бородку, придавали простецкий облик фермера оттопыренные уши и
нос картошкой, то  и  дело нервно  смахивал  падающие на лоб  волосы.  - Они
сказали,  что ведут нас к какому-то там Рассветному человеку. К кар'а'карну.
Что-то такое насчет вождей, если я еще помню,  чему  меня наставник учил. О,
простите меня, милорд Дракон. Я - Эдорион из  Дома Селорна, а это - Истин из
Дома Андиама.
     -   Я  -  Тот-Кто-Пришел-с-Рассветом,  -  негромко  сказал  Ранд.  -  И
Кар'а'карн.  -  Теперь он узнал их:  молодые  лорды, которые, пока он  был в
Твердыне, все время бражничали, играли в карты да  за женщинами ухлестывали.
У Истина  от слов  Ранда глаза чуть на лоб  не полезли; Эдорион же несколько
секунд, не меньше, выглядел  потрясенным, потом  медленно кивнул, словно его
вдруг  осенило  и  он  уловил скрытый  прежде  смысл.  - Встаньте. Кто  ваши
кайриэнские  спутники?  -  Интересно  поглядеть  на кайриэнцев,  которые  не
кинулись  во все лопатки от Шайдо,  да  и от любого айильца. Но что  касаемо
этого, раз они прибыли  вместе с Эдорионом и Истином, то могут стать первыми
его  сторонниками,  которых он встретил в  этой стране. Если,  конечно, отцы
этих  двух благородных  тирских отпрысков  выполнили  его  приказы. -  Пусть
подойдут.
     Поднимаясь,  Истин удивленно заморгал, Эдорион же  лишь чуть замешкался
и, обернувшись, крикнул:
     -  Мересин!  Дарикайн!  Сюда! -  Все  равно что псов  окликнул.  Флажки
кайриэнцев качнулись - они медленно спешились.
     -  Милорд Дракон... - Истин замялся, облизывая губы, словно от жажды. -
Вы... послали айил против Кайриэна?
     - Значит, они напали на столицу? Руарк кивнул, а Мангин сказал:
     - Если верить им, Кайриэн еще держится. Или еще держался три дня назад.
- Не приходилось сомневаться,  что, по его мнению, город давно пал. И  менее
всего Мангина волновала судьба столицы древоубийц.
     -  Я  их не  посылал, Истин, -  сказал  Ранд, когда  к  тирским  лордам
присоединились два кайриэнца. Они  опустились  на колени, сняли шлемы -  это
оказались молодые люди одного возраста с Эдорионом и Истином, волосы их были
обриты на макушке и висках до ушей;
     темные  глаза настороженно сверкали.  - На столицу  напали мои враги  -
Шайдо. Я хочу спасти Кайриэн, если его еще можно спасти.
     Ранду опять пришлось велеть встать, на сей раз кайриэнцам, с  айильцамн
он  успел  позабыть  об  обычаях по  эту сторону  Хребта Мира  - обыкновении
кланяться налево-  направо  да то и  дело  на колени  бухаться. Ему пришлось
также попросить представить их, но кайриэнцы назвались сами. Лейтенант, лорд
Мересин  из Дома  Даганред, - его кон был  испещрен вертикальными волнистыми
линиями  красного  и белого цветов -  и  лейтенант,  лорд  Дарикайн  из Дома
Анналлин, кон  которого  целиком  покрывали  красные  и  черные  квадратики.
Странно, что они оказались лордами. Хотя лорды в Кайриэне возглавляли войска
и командовали солдатами,  они не брили себе головы и не поступали на военную
службу. Или так было раньше - ныне, по-видимому, многое изменилось.
     - Милорд Дракон! -  Мересин  чуть  запнулся на этих  словах.  И  он,  и
Дарикайн были светлокожими, стройными, с узкими лицами и длинными носами, но
Мересин  казался  немного массивнее товарища. И, судя по виду,  за последнее
время  они  изрядно  оголодали.  Мересин  торопливо,  будто  боясь,  что его
прервут,  заговорил:  - Милорд  Дракон,  Кайриэн  продержится. Еще несколько
дней,  наверное, десять  или двенадцать, но.  если  вы  хотите спасти город,
нужно спешить!
     - Поэтому мы и  отправились из города, - сказал Истин, пронзив Мересина
мрачным взглядом. Оба кайриэнца ответили ему не менее угрюмыми взорами, но к
недовольству и вызову в их глазах  примешивалась  покорность. Истин пятерней
смахнул со лба густые волосы. - За подкреплением, милорд  Дракон.  Разослали
во все  стороны небольшие отряды.  - Он поежился, несмотря на бисеринки пота
на лбу, и голос его стал глухим и отстраненным: - Когда мы пустились в путь,
нас было больше. Я видел, как упал Бэрен. Он так кричал - копье попало ему в
живот. Больше  он никогда не срежет колоду...  Мне бы сейчас кружку крепкого
бренди.
     Эдорион, хмурясь,  вертел в обтянутых  латными  перчатками  руках  свой
шлем.
     - Милорд Дракон, город, может, и продержится еще немного, но  даже если
эти  айильцы станут сражаться  с  теми,  то весь вопрос в том, успеете ли вы
привести их  вовремя.  Лично  я думаю, что  десять-двенадцать дней - излишне
оптимистический  срок. По  правде  сказать, за подмогой  я  отправился  лишь
потому,  что считал:  погибнуть от копья куда лучше,  чем попасть  в их лапы
живьем,  когда  они  прорвутся  за  стены.  Столица  переполнена  беженцами,
удиравшими  от айильцев.  В городе не осталось ни  одного  голубя,  ни одной
собаки. Думаю,  в скором времени там  и крыс не останется. Единственно,  что
хорошо, - пока у стен  этот Куладин, никто, похоже, и не думает зариться  на
Солнечный Трон. О нем уже никто не волнуется.
     - На второй день он призвал нас  сдаться Тому-Кто-Пришел-с-Рассветом, -
вставил Дарикайн, за  что удостоился  от Эдориона строгого взгляда. Тот явно
был недоволен, что его перебили.
     - И Куладин устраивает себе потеху с пленниками, - сказал Истин. - Там,
где  из лука  не дострелить, но со стен  все  видно.  И откуда хорошо слышны
вопли  несчастных. Испепели  Свет мою душу,  но я не пойму, то ли  он желает
нашу  волю  сломить,  то  ли просто так забавляется. Время  от  времени  они
разрешают  крестьянам бежать к городу,  а потом расстреливают всех из луков.
когда  бедолаги считают, что вот-вот окажутся в безопасности. Если, конечно,
Кайриэн можно назвать безопасным местом. Всего лишь крестьяне, но... - Он не
договорил  и  нервно  сглотнул,  словно  только  сейчас  вспомнил, как  Ранд
относится к "всего лишь крестьянам".  Ранд просто смотрел на Истина,  но тот
будто съежился и едва слышно вновь забормотал о бренди.
     Эдорион воспользовался возникшей паузой:
     - Милорд Дракон, главное,  что столица продержится  до вашего  прихода,
если  вы  сумеете  добраться до города побыстрее.  Первый штурм  мы отбили с
трудом из-за того, что загорелась Слобода...
     - Пламя чуть не перекинулось на город, - встрял Истин. Насколько помнил
Ранд, дома в Слободе, которая представляла собой город вокруг стен Кайриэна,
были  в большинстве своем  деревянными.  - Не  будь поблизости  реки,  пожар
обернулся бы сущим бедствием.
     Второй тайренец продолжил, едва дав договорить приятелю:
     - ...но лорд Мейлан хорошо спланировал оборону, и у кайриэнцев, похоже,
на  время  сыскалось  мужество.  -  Последние  слова  заставили  нахмуриться
Мересина  и Дарикайна, но Эдорион  то ли не заметил их сердитых взглядов, то
ли сделал вид, что не заметил. - Если  повезет,  семь дней, самое большее  -
восемь. Если вы сумеете... - Тяжелый вздох, и Эдорион будто весь сдулся. - Я
не