как она держала его подле себя. - Но сейчас голова у
меня занята иным.
     - Разумеется. - Она вздохнула. - Как тебе будет угодно. У нас еще полно
времени.
     Ранд  погнал  крапчатого серого  жеребца  рысцой,  остальные  двинулись
следом. Фургоны тоже прибавили скорости, хотя за всадниками на таком склоне,
естественно, не поспевали. Лоскутный  менестрелев  плащ развевался за спиной
Асмодиана, Джасина Натаэля, как и знамя, что  он держал, уперев  в стремя, -
ярко-красный стяг с бело-черной  эмблемой древних  Айз  Седай в центре. Лицо
Натаэля застыло  угрюмо-сердитой  маской  -  его не  очень-то радовала  роль
знаменосца. "Под  этим знаком  он будет побеждать". Так  гласило Пророчество
Руидина,  и, вероятно, это знамя не так сильно  напугает  мир,  как Драконов
Стяг, знамя  Льюса  Тэрина Теламона, которое Ранд оставил реять над  Тирской
Твердыней. К тому же древний знак Айз Седай известен немногим.
     Кляксы  на  стенах Тайена  оказались  застывшими  в  судорогах  агонии,
распухшими на солнце мертвецами. Тела висели в  ряд и окружали город по всей
стене. Птицы  оказались глянцево-черными воронами и  грифами  с испачканными
головами  и  шеями.  Некоторые  вороны  расселись  на повешенных,  будто  на
насестах,  и  жадно   рвали   добычу,  не  обращая  внимания  на  налетающих
стервятников.  В   сухом  воздухе  висели  тошнотворно-сладковатое  зловоние
разложения  и едкий запах гари. В  раскрытые нараспашку  ворота с окованными
железом створками виднелись обширные развалины, закопченные каменные  дома и
обрушившиеся крыши. Не считая птиц, не было никакого движения.
     Как  в  Мар  Руойс.  Ранд попытался  выбросить  эту  мысль  из  головы,
стряхнуть невесть  откуда  взявшееся  наваждение,  но перед  его  внутренним
взором  представали картины великого города  - после  того как  его  отбили:
громадные  башни почернели  от  копоти,  обвалились,  на каждом  перекрестке
остатки  огромных  кострищ  -  в огонь  живьем  бросали  тех, кто  отказался
присягнуть  Тени.  Ранд знал,  чьи это должны быть  воспоминания,  хотя и не
обсуждал  их с Морейн. Я  - Ранд  ал'Тор. Льюс  Тэрин Теламон мертв уже  три
тысячи лет.  Я  -  это  я!  Эту  битву,  битву за самого  себя,  Ранд должен
выиграть. Если ему и суждено умереть на Шайол Гул, то умрет он самим  собой.
Усилием воли Ранд заставил себя думать о чем-нибудь другом.
     Прошло полмесяца, как он  покинул Руидин. Полмесяца, хотя  айильцы  шли
маршем от рассвета до заката, шли пешими, но так, что уставали лошади О том,
что Куладин выступил в  поход, Ранд узнал  лишь спустя неделю. Если Куладина
не удастся вскоре нагнать,  у него будет вдоволь  времени, чтобы  опустошить
Кайриэн, прежде чем Ранд сумеет настичь его. И еще больше  времени  пройдет,
прежде чем удастся загнать Шайдо в угол. Тоже не очень- то радостная мысль
     -  Из-за скал слева кто-то за нами наблюдает, - негромко произнес  Лан.
Он  будто всецело углубился в изучение  того,  что осталось от Тайена.  - Не
айильцы, иначе я вряд ли заметил бы хоть что-то.
     Ранд был рад, что убедил Эгвейн  и Авиенду оставаться с Хранительницами
Мудрости. Вид города лишь  подкрепил уверенность в правильности его решения,
но  неизвестный наблюдатель хорошо вписывался  в первоначальный план  Ранда,
хотя юноша и надеялся, что Тайен уцелел.  Эгвейн по-прежнему носила такое же
айильское  одеяние, что  и Авиенда,  а  айильцы вряд  ли были  бы  в  Тайене
желанными  гостями.  И  наверняка  еще  меньше добрых  чувств  к ним  питают
выжившие.
     Ранд  оглянулся  на  фургоны,  останавливающиеся  неподалеку,  ниже  по
склону.  Теперь возчики ясно  рассмотрели город  и  столь странные украшения
городских  стен,   и  среди   них  поднялся  ропот.  Кадир,   сегодня  опять
облачившийся  в  белое,  большим  носовым  платком утирал лицо,  на  котором
выделялся ястребиный нос. Купца подобное зрелище будто и не трогало, он лишь
задумчиво жевал губами.
     Ранд полагал,  что,  как только отряд  минует  перевал, Морейн придется
подыскивать  новых возчиков.  Кадир со товарищи, скорей всего,  при малейшей
возможности  разбегутся  кто  куда.  И  Ранду  придется  отпустить  их.  Это
неправильно, несправедливо  - но это необходимо,  чтобы  защитить Асмодиана.
Сколь  долго  еще  Ранду  придется  поступать  по  необходимости,  а  не  по
справедливости? В идеальном  мире эти понятия должны бы совпадать.  При этой
мысли Ранд рассмеялся - хрипло,  натужно. Он  уже  давно не тот  деревенский
мальчишка, каким был когда-то, но порой этот юнец незаметно пробирался в его
думы  и чувства. Спутники  посмотрели на Ранда, и он подавил  в себе желание
сказать им, что пока еще не спятил.
     Только  спустя несколько долгих минут из-за  скал  появились женщина  и
двое  мужчин  в  одних  рубахах  -  все  трое  оборванные,  грязные,  босые.
Приближались  они   с  опаской,  встревоженно  склонив  головы,  взгляды  их
перебегали с одного верхового  на другого, к фургонам и обратно. Несомненно,
от  любого  окрика они кинутся наутек.  Неверные шаги и заострившиеся  черты
лица свидетельствовали о том, что они несколько дней не ели.
     -  Благодарение  Свету, -  наконец вымолвил один из мужчин, с сединой в
волосах, с изборожденным глубокими морщинами лицом; впрочем, все  трое  были
немолоды.  На мгновение взор его задержался на  Асмодиане, скользнул по пене
кружев у ворота и  манжет, но вряд ли глава этого каравана ехал бы  на муле,
да  еще со  знаменем в руке. Потому мужчина взволнованно схватился за стремя
Ранда.  - Да  будет хвала  Свету, что вы, милорд,  живым выбрались  из  этих
ужасных земель. - Должно быть, за лорда он принял Ранда по одежде - тот  был
облачен в голубой шелковый камзол, вышитый  на плечах золотой канителью. Или
так получилось из-за знамени, а  может, то была обыкновенная лесть. Ведь как
хорошо ни были одеты путники, у горожанина не было никаких оснований считать
их кем-то иным, чем  простыми  купцами. - Эти убийцы-дикари  опять восстали!
Это новая Айильская Война!  Ночью - никто так ничего и  не понял - они вдруг
оказались за стеной. Убивали всех, кто хоть руку поднял, и  украли  все, что
смогли унести. Они бы и камни растащили, да раствор крепко держал кладку.
     -  Ночью?  - резко  спросил  Мэт.  Из-под  низко  надвинутой  шляпы  он
продолжал рассматривать сожженный город. - Ваши часовые спали? У вас же были
часовые? В  такой- то близи  от  врага? Даже айильцам  несладко бы пришлось,
если бы у вас была хорошая стража.
     Лан кинул на Мэта оценивающий взгляд.
     -  Нет, милорд.  - Седоволосый поморгал, глядя на Мэта,  но отвечал  он
Ранду.  Зеленая  куртка  Мэта подошла бы и лорду,  но она была расстегнута и
выглядела так,  точно в  ней спали. - У нас...  У нас было  всего по  одному
караульному у каждых ворот. Столько  времени-то прошло,  как хоть  одного из
этих дикарей  вообще видели... Но на этот  раз...  Чего не украли, сожгли, а
нас выгнали вон- с голоду  подыхать!  Грязные скоты! Хвала Свету,  появились
вы, милорд. Вы спасете нас, а не то тут  мы и помрем. Я - Тал  Нетин. Я... я
был седельником. И хорошим, милорд! Это моя сестра Арил и ее муж Андер Корл.
Он прекрасные сапоги тачает.
     -  Они  и людей увели, милорд,  -  хрипло промолвила женщина.  Помладше
своего  брата,  когда-то она, наверное,  была привлекательной,  но  заботы и
горести  оставили  на  изможденном  лице  морщины,  которые  останутся,  как
казалось Ранду, надолго, если не  навсегда. Муж ее глядел вокруг  потерянным
взором, будто не вполне осознавая, где он. - И мою дочь, милорд, и сына. Они
увели всех молодых, всех, кто старше шестнадцати. И кое-  кого из  тех,  кто
раза в два старше. Обозвали их "гай чего-то", раздели догола прямо на улице,
да так и  погнали. Милорд, может, вы?.. - Арил умолкла,  зажмурилась, словно
до нее дошла невыполнимость ее просьбы;
     женщина пошатнулась. Мало  шансов,  что  она когда-нибудь вновь  увидит
своих детей.
     В то же мгновение Морейн  спрыгнула  с  седла и  оказалась подле  Арил.
Измученная  женщина громко охнула,  когда ее  коснулись руки  Айз Седай, она
привстала на  цыпочки,  вздрогнула. Арил изумленно взирала  на Морейн, но та
будто только поддерживала ее.
     Муж ее вдруг сдавленно охнул, вперившись  взглядом в  золоченую  пряжку
Ранда - подарок Авиенды. Потом он вымолвил:
     - Его руки были отмечены такими  же знаками. Точно  такими. Обвившимися
вокруг рук навроде скальной змеи.
     Тал поднял на Ранда неуверенный взгляд:
     - Это он про главаря дикарей,  милорд. У него...  были знаки на  руках,
как будто  в  виде  змеи.  Одежда  на нем была такая  же чудная,  как у всех
дикарей, но рукава он срезал. И знаки свои напоказ  выставлял, чтоб, значит,
все видели.
     - Это подарок,  который я получил  в Пустыне, - сказал Ранд. Он  держал
руки на луке седла; его собственных Драконов скрывали рукава куртки, но если
приглядеться, можно  увидеть на  тыльных сторонах  запястий  головы чудовищ.
Арил  позабыла удивляться, что же творит Морейн, и все трое горожан смотрели
на Ранда, готовые вмиг обратиться в бегство. - Давно они ушли?
     -  Шесть дней минуло,  милорд, - беспокойно проговорил Тал. - Они здесь
бесчинствовали ночь  и день,  а потом, следующей ночью, ушли. Мы  тоже могли
уйти, но  если  бы  мы столкнулись  с  ними, когда они  возвращаться  стали?
Наверняка их у Селиана отогнали!
     Так  назывался  городок в дальнем конце ущелья.  Ранд  сомневался,  что
Селиан к нынешнему времени в лучшем состоянии, чем Тайен.
     - Многие еще уцелели здесь? Или вас только трое осталось?
     - Может, с сотню, милорд. Может, больше. Никто не считал.
     Внезапно Ранда  охватил гнев, хотя он  старался  погасить вспыхнувшее в
нем пламя.
     - С сотню? -  Голос  его звенел  холодным железом. - И прошло уже шесть
дней? Тогда почему  ваши мертвецы оставлены воронам? Почему тела до сих  пор
украшают  стены города? Это ведь ваши земляки! Это  их зловоние вам в ноздри
забилось!
     Сбившись в кучку, трое тайенцев попятились от Ранда.
     - Мы  боялись, милорд, - сипло промолвил Тал. - Они ушли, но ведь могли
и вернуться. И  он сказал нам... Тот,  со знаками на руках, велел нам ничего
не трогать.
     - Послание, -  бесцветным голосом произнес  Андер.  - Кого повесить, он
выбирал  наугад. Просто  хватал кого  попало, пока  весь  ряд  не  заполнил.
Мужчин,  женщин  - ему было все  равно.  -  Взор его не отрывался от  пряжки
Ранда. - Он сказал,  они будут посланием какому- то человеку, который придет
за ним...  Сказал,  что  хочет,  чтобы  тот  человек  знал...  знал, что они
намерены сделать  по  ту  сторону  Хребта.  Он  сказал... сказал,  что с тем
человеком обойдется еще хуже.
     Внезапно глаза Арил расширились, и все трое, раскрыв рты, уставились на
что-то за спиной  Ранда.  Еще  через мгновение  они закричали, повернулись и
бросились бежать. Из-за камней, откуда появились горожане, поднялись айильцы
в черных вуалях,  и беглецы кинулись в  другую  сторону.  Там тоже появились
воины  в  вуалях, и  несчастные упали  наземь. Айильцы  окружили их, тайенцы
плакали,  держась  друг  за  дружку.  Лицо  Морейн  оставалось  холодным   и
бесстрастным, чего никак нельзя было сказать о ее глазах.
     Ранд  повернулся в седле. Вверх по склону шли  Руарк и Деарик,  опуская
вуали  и разматывая с голов шуфа. Деарик  был  плотнее Руарка,  с выдающимся
носом и светлыми прядями в золотистых  волосах. Как и говорил  Руарк, Деарик
привел Рийнских Айил.
     Тимолан и  его Миагома тоже  двигались  маршем - уже три  дня. Они  шли
второй  колонной, севернее, обмениваясь с теми,  кто  присоединился к Ранду,
редкими  гонцами, но не давая никакого  намека о своих намерениях.  Кодарра,
Шианде и Дэрайн по-прежнему были где-то  восточнее  - как утверждали  Эмис и
другие, основываясь  на  беседах  во  снах  с  Хранительницами Мудрости  тех
кланов;  эти кланы двигались  следом, только медленно.  Причем Хранительницы
этих трех кланов имели не большее представление  о планах своих вождей,  чем
Ранд - о целях Тимолана.
     - Это было очень нужно?  - спросил  Ранд, когда оба вождя  поднялись  к
нему. Поначалу он и сам напугал выживших горожан, но поделом, и расправой им
не  грозил. А один лишь вид  айильцев  заставил бедняг думать, что их сейчас
убьют.
     Руарк просто пожал плечами, а Деарик сказал:
     -  Как ты и хотел, мы незаметно расставили  копья вокруг этого холда. А
никакой  причины  ждать, по-моему, нет.  Ведь  здесь не осталось никого  для
танца копий. Кроме того, они всего лишь древоубийцы.
     Ранд глубоко вздохнул. Он понимал, что  из подобного отношения айильцев
может вырасти  проблема в  своем роде  не меньшая, чем  Куладин.  Почти пять
сотен  лет  назад  айильцы  преподнесли  в   дар  Кайриэну  саженец,  росток
Авендесоры,  а  вместе  с ним  и  право,  которого они не даровали ни одному
другому  государству, - право  через  Трехкратную  Землю  торговать с Шарой.
Никакого объяснения  они не дали, поскольку  мокроземцев  в лучшем случае не
очень-то жаловали. Но  таковым оказалось для айильцев требование джиитох. За
долгие годы странствий, приведших Айил в Пустыню, лишь один народ не нападал
на них, лишь  один позволил им  беспрепятственно запасаться  водой на  своей
земле, когда  мир  страдал  от  засухи.  И в  конце концов айильцы  отыскали
потомков того народа. Кайриэнцев.
     Пять столетий  текло  в  Кайриэн  богатство  -  от  торговли  шелком  и
драгоценной поделочной костью. Пять столетий Авендоралдера росла в Кайриэне.
А потом  король Ламан срубил  дерево, вознамерившись сделать для  себя трон.
Государства знали,  почему двадцать лет назад айильцы пересекли Хребет Мира.
Причиной тому был Ламанов грех - так обитатели Пустыни называли случившееся,
и обрушившаяся на  мир война стала  наказанием за Ламанову гордыню.  Но мало
кто  знал, что для айильцев то  не было войной. Четыре клана  отправились на
поиски клятвопреступника; покарав его, они вернулись  в  Трехкратную  Землю.
Однако  презрение айильцев  к  древоубийцам, к клятвопреступникам никогда не
исчезало.  То,  что  Морейн   была  Айз  Седай,  несколько  затушевывало  ее
кайриэнское происхождение, но Ранд не знал, в какой мере.
     - Эти люди  не нарушали никаких клятв, - сказал вождям  Ранд. - Отыщите
остальных.  Седельник говорит, их здесь около сотни. И помягче с  ними. Если
кто-то из них  видел вас, возможно, сейчас они уже разбегаются по  горам.  -
Оба  айильца  повернулись,  собираясь  уходить,  когда Ранд  добавил:  -  Вы
слышали, что они мне рассказали? Что, по-вашему, тут сделал Куладин?
     - Они убили больше, чем  надо. - Деарик  сокрушенно покачал головой.  -
Так черные хорьки разоряют в овраге гнезда горных куропаток.
     Как говорили айильцы, убивать так же легко, как и умирать;  любой дурак
может сделать и то и другое.
     - А  второе?  Захват пленников. Гаишайн. Руарк  и Деарик переглянулись,
Деарик  поджал  губы.  Несомненно, они  все  слышали  и  не  могли  остаться
равнодушными.  Вожди чувствовали себя  неуютно.  А чтобы айилец почувствовал
себя неуютно, должно случиться немало.
     - Так  нельзя,  - промолвил наконец Руарк.  - Если это... Гайшаин - это
джиитох.  Никто не может обратить в гаишайн того,  кто  не следует  джиитох.
Иначе  они  будут животными  в  человеческом  обличье.  Вроде  той  домашней
скотины, что разводят Шаарад.
     -  Куладин  отрекся от  джиитох.  - Деарик говорил таким  тоном,  будто
утверждал, что у камней отросли крылья.
     Мэт, правя одними коленями, подвел Типуна поближе. Всадником  он всегда
был неважным, но теперь иногда, когда о  чем-то задумывался,  сидел  в седле
так, словно с детства с него не слезал.
     - Это вас удивляет? - спросил Мэт. - После всего, что он уже  натворил?
Да он, даже играя в кости с матерью, мухлевать будет!
     Айильцы  невыразительно посмотрели  на  юношу -  точно  голубые камешки
сверкнули. Во  многих отношениях Айил сами  были джиитох. И в глазах вождей,
кем бы еще ни  стал Куладин, он по-прежнему оставался айильцем. Септ превыше
клана, клан превыше чужаков, но айильцы - превыше мокроземцев.
     К Ранду и его спутникам присоединились несколько Дев: Энайла, Джолиен и
Аделин,  а  также беловолосая Сулин, которую  избрали  хозяйкой  Руидинского
Крова  Дев;  теперь именно  она  возглавляла  Дев,  отправившихся  в  поход.
Чувствуя  общее настроение,  вновь  прибывшие  ничего  не  говорили,  только
терпеливо ждали, воткнув копья наконечниками в землю. Айильцы, когда хотели,
могли и скалы заставить выглядеть торопыгами.
     Молчание нарушил Лан:
     - Если Куладин считает, что ты пойдешь  за ним, то где-то в ущелье тебя
подстерегает  сюрприз.  В  этих  теснинах сотня  человек способна  задержать
армию. А тысяча...
     -  Тогда  мы разобьем лагерь  здесь,-  сказал Ранд,-  и  вышлем  вперед
разведчиков. Пусть проверят, свободен ли путь. Дуад Махдиин?
     - Да, Ищущие Воду, - согласился Деарик. Судя по голосу, он  был доволен
-  до  того  как  стать  вождем  клана, он  принадлежал  к  этому  воинскому
сообществу.
     Когда вождь Рийн зашагал  вниз  по склону, Сулин и другие Девы  окинули
Ранда  ничего  не  выражающими  взглядами.  Последние три  дня  Ранд выбирал
разведчиков  из других сообществ - с тех  пор  как начал опасаться того, что
может  тут найти.  И у него было чувство, что Девы  понимают:  он не  просто
предоставляет  другим сообществам  право  выслать на разведку  своих воинов.
Ранд  старался не замечать  взглядов Дев.  Особенно трудно было игнорировать
голубоглазую  Сулин  -  такими  тяжелыми взорами  она  вполне  могла  гвозди
вбивать.
     - Руарк,  как  только отыщут выживших, присмотри, чтобы их накормили. И
чтобы с  ними  хорошо обращались. Мы  заберем их с собой. -  Городская стена
опять привлекла взор Ранда. Кое-кто из айильцев уже отстреливал  воронов  из
своих гнутых роговых луков. Отродья  Тени не раз использовали воронов и иных
пожирателей мертвечины как своих шпионов - их айильцы называли Глазами Тени.
Отяжелевшие пожиратели падали с лихорадочной жадностью  набивали свои утробы
и едва ли обращали внимание на что другое,  замечая  стрелы, лишь  когда  те
пронзали их  насквозь. Но мудрый  не станет рисковать -  ни с крысами,  ни с
воронами. - И еще, Руарк! Позаботься, чтобы мертвых похоронили.
     По  крайней  мере  в  этом  отношении  то,  что  правильно,  и  то, что
необходимо, совпадало.



        ГЛАВА 21. Клинок в дар


     У входа в Джангайское ущелье начал быстро расти лагерь - бивак уходил в
сторону от Тайена, опускался по холмам, шатры вставали между редкими кустами
терновника, у  склонов гор и  даже взбирались по ним вверх. Лучше всего была
видна  та  часть лагеря, что оказалась  в  самом ущелье;  айильские  палатки
сливались с каменистой почвой, и на склонах их  можно было не заметить, даже
зная, куда  смотреть  и что искать. В  предгорьях  айильцы расположились  по
кланам, но в ущелье палатки  группировались  по сообществам.  Здесь стояли в
основном палатки  Дев, но и мужские сообщества прислали своих представителей
- человек по пятьдесят от каждого, они разбили  шатры выше развалин Тайена -
образовалось  несколько лагерей, стоящих несколько на-особицу друг от друга.
Все понимали -  или  считали, будто понимают, -  что  Девы оберегают Рандову
честь, но охранять Кар'а'карна желали все воинские общества.
     Морейн  - и, разумеется,  Лан - отправились размещать Кадировы  фургоны
неподалеку  от  городка.  Айз Седай волновалась о  содержимом  этих фургонов
почти так же, как  и  о  самом Ранде.  Возчики  ворчали,  проклинали тяжелый
запах, идущий от города, и старались не глядеть, как айильцы срезают со стен
мертвые  тела,  но  после  месяцев,  проведенных  в  Пустыне,  караванщикам,
по-видимому,  хотелось держаться поближе к тому,  что, хоть и превратившееся
ныне в руины, они считали цивилизацией.
     Палатки  для  Хранительниц Мудрости  - Эмис, Бэйр  и Мелэйн  - гай'шайн
устанавл