талл  и  криков
сражающихся людей, причем шум боя приближался. Как предположил Мэт, то  были
айильцы и Защитники. Вдоль  коридора,  в  котором  находился  Мэт,  тянулась
шеренга высоких золотых подставок, каждая о четырех золотых лампах, шелковые
гобелены с изображением батальных сцен прикрывали полированный камень  стен.
Даже на полу были шелковые коврики, на  темно-синем  -  темно-красные  узоры
"тайренского лабиринта". Но впервые Мэт был  слишком  занят,  чтобы  оценить
хотя бы одну столь редкую вещицу.
   А этот проклятый парень  неплохой  боец,  подумал  юноша,  отбивая  выпад
вооруженного мечом противника. Но другим концом  шеста,  которым  Мэт  целил
тому в голову, он вынужден был вновь парировать этот  стремительный  клинок.
Интересно, он случаем не один из тех проклятых Благородных Лордов?  Мэт  уже
сподобился было увесисто врезать нападавшему по колену,  но  тот  отпрыгнул,
вскинув в защитную позицию свой прямой клинок.
   На голубоглазом мужчине был  желтый,  со  златоткаными  полосами  камзол,
рукава которого отличало обилие буфов, но  камзол  был  расстегнут,  рубашка
впопыхах  наполовину  заткнута  в  штаны.  Вдобавок  он  был  бос.   Коротко
подстриженные темные волосы мужчины были взъерошены, будто  его  только  что
подняли с постели, однако сражался он совсем не как со сна. Пять минут назад
он, сжимая в руке обнаженный меч, выскочил из-за  одной  из  высоких  резных
дверей, целый ряд которых  выходил  в  коридор,  и  Мэту  оставалось  только
благодарить судьбу за то, что голубоглазый появился перед ними, а не  у  них
за спинами. Мэту уже попадались одетые кое-как солдаты, и  этот  вооруженный
мечом боец был далеко не первым, но, никаких сомнений, он был самым лучшим.
   - Можешь пройти мимо меня, ловец воров? - окликнул Мэт, не сводя  глаз  с
противника,  который  замер  в  ожидании,  подняв  меч  для  удара.   Сандар
настаивал, что он "ловец воров", а не "охотник на воров", хотя Мэт не  видел
особой разницы.
   - Не могу, - отозвался из-за его спины Сандар. - Если ты двинешься  вбок,
чтобы меня пропустить, то  не  сумеешь  размахнуться  этим  веслом,  который
называешь боевым посохом. А он тебя насадит на меч, как хряка на вертел.
   Как кого?
   - Так придумай что-нибудь, тайренец!  Этот  оборванец  мне  хуже  горькой
редьки надоел!
   Мужчина в камзоле в золотую полоску презрительно усмехнулся.
   - Жалкий крестьянин, ты  удостоишься  великой  чести  умереть  от  клинка
Благородного Лорда Дарлина, если мне это будет угодно. - Впервые он снизошел
до того, чтобы заговорить. - Но, пожалуй, пусть лучше вашу парочку  подвесят
за пятки, а я полюбуюсь, как с вас полосками сдирают кожу.
   - Вряд ли мне это понравится, - заметил  Мэт.  От  негодования,  что  его
прервали. Благородный Лорд побагровел, но Мэт  не  оставил  ему  времени  на
возмущенные речи. Закрутив боевой  шест  в  приеме  "узкая  двойная  петля",
причем так быстро, что за его концами,  превратившимися  в  размытые  пятна,
уследить стало невозможно, Мэт устремился вперед. Дарлину оставалось  только
рычать, уворачиваясь от оружия Мэта. Но Мэт знал, что сам  он  долго  такого
темпа не выдержит и, если ему повезет, все опять вернется к обмену ударами и
к взаимному парированию. И то только если ему повезет. Но на этот раз он  не
собирался полагаться  на  удачу.  Едва  Благородный  Лорд  улучил  момент  и
утвердился в оборонительной стойке, Мэт в полуобороте изменил рисунок  своей
атаки. Дарлин готов был отразить удар, направленный в голову, но вопреки его
ожиданиям конец шеста со всего маху нырнул вниз и сбил лорда с ног. А  когда
он падал, другой  конец  посоха  все-таки  угодил  ему  в  голову.  Раздался
отчетливый противный звук, и глаза Дарлина закатились.
   Тяжело дыша, Мэт оперся на  посох  над  потерявшим  сознание  Благородным
Лордом. Чтоб мне сгореть, еще одна-две такие стычки, и я попросту свалюсь от
усталости! Проклятье, в сказаниях ни слова не  говорится  о  том,  что  быть
героем - такая тяжкая работенка! Вот ведь  Найнив  -  хочешь  не  хочешь,  а
всегда сумеет заставить меня поработать!
   К  Мэту  подошел  Сандар  и  встал  рядом,  хмуро  взирая  на  сраженного
Благородного Лорда.
   - А когда  так  лежит,  особенно  могучим  и  не  выглядит,  -  удивленно
проговорил он. - И почтения внушает маловато, и ростом не выше меня.
   Мэт  вздрогнул  и  пристально  всмотрелся  в  полумрак  впереди,  где  на
пересечении коридоров только что промелькнул человек. Чтоб мне  сгореть,  но
не будь это полнейшим безумием, я бы поклялся, что там Ранд пробежал!
   - Сандар, ты не нашел... - начал Мэт, широким движением  закидывая  посох
на плечо, но оборвал свой вопрос, когда шест ощутимо на что-то натолкнулся.
   Подскочив как ужаленный, юноша развернулся и оказался нос к  носу  с  еще
одним полуодетым Благородным Лордом. Меч валялся на полу, лорд  покачивался,
колени его подгибались, обеими руками он обхватил голову,  разбитую  посохом
Мэта. Мэт поспешно ткнул  лорда  концом  шеста  в  живот,  тот  инстинктивно
опустил руки, и Мэт еще разок аккуратно, но сильно двинул Благородного Лорда
посохом по голове и уложил нежданного  противника  поверх  его  собственного
меча.
   - Вот так повезло, Сандар, - пробормотал он. - Против удачи не попрешь. А
теперь почему бы  тебе  не  найти  тот  проклятый  особый  переход,  которым
Благородные Лорды спускаются в тюрьму?
   Сандар настойчиво твердил своему спутнику, что  есть  такая  лестница  и,
если идти по ней, не придется обегать чуть ли не всю Твердыню. Мэт  подумал,
что ему  вряд  ли  понравятся  люди,  готовые  без  промедления  отправиться
допрашивать пленников  и  с  этой  целью,  чтобы  не  терять  лишних  минут,
соорудившие особый переход из своих апартаментов прямиком в темницу.
   - Вот и радуйся, что тебе так  повезло,  -  нетвердым  голосом  отозвался
Сандар, - не то этот убил бы нас обоих раньше, чем мы его заметили. Я  знаю,
что дверь где-то здесь. Ну, ты идешь? Или будешь ждать, пока не появится еще
один Благородный Лорд?
   - Веди. - Мэт перешагнул через лежащего без сознания Благородного  Лорда.
- Вот еще, что я, герой какой-то?
   Он легкой рысцой потрусил вслед за ловцом воров, который все  косился  на
высокие двери, мимо которых они пробегали, и все бормотал,  что  помнит  он:
здесь где-то та дверь,

Глава 55
ЧТО ГЛАСИТ ПРОРОЧЕСТВО

   Ранд медленно ступил в зал, шагая среди огромных колонн из  полированного
краснокамня, среди колонн, что он помнил по снам. Тени набухали  безмолвием,
и все же что-то звало его.  И  что-то  мигало  впереди  -  краткие  вспышки,
отбрасывающие тени прочь, некий сигнальный костер.  Ранд  шагнул  под  своды
огромного купола и увидел то, что искал. Висящий в воздухе острием вверх меч
- Калландор. Ждущий  одной  руки,  и  больше  ничьей,  ждущий  лишь  десницы
Возрожденного Дракона.  Калландор  медленно  вращался,  искристыми  занозами
преломляя и отражая тусклый свет зала и время от  времени  вспыхивая  словно
своим внутренним сиянием. Призывая Ранда. Ожидая его.
   Если я Возрожденный Дракон. Если только я  не  какой-то  полусумасшедший,
пораженный проклятием - способностью направлять, не марионетка, пляшущая  на
веревочках по воле Морейн и Белой Башни.
   - Возьми его, Льюс Тэрин! Возьми его, Убийца Родичей!
   Ранд повернулся на голос. Из теней, пролегших между колонн, вышел высокий
мужчина с коротко стриженными белыми волосами. Облик его был  знаком  Ранду,
хотя юноша не знал и даже не догадывался, кто на самом  деле  этот  человек,
мужчина в красном шелковом камзоле с черными полосами на широких  рукавах  с
буфами и в черных панталонах, заправленных  в  искусно  отделанные  серебром
сапоги. Этого мужчину Ранд не знал, но видел в своих снах.
   - Ты посадил их в клетку, - произнес Ранд. - Эгвейн, и Найнив, и Илэйн. В
моих снах. Ты все время сажал в клетку и мучил их!
   Человек пренебрежительно отмахнулся.
   - Они меньше, чем ничто. Может быть, когда-нибудь, когда будут достаточно
обучены, но не сейчас. Признаться, я  удивлен,  что  тебя  в  такой  степени
беспокоит, чтобы от  них  был  толк.  Но  ты  всегда  был  глупцом,  готовым
следовать вначале велениям сердца, и лишь потом  -  стремлению  к  власти  и
могуществу. Ты слишком рано явился, Льюс Тэрин. А теперь ты  должен  сделать
то, к чему еще не готов, в противном случае ты  умрешь.  Умрешь,  зная,  что
женщин, за которых волнуешься, оставляешь в моих руках. - Казалось, он  ждал
- то ли ответа, то ли еще чего-то. - Я их использую, Убийца Родичей, я найду
им  очень  хорошее  применение.  Они  станут  служить  мне,  служить   моему
могуществу и власти. И это служение причинит им намного больше мук, чем  все
те страдания, что они перенесли раньше.
   Позади Ранда полыхнул Калландор, послав ему в спину теплую волну.
   - Кто ты?
   - Так ты не помнишь меня? - Беловолосый внезапно рассмеялся.  -  Да  и  я
тоже не помню тебя, в таком-то обличье!  Деревенский  парень,  за  спиной  -
футляр с флейтой. Неужели Ишамаэль говорил правду? Он ведь всегда лгал, если
ложь давала ему преимущество хоть в дюйм или в секунду. Разве ты  ничего  не
помнишь, Льюс Тэрин?
   - Имя! - требовательно крикнул Ранд. - Назови свое имя!
   - Называй меня Бе'лал.  -  Отрекшийся  помрачнел,  когда  Ранд  никак  не
отреагировал на это имя. - Возьми  его!  -  рявкнул  Бе'лал,  выбросив  руку
вперед и указывая на меч позади Ранда. - Когда-то мы бок о  бок  скакали  на
войну, и  ради  этого  я  дарую  тебе  шанс.  Ничтожный  шанс  спасти  себя,
возможность спасти тех трех, которых я намерен  превратить  в  своих  ручных
зверушек. Возьми меч, деревенщина! Может, этого хватит,  чтобы  помочь  тебе
выжить.
   Ранд рассмеялся:
   - Думаешь, меня так легко испугать. Отрекшийся? Сам  Ба'алзамон  на  меня
охотился.  И  по-твоему,  теперь  я  перед  тобой  струшу?  Унизиться  перед
Отрекшимся, когда отказался встать на колени перед Темным? Открыто, в  лицо,
отвергнув его?
   - Значит, ты так думаешь? - тихо произнес Бе'лал. - Тогда  ты  и  вправду
ничего не знаешь. - Внезапно в его руке  возник  меч  -  меч  с  клинком  из
черного огня.
   - Возьми его! Возьми  Калландор!  Три  тысячи  лет,  пока  я  пребывал  в
заточении, он ждал здесь. Ждал тебя. Один из наиболее  мощных  са'ангриалов,
какие мы когда-либо изготовили. Возьми его и защищайся, если сумеешь!
   Бе'лал двинулся к Ранду, словно намереваясь погнать юношу  к  Калландору,
но Ранд поднял руки. Его наполнила  саидин  -  сладкий  бурный  поток  Силы,
тошнотворная мерзость пятна порчи. И через миг Ранд держал  в  руке  меч  из
красного пламени, меч со знаком  в  виде  цапли  на  огненном  клинке.  Ранд
двигался так, как его учил Лан, будто танцуя, в едином ритме сменяя  стойки.
"Рассечение шелка". "Поток сбегает с холма". "Ветер и дождь". Рассыпая вихри
искр  и   оглушительно   взревев,   будто   раскаленным   добела   металлом,
черноогненный клинок столкнулся с клинком красного пламени.
   Ранд  плавно  отступил  в  защитную  стойку,  стараясь  не  выдать  вдруг
охватившей  его  неуверенности.  На  черном  клинке   тоже   стояла   цапля,
птица-клеймо была совсем темной, почти невидимой  на  черном  фоне.  Однажды
Ранд уже бился с человеком, на стальном клинке  которого  был  знак  в  виде
цапли, и в той схватке юноша едва остался жив. Он знал,  что  сам  не  имеет
никакого права на эмблему мастера, изготовившего клинок.  Просто  этот  знак
был на мече, который дал ему отец, и, думая об оружии  у  себя  в  руке,  он
думал именно о том мече. Однажды Ранд уже принимал объятия смерти - как учил
Страж, но сейчас он понимал: на этот раз  его  смерть  будет  окончательной.
Бе'лал владел мечом куда лучше. Он был сильнее.  Быстрее.  Подлинный  мастер
клинка.
   Забавляющийся  Отрекшийся  смеялся,  издевался,  стремительными  взмахами
рассекая воздух по бокам от Ранда. Черное пламя ревело, словно свист  клинка
прибавлял ему мощи.
   - А когда-то ты был несравненным фехтовальщиком, Льюс Тэрин, - насмешливо
заметил Бе'лал. - Помнишь, как нам попались эти занятные  штуки,  называемые
мечами, и ради потехи мы учились ими убивать?  Ведь  так  поступали  некогда
люди? И об этом писано в древних манускриптах. Ты не помнишь ни одной из тех
отчаянных битв? Ни одного из наших страшных поражений? Нет,  разумеется,  не
помнишь! Ты ничего не помнишь, верно? На этот раз ты мало выучился. На  этот
раз, Льюс Тэрин, я тебя убью. - Насмешка в голосе Бе'лала  стала  еще  более
ядовитой. - Может, если возьмешь Калландор, сумеешь ненадолго продлить  свою
жизнь! Очень ненадолго.
   Бе'лал наступал медленно, словно давая Ранду время на одно: повернуться и
броситься к  Калландору,  схватить  его,  Меч-Которого-Нельзя-Коснуться.  Но
сомнение, вцепившись мертвой хваткой, продолжало глодать Ранда. К Калландору
может прикоснуться лишь Возрожденный  Дракон.  Ранд  позволил  провозгласить
себя Драконом, на то имелась тысяча причин, ему не оставили тогда выбора. Но
был ли он воистину Возрожденным Драконом? Если он  устремится  к  Калландору
наяву, а не во сне, не наткнется ли его рука  на  невидимую  преграду  и  не
поразит ли Бе'лал в тот же миг его в спину?
   Ранд встретил Отрекшегося тем  мечом,  который  он  знал,  -  с  огненным
клинком,  сотворенным  саидин.  И  он  отступал.  "Падающий  лист"  упал  на
"Промокший шелк". "Кот, танцующий на стене" встретился с "Кабаном, несущимся
с холма". На "Реке, что подмывает берег" Ранд едва  не  поплатился  головой,
ему пришлось совсем неизящно упасть на бок,  и  черное  пламя  облизало  его
волосы. Ранд в последний миг успел перекатиться на ноги, и на него обрушился
"Камнепад с горы". Методично и неумолимо Бе'лал оттеснял Ранда  по  спирали,
которая неуклонно свивалась к Калландору.
   Среди колонн метались крики, стоны, лязг стали, но  слуха  Ранда  они  не
затрагивали. Однако Ранд с Бе'лалом были уже не одни в Сердце Твердыни. Люди
в кирасах и шлемах с кованым околышем мечами оборонялись против  смахивающих
на тени  фигур  со  скрытыми  за  вуалями  лицами,  эти  бойцы  стремительно
передвигались среди колонн, нанося удары короткими  копьями.  Группа  солдат
сплотилась в сомкнутый  строй;  вылетающие  из  темноты  стрелы  били  им  в
открытые горла, в незащищенные лица, и они гибли, оставляя бреши в  шеренге.
Ранд едва ли замечал кипевшее вокруг сражение,  даже  когда  бойцы  замертво
падали  в  двух  шагах  от  него.  Его  собственная  битва  была  отчаянной,
безнадежной и требовала от него  всего  внимания,  всех  сил.  Бок  сделался
тепло-влажным. Открылась старая рана.
   Внезапно Ранд споткнулся,  заметив  мертвеца  у  ног,  только  когда  уже
растянулся на каменном полу, и упал спиной на свой футляр с флейтой.
   Осклабившись, Бе'лал воздел свой черноогненный меч:
   - Возьми его! Возьми Калландор и защищайся! Возьми его, не то  я  зарублю
тебя прямо сейчас! Если откажешься его взять, я тебя убью!
   - Нет!
   Даже Бе'лал  вздрогнул  от  повелительного  женского  голоса.  Отрекшийся
отступил от огненной дуги Рандова меча  и  повернул  голову,  смерив  хмурым
взглядом появившуюся Морейн. Она быстрым шагом миновала  побоище,  неотрывно
глядя на Бе'лала и словно не слыша, как вопиет вокруг смерть.
   - Я считал, женщина, что с тобой давно  разделались.  Неважно.  Ты  всего
лишь досадная помеха. Надоедливая муха. Мошка-кусименя. Ладно, посажу тебя в
клетку вместе с прочими и научу служить Тени всеми твоими хилыми  силенками,
- закончил он с презрительным смешком и поднял левую руку.
   Пока он говорил, Морейн не остановилась и даже  не  замедлила  шага.  Айз
Седай отделяло от Отрекшегося не  более  тридцати  шагов,  когда  он  двинул
рукой, но и она подняла обе руки.
   По лицу  Отрекшегося  промелькнуло  секундное  удивление,  он  успел  еще
вскрикнуть:
   - Нет!
   А затем с ладоней Айз  Седай,  пылая  горячее  солнца,  сорвалась  стрела
белого огня - ослепительный хлыст, разметавший окружающие  тени.  Но  прежде
Бе'лал превратился в сгусток мерцающих пылинок,  они  оттанцевали  в  сиянии
краткий, короче удара сердца, миг, и еще не стих его вопль,  как  тускнеющие
крапинки испарились.
   В зале, едва  пропала  световая  стрела,  воцарилось  безмолвие,  тишина,
нарушаемая лишь стонами раненых. Сражение вмиг оборвалось, бойцы в вуалях  и
воины в кирасах застыли на месте, замерли, будто оглушенные.
   - Но в одном он был  совершенно  прав,  -  произнесла  Морейн  холодно  и
невозмутимо, словно стояла на тихом лугу. - Ты должен взять Калландор.  Ради
него он собирался убить тебя, но это твое неотъемлемое право. Было бы  много
лучше, если б ты знал больше, прежде чем твоя рука ляжет на рукоять,  однако
случилось так, что явился ты сейчас. Времени  на  учение  нет.  Возьми  его.
Ранд.
   Кнут из черных молний обвился вокруг  нее.  Морейн  закричала,  а  темная
плеть приподняла ее и отшвырнула в сторону. Женщина, точно мешок, скользнула
по полу и неподвижно застыла у подножия колонны.
   Ранд поднял взгляд - туда, откуда пала молния. Верхушки колонн объяла еще
более глубокая тень, там  сгустился  мрак,  от  которого  прочие  тени  зала
казались летним полднем, и оттуда на Ранда  тяжело  и  недобро  взирали  два
огненных глаза.
   Медленно  опускаясь,  тень  обретала  облик  Ба'алзамона,  облаченного  в
мертвенно-черное одеяние, напоминавшее черный плащ Мурддраала. Но эта фигура
не была столь мрачной,  столь  ужасающе  темной,  как  облепившая  ее  тень.
Ба'алзамон висел в двух спанах над полом, обжигая Ранда взглядом, в  котором
полыхали ярость и ненависть.
   - Дважды в этой жизни я предлагал тебе возможность служить мне  живым.  -
Во рту у него дергались и прыгали языки пламени, и каждое слово он изрыгал с
ревом плавильной печи. - Дважды ты отказывался и один  раз  ранил  меня.  Но
отныне ты будешь служить Повелителю Могил после  смерти.  Умри,  Льюс  Тэрин
Убийца Родичей. Умри, Ранд ал'Тор. Пора тебе умереть! Я забираю твою душу!
   Ба'алзамон вытянул вперед руку, и Ранд вскочил на ноги и отчаянным рывком
бросил себя к Калландору, все так же  сверкающему  и  полыхающему  в  центре
зала. Он не знал, сумеет ли дотянуться до меча, а если достанет,  то  сможет
ли коснуться его, но был уверен: этот меч -  его  единственный  и  последний
шанс.
   Удар Ба'алзамона настиг Ранда в прыжке, обрушившись на юношу  изнутри,  -
раскалывающий, проминающий, рвущий, старающийся выдрать частицу его  самого.
Ранд закричал. Ему казалось, что он бессильно обвисает,  как  пустой  мешок,
его словно наизнанку выворачивало.  Дикая  боль  в  боку,  пронзившая  рану,
которую он получил у Фалме, стала желанной, стала чуть  ли  не  избавлением,
чем-то, на что можно опереться,  вцепиться,  удержать  сознание.  Боль  была
единственным напоминанием  о  жизни.  Пальцы  его  конвульсивно  сомкнулись.
Сомкнулись на рукояти Калландора.
   Потоком столь могучим, что Ранд не поверил, Единая  Сила  хлынула  сквозь
него, устремилась из саидин в меч. Кристальный  клинок  воссиял  много  ярче
огненной стрелы Морейн. На него теперь невозможно было  смотреть,  немыслимо
было представить, что чистейший свет, ослепительно пылающий в руке,  секунду
назад был мечом. Ранд боролся с бурным  потоком,  противостоял  неукротимому
приливу, угрожавшему смести его, унести за собой, увлечь его  сущность,  его
человеческую суть, вместе с бешеным валом. Мгновение,  что  вобрало  в  себя
столетия, Ранд словно висел, уцепившись за травинку, балансируя на грани, за
которой его смыло бы, подобно песчинке в весеннее половодье. Он удержался  и
выстоял. И  все  равно  чувствовал  себя  так,  будто  стоит  над  бездонной
пропастью босиком на лезвии бритвы, но что-то подсказало ему: лучшего  он  и
ожидать не смел. И чтобы направить столь невероятный поток Силы,  он  должен
будет на этом лезвии танцевать - так, как он выполнял связки и перемещения с
мечом.
   Ранд повернулся лицом к Ба'алзамону. Едва юноша притронулся к Калландору.
бешеные когти, рвущие его