ади него на мягкой скамейке в своем вагоне. Она не  позволяла  ему  зайти
дальше поцелуев, но была очень им рада. Тонкие косички с вплетенным бисером,
которые она заплетала, снова перепутались. - Мужчины  сплетничают,  понятно?
Болтаете, болтаете и болтаете. И сами не знаете,  что  скажете  в  следующий
раз. Вдобавок, может быть я задала тебе загадку просто чтобы заставить  тебя
вернутся, понятно? - И она снова принялась за дело,  запутывая  свои  волосы
еще сильнее, равно как и его.
   Больше она не пыталась заниматься ночными цветами, сразу после того,  как
он рассказал ей, что случилось  с  гильдией  в  Танчико.  Он  еще  пару  раз
пробовал навестить мастера Суому, но во второй литейщик  запер  дверь  перед
его носом. Он отливал самые большие колокола из всех, сделанных  когда-либо,
и ни одному "безмозглому иностранцу с глупыми вопросами" не  позволено  было
ему мешать.
   Тайлин стала красить в зеленый цвет ногти на больших пальцах,  хотя  пока
еще не стала брить голову. Определенно, скоро она начнет это делать, сказала
она ему, откидывая назад волосы, чтобы посмотреть в позолоченном зеркале  на
стене спальни, как она будет выглядеть, но сначала она хотела  привыкнуть  к
этой мысли. Она старалась приспособится к Шончан, и он не хотел  разубеждать
ее в этом, несмотря на хмурые взгляды, которые Беслан бросал на свою мать.
   Она ничего не могла подозревать насчет Алудры, но с того самого  дня  как
он в первый раз поцеловал Иллюминаторшу, заботливые служанки исчезли  из  ее
спальни, замененные седыми морщинистыми женщинами. Тайлин стала втыкать свой
кривой поясной кинжал в один из столбиков кровати под рукой, размышляя вслух
о том, как он выглядел бы "в простой одежде да'ковале". На самом деле,  ночь
была не единственным временем, когда она оставляла свой нож  в  прикроватном
столбике. Служанки, ухмыляясь, звали его в комнату Тайлин под тем предлогом,
что она воткнула нож в столбик кровати, и он начал избегать любой женщины  в
ливрее с улыбкой на лице. Не то чтобы ему не нравилось в постели  с  Тайлин,
если не принимать во внимание тот факт, что она  была  королевой,  такой  же
высокомерной, как всякая другая благородная женщина. И  тот  факт,  что  она
заставляла его чувствовать себя мышью, с которой играет кошка.
   К счастью Тайлин стала проводить больше  времени  в  компании  с  Туон  и
Сюрот. Ее стремление приспособится к  ним  похоже  переросли  в  дружбу,  по
крайней мере с Туон. Никто не смог бы подружится с Сюрот. Похоже  было,  что
Тайлин нашла  общий  язык  с  девушкой,  или  девушка  с  ней.  Тайлин  мало
рассказывала ему о чем они говорили, только туманные намеки, иногда не  было
и их, но они оставались наедине часами и ходили по дворцовым коридорам, тихо
разговаривая и иногда смеясь. Часто Анат или Селюция, золотоволосая  со'джин
Туон, шли далеко позади, и всегда пара суровых Стражей Последнего Часа.
   Он до сих пор не мог выяснить каковы отношения между Сюрот, Туон и  Анат.
Внешне Сюрот и Туон вели себя как равные, называя  друг  друга  по  имени  и
смеясь над шутками друг  друга.  Определенно  Туон  никогда  не  приказывала
Сюрот, по крайней мере, не при нем,  но  казалось,  что  Сюрот  воспринимает
предложения Туон как приказы. С другой  стороны,  Анат  беспощадно  поливала
девушку острой как бритва критикой, называя ее дурой и даже хуже.
   - Это худшая глупость, девочка, - однажды в  полдень  он  услышал  фразу,
произнесенную прохладным тоном, в зале . Тайлин  еще  не  присылала  за  ним
своих служанок, и он попытался ускользнуть  прежде,  чем  она  это  сделает,
прижимаясь к стенам и выглядывая из-за углов. Он планировал сходить к Сутоме
и к Алудре. Три Шончанские женщины четыре, считая Селюцию, он не  думал  что
они принимали ее во внимание - собрались в группку за  следующим  поворотом.
Пытаясь уследить за улыбчивыми служанками, он нетерпеливо  ждал,  когда  они
отойдут. О чем бы они не говорили, они не будут довольны, если он прервет их
на середине. - Хорошая розга приведет тебя в порядок и  прочистит  мозги,  -
сказала высокая женщина ледяным голосом. - Если ты  попросишь  -  это  будет
сделано.
   Мэт прочистил ухо пальцем и потряс головой.  Должно  быть  он  ослышался.
Селюция стоя спокойно, сложив руки на талии,  определенно  не  пошевелила  и
волосом.
   Хотя Сюрот чуть не задохнулась.
   - Ты должна наказать ее за это!  -  злобно  протянула  она,  сверля  Анат
взглядом. По крайней мере пытаясь. Высокая женщина уделила Сюрот столько  же
внимания, будь она стулом.
   - Ты не понимаешь Сюрот-Вздох Туон поколебал вуаль, покрывающую ее  лицо.
Покрывающую, но не скрывающую. Она выглядела... покорной. Он был  шокирован,
узнав, что она всего лишь на несколько лет моложе его. Он хотел бы  сказать,
что на десять, но возможно  лишь  на  шесть  или  семь.  -  Предзнаменования
говорят о другом, Анат, - сказала девушка мягко  и  совсем  не  злобно.  Она
просто объявляла о фактах. - будь уверена, я скажу тебе если они изменяться.
   Кто то тронул его за плечо, он обернулся  и  увидел  широко  ухмыляющееся
лицо служанки. Что ж, он был не так уж против  того  чтобы  убраться  отсюда
немедленно.
   Туон озадачивала его. Когда  они  встречались  в  комнатах,  он  старался
проявить как можно больше почтения, а в ответ она игнорировала его  так  же,
как Сюрот или Анат, но ему стало казаться, что встречаются они подозрительно
часто.
   Однажды утром он вошел в апартаменты Тайлин  и  обнаружил,  что  Сюрот  и
Тайлин беседуют по  какому-то  делу,  а  в  спальне  Туон  разглядывает  его
ашандарей. Он замер, глядя как она пробегает пальцами по  надписям  Древнего
Языка, вырезанным на черной рукояти. Вороны из более  темного  металла  были
инкрустированы  по  сторонам  от  надписи,  и  еще  пара   таких   же   была
выгравирована на слегка изогнутом лезвии. Для Шончан вороны  были  Имперской
печатью. Не дыша, он попытался выйти из комнаты, не создавая не звука.
   Лицо под вуалью  повернулось  к  нему.  Действительно  симпатичное  лицо,
которое даже могло бы быть красивым, если бы она не смотрела так, как  будто
наглоталась опилок. Ему больше не казалось, что она  похожа  на  мальчика  -
широкие тугие ремни, которые она всегда носила  делали  немного  видимой  ее
грудь - но недалеко ушла от этого. Он редко  смотрел  на  взрослую  женщину,
чтобы по крайней мере не подумать каково было бы с  ней  потанцевать,  может
быть поцеловать ее, даже эту высокомерную Шончанскую Высокородную Знать,  но
никогда и тень подобной мысли не посещала его насчет Туон. У женщины  должно
быть что-то, за что ее можно обнять, иначе какой во всем этом смысл?
   - Я не  думаю,  что  Тайлин  нужно  что-нибудь  вроде  этого,  -  холодно
протянула она, ставя копье с длинным лезвием обратно рядом с  его  луком,  -
Так что должно быть это твое.  Что  это  такое?  Как  ты  заполучил  это?  -
Холодные фразы, требующие ответа, свели его челюсти. Проклятая женщина могла
так же приказывать слуге. Свет, насколько он знал, она  даже  не  знала  его
имени! Тайлин сказала, что она никогда не спрашивала и не упоминала о нем  с
момента предложения о покупке.
   - Это копье, моя Леди, -  сказал  он,  противясь  желанию  прислонится  к
дверному  косяку  и  засунуть  руки  за  пояс.  В  конце  концов,  она  была
Высокородной Шончанкой. - Я купил его.
   - Я заплачу тебе в десть раз больше, чем заплатил ты, - произнесла она. -
Назови цену.
   Он чуть не засмеялся. И не от радости. Определенно, он сам хотел бы  быть
точно уверенным в том, какую цену заплатил. Не думай о торговле, просто  то,
что я здесь и есть часть моей платы. - Я купил его не за золото, моя Леди. -
Невольно его рука поднялась к черной повязке, чтобы проверить,  скрывает  ли
она вздутый шрам, пресекающий его шею - Только дурак заплатил бы такую  цену
единожды, не говоря о десяти.
   Мгновение  она  изучала  его,  с  выражением,  которое  невозможно   было
определить независимо от того насколько прозрачна ее вуаль.  Затем,  он  как
будто исчез для нее. Она проскользнула мимо, как будто его больше не было  в
комнате, и вышла.
   Это был не единственный раз, когда он встретил ее одну. Конечно,  за  ней
не всегда следовала  охрана,  Селюция  или  Анат,  но  ему  все  чаще  стало
казаться, что стоит ему обернутся  или  вернутся  назад,  он  обнаружит  ее,
смотрящую на него, или если он внезапно выйдет из комнаты, то  обнаружит  ее
за дверью. Много раз он оглядывался через плечо, покидая Дворец, и видел  ее
лицо под вуалью, подглядывающее из окна. Хотя ей вроде бы  было  не  на  что
смотреть. Она  смотрела  на  него  и  ускользала  прочь,  как  будто  он  не
существовал, выглядывала из окна, и возвращалась в комнату тот час,  как  он
замечал ее. Он был лампой, стоящей в коридоре, мостовым камнем в  Мол  Хара.
Это начинало его раздражать. В конце  концов,  эта  женщина  предлагала  его
купить. Такие вещи нервировали мужчину сами по себе.
   Хотя, даже Туон не могла испортить его  возрастающего  чувства,  что  все
наконец-то встает на свои места. Голам не вернулся, и он начал  думать,  что
тот возможно ушел за более легкой  добычей.  В  любом  случае,  он  держался
подальше от темных и безлюдных мест, где у голама был шанс  его  настигнуть.
Конечно его медальон мог защитить его, но большая толпа сделает это  гораздо
лучше. Когда он последний раз был у Алудры,  она  почти  позволила  кое-чему
соскользнуть - он был уверен - перед тем как  прийти  в  себя  и  вспыльчиво
выпроводить его из вагона. Нет такого, что женщина не скажет тебе,  если  ты
достаточно зацеловал ее. Он не подходил близко к "Страннице", чтобы избежать
подозрений Тайлин, но Нерим и Лопин незаметно переносили его прежнюю  одежду
в  подвал  гостиницы.  Мало-помалу,  половина  содержимого  обитого  железом
сундучка под кроватью Тайлин, пропутешествовав через Мол Хара, было спрятано
в тайнике на кухне гостиницы.
   Хотя, этот тайник под кухонным  полом  начинал  его  беспокоить.  Он  был
достаточно хорош чтобы прятать сундук. Грабитель мог бы  попытаться  сломать
долото, открывая этот сундук. Но  теперь  золото  просто  складывается  туда
после того, как Сеталь очистит кухню от  посторонних.  Что  если  кто-нибудь
заинтересуется, почему она выгоняет всех,  когда  приходят  Нерим  и  Лопин?
Кто-нибудь просто мог поднять этот камень, если  бы  знал  где  искать.  Ему
нужно было убедится самому. "Позже, намного позже", - подумал он  -  "Почему
проклятые кости снова не беспокоят его?"

ГЛАВА 19
ТРИ ЖЕНЩИНЫ

   Пока он шел через Мол Хара, дул северный ветер, и солнце еще не полностью
взошло над горизонтом, что по словам местных  жителей  предвещало  дождь,  а
небо  было  угрожающе  полно  туч.  Посетители  общего  зала  "Странницы"  -
сменились обычными мужчинами и женщинами, в это время не  было  сул'дам  или
дамани, но все еще было полно Шончан и табачного дыма, который почти скрывал
музыкантов. Большинство в комнате завтракали, иногда неуверенно глядя в свои
чашки словно хотели убедится в том, что именно им предложили на завтрак - он
сам чувствовал то же самое из-за странной белой  каши  которую  предпочитали
жители Эбу Дар - однако не все были поглощены  едой.  За  одним  столом  три
мужчины и женщина в долгополых вышитых  халатах  играли  в  карты  и  курили
трубки. То как были обриты их  головы  выдавало  в  них  мелких  дворян.  На
мгновение золотые монеты привлекли внимание Мэта; они играли  на  повышенных
ставках. Самая большая стопка монет возвышалась перед щуплым брюнетом, таким
же черноволосым как  Анат,  который  хищно  ухмылялся  поглядывая  на  своих
оппонентов из-за длинной инкрустированной серебром трубки. При себе  у  Мэта
было золото, но в картах он не был столь удачлив как при игре в кости.
   "Госпожа Анан ушла по какому-то делу еще  затемно",  -  сказала  ее  дочь
Мара, которую та уходя оставила за хозяйку. Приятная  пухленькая  молодка  с
большими красивыми глазами того же светло-коричневого  цвета,  что  и  у  ее
матери, она носила юбки подшитые до середины бедра  с  левой  стороны,  чего
госпожа Анан ей не позволяла, когда он здесь жил. Мара была  не  очень  рада
его видеть, все больше хмурясь по мере того как он подходил ближе.  Он  убил
двоих пока жил в этой гостинице - определенно воров, пытавшихся разбить  ему
башку - но вещи такого рода не часто случались в "Страннице". Мара ясно дала
понять, что с большим удовольствием увидела бы его удаляющуюся спину.
   Едва ли ее интересовало то, что он хотел сейчас, в  добавок  он  едва  ли
смог бы ей все объяснить. Только госпожа Анан,  как  он  искренне  надеялся,
знала, что было спрятано в кухне, и ему определенно не хотелось  выбалтывать
информацию в общем зале. Так что он сочинил сказку  о  том  как  скучает  по
блюдам, которые подавались здесь раньше, и  разглядывая  ее  броско  вышитую
юбку, заявил что сильнее всего скучает по ней.
   Он не мог понять - почему выставлять напоказ большую  часть  нижней  юбки
считалось неприлично, в то время как каждая  женщина  в  Эбу  Дар  ходила  с
наполовину оголенной грудью, но если Мара чувствовала себя столь раскованно,
то немного уговоров смогут облегчить его долю. Он  одарил  ее  самой  лучшей
свой улыбкой. Слушая его в пол уха, Мара ухватила проходящую мимо служанку с
глазами с поволокой, очень похожими на кошачьи, которую он хорошо знал.
   - Кубок капитана Воздуха Юлана почти пуст, Кайра, - злобно сказала  Мара.
- Предполагалось, что ты будешь постоянно  наполнять  его,  но  если  ты  не
можешь исполнять свою работу, девочка, то в Эбу Дар найдется достаточно тех,
кто сможет делать это вместо тебя. - Кайра, бывшая несколькими годами старше
Мары, сделала насмешливый реверанс.  И  нахмурилась  взглянув  на  Мэта.  Не
успела  она  распрямить  колени,  а  Мара  уже  повернулась  чтобы  схватить
мальчишку, который осторожно шел, балансируя подносом, наполненным  грязными
тарелками. - Прекрати дурачится, Росс! -  прикрикнула  она.  -  У  нас  есть
работа, которая должна быть сделана. Так делай ее,  или  я  отведу  тебя  на
конюшню, и, скажу, тебе это не понравится!
   Младший брат Мары быстро глянул на нее.
   - Не могу дождаться весны, когда снова буду работать на лодке,  -  угрюмо
пробормотал он. - У тебя плохое настроение с того самого  дня,  как  Фриелле
вышла замуж, просто потому что она моложе тебя, а  никто  еще  не  предлагал
замуж тебе.
   Она протянула руку чтобы его схватить, но он с легкостью уклонился,  хотя
тарелки и кубки на подносе угрожающе зазвенели и чуть не упали.
   - Почему бы тебе не покрасоваться  своими  юбками  в  рыбацких  доках?  -
крикнул он, ускользнув прежде,  чем  она  смогла  шлепнуть  его  снова.  Мэт
вздохнул когда она наконец полностью  переключила  свое  внимание  на  него.
Подшивание нижних юбок было для него внове, однако судя  по  лицу  Мары,  он
смог догадаться, чтобы это значило. Из ее ушей должен был бы идти пар.
   - Если ты хочешь есть, тебе лучше зайти попозже. Или подождать. Я не знаю
когда тебя смогут обслужить. -  Ее  улыбка  была  злорадной.  Никому  бы  не
захотелось ждать в общем зале. Каждый стул был занят Шончан, и еще больше их
стояло  вокруг,  достаточно  чтобы  служанкам  приходилось  с  осторожностью
прокладывать себе путь, держа подносы с едой и выпивкой над  головой.  Кайра
наполняла кубок маленького черноволосого  человека,  одаривая  его  знойными
улыбками, которые когда то доставались Мэту. Он не знал почему  увидев  него
она скисла, но в его жизни было слишком  много  женщин  чтобы  управится  со
всеми одновременно. Кто  такой  этот  Капитан  Воздуха?  Придется  выяснить.
Попозже.
   - Я подожду на кухне, - сказал он Маре.  -  Хочу  сказать  Энид  как  мне
понравилась ее стряпня.
   Она начала протестовать, но одна из шончанок повысила голос, требуя вина.
Жуткоглазая  дама  в  сине-зеленых  доспехах  со  шлемом,  украшенным  двумя
перьями, в руке, она хотела  что  бы  ее  кубок  немедленно  наполнили.  Все
служанки были заняты, так что Мара  скорчила  ему  рожу  и  умчалась  прочь,
пытаясь придать своему лицу приятную улыбку. Не  слишком  в  этом  преуспев.
Широко отставив свою палку для ходьбы,  Мэт  цветисто  поклонился  вслед  ее
удаляющейся спине.
   Вкусные запахи, которые в общем  зале  смешивались  со  сладким  табачным
дымом, проникали из кухни: жарящаяся рыба, пекущийся хлеб, мясо, шипящее  на
сковородке.
   В комнате из-за железных плит, печей и огня в  длинном  кирпичном  камине
было горячо, а шесть взмокших женщин и три слуги суетливо работали, исполняя
приказы главного повара. Она носила  свой  белоснежный  фартук  как  герольд
несет цвета своего господина на плаще, и держала деревянную ложку с  длинной
ручкой, которой  правила  своими  подчиненными  -  Энид  была  самой  полной
женщиной, которую Мэт когда-либо  видел.  Он  думал  что  вряд  ли  смог  бы
обхватить ее обеими руками, если бы захотел.  Она  сразу  же  его  узнала  и
хитрая усмешка расколола ее широкое оливковое лицо.
   - Так ты понял, что Я была права, - сказала она наставляя на него  ложку.
- Ты схватился за дыню, но эта дыня оказалась притаившейся рыбой-львом, а ты
просто  пухлым  хрюкающим  поросенком.  -  Закинув  голову  она  разразилась
кудахтающим смехом.  Мэт  выдавил  ухмылку.  Кровь  и  кровавый  пепел!  Все
действительно обо всем  знали!  "Я  должен  выбраться  из  этого  проклятого
города," - подумал он с ужасом, - "или я буду слышать их проклятый смех  всю
оставшуюся жизнь!"
   Внезапно его опасения насчет золота показались ему глупыми. Серый  камень
в полу напротив плит казался абсолютно не тронутым, не отличаясь  от  любого
другого в кухне. Нужно знать кое-какую уловку, что бы его поднять.  Лопин  и
Нерим непременно сказали бы ему, если хотя бы одна монета пропала  между  их
визитами. Госпожа Анан нашла и содрала бы шкуру с виновного, если кто-нибудь
попытался бы воровать в ее гостинице. Он может спокойно идти по своим делам.
Может быть в этот час сила воли Алудры окажется  послабее.  Может  она  даже
накормит его завтраком. Он ускользнул из Дворца не дожидаясь еды.
   Что бы не возбуждать любопытства по поводу своего визита,  он  ничуть  не
преувеличивая сказал Энид как сильно ему  понравилась  ее  золотая  рыба,  и
насколько она была лучше той, которую подают во Дворце  Таразин.  Энид  была
просто чудом. Ее настроение улучшилось и, к его  удивлению,  специально  для
него она вытащила одну рыбину на тарелку прямо из печи. "В  зале  кто-нибудь
может просто подождать," - сказала она,  ставя  тарелку  на  край  длинного,
кухонного стола.
   Глядя на плоскую золотистую поджаренную рыбу, он почувствовал как его рот
наполняется слюной. Скорее всего Алудра сейчас не слабее чем в любое  другое
время. А если она расстроится из-за того, что ее побеспокоили так рано, она,
возможно, не накормит его завтраком. Его желудок громко заурчал. Вешая  плащ
на штырь позади двери, ведущей в конюшню, и вытянув ноги,  он  засунул  свою
шляпу под табурет и перекинул на спину шнурок с  медальоном,  чтобы  тот  не
попадал в тарелку.
   Когда через дверь в конюшню вошла, сворачивая свой плащ и сбивая  на  пол
капли дождя, госпожа Анан, на  его  языке  еще  оставалось  немного  острого
вкуса, и абсолютно чистые кости на тарелке. С момента своего приезда  в  Эбу
Дар он научился не  удивляться  некоторым  странным  вещам,  но  глаза  рыбы
уставившиеся на него с тарелки были на одной стороне головы!
   Еще одна женщина проскользнула в  дверь  позади  госпожи  Анан,  пока  он
вытирал рот льняной салфеткой. Не снимая влажного плаща с глубоко  накинутым
капюшоном, она быстро закрыла за собой дверь. Поднимаясь, он мельком  увидел
под капюшоном ее лицо и чуть не  опрокинул  табурет.  Он  думал  что  хорошо
защищен  от  случайностей,  однако,  делая  шаг  навстречу  женщинам  голова
закружилась.
   - Хорошо что ты здесь мой Лорд, - оживленно сказала госпожа Анан, отдавая
плащ слуге. - В противном случае, мне пришлось бы посылать за  тоб