е более непроглядный, чем раньше. Уф, нравится мне этот дынный пунш.
Но  пока он оставался в этой комнате, мрак  не  поглощал огоньки светляков с
такой скоростью, как прежде,  когда ты был один. И еще я заметила. Дважды он
должен быть  рядом  с  тобой, иначе...  -  Она опустила голову, уткнувшись в
кубок, так  что Ранд не мог  видеть  ее  лица. - Короче говоря,  если его не
окажется рядом, с тобой случится что-то плохое. - Голос ее звучал испуганно.
- Очень плохое.
     Ранд не стал  спрашивать, что  именно,  где да  когда, ибо понимал: Мин
выложила ему все, что знала сама.
     - Значит,  мне  просто придется  держать Перрина  при себе, - промолвил
Ранд по возможности бодро. Он не хотел, чтобы Мин пугалась.
     - Не знаю,  будет ли этого достаточно, - пролепетала она, уткнувшись  в
свой пунш. - Если  его  не будет, беда  случится обязательно, но это еще  не
значит, что в его присутствии  она непременно тебя минует. Тебе будет плохо.
Ранд, очень плохо. При одной только мысли об этом мне становится...
     Ранд приподнял ее лицо и с удивлением увидел льющиеся по щекам слезы.
     - Мин, прости меня, - ласково сказал он. - Я и не знал, что эти видения
причиняют тебе боль.
     - Что ты вообще знаешь, пастух,  - пробормотала она и, достав из рукава
кружевной  платочек, промокнула глаза.  -  Просто  соринка попала.  Велел бы
лучше  Сулин  подметать  почаще,  а то  развели  здесь пылищу. - Платочек со
взмахом исчез в рукаве. - Ну ладно, мне надо  вернуться в "Розовый венец". Я
задержалась, чтобы рассказать тебе насчет Перрина.
     - Мин, будь осторожна. Может, тебе не стоит приходить ко мне так часто?
Сдается мне, ежели Мерана прознает, чем  ты занимаешься, она тебя по головке
не погладит.
     Ответная ухмылка живо напомнила ему  прежнюю  Мин, да и  глаза, хоть  и
затуманенные слезами, лукаво поблескивали.
     - Позволь мне  самой о себе позаботиться,  пастух. Они  думают, что  я,
разинув рот, любуюсь красотами Кэймлина, как  всякий деревенский простофиля.
А не приходи я сюда каждый день, откуда  бы ты узнал, что они встречаются со
здешней знатью?
     Об этом Мин  узнала  совершенно случайно, увидев, как в  окне  богатого
дома  на мгновение показалась Мерана. Дом, что  оказалось нетрудно выяснить,
принадлежал лорду Пеливару. Считать  эту встречу  случайной было бы в высшей
степени наивно.
     - Будь осторожна, Мин, - твердо повторил Ранд.  - Я не хочу, чтобы тебе
из-за меня досталось.
     Мгновение  она молча смотрела на него,  затем поднялась и коснулась его
губ  мимолетным поцелуем. Впрочем, мимолетным  ли?  Уходя,  Мин  всякий  раз
целовала Ранда  на  прощание,  и  с  каждым  разом  -  или  это  ему  только
мерещилось? - поцелуи ее становились все крепче и крепче.
     -  Мин,  лучше  бы ты этого не  делала,  - пробормотал Ранд.  Еще можно
позволять девушке сидеть у тебя на коленях, но поцелуи могут завести слишком
далеко.
     - Ты пока еще говоришь без  слез, пастушок, - улыбнулась она.  -  И без
запинки.
     Взъерошив Ранду волосы, словно десятилетнему мальчишке, она направилась
к  выходу,  да так грациозно, что Ранд  просто не мог не  смотреть ей вслед.
Неожиданно Мин обернулась:
     - Эй, пастух, да ты никак покраснел? А я-то думала, что жара на тебя не
действует. Ну  да  ладно, я только  хотела сказать,  что  буду осторожной. И
приду к тебе завтра. Обязательно надень чистые носки.
     Лишь  когда  за  ней затворилась  дверь,  Ранд перевел дыхание.  Чистые
носки? Да он меняет носки каждый день! Да,  непросто иметь дело с женщинами,
даже такими, как Мин.  Ранд мог бы притворяться, будто она  нисколько его не
волнует, или же ему  лучше сдаться и  начать заикаться.  Или лучше попросить
ее?.. Тогда она, конечно,  перестанет так  себя  с  ним держать, но и начнет
поддразнивать,  а  Мин  любит  поддразнивать.  Но  оттолкнуть  ее,  проявить
холодность  и суровость он не мог. Мин - верный друг.  Ведь  не  мог  бы  он
оттолкнуть  Авиенду или Илэйн? Эти имена  пришли ему  на ум  первыми, но они
явно не  подходили случаю. Может, Мэта  с Перрином? Так или иначе, он не мог
понять, почему до сих пор чувствует себя  наедине с  ней  неловко.  Пора  бы
привыкнуть ко всем ее шуточкам, а он смущается.
     С  того  момента  как прозвучало упоминание об Айз Седай,  голос  Льюса
Тэрина становился  все громче,  и сейчас Ранд отчетливо слышал каждое слово.
Раз  они пытаются  вступить в сговор со знатью,  я  должен  буду  что-нибудь
предпринять.
     Убирайся! - скомандовал Ранд.
     Их девять.  Пусть они и невежды, это опасно. Слишком опасно.  Им нельзя
позволять... Нельзя. Нет... нет...
     Убирайся, Льюс Тэрин! Ты мертв!
     Я не мертв! -  взвыл голос. Заслуживаю смерти - да. Но я жив. Жив! Жив!
Жив!
     Мертв! - закричал Ранд в ответ. Ты давно мертв, Льюс Тэрин!
     Жив... Голос  удалялся,  но, пока он не стих, в голове  Ранда  звучало:
Жив... жив...
     Содрогаясь, Ранд наполнил кубок  и залпом осушил его. Оказалось, что он
вспотел,  даже рубаха  прилипла к телу.  Сконцентрироваться снова удалось не
сразу.   Льюс  Тэрин  становился   все   более  настырным.  Но  если  Мерана
действительно плетет интриги с вельможами, особенно с теми из них, кто готов
поднять мятеж,  коли  Илэйн не объявится  в  ближайшее время, ему  и  впрямь
придется что-то предпринять. Одна беда - Ранд понятия не имел, что именно.
     Убить их, донесся шепот Льюса Тэрина. Девять слишком опасны,  но если я
убью нескольких... и прогоню  прочь... убью... заставлю их бояться меня... Я
не  умру снова...  Я  заслуживаю смерти, но не хочу  умирать... Хочу жить!..
Льюс Тэрин зарыдал.
     Ранд снова наполнил кубок и попытался не слушать.
     Возле  Ориганских  Ворот, ведущих  во Внутренний  Город,  Демира  Эрифф
замедлила  шаг. Встречные мужчины таращились на нее с  восхищением,  и она в
тысячный раз сказала себе, что надо перестать носить доманийские платья, - и
в  тысячный раз тут же об  этом забыла. Не в платьях дело. Если какой-нибудь
мужчина,  не  поняв,  что  перед  ним  Айз  Седай, проявит  излишнюю  прыть,
достаточно объяснить, с кем он вздумал заигрывать. Это отвадит любого.
     Сейчас  ее  внимание привлекали  лишь  Ориганские  Ворота  -  огромная,
отделанная белым мрамором арка, прорезавшая белокаменную стену. Поток людей,
подвод и экипажей лился сквозь них как река. Охранявшие ворота айильцы вроде
бы ни к кому не присматривались, но  Демира прекрасно знала, что это не так.
Они видели все, и Айз Седай узнали бы с первого взгляда. Кроме того, айильцы
следили  за ней от  самой  гостиницы -  их  штаны  и куртки,  сливающиеся со
скалами,  на многолюдных городских улицах бросались в глаза. Итак, даже если
бы  она  захотела рискнуть и не побоялась навлечь на себя гнев Мераны, любая
попытка пробраться во Внутренний Город в  нарушение запрета ал'Тора обречена
на провал. Как  все же возмутительно,  что Айз Седай  приходится испрашивать
разрешения у  мужчины!  А  ведь  и  надо-то  лишь  повидать  некоего  Милама
Харндера,  второго хранителя дворцовой библиотеки.  И  ее давнего  -  уже  в
течение тридцати лет - соглядатая.
     Здешняя библиотека никак  не могла соперничать с таковой в Белой Башне,
или с Королевской Библиотекой в Кайриэне, или с Теранским  Книгохранилищем в
Бандар Эбан и  к  тому  же сейчас была для нее столь же недостижима,  как  и
любая из них. Но все же, сумей она связаться с Миламом, он тут же занялся бы
поиском нужных ей книг.  Существовала вероятность, что в библиотеке  имеются
рукописи, содержащие сведения о  Печатях на узилище  Темного. Возможно, даже
занесенные  в каталог, хотя надеяться  на такое было  бы  слишком. Однако  в
большинстве книгохранилищ мира по дальним уголкам всегда можно найти пыльные
манускрипты, которые  почему-то забыли внести в  списки  лет  сто  или  даже
пятьсот  назад.  Во многих библиотеках  хранятся сокровища, о  которых  и не
подозревают сами библиотекари.
     Она  терпеливо ждала, позволяя  толпе обтекать ее со  всех  сторон,  но
знакомой  лысины  и круглого лица Милама так  и не углядела.  Наконец Демира
вздохнула, - видимо, он не получил ее послания. Иначе непременно оказался бы
здесь к назначенному часу. Ну что ж,  значит, ей  придется  дожидаться своей
очереди  сопровождать Мерану во  дворец  и надеяться, что ал'Тор  разрешит -
разрешит! - ей поработать в библиотеке.
     Отвернувшись  от ворот, она  случайно  встретилась  глазами  с  рослым,
худощавым малым, который тут же восторженно ей подмигнул.
     Нет, решила Демира, все-таки обязательно надо завести несколько платьев
попроще. И почему я раньше об  этом  не позаботилась? К счастью,  Демира уже
бывала в Кэймлине, несколько лет назад, и в  "Розовом  венце"  ее должен был
дожидаться Стивен, приберегавшийся ею на всякий случай. Подумав об этом, она
скользнула в узенький, затененный проем между лавкой ножовщика и таверной.
     Кэймлинские переулки казались  еще грязнее, чем  когда она была здесь в
прошлый  раз, и вонища в них,  несмотря на сушь, стояла ужасная. Стены здесь
были глухими, без окон - наружу выходили лишь маленькие дверцы или  калитки,
но  и те,  судя  по  всему, открывались нечасто.  И  людей  здесь  не было -
навстречу попадались  лишь тощие коты да облезлые бродячие собаки. Демира не
опасалась,  что ее  могут  исцарапать  или покусать. Кошки  вообще,  похоже,
отличали Айз Седай от прочих людей, видя в них родственных себе существ:
     никто не слышал, чтобы даже самый  свирепый кот цапнул Айз  Седай. Зато
собаки относились к Айз Седай враждебно, будто тоже признавали в них кошачью
породу, но нападать не решались и, полаяв да порычав, разбегались.
     И собак, и  кошек в проулках оказалось больше, чем помнилось Демире  по
прошлому  разу, зато людей  гораздо меньше. До поворота она вообще никого не
встретила,  а свернув за угол,  увидела шестерых айильцев.  Смеясь и болтая,
они шли в ее сторону. Неожиданная встреча их, видимо, застала врасплох.
     - Просим  прощения,  Айз  Седай, - хором  пробормотали  они, вжимаясь в
стену, хотя разойтись в переулке можно было и без того.
     Демире показалось,  что  именно эти  айильцы  следили за  ней  от самой
гостиницы.  Во   всяком  случае  один,  коренастый   малый  с   разбойничьей
физиономией, определенно уже попадался ей на глаза. Кивнув, она пробормотала
слова благодарности и двинулась мимо.
     Удар  копья в  бок  оказался  столь  неожиданным,  что  Демира  даже не
вскрикнула. В отчаянии она потянулась к саидар,  но еще один удар повалил ее
в пыль.  Над  ней склонилось то  откуда-то знакомое  лицо - Демира отчетливо
видела насмешливые черные глаза. Человек что-то  говорил, но она не слушала,
из  последних  сил  пытаясь  дотянуться  до Источника,  пытаясь...  Над  ней
сомкнулась тьма.
     Когда  Перрин  и  Фэйли,  закончив  нелегкий  и  долгий  разговор с  ее
родителями, вышли наконец в  коридор, там их поджидала Сулин. Кафтан Перрина
до того пропитался потом, что под мышками расплылись темные пятна, а сам  он
чувствовал себя так, будто  его заставили пробежать  десять миль,  на каждом
шагу  охаживая палками. Зато  Фэйли,  с  ее  упругой походкой  и  горделивой
улыбкой  на лице, выглядела так же,  как когда привела  жителей  Сторожевого
Холма на выручку осажденному  троллоками Эмондову Лугу. Сулин приседала чуть
ли  не  до полу всякий  раз, когда кто-нибудь из  них на нее смотрел, а с ее
рассеченного шрамом лица не сходила казавшаяся чужой подобострастная улыбка.
Если навстречу попадались Девы, Сулин  приседала и перед ними, хотя - Перрин
с  его слухом ошибиться не  мог  - и скрипела при  этом зубами.  Даже  Фэйли
начала поглядывать на нее с опаской.
     Приведя Фэйли и Перрина в отведенные им покои, состоявшие  из гостиной,
спальни с кроватью под  балдахином, на которой могло бы разместиться человек
десять, и длинного  мраморного  балкона,  выходившего на внутренний дворик с
фонтанами, Сулин принялась показывать и растолковывать гостям все, включая и
то, что они и  без нее прекрасно понимали.  Коней  их почистили, поставили в
стойло и задали корма, а седельные  сумы распаковали, развешав содержимое  в
шкафах  или сложив в  комоды. Топор  Перрина стоял, прислоненный  к  камину,
словно им собирались строгать щепу для растопки. Один из серебряных кувшинов
содержал охлажденный на льду чай с мятой, а другой - сливовый пунш. Расческа
и  костяной  гребень  Фэйли лежали на столике перед одним  из  трех огромных
зеркал - Сулин показала каждое, хотя не заметить их мог бы разве что слепой.
Она  еще говорила что-то  насчет  воды  для  мытья и  медных лоханей,  когда
потерявший терпение Перрин вложил в ее натруженную ладонь золотую крону.
     - Спасибо, - сказал он. - А сейчас не оставишь
     ли ты нас...
     На  миг  ему  показалось,  что   Сулин  сейчас  швырнет  монету  ему  в
физиономию,  но  она  лишь присела  в  очередном неловком  реверансе и ушла,
хлопнув на прощание дверью.
     - Уж не  знаю, кто здесь  обучает прислугу, - пробормотала Фэйли, -  но
этот человек своего дела не знает. Со слугами надобно обходиться вежливо, но
твердо. Кстати, именно так не  мешало бы тебе обходиться с нашими слугами. -
Она  повернулась  к  Перрину  спиной  и прошептала: -  Может,  поможешь -мне
расстегнуть пуговицы?
     Всякий  раз,  когда  ему  доводилось  расстегивать  ее  платье,  Перрин
чувствовал,  какие толстые и неуклюжие  у него пальцы.  Он все  время боялся
оторвать  пуговицу, а  то  и  вовсе платье порвать,  но  раздевать  жену ему
нравилось. Обычно этим занималась горничная - уж она-то пуговиц не отрывала.
     - Ты часом не о той чепухе, которую говорила
     своей матери?
     - Чепухе? Но разве ты не укротил меня, муж мой? Разве я не спешу к тебе
по первому твоему зову? Разве не готова на все, лишь бы тебе угодить?
     От Фэйли исходил  запах лукавства, и выглядела она лукаво,  но в  то же
время искренне, словно говорила, что думала.
     Матери она  сказала почти то же  самое,  причем почему-то чуть ли не  с
гордостью. Чудные  они,  эти женщины, больше ничего и  не  скажешь. А уж  ее
мать!.. Да и отец, кстати! Пожалуй, решил Перрин,  не помешает сменить тему.
О чем там упоминал Башир?
     - Фэйли,  а что это  за сломанная  корона? Она  досадливо  фыркнула,  и
неожиданно Перрин учуял запах огорчения.
     - Ранд покинул дворец, Перрин.
     - Да? Откуда ты знаешь? - спросил он,  с трудом  расстегивая  крохотную
жемчужную пуговку.
     - Девы  Байн  и  Чиад - только  ты никому  не  говори!  - научили  меня
немножечко  понимать  их  язык жестов.  Кажется, они пожалели об этом, когда
узнали,  что  здесь  полно  айильцев. Но вышло неплохо - здешние  Девы  и не
догадываются, что я их понимаю. А они,  похоже, так и вьются вокруг Ранда. -
Повернувшись к мужу,  Фэйли бросила на него  проказливый  взгляд и погладила
его бородку.  - Тем Девам,  которых мы встретили  первыми, понравились  твои
плечи, но они не слишком-то заглядывались. Айильские женщины вообще не видят
проку в бороде.
     Он  покачал  головой, подождал, пока она  не отвернулась, и  спрятал  в
карман оторвавшуюся-таки пуговицу. Ладно, может,  Фэйли  и не  заметит.  Сам
Перрин как-то неделю проходил без пуговицы  на кафтане и не знал о том, пока
Фэйли его  носом не  ткнула.  А что до бороды,  то Гаул говорил, что айильцы
всегда ходили бритыми,  а Байн и Чиад постоянно отпускали  насчет его бороды
странные шуточки. Он  не раз подумывал  побриться, при этакой-то жарище,  но
Фэйли борода нравилась.
     - А что Ранд? Нам-то какая разница, во дворце он или нет?
     - Да  такая, что тебе  следует знать, что он делает за твоей спиной. Ты
ведь не знал, что он собрался уйти, да? Помни, он - Возрожденный Дракон. Это
что-то вроде короля, короля королей, а короли порой даже друзей используют в
собственных целях - случайно
     или намеренно.
     - Ранд такого делать не станет. И потом, что ты
     мне предлагаешь? Шпионить за ним?
     Он-то думал, что пошутил, но Фэйли откликнулась
     серьезно:
     - Не тебе, любовь моя. Шпионить - занятие для
     жены.
     - Фэйли! - Едва не оторвав еще одну пуговицу,
     Перрин  взял  жену  за  плечи  и повернул  лицом к  себе: -  Ты  же  не
собираешься шпионить за Рандом?
     Она упрямо поджала  губы и сузила глаза, но упрямства  и  ему  было  не
занимать.
     -  Фэйли,  ну-ка  вспомни  о  послушании,  которым ты  тут  только  что
похвалялась.  - Насколько понимал Перрин,  Фэйли готова  была слушаться его,
когда это ее устраивало, в противном же случае начисто забывала о какой-либо
покорности независимо от того, прав он или нет. -  Фэйли, я говорю серьезно.
Я хочу, чтобы ты пообещала мне... Я не желаю участвовать ни в чем...
     - Обещаю, любовь моя, - промолвила она, приложив пальчик к его губам. -
Обещаю  не  шпионить  за  Рандом.  Видишь,  сколь  я   покорна  мужу,  моему
повелителю. А ты помнишь, скольких внуков ожидает моя
     матушка?
     Неожиданная смена темы заставила его заморгать.
     Но, так или иначе, Фэйли дала слово, а это уже немало.
     - Вроде бы шестерых. Я сбился со счета, когда
     она  стала говорить, сколько должно  быть мальчиков и сколько  девочек.
Леди Дейра давала поразительно  откровенные советы насчет  того,  как  этого
добиться; к счастью, большую часть Перрин прослушал, ибо  в это время гадал,
не  пуститься  ли  ему  наутек. Фэйли  же  воспринимала  все  эти  поучения,
сделанные в присутствии отца и мужа, как  нечто само собой разумеющееся. Еще
и кивала при этом.
     - По меньшей мере шесть, - повторила Фэйли с весьма ехидной ухмылкой. -
Перрин,  она от  нас не отстанет, пока я  не  скажу ей, что ношу первенца...
Может,  тебе все-таки  удастся  расстегнуть остальные  пуговицы?..  -  После
стольких  месяцев замужества она  все  еще краснела,  несмотря на  все  свои
ухмылочки.  -  Я  так  долго  не  видела  настоящей кровати, что  становлюсь
откровенной, словно крестьянская девушка на уборке урожая.
     Порой Перрин задумывался,  каковы же они, эти салдэйские  крестьяночки.
Ежели  они столь же откровенны, как Фэйли, когда оказывается с ним  наедине,
остается лишь  удивляться, что  у  них  в  Салдэйе вообще  собирают  урожай.
Расстегивая платье,  он оторвал  еще две пуговки,  но Фэйли не рассердилась.
Кажется, она и сама порвала ему рубаху.
     Открыв  глаза,  Демира  с  удивлением  обнаружила  себя  в  собственной
комнате, в гостинице "Розовый венец". На кровати, под полотняной  простыней.
Она  была жива.  В  ногах  постели сидел на  табурете  Стивен,  ухитрявшийся
выглядеть  и  сочувствующим,  и  осуждающим одновременно.  Худощавый  Страж,
кайриэнец, был  на голову ниже  ее и лет  на двадцать моложе, хоть на висках
его и серебрилась  седина, однако порой пытался  опекать ее, как отец, разве
что  за ручку не водил. Демира опасалась, что теперь опека  усилится, ибо  у
него появились для того  лишние основания. По одну сторону постели с  хмурым
видом стояла  Мерана,  а по  другую  -  Беренисия.  Пышнотелая Желтая сестра
хмурилась всегда, а сейчас выглядела мрачнее тучи.
     - Как? - с трудом выдавила из себя Демира. О Свет, какой же усталой она
себя  чувствовала. Ее Исцелили, но  даже выпростать руки из-под  простыни ей
удалось с немалым трудом. Видимо, она была на волосок от смерти. Шрамы после
Исцеления исчезают, но слабость остается. И память тоже.
     - В гостиницу заявился какой-то малый,  - сказал Стивен. - Заказал эля,
а потом  сообщил,  что видел, как айильцы выслеживают  одну  Айз Седай  - он
описал тебя  очень точно - и вроде бы собираются убить.  Он  еще говорить не
кончил, когда я почувствовал... - Страж скривился, словно от боли.
     - Стивен чуть ли не потащил меня за собой, - подхватила Беренисия. - Мы
с  ним  всю дорогу бежали. Честно говоря, я до  последнего  момента  не была
уверена, что поспела вовремя. Пока ты, вот сейчас, не открыла глаза.
     - Конечно, - безо всякого выражения произнесла Мерана, - все это звенья
одной цепи. И предост