Фэйли  искоса посмотрела на  мужа.  Она  утверждала,  будто  он  только
смущает  людей,  пытаясь  убедить  их обходиться  без всех  этих поклонов  и
реверансов, а  до  того,  как его смущают подобные церемонии,  ей  и дела не
было.  Послушать  ее, так выходило,  что это та цена - только  часть цены, -
которую он должен платить. Хотелось бы знать за что.
     Дева,  вошедшая в покои с докладом, протиснулась к выходу мимо Ранда, и
он вздрогнул.
     -  О  Свет,  что же я  держу вас в  дверях!  Заходите,  располагайтесь.
Лериан,  скажи Сулин, что мне нужно побольше пуншу. Дынного. И попроси ее не
мешкать.
     Три Девы залились смехом, будто  бы услышали  какую-то  шутку. Шагнув в
глубь   гостиной,  Перрин  ощутил  запах   цветочных  духов  и  догадался  о
присутствии женщины, прежде чем ее увидел. А когда увидел, вытаращил глаза.
     - Мин?  - Лицо вроде  бы ее, но на голове кудряшки, а кафтанчик и штаны
голубые,  да  еще и  с шитьем.  -  Мин,  ты  ли это? -  Рассмеявшись, Перрин
заключил ее в объятия. - Опять мы собираемся вместе, вот здорово. Фэйли, это
Мин. Я тебе о ней рассказывал.
     Он спохватился -  что  подумает о нем жена? - и поставил Мин на пол. Та
улыбалась.  Неожиданно Перрин осознал,  что  облегающие  штаны  подчеркивают
красоту  ног.  Недостатков  у Фэйли  почти  не  было,  но имелась  некоторая
склонность  к ревности. Предполагалось,  что  он  не  знает, как она  добрых
полмили  гналась за Калле Коплин с  палкой.  Как будто ему  могло  прийти  в
голову посмотреть дважды на другую женщину, когда у него есть она.
     - Фэйли,  - Мин протянула  ей руки, - любая женщина, способная выносить
этого  волосатого увальня  настолько, чтобы выйти за него замуж, заслуживает
всяческого восхищения.  Думаю,  если его  обломать, из него  выйдет неплохой
муж.
     Приветливо улыбаясь, Фэйли взяла  Мин за  руки, но запах от нее исходил
довольно колючий.
     - Обломать? Я еще не преуспела в этом искусстве, Мин, но надеюсь, он не
сбежит от меня прежде, чем я научусь.
     -  Госпожа Лухан приседает в реверансах? - недоверчиво покачал  головой
Ранд. - Ну и дела, Ни за что не поверю, пока сам не увижу. А где Лойал? Он с
вами? Надеюсь, ты не оставил его за воротами?
     -  Он был с нами,  - отвечал Перрин, стараясь незаметно поглядывать  на
Фэйли,  - но здесь его  пока нет. Он говорил,  что устал и должен побывать в
стеддинге. Вот я и рассказал ему об одном заброшенном стеддинге, к северу от
дороги  на   Беломостье.  Лойал  отправился  туда  пешком.  Он  сказал,  что
почувствует стеддинг, как только окажется милях в десяти от него.
     - Ты,  наверное, очень хорошо знаешь Ранда и Перрина? - спросила Фэйли,
и Мин глянула на Ранда.
     - Я бы не сказала. Мы познакомились вскоре после  того, как они впервые
покинули свое Двуречье. Тогда Байрлон казался им большим городом.
     - Пешком? - переспросил Ранд
     - Да, - промолвил  Перрин. Кажется, Фэйли перестала ревновать, запах от
нее исходил почему-то уже не столь острый и ревнивый. - Почему пешком? Ну ты
же знаешь, так ему больше нравится.  Он побился со мной об заклад на золотую
крону,  что  доберется  до  Кэймлина  не  позднее десяти дней  после  нашего
прибытия.
     Женщины смотрели одна на другую - Фэйли улыбалась, Мин слегка краснела.
Если  судить по  запахам,  Мин была  несколько  смущена, тогда  как Фэйли  -
довольна. И чем-то удивлена, хотя на лице это никак не отражалось.
     - Я не хотел спорить, - продолжал  Перрин, - ему ведь надо сделать крюк
миль в пятьдесят, а то и  поболее, но Лойал настоял. Да еще говорил, что мог
бы обернуться и за пять дней.
     -  Лойал  всегда  утверждал,  будто  может  обогнать  лошадь.   -  Ранд
рассмеялся, но смех быстро истаял. - Надеюсь, он доберется благополучно.
     Ранд действительно устал, устал  и изменился. Насколько  помнил Перрин,
Ранд  еще в  Тире не отличался мягкотелостью, но по сравнению с нынешним тот
Ранд казался простоватым деревенским пареньком.  Глаза его напомнили Перрину
об обороне Эмондова Луга  - такие глаза были у  мужчин, знавших,  что помощи
против троллоков ждать неоткуда, но твердо решивших сражаться до конца
     -  Милорд Дракон, - промолвила  Фэйли, изрядно удивив этим Перрина, ибо
до  сих  пор она  всегда говорила  о  Ранде только как  о Ранде, безо всяких
титулов. - Прошу прощения, но перед тем как оставлю вас наедине, я хотела бы
сказать словечко мужу.
     Почти не дожидаясь согласия  Ранда - тот тоже был  несколько удивлен, -
она подступила вплотную к Перрину.
     - Сердце мое, я не отойду далеко. Мы  с  Мин  хотим  посудачить о своих
делах, которые вам наверняка  неинтересны.  -  Взяв мужа  за  отвороты,  она
перешла на быстрый шепот, столь тихий, что любому, кроме Перрина, бесполезно
было бы  и  прислушиваться. Выходит, иногда она помнит о его остром слухе. -
Помни, Перрин, что он не просто друг твоего детства. Он Возрожденный Дракон.
Лорд  Дракон. Но и ты  - лорд Двуречья. Уверена, ты не посрамишь ни себя, ни
Двуречья.
     Фэйли одарила Перрина такой полной  любви и веры улыбкой, что  тот едва
сдержался,  чтобы  не  расцеловать  ее прямо  сейчас. От запаха ревности  не
осталось и следа.
     Присев  перед  Рандом  в  изысканном реверансе  и  промурлыкав  "милорд
Дракон", она протянула руку Мин:
     - Пойдем поболтаем.
     Мин тоже  присела,  но  куда  менее  ловко,  и Ранд уставился  на нее с
удивлением.
     Не  успели  они  выйти из комнаты, как  одна створка  дверей со  стуком
распахнулась и высокая женщина в дворцовой ливрее внесла серебряный поднос с
кубками и кувшином, от которого исходил аромат вина и сока медовой дыни.
     На нее с  удивлением уставился Перрин. Несмотря на красно-белое платье,
ее  можно  было  принять за  мать  или  бабушку Чиад.  Хмуро покосившись  на
уходивших женщин,  служанка  подошла к ближайшему столу и поставила  на него
поднос. На лице ее застыла маска покорности.
     - Мне было велено принести  четыре кубка,  милорд Дракон, -  промолвила
она каким-то  странным  тоном. Перрину казалось, что она вроде бы  старается
выказывать  почтение, но дается это ей нелегко - при каждом слове словно ком
в горле встает. - Велено было четыре, я четыре и принесла.
     В  сравнении  с  ее  реверансом  сделанный  Мин  показался   бы  верхом
совершенства, а дверь за собой она захлопнула со стуком.
     Перрин недоуменно посмотрел на Ранда:
     - Тебе никогда не казалось, что женщины, они... чудные?
     - Нашел кого спрашивать. Кто  из нас женатый человек? - Наполнив пуншем
кубок с  серебряной насечкой, Ранд  протянул его Перрину. -  А коли и  ты не
знаешь, надобно поспрошать Мэта. Я с каждым днем понимаю их все хуже и хуже.
     - Я тоже, -  вздохнул Перрин.  Пунш оказался  освежающим, а  Ранд, тот,
похоже, и вовсе не  потел. - А кстати, где он, Мэт? Небось сидит в ближайшей
таверне или с костями в руках, или с девчонкой на коленях.
     - Лучше  бы ему до  поры обойтись  и без игры и без девчонок,  - угрюмо
промолвил Ранд,  поставив на  стол нетронутый кубок, -  Вообще-то  он должен
сейчас везти  сюда Илэйн. Короноваться.  А с нею, хочется верить, и Найнив с
Эгвейн.  О  Свет,  сколько  всего  надо  сделать, чтобы подготовиться  к  ее
прибытию.  -  Голова  его качнулась, как у загнанного в угол медведя,  и  он
впился взглядом в Перрина: - Послушай, не съездишь  ли  ты в Тир? Мне  очень
нужно.
     - В Тир? Ранд, я провел в дороге два месяца! У меня уже задница приняла
форму седла.
     - Я  мог  бы доставить тебя  туда сегодня же вечером. Сегодня. А там ты
сможешь спать  в  шатре полководца и  не  садиться  в  седло,  сколько  тебе
вздумается.
     Перрин поднял брови -  Ранд говорил  вроде бы  серьезно. Долго  ли  ему
удастся  сохранять  рассудок? -  подкралась незваная  мысль. О  Свет, он  же
должен дотянуть  до Тармон  Гай'дон. Перрин отхлебнул сладкого пунша,  желая
отогнать горькую мысль. Ну и ну, разве можно так думать о друге.
     - Ранд, даже имей ты  возможность отправить меня туда сию секунду, я бы
сказал "нет". Мне  нужно поговорить кое с кем здесь, в Кэймлине. Да и Боде с
девочками не мешало бы повидать.
     Но Ранд, похоже, его не слышал. Он упал в одно из позолоченных кресел и
устремил на Перрина суровый взгляд.
     - Помнишь, как Том жонглировал шариками? Со стороны казалось, будто это
легко. Так вот, я сейчас тоже  жонглирую чем могу,  и  приходится мне ох как
непросто. Саммаэль в Иллиане, а где попрятались остальные Отрекшиеся, ведомо
одному Свету. Но мне порой кажется, что они еще не самое страшное. Мятежники
считают  меня  Лжедраконом, а  Принявшие Дракона  считают  возможным сжигать
деревни от моего имени. Ты слышал о Пророке, Перрин?
     - Нет.
     - Неважно, он  не  хуже  прочих.  Мои союзники ненавидят друг друга,  а
лучший полководец,  способный противостоять Иллиану, хочет одного - оставить
должность  и умереть. Илэйн,  если повезет,  доберется  досюда месяца  через
полтора, но  я не уверен, что до тех пор здесь не поднимут мятеж. О Свет,  а
ведь я хочу передать ей страну  в целости  и сохранности! Я уж подумывал, не
доставить ли ее самому, но это, пожалуй, худшее, что  я  мог бы  сделать.  -
Ранд потер лицо руками и, не отнимая ладоней, повторил: - Самое худшее.
     - А что говорит Морейн? Ранд опустил руки:
     - Морейн погибла, Перрин. Убила Ланфир и погибла сама. Вот так.
     Перрин сел. Морейн?.. Не может быть.
     - Если здесь  Аланна и  Верин...  - Он покатал кубок между ладонями. По
правде говоря, ни та ни другая доверия у него не вызывала.
     - Ты с ними советовался?
     -  Нет!  - Ранд рубанул воздух ладонью. - Я  велел им держаться от меня
подальше. Ясно дал понять, чтобы сюда не совались.
     Перрин решил,  что лучше будет попросить Фэйли  поговорить с  Аланной и
Верин  да выяснить, что к чему. Ему Айз Седай внушали  смутное беспокойство,
но Фэйли вроде бы ладила с ними обеими.
     - Ранд,  ты  ведь знаешь,  каково  ссориться с Айз Седай. Взять хотя бы
Морейн. Она ведь  приехала в Двуречье за нами, в первую очередь за тобой, но
порой, по-моему, готова была убить всех троих - и меня, и тебя, и Мэта.
     Ранд промолчал, хотя сейчас он, кажется, слушал, склонив набок голову.
     - Даже если лишь десятая часть слухов,  доходивших  до меня в последнее
время,  правда,  -  продолжал  Перрин,  -  сейчас  не  лучшее  время,  чтобы
восстанавливать против себя  Айз  Седай. Я,  конечно,  не  знаю,  что  нынче
делается в Башне, но...
     Ранд встрепенулся и подался вперед:
     - Башня  раскололась, Перрин,  ровно на  две  половинки Одна  половинка
думает, что меня можно купить,  как свинью на рынке, а другая... Что  думает
другая,  я точно не  знаю. Три  дня  кряду я встречаюсь с их посланницами  -
сегодня пополудни встречусь снова -  и никак не могу припереть их  к стенке.
Они  предпочитают  спрашивать,  а  не  отвечать  на вопросы,  и  не  слишком
радуются,  получая  от меня  не больше  ответов,  чем  дают сами. Во  всяком
случае, посланницы Элайды - она  новая Амерлин, если ты не слышал, - малость
поразговорчивее, хотя  и считают,  что мне  можно  задурить голову льстивыми
словами да реверансами.
     - О Свет, - выдохнул Перрин. - Свет! Ты  хочешь сказать, что часть  Айз
Седай восстала,  а ты оказался как  раз  между Башней и  мятежницами?  Умно,
ничего не  скажешь. Два  медведя  собрались подраться, а  ты  -  между  ними
морошки набрать. Неужто не понимаешь, что неприятностей  от Айз Седай у тебя
и без  того хватит? Я  серьезно, Ранд. У меня  от  Суан Санчей  душа в пятки
уходила, хотя от нее-то хоть знаешь, чего ожидать. Она смотрела на меня так,
словно я  -  лошадь,  а  она  прикидывает,  сгожусь ли я для  долгой трудной
скачки. Но она, по крайней мере, ясно давала понять, что не станет самолично
тебя седлать.
     Ранд рассмеялся - хрипло и совсем не весело.
     - Ты и вправду считаешь, что если я оставлю Айз Седай в покое, то и они
от  меня отцепятся?  Да  этот раскол  в  Башне  словно специально  для  меня
устроен. Только благодаря ему они  могут заняться мною вплотную. Иначе, куда
я ни сунься, меня поджидало бы двадцать Айз Седай. Пятьдесят! Сейчас у  меня
в тылу Тир, Кайриэн, да  и здесь есть зацепка. А не случись раскола, я и рта
бы раскрыть не  мог, не услышав:  "Такто оно так,  но  Айз Седай говорят..."
Перрин,  Морейн изо  всех  сил  пыталась  привязать мне  веревочки к рукам и
ногам, пока я не  вынудил ее бросить  эти попытки. Хоть и не уверен, что она
действительно  их  бросила.  Когда  Айз  Седай  уверяет,  что  будет  только
советовать,  а  решать предстоит тебе самому,  это  означает следующее:  она
лучше знает, что хорошо и что  плохо,  и сделает все,  чтобы заставить  тебя
поступить'  так,  как считает нужным она. -  Подняв кубок, он  отпил большой
глоток и продолжал уже  спокойнее: -  Будь Башня цела, они этими веревочками
опутали  бы меня с ног  до головы, чтобы  я и  ступить  не мог,  не испросив
разрешения у шести Айз Седай.
     Перрин тоже едва не рассмеялся. И тоже невесело.
     - Стало быть, по-твоему, лучше подыгрывать мятежницам и подливать масло
в  огонь. Помнишь присловье?  Коль станешь дразнить и  быка, и  медведя,  то
будешь затоптан, а после и съеден.
     - Все не так просто, Перрин,  хотя они этого не знают, -  заметил Ранд,
самодовольно покачивая головой. - Есть еще и третья сила, готовая преклонить
передо  мной колени.  Если  они...  О  Свет,  Перрин, ну  разве так  следует
проводить  время  старым  друзьям?! Толкуя об Айз Седай?  Давай-ка лучше про
Эмондов Луг. - На лице Ранда появилась хитрая ухмылка - теперь он снова стал
самим  собой. - Я лишь чуток поговорил с Боде, но  она  успела упомянуть про
всякие новшества. Расскажи-ка  мне побольше, Перрин.  Что  у нас изменилось,
что осталось по-прежнему.
     Довольно  долго   друзья  толковали  о  беженцах  и   привнесенных  ими
нововведениях: невиданных сортах бобов, тыкв, яблок и груш, ткацких станках,
позволяющих делать тонкие сукна  и даже ковры,  черепичных крышах, кирпичной
кладке  и мебели, до того  изукрашенной,  что  прежде в Двуречье такой и  не
видывали. Перрин привык к тому, что народ валом  валит через Горы  Тумана, а
вот  Ранда это известие ошарашило. Рассказ о том, что  некоторые  предлагали
обнести Эмондов Луг да и прочие деревни стеной, но  никак не  могли прийти к
согласию,  каменной или  деревянной,  распотешил Ранда, а  уж  услышав,  как
двуреченские  женщины поначалу  хором  поносили  тарабонские  и  доманийские
платья, а потом половина  из них пустила старые наряды на тряпки, он и вовсе
покатился  со смеху.  Да, то был прежний Ранд. Его  искренне смешили истории
про парней, отращивавших тарабонские усищи или заостренные бородки на  манер
жителей Равнины Алмот.  О  том, что большинство двуреченцев предпочло носить
такие бородки, как у него, Перрин почел за лучшее умолчать.
     Но  он  был  потрясен, узнав, что Ранд не собирается  даже  побывать  в
двуреченском лагере, хотя там находилось много его знакомых.
     -  Ни тебя,  ни  Мэта я  защитить не могу, -  кратко пояснил  он,  - но
навлекать беду еще и на них не
     желаю.
     После  этого разговор как-то сам по  себе увял.  Почувствовав это. Ранд
встал, запустил руки в волосы и со вздохом огляделся по сторонам.
     -  Ладно, Перрин, ты  ведь притомился  с дороги,  тебе надо  умыться  и
отдохнуть. Не буду мешать. Я распоряжусь, чтобы вам с Фэйли отвели покои.
     Уже провожая Перрина к выходу, он неожиданно
     добавил:
     - Ты все-таки подумай о Тире, это очень важно. А опасности никакой нет.
Ты  станешь четвертым, кто будет посвящен  в  этот план. - Лицо  Ранда стало
суровым. - Но это секрет. Его нельзя доверять никому. Даже Фэйли.
     - Я умею держать язык за  зубами, - ответил Перрин. С грустью, ибо Ранд
опять стал нынешним. - А насчет Тира я подумаю.



        ГЛАВА 46. За воротами

     Перрин почти не обратил внимания на распоряжения, отданные Рандом одной
из Дев.
     - Скажи Сулин,  чтобы она  приготовила покои  для Перрина  и Фэйли.  Да
пусть повинуется им так же, как и мне.
     Девы,  по  всей видимости,  сочли  сказанное превосходной  шуткой,  они
прямо-таки  покатились со  смеху, но  Перрину было не до них. И не до шуток,
ибо  неподалеку, возле увешанной  шпалерами стены, стоял невысокий худощавый
мужчина с густыми, тронутыми сединой висячими усами. Даврам Башир. Перрин не
сомневался в этом, хотя чертами лица немолодой салдэйец совсем не походил на
Фэйли. А ростом был, пожалуй, даже чуть ниже ее, но осанка, посадка головы и
взгляд - так  ястреб  мог  бы смотреть на  курятник  -  не  оставляли  места
сомнениям. То был он. И он все знал.
     Распрощавшись с  Рандом, Перрин глубоко вздохнул и  побрел по коридору,
жалея, что с ним нет топора. Башир, тот носил меч.
     - Лорд Башир? - Перрин поклонился, но ответного поклона не последовало.
Этот человек источал холодную ярость. - Я - Перрин Айбара.
     - Нам надо поговорить, - бросил Башир и повернулся на каблуках.
     Перрину ничего не оставалось, кроме  как  последовать за ним;  он  едва
поспевал, хотя и был выше ростом.
     Миновав  два  поворота,  Башир вошел  в  небольшую  гостиную и, впустив
Перрина,  закрыл  дверь. В высокие окна врывался солнечный свет,  а  высокий
потолок не спасал от духоты. Два  мягких кресла с высокими резными  спинками
стояли  напротив друг  друга возле инкрустированного лазуритом  столика,  на
котором красовался серебряный кувшин  с тонким горлышком и два серебряных же
кубка. Судя по запаху, в кувшине был не пунш, а чистое крепкое вино.
     Наполнив  кубки,  Башир протянул  один из них Перрину,  властным жестом
указав на одно из кресел. Губы его кривились в улыбке, но казалось, что губы
и глаза  принадлежат  разным  людям. Таким  взглядом можно забивать гвозди.Я
полагаю,  перед вашей...  свадьбой  Заринэ  немало порассказала тебе о  моих
владениях.  О  Сломанной  Короне.  Она всегда  была  не в меру разговорчивой
девушкой.
     Башир  продолжал  стоять,  поэтому  не садился  и  Перрин.  Что  еще за
сломанная корона? Фэйли ни разу не упоминала ни о чем подобном.
     - Сначала  она говорила, будто вы торгуете  мехами. Или,  может, сперва
сказала, что строевым  лесом, а уж потом мехами.  А еще говорила про ледяные
перцы, дескать, вы и их продаете.
     - Торгую мехами? - удивленно пробормотал Башир.
     - То одним, то другим, она и сама путалась,  - продолжал Перрин. - Ну а
со временем я приметил:
     больно уж часто она повторяет ваши слова насчет того, что да как должен
делать военачальник. Пришлось спросить ее напрямик и... - Он опустил голову,
но потом заставил себя встретиться  с собеседником взглядом. - Узнав, кто вы
такой, я чуть было не раздумал на ней жениться, да только Фэйли уже  все для
себя решила, а уж коли она чего решит, ее с места не сдвинешь. Ровно упряжку
мулов, коли они заартачатся. Ну и потом, я любил ее... Люблю ее.
     -  Фэйли? - рявкнул Башир. - Что еще за Фэйли,  провались она  в Бездну
Рока? Мы говорим о Заринэ, моей дочери!
     - Она назвалась  Фэйли, став Охотницей за  Рогом,  - терпеливо  пояснил
Перрин,  желая произвести на Башира  хорошее  впечатление.  Ведь не ладить с
тестем  все равно  что  не ладить  с  тещей. - Давно, еще  до того,  как  мы
встретились.
     -  Охотницей? - Башир неожиданно ухмыльнулся, и в его голосе прозвучала
гордость. Запах гнева почти исчез. - Надо же, озорница, а мне и словечком не
обмолвилась. Должен признать, имя Фэйли подходит ей больше, чем Заринэ.  Это
ее  матушка  настояла,  а  я...  -  Он  вдруг встрепенулся  и  с подозрением
уставился на  Перрина.  В  воздухе  повис гнев. - Слушай, парень, не пытайся
заморочить мне голову!  Мы говорим  о моей дочери и  о  вашем так называемом
браке..
     -  Так называемом!  -  Перрин  всегда  умел  держать себя в руках, даже
госпожа  Лухан  ставила его  в  Пример  другим. Это не  так  трудно. Если ты
гораздо  сильнее  большинства  сверстников  и  в